Читайте былины!
01/15/2007 | Олександр Пилипенко
Читайте былины.
У культурного народа, который обладает глубокой исторической памятью, огромное место занимает народный эпос.
Эпос складывается у большинства народов, которые пережили мало-мальски серьёзные события в своей истории.
Например, у швейцарской 4-язычной нации таким событием стали народные восстания, одним из лидеров которых был знаменитый (известный даже нам, далёким от Альп) Вильгельм Телль.
На каждом из 4 государственных языков Швейцарии и десятках диалектов вы встретите описания яблока, которое повстанец сбил из своего арбалета. В каждой из версий Вильгельм может быть и немцем, и французом по имени Гийом, и типичным итальянцем Гульермо, и даже ретороманцем Эльмом.
Трудно оценить ту роль, которую сыграли в истории и политике Германии сказания о Нибелунгах. Начиная от анонимного автора 13 века, кончая Вагнером, немцы разных государств и конфессий тщательно собирали сказания, сказки, песни про этих, на мой вкус, весьма сомнительных, героев. И для нацистов, и для антифашистов, для сторонников кайзера и для республиканцев, сторонников папы и императора, для лютеран и католиков языческие Нибелунги стали достоянием истории, символом подражания, «ихним всем».
Цикл про Робин Гуда, короля Ричарда и его подлого брата Джона стал для англичан символическим началом их современной истории – истории, которая началась в 1200-х годах и длится до сих пор, в виде борьбы «тори» и «вигов».
Французы гордятся Карлом Великим, «королём франков», жившим в 9 веке, и его 12 пэрами, самый известный из которых – Роланд, убитый басками.
У голландцев есть Тиль Улленшпигель, Лама Гудзак и Гильом Оранский. Это герои первой в истории буржуазной революции, лидеры «гёзов» – борцов против испанской оккупации.
Латвийцы в 19 веке по крупицам восстановили свой эпос «Лачплесис» (богатырь с медвежьими ушами) – и тут же стали задумываться о своей независимости.
Эстонцы воссоздали свой эпос «Калевипоег», в котором заполучили свою национальную идеологию в готовом виде. Финны и карелы имеют на двоих один эпос и одну идеологию – «Калевала».
Правило, выведенное на кончике пера теоретиками, звучит так: национальный эпос означает национальное самосознание, стремление к национальному государству, стимул к независимости. Добавлю к этому – национальная версия эпоса означает окончательное оформление этнической идентичности. Есть эпос – есть нация: это «не необходимое, но достаточное условие».
Посмотрим в Азию. У народов Центральной Азии есть свои национальные эпосы, которые, как и в Европе, чаще всего бывают двух видов.
Первый – это эпос на абсолютно местную тематику, например «Кобланды-батыр» это исключительно казахский эпос, «Манас» – это эпос про киргизов и для киргизов.
Хотя «Сорок девушек» – эпос каракалпакский, но повествует он … о киргизах (само слово «киргиз» переводится как «сорок девушек»).
Второй вид эпоса – это национальные версии, которые отличаются от соседних: иногда –незначительно, иногда – самым решительным образом.
Например, эпос «Гуругли» («Кёр-оглы», «Кор-оглу») популярен от Тибета до Азербайджана, имеет туркменские, казахские и все прочие версии, но сильно различается. В основу этого эпоса, скорее всего, легла жизнь Ругиллы – отца Аттилы, короля гуннов 5 века нашей эры. За полтора тысячелетия эпос не только выжил, но и зажил своей особенной жизнью, став частью идеологии и истории каждого из племён, которые не чурались своего «гуннского» прошлого.
У украинского народа есть один сугубо национальный эпос: думы. Собрать и кодифицировать его, а потом рассматривать и использовать как «гражданскую библию» – дело чести украинской интеллигенции.
Говорят, что эпос (читай, народ) часто говорит там, где летописи молчат.
Думы даже слишком много говорят о том, что не принято обсуждать в украинской истории: ругают «канонических» персонажей, того же Богдана Хмельницкого, неожиданно возвышают лиц, оставшихся незамеченными для «элиты» – например Байду Вишневецкого, Ивана Богуна, кошевого Сирка (кстати, вы знаете, что в думах Иван Сирко – оборотень, умевший обращаться в собаку и волка?).
Думы много и жестоко говорят об одной «зраде», которую почти не вспоминает летописная история – про некоего Савву Чалого.
Король Владислав, старший современник Богдана, (тот самый, которого в начале 17 века чуть не сделали русским царём), – персонаж куда более идеальный в украинской думе, чем сам Богдан, его зрадник Барабаш и его друг-враг Выговской (в думах – Луговской).
Версия истории, которую преподносит эпос, – не более правдива, и не более достоверна, чем множество сфальсифицированных летописей, тысячи субъективных мемуаров и миллионы «документальных» фильмов.
Однако всегда именно эта версия, – версия, не имеющая автора, имеющая только соавторов, – вызывает неосознанную или явную тревогу властей, к какому бы лагерю они себя не относили. Именно поэтому думы не только уничтожались при власти советов, но и «не приветствовались» при князьях и наместниках от России, от Польши, да и при собственных гетьманах и отаманах.
Нетрудно заметить, что помимо сугубо национального, 100% украинского эпоса «Думы», наш народ имеет и «эпос второго типа», то есть эпос, который отражает прошлое и украинцев, и соседних с ним – дружественных и не очень – народов.
Я говорю про былины. Мы их очень плохо знаем, и это – не пустые слова, не преувеличение.
Например, для меня, когда я только взялся за них по-серьёзному, было настоящим открытием, что язык былин – наполовину русский, наполовину украинский. И это при том, что записывали их не в Киеве, а в Поморье, Рязани, Сибири, на Дону и Кубани. И не в 19 веке, а много раньше – первые записи в начале 17 века.
А й у нас било во городі во Києві.
Єхал стар по цисту полю, по тому роздоллю широкому. Голова бела, борода сіда, по белым грудям ростилаїтсі, как скатен жемцюг россипаїтсі. Да под старим конь наюбел-белой, да ведь хвост и грив науцор-цорна.
Есть и еще более украинские варианты, как есть и полностью исполненные на «великорусском наречии», – но таких меньше. Большинство записей, сделанных в онежском, печорском, олонецком, беломорском регионах, содержат именно такой украинизированный русский – видимо, какую-то стадию развития обоих языков. Примечательно, что сами сказители в быту говорили не на том языке, как в былинах, а «на более русском». Многие делили былины на «старины» и «новины» – первые описывали эпический Киев 13-го века, вторые – Москву времён Ивана Грозного.
Если вы считаете, что знаете «всех трех богатырей», то вас ждет новость: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович только в советских хрестоматиях и постсоветских анекдотах стали основными персонажами эпоса.
А так одних лишь богатырей с оригинальными именами и яркими биографиями – несколько сотен.
Даже до 1917 года (например на знаменитой картине Васнецова «три богатыря») в «тройки», «пятёрки» известнейших богатырей звучали совсем по другому.
Просто проиллюстрирую такими именами, как Самсон Колыванович, Дунай Сват, Суровец Суздалец, Данило Ловчанин, Дудор, Ермачок, Козарин, Потык, Королевичи из Крякова, Братья Сурожцы, Сухман, Шалтал, Калика, Дюк, Чурила Пленкович, Хотен, Блуд, Глеб Володьевич, Касьян атаман…
Знатоки былин составляли списки богатырей, спорили, что не могли такой-то и такие-то быть знакомы, потому что жили в разное время. Генеалогии некоторых персонажей насчитывают пять поколений, а также «боковые ветви» (например, Забава Путятишна, Пересмякин племянник).
Важнейшим идеологическим свойством киевских былин является «первое правило богатырей», из-за которого уже при Иване Грозном началось уничтожение сказителей. Звучит это правило примерно так: «на чужой земле не воюй, по чужим ордам не горюй».
В былинах часто и на примере множества несчастливых случаев показывается, что бывает с богатырями, когда они, даже исполняя приказ князя, начинают воевать за чужие земли. Помимо гибели, их часто ждёт и посмертный позор – таких богатырей называют «перекатными», «полоницами», буйными головами, их дурную смерть ставят в назидание потомкам.
Если богатырь вовремя узнаёт, что князь его обманул и обманом отправил не на защиту родины, а на захват чужого – то князю могут достаться и матюки (их много в текстах оригинала, и применяются они только к двум категориям: руководители и распутные женщины), и побои, и даже расправа.
Многих, как и меня, заинтересует, что в половине текстов богатырь называется «казаком» или «козаком», что у богатырей есть свои «атаманы» и «есаулы», а их собрание именуется «радой».
Другим будет интересно, что у Ильи Муромца был сын-татарин, а другие богатыри жили в счастливом браке с «тальяночками», «латынянками» и «половянками». В былинах нет и тени антисемитизма и вражды к исламу, вопрос религии не играет роли в принятии решений, женщины считаются равными мужчинам, а князья, бояре, воеводы одинаково поносятся – как свои, так и чужие…
За рамки данной статьи выходит множество вопросов, связанных как с думами, так и с былинами. Например, вопросы о важности тиражирования эпоса, проблемах его адаптации (и нужности такой адаптации), а также – о соотнесении думы и былины в культурном процессе, о хронологической и исторической достоверности.
Гомер создал эпос, который создал Элладу. «Махабхарата» у всех индийцев едина, в то время как сотни культов и философий делили и делят индийцев. Чтение «Пополь-Вуха» подтолкнуло мексиканцев считать себя нацией, «Кухулин» стал основой независимой Ирландии, а собственные «Эдды» помогли шведам не только отстоять независимость от Дании и Германии, но и понять, что не следует претендовать на Польшу и Норвегию.
Вы хотите сделать подобный подарок своим детям? Читайте былины!
У культурного народа, который обладает глубокой исторической памятью, огромное место занимает народный эпос.
Эпос складывается у большинства народов, которые пережили мало-мальски серьёзные события в своей истории.
Например, у швейцарской 4-язычной нации таким событием стали народные восстания, одним из лидеров которых был знаменитый (известный даже нам, далёким от Альп) Вильгельм Телль.
На каждом из 4 государственных языков Швейцарии и десятках диалектов вы встретите описания яблока, которое повстанец сбил из своего арбалета. В каждой из версий Вильгельм может быть и немцем, и французом по имени Гийом, и типичным итальянцем Гульермо, и даже ретороманцем Эльмом.
Трудно оценить ту роль, которую сыграли в истории и политике Германии сказания о Нибелунгах. Начиная от анонимного автора 13 века, кончая Вагнером, немцы разных государств и конфессий тщательно собирали сказания, сказки, песни про этих, на мой вкус, весьма сомнительных, героев. И для нацистов, и для антифашистов, для сторонников кайзера и для республиканцев, сторонников папы и императора, для лютеран и католиков языческие Нибелунги стали достоянием истории, символом подражания, «ихним всем».
Цикл про Робин Гуда, короля Ричарда и его подлого брата Джона стал для англичан символическим началом их современной истории – истории, которая началась в 1200-х годах и длится до сих пор, в виде борьбы «тори» и «вигов».
Французы гордятся Карлом Великим, «королём франков», жившим в 9 веке, и его 12 пэрами, самый известный из которых – Роланд, убитый басками.
У голландцев есть Тиль Улленшпигель, Лама Гудзак и Гильом Оранский. Это герои первой в истории буржуазной революции, лидеры «гёзов» – борцов против испанской оккупации.
Латвийцы в 19 веке по крупицам восстановили свой эпос «Лачплесис» (богатырь с медвежьими ушами) – и тут же стали задумываться о своей независимости.
Эстонцы воссоздали свой эпос «Калевипоег», в котором заполучили свою национальную идеологию в готовом виде. Финны и карелы имеют на двоих один эпос и одну идеологию – «Калевала».
Правило, выведенное на кончике пера теоретиками, звучит так: национальный эпос означает национальное самосознание, стремление к национальному государству, стимул к независимости. Добавлю к этому – национальная версия эпоса означает окончательное оформление этнической идентичности. Есть эпос – есть нация: это «не необходимое, но достаточное условие».
Посмотрим в Азию. У народов Центральной Азии есть свои национальные эпосы, которые, как и в Европе, чаще всего бывают двух видов.
Первый – это эпос на абсолютно местную тематику, например «Кобланды-батыр» это исключительно казахский эпос, «Манас» – это эпос про киргизов и для киргизов.
Хотя «Сорок девушек» – эпос каракалпакский, но повествует он … о киргизах (само слово «киргиз» переводится как «сорок девушек»).
Второй вид эпоса – это национальные версии, которые отличаются от соседних: иногда –незначительно, иногда – самым решительным образом.
Например, эпос «Гуругли» («Кёр-оглы», «Кор-оглу») популярен от Тибета до Азербайджана, имеет туркменские, казахские и все прочие версии, но сильно различается. В основу этого эпоса, скорее всего, легла жизнь Ругиллы – отца Аттилы, короля гуннов 5 века нашей эры. За полтора тысячелетия эпос не только выжил, но и зажил своей особенной жизнью, став частью идеологии и истории каждого из племён, которые не чурались своего «гуннского» прошлого.
У украинского народа есть один сугубо национальный эпос: думы. Собрать и кодифицировать его, а потом рассматривать и использовать как «гражданскую библию» – дело чести украинской интеллигенции.
Говорят, что эпос (читай, народ) часто говорит там, где летописи молчат.
Думы даже слишком много говорят о том, что не принято обсуждать в украинской истории: ругают «канонических» персонажей, того же Богдана Хмельницкого, неожиданно возвышают лиц, оставшихся незамеченными для «элиты» – например Байду Вишневецкого, Ивана Богуна, кошевого Сирка (кстати, вы знаете, что в думах Иван Сирко – оборотень, умевший обращаться в собаку и волка?).
Думы много и жестоко говорят об одной «зраде», которую почти не вспоминает летописная история – про некоего Савву Чалого.
Король Владислав, старший современник Богдана, (тот самый, которого в начале 17 века чуть не сделали русским царём), – персонаж куда более идеальный в украинской думе, чем сам Богдан, его зрадник Барабаш и его друг-враг Выговской (в думах – Луговской).
Версия истории, которую преподносит эпос, – не более правдива, и не более достоверна, чем множество сфальсифицированных летописей, тысячи субъективных мемуаров и миллионы «документальных» фильмов.
Однако всегда именно эта версия, – версия, не имеющая автора, имеющая только соавторов, – вызывает неосознанную или явную тревогу властей, к какому бы лагерю они себя не относили. Именно поэтому думы не только уничтожались при власти советов, но и «не приветствовались» при князьях и наместниках от России, от Польши, да и при собственных гетьманах и отаманах.
Нетрудно заметить, что помимо сугубо национального, 100% украинского эпоса «Думы», наш народ имеет и «эпос второго типа», то есть эпос, который отражает прошлое и украинцев, и соседних с ним – дружественных и не очень – народов.
Я говорю про былины. Мы их очень плохо знаем, и это – не пустые слова, не преувеличение.
Например, для меня, когда я только взялся за них по-серьёзному, было настоящим открытием, что язык былин – наполовину русский, наполовину украинский. И это при том, что записывали их не в Киеве, а в Поморье, Рязани, Сибири, на Дону и Кубани. И не в 19 веке, а много раньше – первые записи в начале 17 века.
А й у нас било во городі во Києві.
Єхал стар по цисту полю, по тому роздоллю широкому. Голова бела, борода сіда, по белым грудям ростилаїтсі, как скатен жемцюг россипаїтсі. Да под старим конь наюбел-белой, да ведь хвост и грив науцор-цорна.
Есть и еще более украинские варианты, как есть и полностью исполненные на «великорусском наречии», – но таких меньше. Большинство записей, сделанных в онежском, печорском, олонецком, беломорском регионах, содержат именно такой украинизированный русский – видимо, какую-то стадию развития обоих языков. Примечательно, что сами сказители в быту говорили не на том языке, как в былинах, а «на более русском». Многие делили былины на «старины» и «новины» – первые описывали эпический Киев 13-го века, вторые – Москву времён Ивана Грозного.
Если вы считаете, что знаете «всех трех богатырей», то вас ждет новость: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович только в советских хрестоматиях и постсоветских анекдотах стали основными персонажами эпоса.
А так одних лишь богатырей с оригинальными именами и яркими биографиями – несколько сотен.
Даже до 1917 года (например на знаменитой картине Васнецова «три богатыря») в «тройки», «пятёрки» известнейших богатырей звучали совсем по другому.
Просто проиллюстрирую такими именами, как Самсон Колыванович, Дунай Сват, Суровец Суздалец, Данило Ловчанин, Дудор, Ермачок, Козарин, Потык, Королевичи из Крякова, Братья Сурожцы, Сухман, Шалтал, Калика, Дюк, Чурила Пленкович, Хотен, Блуд, Глеб Володьевич, Касьян атаман…
Знатоки былин составляли списки богатырей, спорили, что не могли такой-то и такие-то быть знакомы, потому что жили в разное время. Генеалогии некоторых персонажей насчитывают пять поколений, а также «боковые ветви» (например, Забава Путятишна, Пересмякин племянник).
Важнейшим идеологическим свойством киевских былин является «первое правило богатырей», из-за которого уже при Иване Грозном началось уничтожение сказителей. Звучит это правило примерно так: «на чужой земле не воюй, по чужим ордам не горюй».
В былинах часто и на примере множества несчастливых случаев показывается, что бывает с богатырями, когда они, даже исполняя приказ князя, начинают воевать за чужие земли. Помимо гибели, их часто ждёт и посмертный позор – таких богатырей называют «перекатными», «полоницами», буйными головами, их дурную смерть ставят в назидание потомкам.
Если богатырь вовремя узнаёт, что князь его обманул и обманом отправил не на защиту родины, а на захват чужого – то князю могут достаться и матюки (их много в текстах оригинала, и применяются они только к двум категориям: руководители и распутные женщины), и побои, и даже расправа.
Многих, как и меня, заинтересует, что в половине текстов богатырь называется «казаком» или «козаком», что у богатырей есть свои «атаманы» и «есаулы», а их собрание именуется «радой».
Другим будет интересно, что у Ильи Муромца был сын-татарин, а другие богатыри жили в счастливом браке с «тальяночками», «латынянками» и «половянками». В былинах нет и тени антисемитизма и вражды к исламу, вопрос религии не играет роли в принятии решений, женщины считаются равными мужчинам, а князья, бояре, воеводы одинаково поносятся – как свои, так и чужие…
За рамки данной статьи выходит множество вопросов, связанных как с думами, так и с былинами. Например, вопросы о важности тиражирования эпоса, проблемах его адаптации (и нужности такой адаптации), а также – о соотнесении думы и былины в культурном процессе, о хронологической и исторической достоверности.
Гомер создал эпос, который создал Элладу. «Махабхарата» у всех индийцев едина, в то время как сотни культов и философий делили и делят индийцев. Чтение «Пополь-Вуха» подтолкнуло мексиканцев считать себя нацией, «Кухулин» стал основой независимой Ирландии, а собственные «Эдды» помогли шведам не только отстоять независимость от Дании и Германии, но и понять, что не следует претендовать на Польшу и Норвегию.
Вы хотите сделать подобный подарок своим детям? Читайте былины!