04/02/2005 | Ivan Bezdomny

Я спросил у Ясеня…

Аэропорт Одесса, девяностые годы.

Мэр встречает Президента. С президентом прилетает посол России в Украине.

Мэр (группе сопровождения): Ребята, срочно натянули дежурные улыбочки! Шеф должен чувствовать нашу искреннюю любовь и уважение. Чем больший дурак сидит в высоком кресле, тем больше он любит прямую неприкрытую лесть! (тренируясь, широко улыбается) Розочка, солнышко, ты сегодня щирая украинская красавица! Сейчас же сделай щирую глупую украинскую физиономию! Вот так лучше! А то выдаёшь себя своим лукавым прищуром.

Розочка: Дядя Эдичка, я же одесситка! У меня глупая физиономия просто не получится.

Мэр: Понимаю. Только умоляю, не залепи хлебом с солью прямо в физиономию этому болвану! Ради меня, сдержись! Хотя – понимаю, это будет трудно.

Розочка: Только ради вас, дядя Эдичка!

Мэр: Еврей, еврей…Заколебали меня уже моим семитским происхождением! Почему-то вся Украина считает, что мэром Одессы не должен быть еврей. Так кто же тогда, извините, должен быть мэром Одессы? Крымский татарин? Евреи -- единственная исконная нация на территории Украины. Все остальные нации – пришлые…

Розочка: Дядя Эдичка, нэ пэрэймайтэся!

Мэр: Умничка, девочка моя! Вошла в роль! Продолжай в том же духе! Еврей, еврей.… Да, я еврей, и горжусь этим! Вы часто встречали глупых евреев? Лично я могу назвать только одного, да и тот сейчас валяет дурака на тёплом кресле президента России…

Розочка: Дядя Эдичка, так мы сразу в сауну или сначала дела?

Мэр: Твои девочки готовы?

Розочка: Всегда готовы, как юные пионеры!

Мэр: Люблю тебя, Розочка, ох как люблю! Только жене не рассказывай.

Розочка: Мы с ней лучшие подруги! Очень достойная женщина. Зачем её беспокоить?

Мэр: И верно – зачем? Это было бы глупо. А глупость – не наш конёк. Я всё делаю ради Одессы. В том числе и блядки в сауне, если надо. Она понимает. Ну что поделать, если у власти – козёл, который без бутылки и девочек сообразить ничего не может? Ты думаешь, мне нравится с ним пить? Омерзительно! А приходится.

Розочка: Я понимаю, дядя Эдичка. Вы настоящий Матросов. Собственной грудью на амбразуру.

Мэр: То-то! Это понимать надо. Жена понимает. Она ведь у меня тоже еврейка. Значит – умная. Как и ты, девочка моя.

Президент и посол спускаются с трапа

Посол (тихо, президенту): Что это за жидок тут крутится?

Президент (так же тихо, послу): Ему недолго осталось. Наши ребята им уже занимаются.

Мэр: О, вот и наш козёл! (громко): Добро пожаловать, дорогой Леонид… Данилович!

Президент делает вид, что не замечает протянутой руки. Так же поступает посол.

Мэр: (Розочке, тихо) Дорогая, ты заметила? Антураж - в лучших традициях Леонида Ильича Брежнева! Только поцелуев взасос не хватает. И то правда – этот козёл умудрился в постсоветскую эпоху организовать натуральный брежневкий застой по главному принципу Леонида Ильича: «Мешок себе – мешок государству»…

Розочка: Так он иначе не умеет. Своих мозгов-то нет – вот и ведёт Украину по накатанной схеме…

Посол (громко, со значением): Надеюсь, у нас будет возможность немного отдохнуть после перелёта? Леонид Данилович неважно себя чувствует.

Мэр: Безусловно, господин Блэкфейс! (Розочке): Девочка моя, ты всё знаешь…

Розочка: Не беспокойтесь, дядя Эдичка! Вы же знаете – мои девчата не подведут.

Занавес.



Сцена в кабинете Полковника

Кабинет Полковника. Полковник взбешён. На ковре перед ним с виноватым видом Майор. Оба в штатском.

Полковник: Какого чёрта! Ты знаешь, что бывает за провал операции? Ты знаешь, какие последствия лично для тебя лично я организую? Будешь в Сибири зэками командовать! Командир хренов.

Майор: Ну, кто же знал, что у этого журналюги окажется слабое здоровье? Лейтенант Петров в точности выполнил приказ: он стрелял резиновой пулей из пугача, которым даже кошку оглушить невозможно. Петров не виноват: по чистой случайности пуля попала в жизненно важную точку…

Полковник: Твой Петров такой же стрелок, как ты балерина! Я вообще не знаю, какой дурак повесил на тебя майорские погоны.

Майор: Вы, шеф!

Полковник: Так я по-твоему дурак?

Майор: Это вы сказали, я этого не говорил.

Полковник: И правильно, я дурак! Дурак, что тебе доверил серьёзную секретную операцию. Точно дурак! Сейчас генерал мне это доходчиво объяснит. Популярно. Уже звонил. Из-за тебя, между прочим, умница.

Майор: Послушайте, шеф, всё не так уж плохо! Я придумал, что вы должны сказать генералу. Вся операция была спланирована с какой целью?

Полковник: Тебе это хорошо известно, зачем спрашиваешь? Сам планировал операцию. Цель недвусмысленна: вышибить кресло из-под мэра Эдички. Ясень должен был обозлиться на мэра и начать под него копать ещё усерднее, чем делал это раньше.

Майор: Правильно! Так что же это за мэр, если у него под носом какие-то бандюги убивают главного редактора самой популярной газеты в городе, самого уважаемого и читаемого журналиста города? Гавно это, а не мэр. Ату его!

Полковник (после небольшой паузы): Чёрт побери, а ты прав! Да, это выход. Дай команду прессе превознести до небес личность Ясеня. Пусть городской совет назовёт в его честь какую-нибудь площадь и организует какой-нибудь благотворительный фонд его имени. Его похороны должны превратиться в демонстрацию народного гнева против мэра и разгула преступности, который он допускает. Организуешь всё?

Майор: Нет проблем, шеф! Так как на счёт командования зэками?

Полковник: Пошёл вон. Видеть тебя не хочу. Такого человека ухлопал зазря!..

Майор (уходя): Так я ж не хотел! Вы же знаете – это чистая случайность… Закон падающего бутерброда… Невезуха.

Занавес.

Редакция газеты «Вечерний город».

И. о. главного редактора: Я не понимаю, за что? За что его убили? Разве он кому-то мешал? Всё, газеты больше нет. «Вечерний город» - это был он, Ясень. Нет его – нет газеты… Одно название.

Журналист: Разве ты не понимаешь? Его не хотели убивать. Хотели только разозлить, чтобы он ополчился на мэра. То, что он погиб – чистая случайность. Ошибка стрелочника.

И. о.: Почему ты так уверен? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

Журналист: Ты – женщина. Ты прекрасный журналист, но ты – женщина и не разбираешься в оружии. А я прошёл армию. Я знаю, что из пугача в принципе убить невозможно. Для убийства применяют настоящее оружие. Если бы хотели убить – взяли бы ТТ, или Макаров, или что-то аналогичное. Взяли пугач для того чтобы напугать, но не убить. Просто у Ясеня было слабое здоровье.

И. о. Но кому это нужно было?..

Журналист: Ясно, кому: тем, кто хочет убрать из кресла мэра Эдичку. Одесса слишком важна для страны, чтобы ею управлял человек из другой команды. А Ясеня в городе любили, читали, прислушивались к его мнению. Если бы он захотел снять Эдичку – то снял бы, не сомневайся. Просто серией публикаций.

И. о.: Да, похоже на правду… Послушай, но откуда ты берёшь всю эту информацию?

Журналист: Только из открытых источников. Просто я ходил в первый класс средней школы, и меня там научили, что если сложить два и два, то получится четыре, а не пять и не сто двадцать восемь.

И. о.: Напишешь об этом? Хотя, что я говорю – об этом нельзя писать. Я получила установку писать только о разгуле бандитизма в Одессе и о Ясене, как о его жертве. Хотя прекрасно знаю, что никакого разгула бандитизма нет: Карабас всё чётко держит в своих руках. Шаг вправо, шаг влево – отстрел. У него всё под контролем.

Журналист: Значит, и ему недолго осталось. Он тоже человек из другой команды.

И. о. Напиши о похоронах Ясеня. Лучше чем ты, никто не напишет.

Журналист: Нет, не поручай мне это, пожалуйста. Я не смогу врать. Если я напишу, то только правду. Потом когда-нибудь.

И. о.: Ладно, я понимаю и не настаиваю. Я сама напишу. Я тоже любила Ясеня.

Журналист: У тебя прекрасно получится. Не сомневаюсь. Ты лучший политик, чем я.


Занавес.

Сцена у моря

Журналист обнимает Девушку, сидя на пустынном пляже на топчане. Ночь. Трое одинаковых крепких ребят в штатском из темноты наблюдают за ними.

Журналист (продолжая разговор): Если у тебя на шее крестик, то это что-то должно означать!

Девушка (ехидно): Конечно! Это означает, что у меня на шее крестик!

Журналист: Браво, подружка! Один-ноль в твою пользу. А означать это может всякое: например, что ты - христианка…

Девушка: Ты что, сбрендил? Какая христианка? Я же студентка!

Журналист: А что, это взаимоисключающие понятия? Никогда не думал, что одно исключает другое.

Девушка: Иди ты! Религия – опиум и всё такое. Сейчас никто не верит. А крестики носят, потому что модно. А ты что, верующий?

Журналист: Не подходит ко мне слово «Верующий», потому что оно предполагает слепую и бесконечную ВЕРУ в бога. А я не умею слепо верить, мне понимать надо… Но мне ужасно интересно читать Новый Завет. Читаю – захватывает, почище любого детектива.

Девушка: Нет, ты точно спятил! Нашёл детектив!

Журналист: Вот ты знаешь, что означают буквы на ленте над головой Христа - И. Н. Ц. И.?

Девушка: Ну, что?

Журналист: «Иисус Назаретянин – Царь Иудейский». Это издевательская надпись. Её написали враги, чтобы поглумиться над казнённым городским сумасшедшим. Ведь его никто не воспринимал иначе, как двинувшегося мозгами городского сумасшедшего, который сеет смуту и строит из себя чёрт-те что. А знаешь, почему под широкой перекладиной ещё одна перекладина, которая наклонена справа налево?

Девушка: Никогда не думала, что это что-нибудь вообще означает…

Журналист: А зря, в Новом Завете у всего есть смысл и значение. Об этом есть целая история. По обе стороны от Христа на крестах были распяты два преступника. Один из них искренне раскаялся и пожалел о содеянном перед смертью, а второй остался убеждённым грешником, слугой дьявола. Тогда перекладина внизу, которую прибили специально для того, чтобы можно было на неё опираться ногами и не так мучительно было всей тяжестью тела висеть на пробитых гвоздями руках, перекладина как бы сама собой перекосилась, и тому, кто раскаялся, стало легче, а тот, кто упорствовал во грехе, испытал боль в полном объёме…

Девушка: Странно, а я впервые слышу эту историю… Теперь буду знать, почему покосилась нижняя перекладина на кресте… Но ты откуда это всё знаешь? Ты что, священник? А может, монах – не дай-то бог? Ну, нормально! Хотела с парнем познакомиться – а подцепила…попа!

Журналист: Это ещё неизвестно, кто кого подцепил… Сама ты – поп… попадья… ПОПА – ДЬЯ …от слова «попа»…

Девушка (шутливо колотит Журналиста кулачками по плечам, он её хватает в охапку, они весело борются в песке, кончается борьба полной победой Девушки – она садится верхом и весело кричит): Проси пощады!

Журналист: Всё! Сдаюсь! И чего ж это ты такая сильная?

Девушка: Девушка должна быть сильной! Чтобы уметь за себя постоять! Чтобы защищаться от всяких подонков! Ты знаешь, а меня однажды хотели изнасиловать. А я этого не хотела. И они НИЧЕГО не смогли со мной поделать. Ушли ни с чем. Правда, нос мне сломали… Но всё зажило и уже почти незаметно, правда? Только если знаешь!

Журналист: По-моему, у тебя великолепный нос! Самый гордый, задиристый и курносый нос в мире!

Девушка (задорно): Ах, так? Ну, берегись! (Они снова начинают шутливо бороться, но теперь журналист оказывается верхом на девушке)

Журналист: Сдаёшься?

Девушка: Никогда! Русские не сдаются! Лучше смерть!

Журналист: А как на счёт изнасилования?

Девушка: Согласна на изнасилование только по любви!

Журналист: Ты сама-то поняла, что сморозила?

Девушка: Очень даже хорошо поняла! У меня принцип – ни одного траха без любви!

Журналист: А сколько времени тебе нужно, чтобы полюбить?

Девушка: Иногда…минут пять бывает достаточно.

Журналист: А мы с тобой знакомы уже шесть минут! Явный перебор!

(Страстно целует девушку в губы. Они целуются и ласкают друг друга, катаясь по песку. Трое выходят из тени)

Первый (грубо): Эй, кролики! Кончай трахаться. Оставь и нам чувиху попользоваться. Ничего, мы не брезгливые.

Второй: Эй, ты, гёрла! Говоришь, тебя не могли изнасиловать? Так это просто не сильно хотели! Хочешь попробовать с нами? Элементарно: двое держат – третий трахает, потом меняемся, и так круга три-четыре, или двадцать четыре, как получится! Будешь довольна.

Третий (журналисту): А ты не дёргайся! Сейчас полюбуешься, как твою подружку трахать будут! Тебе понравится.

Журналист: Чего вы хотите? Стойте, скажите, чего вы хотите? Ребята, кончайте изображать бандюков, плохо получается – выправка выдаёт…

Первый: Уж больно ты умный, как я погляжу! Мужики, отпустите их. Отойдём, журналюга. Потолковать надо.

Журналист: Вы откуда? ОМОН? ВР – внутренняя разведка?

Первый: Много будешь знать – скоро состаришься. Ты всё понял?

Журналист: Я, может, чего-то не того понял. Лучше ты объясни.

Первый: Туповатый, умница? Не трепись везде о том, кто убил Ясеня. Просто держи рот на замке. Иначе пострадаешь не только ты, но и близкие тебе люди.

Журналист: А ты вообще-то слышал о демократии и гласности? Или в Высшей школе под Киевом это не проходят?

Первый: Я сказал – ты услышал. Повторять не буду. Делай выводы. Пока.

Трое уходят. Журналист пытается утешить плачущую девушку, но та отталкивает его и убегает. Журналист остаётся один на берегу, смотрит вдаль, и спрашивает у моря:

- Чёрт побери, объяснит мне кто-нибудь, что же это с нами такое происходит?..

Занавес.

Допрос

Майор: Вы сейчас мне расскажете, откуда вы взяли информацию об убийстве Ясеня.

Журналист: От верблюда.

Майор: Я бы на вашем месте не зубоскалил.

Журналист: Хотите на моё место? Давайте поменяемся! Итак: вопросы здесь задаю я!

Майор (быстро, но не очень сильно бьёт журналиста в лицо): Это – в воспитательных целях, чтобы меньше времени терять даром. По-настоящему я бью намного сильнее.

Журналист: Спасибо, но мне это неинтересно. Вообще мне неинтересно с вами. Вы знаете, что неприлично навязывать своё общество человеку, который этого не хочет?

Майор: Вы только тратите впустую наше с вами драгоценное время и усугубляете своё и без того незавидное положение.

Журналист: О, чувствую нюхом университетское образование! Судя по оборотам речи. Вы случайно не филфак заканчивали? До того, как пойти учиться в высшую школу КГБ.

Майор: Не будем отвлекаться на пустые разговоры. На кого вы работаете?

Журналист: На «Вечерний город».

Майор: Вы начинаете мне надоедать. Берегитесь, я могу рассердиться. Уверяю вас, вам это не понравится.

Журналист: А вдруг я – мазохист?

Майор: Я не сомневался, что у вас есть явные психические отклонения. Иначе зачем бы вы так упорно лезли на рожон? Кстати, это выход. Предлагаю выбор: палата или камера?

Журналист: Хорошенький выбор! Сейчас по городу бродит полно настоящих сумасшедших – для них места в палатах не хватает. А для меня, конечно же, отыщется?

Майор: Приятно иметь дело с умным человеком.

Журналист: Я могу подумать?

Майор: О чём тут думать?

Журналист: О птичках.

Майор: Тогда подумайте о галочках. О тех, которые стоят возле вашей фамилии. Ведь вы бы не отказались, например, слетать в загранкомандировку за счёт редакции?

Журналист: Хрена лысого! Наша редакция просто обанкротится, если кого-то отправить в загранкомандировку.

Майор: Не обанкротится. Могу устроить.

Журналист: Правда? Хотите дёшево купить?

Майор: Нет, просто предлагаю выбор. Достойный выбор достойному человеку.

Журналист: Не нужно. Я уеду из города. Главредом в районку. Меня давно зовут.

Майор: Я рад, что мы нашли общий язык. Успехов вам! Обращайтесь ко мне в любое время дня и ночи, если что. Вот мой рабочий телефон. Я всегда к вашим услугам.

Журналист (не берёт протянутую бумажку): Если мне когда-нибудь понадобятся ваши услуги… я лучше застрелюсь. Прощайте!

Майор (задумчиво): До свидания…

Занавес.


Последняя сцена.

Журналист в постели с подругой после бурного секса.

(Я спросил у Ясеня…)

Подруга: Послушай, дорогой, мне говорили, что ты страшный Дон-Жуан, что ты не пропускаешь ни одной юбки…

Журналист: Уверен: тебе говорили это как раз те юбки, которые я пропустил.

Подруга: Нет, правда! Скажи – сколько у тебя было женщин?

Журналист: До сотни вёл учёт, а потом сбился.

Подруга: Ты мне вешаешь лапшу на уши! Бессовестный!

Журналист: Не забывай: вешать лапшу на уши – моя профессия. А ты как думаешь?

Подруга: Обычно – головой…

Журналист: Но не всегда, не правда ли? Кстати, ты сегодня просто великолепно выглядишь!

Подруга: Не подлизывайся! Вообще, ты сегодня какой-то нервный. У тебя что-то стряслось?

Журналист: Ничего особенного. Просто вызывали в СБУ на допрос.

Подруга: Что-то серьёзное? По поводу Ясеня? Они что-то раскопали?

Журналист: «Тому не надо долго чёрта искать, у кого чёрт за плечами». Гоголя помнишь?

Подруга: «Ночь перед Рождеством»? Классная вещь. Но что ты имеешь в виду…

Журналист: Это они убили Ясеня.

Подруга: Но как?.. Почему?.. Зачем?.. Не может быть!.. Ты просто спятил!

Журналист: Они предупредили меня, чтобы я не лез в это дело. Как ты думаешь, почему?

Подруга: Потому, что расследованием должны заниматься специалисты, а дилетанты только запутывают дело!

Журналист: Насмотрелась детективов? Глупости это всё! Они боятся, что я выйду на реальных исполнителей убийства. Ерунда, мне их предупреждение до лампочки. Я любил Ясеня. Хотя он, конечно, был неоднозначным человеком…

Подруга: Ты понимаешь, против кого идёшь?

Журналист: Конечно, понимаю. Против майора. Потому что в СБУ мозги начинаются с майора и на майоре же заканчиваются. Потому что полковнику в СБУ уже нужно больше прогибаться перед генералом, чем работать головой. А думать в прогнутой раком позиции уже сложновато. А генералу вообще думать не надо – за него погоны работают. Только майор в СБУ и представляет интеллект.

Подруга: Что за бред ты несёшь? С ума сошёл? Ты понимаешь, с кем связываешься?

Журналист: Прекрасно понимаю! С жалким подобием КГБ. Бутафорской организацией, которая не имеет даже офицера по связям с общественностью, какого имеет и МВД, и таможня, и даже налоговая инспекция, которую все на дух не переваривают… Пытался я как-то получать регулярные пресс-релизы для публикации в «Вечернем городе». Так выяснилось, что у них просто некому этим заниматься! Если у них не хватает мозгов подумать о собственном имидже, то на что у них вообще мозгов хватит?

Подруга: А ты не думал о том, что им быть может просто не нужно заботиться о своём имидже? Что светиться не в их интересах? По-моему, ты перегибаешь палку. То, что ты говоришь, ни в какие ворота не лезет. Я уже просто боюсь с тобой разговаривать! И вообще, с какой стати СБУ убивать Ясеня? Бред какой-то! Ведь они принципиально не вмешиваются в политику!

Журналист: Точно так же, как лисы не вмешиваются в жизнь курятника. Господа куры, вершите свою политику, как хотите, а мы только будем утаскивать с политического насеста тех, кто проявит глупость, слабость или недальновидность. Вот как СБУ не вмешивается в политику! Ясень должен быть отомщён. И я растопчу тех идиотов из СБУ, которые допустили смерть Ясеня.

Подруга: Ну, ладно, сам напросился. Слушай внимательно. Идиот из СБУ, который убил Ясеня – я. Я майор внутренней разведки. Ты же допускаешь наличие интеллекта у майора, не правда ли? Нет, конечно, я сама не нажимала на спусковой крючок. Моя задача была – остановить его, отвлечь разговором, чтобы дать время исполнителю прицелиться и выстрелить. И я это сделала. Топчи меня! Ну же, топчи! Что же ты не топчешь?

Журналист: Это… правда?

Подруга: Да.

Журналист: И… как ты после этого спишь по ночам?

Подруга: Да пойми ты, это была и в самом деле случайность! Прокол! Врубись – сложи два и два, подумай сам: ведь Ясень был СЛАБЫМ журналистом! Таких НЕ ЗАКАЗЫВАЮТ! Он сам себе организовал потолок, выше которого не давал себе прыгнуть. Он брал только мелкие темы и обходил острые углы, когда дело касалось крупных представителей городской власти. Парадокс в том, что мы хотели ПОМОЧЬ Ясеню прыгнуть выше головы, избавиться от трусости, стать настоящим бойцом…

Журналист: …за ваши интересы!? Не получилось – и убили? ЗА СЛАБОСТЬ?

Подруга: Если хочешь – да, за слабость. Возьми сильных журналистов: вот два противоположных примера – Влад Листьев и Сергей Доренко. Один убит, другой здравствует. Как ты думаешь, почему?

Журналист: Доренко – флюгер; куда ветер дунет – туда и он плюнет. Таких не убивают. А вот Листьев – это «Взгляд», а «Взгляд» - это было круто… Жаль – недолго.

Подруга: А теперь подумай: программа «Поле чудес» - настоящий насос для перекачки денег. Но наступает момент – и Влад Листьев бросает весьма и весьма денежное «Поле», дарит его Якубовичу, а сам… тут же погибает. Как ты думаешь, почему?

Журналист: Неужели…

Подруга: Ну да! Влад был настоящим журналистом. Он решил возродить «Взгляд», или создать программу, ещё покруче старого «Взгляда». Он не мог просиживать штаны в «Поле чудес», пусть и за всё золото мира. Ему было что сказать людям, и он готов был рискнуть жизнью, чтобы снова выйти в эфир со своей авторской программой. И шёл к этому напролом.

Журналист: Поэтому его и убрали?

Подруга: Ты сам это сказал. Я этого не говорила. Хочу подчеркнуть: его убрали не ребята из ФСБ. Его убрали монстры большой политики, которым он реально угрожал. А теперь просто возьми старые подшивки «Вечернего города» и перечитай статьи Ясеня. И сравни с работой Листьева. Вопросы есть?

Журналист: Я должен подумать…

Подруга: Подумай над ещё одной темой. Какая ещё сила в стране, кроме СБУ, способна держать политическую ситуацию под контролем? Кто, кроме СБУ, может остановить и политика, и прокурора, и чиновника, и мента, если они начнут вредить державе? Мы не пародия на КГБ, как ты изволил выразиться. Мы и есть КГБ, только под другим названием. Мы все оканчивали ту самую высшую школу КГБ, о которой в народе ходят легенды. Просто раньше мы вынуждены были работать на диктатуру КПСС, а теперь – на диктатуру демократии. Именно у нас в информационном центре стоит главный компьютер страны под названием «Весна» - суперкомпьютер, созданный по многопроцессорной схеме задолго до того, как к ней пришли американцы. Многопроцессорный компьютер – это не количественный, это качественный скачок в развитии искусственного интеллекта. С его помощью можно прогнозировать развитие событий на годы вперед… Недооценивать нас глупо.

Журналист: Так что же вы, такие умные, допустили смерть Ясеня? Так что же вы вообще допустили, чтобы страной столько лет правили воры, преступники и бездарности?

Подруга: Ты сам сказал: в СБУ интеллект начинается на майоре и на майоре заканчивается. Над нами есть полковники и генералы. Но я скажу тебе то, что является суперсекретной информацией даже для внутренней разведки СБУ: внутри СБУ уже несколько лет действует внутренняя разведка внутренней разведки, яйцо в яйце, сила силы и разум разума. Туда входят те, кто действительно искренне хочет перемен. Это как работа разведчика в тылу врага: проще покончить с собой, чем попасться в плен. Это правда, мы не вмешиваемся в политику – мы просто создаём условия для того, чтобы политика развивалась в верном направлении. Не бойся – тебе ничего не угрожает. Именно потому, что ты искренний и честный. Ты не ловчишь и не двурушничаешь. Поэтому ты под нашей защитой. Но ты можешь своими излишними движениями помешать нашему делу. Просто поверь мне: в стране скоро наступят серьёзные перемены. Мы знаем, что делаем. Нас этому учили. Увидишь сам. Прощай!

Журналист: Постой! Погоди! Ушла… Вот тебе на… Ничего себе… Как молотом по башке… (трёт затылок) М-да…

Занавес.