За всіх часів зустрічаються герої. Це особлива каста людей, здатна в будь-який момент прийти на допомогу і стати муром на захист Вітчизни. Їх життя настільки не підвладне ніяким правилам, що іноді схоже на міф. Деякі з них відомі, “розкручені”, інші – м’яко скажемо, забуті. Це стосується і сучасності, і часів Другої Світової війни. Через заперечення росією нашої історії, ми знаємо про цих людей менше, ніж могли б. Чи багато ми знаємо героїв Другої Світової серед наших співвітчизників, харків’ян?
Дякувати Богові, що є ще у нас живі свідки, які можуть розповісти нащадкам про справжніх героїв тих часів, розповісти правду, яку ми не могли знати в силу обставин, що склалися. Один з таких людей – Віталій Борисович Свірський, чудова людина цікавої долі, з яким життя мене звело з цілком банальних причин – він, учень Касьяна, просто врятував моє плече після травми. Віталію Борисовичу 82 роки і в його різноманітному житті було стільки цікавих зустрічей і знайомств, що на своє 80-річчя він випустив книгу мемуарів, яку я мала честь отримати в подарунок. Написані вони дуже легко і цікаво. У цій книзі є розповідь про надзвичайну людину – легенду, справжнього Героя Другої Світової війни, харків’янина Григорія Васильовича Малінко. Його героїчні подвиги настільки неймовірні, що важко повірити, що здійснювала їх звичайна людина з плоті і крові, а те, як склалася його доля після війни – взагалі не піддається ніяким поясненням. Неодноразово важко поранений, маючи в грудях осколок від снаряда, який лікарі не ризикнули дістати, Григорій Васильович став чемпіоном СРСР, тричі чемпіоном України, сімнадцять разів переможцем на чемпіонатах України, отримав звання майстра спорту СРСР з самбо, вільної та класичної боротьби!
Життя таких людей не повинно проходити безслідно, воно повинно вивчатися в школах, входити в підручники по історії України, адже така сила духу, яка була у Григорія Васильовича, є прикладом для наслідування, таким, що надихає на подвиги, і мотиватором для сучасників і підростаючого покоління свідомих українців.
Мілена Ковальська.
Поклонимся великим тем годам…
Люди!
Покуда сердца
стучатся, —
помните!
Какою
ценой
завоевано счастье, —
пожалуйста,
помните!
Р. Рождественский
Многие годы у меня была заветная мечта — рассказать о человеке, который оставил неизгладимый след в моей жизни. В моем архиве сохранились записи тех незабываемых лет, которые связали меня дружбой с Григорием Васильевичем Малинко — легендарным героем Великой Отечественной войны, выдающимся спортсменом, известным всей стране рекордами по вольной и классической борьбе. Я не только восхищаюсь подвигами этого бесстрашного человека, но и безмерно благодарен ему за то, что он помог мне обрести здоровье на долгие годы.
Быстро летит время. В памяти стираются воспоминания о прошедших годах. Уходят свидетели той страшной эпохи, унося с собой память. Все более актуальными становятся вопросы: все ли мы знаем о войне, об истинной цене победы и что сохраним для потомков? Уже ушел из жизни мой старший друг Григорий Васильевич Малинко, а память о нем до сих пор жива. Однажды я дал себе слово выполнить
свой долг, рассказать об этом удивительном человеке. И теперь я выполняю свое обещание…
Наша дружба началась неожиданно. Как сейчас помню, 29 апреля 1980 года по центральному телевидению после вечернего «Времени» мое внимание привлекла авторская программа Роберта Рождественского «Документальный экран». На этот раз ведущий, прочитав новые стихи о войне,
предложил телезрителям посмотреть фильм «Такая счастливая жизнь Григория Малинко». Попытаюсь вкратце передать содержание документальной ленты. Рентген-кабинет. Перед врачом стоит по пояс раздетый могучий Малинко.
— Вы мастер спорта?
— Да.
— Вы воевали?
— Да.
— Вы были ранены?
— Много раз… В ребро, руку, колено, осколки удалили. Рентген высвечивает грудную клетку. В области сердца просматривается инородное тело.
— А это что у Вас?
— Это осколок в миокарде сердца. Его не смогли удалить. Так с ним и живу.
— Невероятно! — восклицает доктор. При осмотре спины он обнаруживает в области сердца шрам
величиной с ладонь. Ниже лопатки — еще один большой рубец, оттуда изъят осколок. Следующий кадр сопровождается дикторским текстом: «Нет, не ушла из нашей жизни война. Живет она в песнях, фильмах, памяти бывших фронтовиков. Вот уже несколько дней приходит Григорий Малинко в мастерскую художника Александра Хмельницкого. Один из них сегодня пишет портрет другого, есть что вспомнить солдатам. Для них эта война не только пролитая кровь, это их далекая молодость. В далеком сорок четвертом во время знаменитой Белорусской операции рядом прошли их фронтовые пути-дороги в Полесских лесах и болотах. Александр Хмельницкий вспоминает: “На одной из таких дорог, у поселка, что севернее Минска, случилась с капитаном Малинко история, удивительная даже для бывалого солдата: он один взял в плен целую вражескую батарею и около сотни солдат. Было это уже после страшного ранения, после 14 месяцев госпиталей”».
О боевых подвигах Г. Малинко ходили легенды, повествуется в фильме. В 1941 году, выходя из окружения, он один 18 км тянул за собой противотанковую пушку и спас орудие. Потом были ранения, тяжелая контузия и несколько часов в сырой земле, в могиле. Он стал инвалидом в 25 лет. Все
пришлось начинать сначала, и он вернулся к жизни. Семь раз тяжело раненный, с осколком под сердцем, весь прошитый пулями, он решил не только восстановить свое здоровье, но и войти в большой спорт, получить высшее образование. Часами в любую погоду тренировал свой организм, давал ему максимальную нагрузку, стонал от боли, но не отступал. Увлекся закаливанием и зимним купанием, да
так серьезно, что стал одним из лидеров харьковских моржей. На тихой одноэтажной Журавлевке его купание в проруби воспринималось как чудачество, а для него это было возвращение к жизни. «Сегодня, — говорил диктор, — Григорий Васильевич — преподаватель физвоспитания в Харьковском
юридическом институте. Его специализация — борьба. В кадре — студенты, купающиеся в ледяной воде. Этих парней преподаватель сделал моржами по собственной инициативе, чтобы они узнали то, что известно ему: человек может все, если захочет. Слово “борьба” рано вошло в спортивную жизнь Григория Малинко.
Что успел Григорий до армейской службы? Принял участие в чемпионате Харькова одновременно по боксу и борьбе и занял первое место по обоим видам. В 1939 году стал чемпионом Украины по вольной и французской борьбе в полутяжелом весе. Поработал несколько месяцев силовым жонглером
в цирке. Бессменный директор Харьковского цирка Ф. Яшинов хорошо помнит выступление 20-летнего артиста на арене цирка. Рост — 182 см, вес — 130 кг. Таким он ушел на фронт.
После войны Малинко стал чемпионом Харькова, а вскоре чемпионом Украины по самбо, вольной и классической борьбе. С этого времени он — семнадцатикратный чемпион Украины и трехразовый призер союзных чемпионатов».
И еще об одном удивительном увлечении Малинко рассказывается в этом фильме. Как объяснить, почему уже немолодой человек встает ежедневно в 6 часов утра, чтобы накормить сотню голубей, канареек, попугаев, рыб, собак и коз? Да очень просто: любовь к животным — его мальчишеская страсть, оставшаяся на всю жизнь. Специалисты считают его одним из лучших орнитологов-любителей. Он — участник всемирной выставки любительского птицеводства и был награжден большой золотой медалью за выведенную им породу голубей.
Фильм завершается словами диктора: «Вот такой он — человек из легенды, герой войны, прославленный украинский богатырь, спортивный наставник, мастер спорта СССР. Не было в его жизни легких дорог, вся его жизнь — борьба, преодоление».
Телевизионная передача заинтриговала меня. Особое внимание привлек тот факт, что герой фильма увлекается зимним купанием. Почему для меня это было важно? В те годы я много времени уделял спорту. Каждое утро рано вставал, выходил на школьный стадион рядом с домом и после получасовой зарядки бегал трусцой. Это очень эффективная встряска для всего организма. Я гордился своими скромными достижениями: в обычные дни пробегал 5–6 км, а по выходным устанавливал свой личный рекорд, преодолевая дистанцию в 10–12 км. После интенсивной зарядки я принимал контрастный душ, в конце обливаясь холодной водой. Эта взбадривающая процедура дарила непередаваемое ощущение бодрости и легкости, после нее целый день чувствовал себя великолепно. С завистью смотрел я на моржей, которые с задором купались в ледяной воде. Вот почему меня так заинтересовали кадры фильма, где студенты юридического института, раздевшись до плавок, бегали босиком по снегу вдоль берега Лопани и погружались в ледяную купель под присмотром тренера-харьковчанина, мастера спорта, живущего на Журавлевке. Я подумал, что его нетрудно будет найти. Не скрою, Малинко понравился мне по фильму. Он показался простым и доброжелательным человеком, заочно я проникся к нему симпатией. Захотелось познакомиться с ним поближе. Помню, в тот вечер я даже помолился и попросил, чтобы Бог помог мне встретиться с этим человеком. Наверное, Бог меня услышал. Утром иду на работу в театр кукол и, подходя к служебному входу, — вы не поверите, — вижу у дверей человека, очень похожего на героя вчерашней телепередачи. Я посмотрел на него с нескрываемым удивлением. Он, видимо, почувствовал на себе мой взгляд и первым поздоровался со мной.
— Вы кого-то ожидаете? — спросил я.
— У вас в театре живым уголком заведует Автономов Владимир Леонидович, мой старый приятель. Договорились о встрече, а он опаздывает, — как бы оправдываясь, сказал мужчина.
— Извините, Ваше лицо я уже где-то видел. Это не Вы вчера выступали по телевидению?
Он оживился и заинтересованно спросил:
— А Вам понравилось? (В его голосе было столько радости и детской непосредственности!) Понимаете, Вы — первый человек, с которым я могу поделиться! — воскликнул он. Честно говоря, для меня самого это была приятная неожиданность: еще вчера передачу о нем смотрела вся страна, а сегодня утром этот рослый, не по годам спортивного сложения мужчина стоит передо мной. Такого, согласитесь, не бывает!
Мы познакомились, и я пригласил его зайти в помещение. Мы поднялись ко мне в кабинет. Мое первое представление подтвердилось: он действительно оказался приятным собеседником. Из нашего разговора я узнал интересные подробности, которые не упоминались во вчерашней передаче.
Недавно Григорий Васильевич вернулся из поездки по Югославии. Там по Белградскому телевидению на ура прошел шестисерийный документальный фильм о его боевых подвигах под названием «Забытый герой». Живой интерес к его личности объяснялся тем, что предки Малинко — сербы,
и его принимали там со всеми почестями как национального героя. В газете «Советский спорт» московский журналист В. Никонов опубликовал статью о боевых и спортивных победах Малинко. А наш земляк, писатель Микола Шаповал написал документальную повесть «Невероятная правда». Как видите, имя моего собеседника было хорошо «раскручено» кинодокументалистами, журналистами и писателями. А теперь он станет героем моего повествования. Я еще не успел задать интересующий меня вопрос, как в кабинет заглянул Владимир Леонидович, прервав нашу беседу. Он по-дружески обнял
Малинко за плечи и сказал: «Виталий Борисович, Гриша — хороший человек, но хитрющий: выцыганил у меня двух самых певучих канареек и несколько редких аквариумных рыб и до сих пор не расплатился со мной. Гриша, скажи: тебе не стыдно?» Легендарность моего героя отошла на второй план. Я понял: передо мной старые друзья, люди особой породы, которых объединяет любовь к живой природе.
— Виталий Борисович, — Автономов взял под руку друга, — Вы не будете возражать, если я заберу Гришу к себе?
— Буду, — сказал я, — потому что не успел попросить кое о чем, очень важном для меня. Григорий Васильевич, — обратился я к Малинко, — возьмите надо мной шефство, помогите мне стать моржом. Давно мечтаю об этом. Прощаясь, он тепло пожал мою руку и сказал:
— В ближайшую субботу я жду Вас у себя.
— Где Вас найти? — На поляне на берегу Лопани. Вы меня узнаете, я буду пасти коз. Приходите к 12 часам, тогда и поговорим. В условный день и час мы были на берегу Лопани. Компанию мне составил мой друг Александр Шестаков, которого я убедил вместе заняться зимним закаливанием. Без труда
мы нашли поляну, где паслись козы. Неподалеку от них, раздетый по пояс, загорал на солнце пастух в надвинутой на глаза соломенной шляпе. Подойдя ближе, мы узнали Григория Васильевича. Он предложил нам раздеться и пробежать босиком метров 400 вдоль берега. Когда мы завершили
пробежку, он измерил нам пульс (слава Богу, сердечки не подкачали) и после непродолжительной беседы дал согласие тренировать нас. Единственным условием было требование бросить курить. Он пригласил нас на регулярные пробежки и купание в речке через три месяца, с наступлением осени.
Летние месяцы не прошли даром. Я регулярно занимался спортом, много бегал, ежедневно принимал контрастный душ. Саша, в отличие от меня, курить не бросил, и я стал ходить к тренеру один. В сентябре и октябре дважды в неделю мы встречались в его частном доме на Журавлевке. Там я переодевался в легкую спортивную форму, и мы вдвоем бежали трусцой к речке. Все было хорошо, но я не представлял себе, как буду входить в ледяную воду. А Григорий Васильевич обнадеживал: «Все будет в порядке, мы идем правильным путем!»
Наступила зима, а мы по-прежнему не меняли графика наших тренировок. Уже выпал первый снег, ударили первые морозы. Малинко босиком бегал по заснеженной тропе, я следовал его примеру. От холода непривычно горели ступни, но я старался терпеть. А потом начались погружения в воду.
И так всю зиму, до ранней весны. Запомнились дни, когда брали с собой лом, чтобы прорубить лед и погрузиться в ледяную купель. Все свободное время после работы на кафедре физкультуры Малинко проводил в своем «родовом имении» на Журавлевке. Подворье его дома представляло собой что-то среднее между ранчо и зоосадом. Здесь проживали голуби редкой породы, миниатюрные куры, камерунские козы, породистые собаки и даже обезьянка с попугаем. Слово «хобби» он, кажется, не любил, потому что привык все делать хоть и весело, но основательно. В то время как его соседи просто гоняли голубей, он все делал грамотно и по науке, в результате вывел какую-то особую породу голубей, получив за это золотую медаль международной федерации голубятников. За всей этой живностью требовался повседневный уход. А каково было прокормить такое беспокойное хозяйство!
Помню, однажды по его просьбе ранним воскресным утром (чтоб не узнало начальство) я выехал на театральном автобусе на базар — и не куда-то по соседству, а на приличное расстояние от Харькова — в Волчанск. Только там можно было купить породистую козу и дешевые корма. Козье молоко было спасительным лекарством для Григория Васильевича. Оно помогало залечивать раны, которые периодически напоминали о себе.
Наша дружба за эти месяцы еще более окрепла. Ко мне он проникся доверием, и наши беседы чаще всего касались военной темы. Как-то он достал увесистую папку с письмами однополчан. Читать их без волнения нельзя: в них столько душевной боли, теплоты, так много интересных подробностей, свидетельств и воспоминаний. Я позволю себе процитировать два письма.
Старший сержант А.П. Кравченко, бывший врач срочной службы, вспоминал: «Под селом Клепалы в августе или сентябре 1941 года пришел я к тебе на батарею. Немцы сильно атаковали. Разбили все пушки, и тогда мы вдвоем решили вытащить одну “сорокапятку” на дорогу, а затем с “газиком”
сменить позицию. В это время недалеко от нас были немецкие танки. Я сел на ствол пушки, а ты сам катил ее. Расчета не было, так как все погибли. Когда докатили до дороги и взяли на прицел пушку, один снаряд попал в левое заднее колесо машины, и тебя ранило. Осколком разорвало брюшной пресс,
кишки вывалились набок. Я наложил повязку, положил тебя в машину, и на трех колесах мы поехали. Жалко было смотреть на тебя. Я был уверен, что ты погибнешь, но хотелось спасти тебя. Для обезболивания я сделал тебе укол морфия. Ты успокоился, и мы доехали до какого-то полевого госпиталя, куда я тебя и сдал».
А вот признание бывшей артиллерийской разведчицы Тамары Свободы бывшему командиру батареи капитану Григорию Малинко: «Дорогой ты мой человек! Получила твое письмо, и снова вспомнилось все: и дикая симфония войны, и горящая земля, и фронтовые друзья, и смерть товарищей. Помню ли я, что ты спас меня? Помню. Забыть об этом — значит забыть о том, что я родилась. Помню, как, раненый, ты вытащил меня из огня и как я от дикой боли кричала, била тебя, кусая тебе руки. Я лежала на ничейной земле с простреленными ногами и понимала, что это конец. Не было во всем мире силы, которая спасла бы меня. И такая сила нашлась. Это был ты, Гриша, мой командир. А потом мне сказали, что при форсировании Днепра тебя убили. Так мне сказали в госпитале. Только благодаря тебе я верю в солнце и пишу тебе это письмо. За такие подвиги не говорят спасибо. Просто ты должен знать, что есть на свете человек, который в любой момент, если тебе понадобится, поступит точно так же, как поступил ты».
Я обратил внимание на то, что, несмотря на растущую в последнее время известность, чувства горечи и досады не покидали Григория Васильевича. А пробудил эти чувства фильм югославских кинематографистов, которые недоумевали: «Как случилось, что легендарный воин, прошедший через
все испытания, о подвигах которого много говорят у него на родине, не удостоился звания Героя? Они так и назвали фильм — «Забытый герой». В самом названии явный упрек брежневскому бюрократическому руководству в странной забывчивости. Вероятно, по этой причине фильм ни разу не
был показан по советскому телевидению. У меня до сих пор в памяти взволнованный рассказ героя-фронтовика об одной из трагических страниц Великой Отечественной войны — форсировании Днепра в ноябре 1943 года. Личному составу его батальона перед переправой на правый берег зачитывали директиву Ставки Верховного Главнокомандования. В ней говорилось, что те, кто первыми переправятся через Днепр, будут удостоены звания Героя Советского Союза. Батарея Г. Малинко оказалась в передовом эшелоне. Орудия взгромоздили на самодельные плоты, гребли кто чем может, вокруг — вздыбленная взрывами вода. На глазах многие плоты разбило, и люди тонули. На поверхности оставалось лишь деревянное крошево. Выплыть в этом осколочном месиве было невозможно. Так уж вышло: на противоположном берегу батарея оказалась самой первой из начавших переправу частей. Из 27 человек в живых осталось семеро. Три дня остатки батареи отражали яростные — волна за волной — атаки гитлеровцев. Когда подошло подкрепление, у них уже почти не осталось сил ни стрелять, ни двигаться. За удержание плацдарма, как и за форсирование Днепра, Г. Малинко представили к званию Героя Советского Союза. Я держал в руках сохранившиеся копии документов — ходатайство командования, свидетельства очевидцев. Но вместо двух звезд Героя ему вручили ордена Красного Знамени и Отечественной войны II-й степени.
Многие годы спустя Григорию Васильевичу рассказывали, что к месту, где находился он со своими артиллеристами, тянули прямой телефонный провод: с ним должен был говорить Сталин. Но связисты опоздали на несколько часов — комбата уже не было на месте. А случилось вот что. Я цитирую
фрагмент из документальной повести Миколы Шаповала «Невероятная правда»: «Малинко и командир минометной батареи старший лейтенант Мосин вылезли из окопа на бруствер — стряхнуть с себя песок с землей и глотнуть свежего воздуха. Малинко крикнул: “Как дышится, Серега?” Мосин
ответить не успел: в стоявший поблизости обгоревший дуб ударил крупнокалиберный снаряд. Осколки сразили Сергея наповал. Григория нашли здесь же перевалившимся через бруствер, с развороченной грудной клеткой. Он был недвижим. Их похоронили в этом же окопе. Рыть могилу не было времени — засыпали на скорую руку до краев землей. На следующий день один из солдат заметил, что грунт шевелится, земля дышит. Быстренько раскопали могилу. У офицера, завернутого в плащ-палатку, едва нащупывался пульс. Малинко пришел в сознание через полтора месяца. Вес со 130 кг уменьшился до 50 с небольшим. Он превратился в обтянутый высохшей кожей скелет, малейшее шевеление рукой или ногой вызывало безумную боль. Один осколок прошел навылет, едва не задев оболочку легкого, другой застрял в мышце сердца.
— Двумя ногами ты был на том свете, старлей, — сказал ему главный хирург госпиталя через 4 месяца после того, как Малинко научился садиться в кровати. — Чуешь железку у сердца? Трогать ее не стали, сам понимаешь: два раза заживо не хоронят. Так что скоро домой, артиллерист. Будешь выкарабкиваться потихоньку, а слово “война” забудь. Для тебя она кончилась».
Я понимаю состояние Григория Васильевича. Дважды представляться к званию Героя и не получить ни одной звезды — это, согласитесь, несправедливо. За любой боевой наградой — смертельный риск, пролитая кровь. Но мне кажется, 4 ордена и медаль «За оборону Сталинграда» —это далеко не полная оценка и половины того, что было сделано и выстрадано Г. Малинко. Теперь вы понимаете, с какой досадой и горечью жил и работал герой, не до конца признанный властью. В 70-х годах Л.И. Брежневу, тогда еще не догнавшему маршала Жукова по количеству золотых звезд Героя, писали фронтовые друзья Г. Малинко, надеясь, что генсеку будут близки переживания и обида солдата. На обратный адрес приходили ответы из самых различных инстанций. Вот один, полученный в мае 1975 года: «На Ваше
письмо сообщаю, что подвиги Малинко Г.В., совершенные в период Великой Отечественной войны, отмечены высокими правительственными наградами. Григорий Васильевич Малинко награжден двумя орденами Отечественной войны II-й степени, орденом Красной Звезды. В период войны он дейс-
твительно представлялся к званию Героя Советского Союза, но командующий I-м Украинским фронтом своим приказом наградил его орденом Красного Знамени. Пересматривать решение командующего 
фронтом спустя 30 лет оснований не имеется». Как видите, подвиги Малинко были отмечены, но не по достоинству, не по заслугам.
Тогда же, в 70-х, генерал, возглавлявший в Москве общественную организацию ветеранов войны, открыто заявил, что после таких ранений человек не мог остаться в живых. Дескать, все это придумано и ранений попросту не было. Григорий Васильевич выслал ему все имеющиеся копии медицинских справок и приписал на листке: «Если возникнет желание, приезжайте. Сходим с Вами в баню, Вы на меня посмотрите и убедитесь, что я не болтун». После зимнего купания мы с Григорием Васильевичем сидим в его небольшой, но уютной комнатушке, в окружении щебечущих канареек и разговорчивого попугая, среди множества комнатных растений и миниатюрных аквариумов с заморскими рыбками. Он угощает меня вином, приготовленным из домашнего винограда, а сам, убежденный трезвенник, охотно поддерживает компанию с чашкой круто заваренного чая. Наша беседа затягивается до позднего вечера. Обсуждаем фильмы последних лет, посвященные войне. Больше всего ему нравился фильм «Аты-баты, шли солдаты» с Леонидом Быковым. «Вот где правда войны!» — восклицал Малинко.
Особое впечатление на него произвело написанное в 1942 году стихотворение «Перед атакой» Семена Гудзенко, одного из самых популярных поэтов фронтового поколения, которое я прочел выразительно и с вдохновением. Он слушал внимательно и попросил прочесть стихи еще раз. Вот они:
Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою –
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв –
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Ракеты просит небосвод
и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв –
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.
Григорий Малинко был желанным гостем в школах, училищах, техникумах. На уроках мужества он охотно рассказывал о суровых буднях войны, о своих боевых подвигах, о спортивных достижениях и о том, с каким трудом и усердием завоевывается победа. Слушали его с интересом, хотя, признаться, рассказчиком он был не ахти каким. Говорил тихо, невнятно произносил слова. Больше всего мне хотелось, чтобы такие встречи были для него памятными, а аудитория была посолиднее. И я загорелся желанием организовать для него настоящий праздник, чтобы отдать дань уважения легендарной личности и выразить благодарность за поддержку и доброе отношение ко мне.
К тому времени у меня уже был опыт культурно-просветительской работы. После окончания университета я несколько лет проработал художественным руководителем Дворца культуры подшипникового завода, а с 1966 года возглавил методический отдел Харьковского бюро путешествий и экскурсий. С помощью бывших фронтовиков мы открыли военно-патриотическую секцию и организовали ряд автобусных экскурсий по местам боев на Курской дуге, на высоту маршала Конева, в село Соколово на Змиевщине, где с фашистами сражался чехословацкий батальон под командованием Людвига Свободы. Это было время, когда еще свежа была память о войне и наши ветераны были намного моложе, чем ваш покорный слуга сегодня. Моему герою исполнилось 60 лет, и это был повод устроить ему праздник. В реализации этого замысла меня поддержал Александр Шестаков — человек ответственный и рассудительный. Он сказал, что идея хорошая, но важно, чтобы ее поддержал его шеф Л.Л. Бачек. Леонид Леонтьевич в то время был руководителем межобластного территориального
управления по обеспечению нефтепродуктами Харьковской, Сумской и Полтавской областей. Человек высокой культуры, истинный театрал, он с пониманием отнесся к нашему проекту. Решено было провести в Харькове корпоративное совещание и завершить вечер культурной программой в театре кукол.
Мы тщательно подготовились к празднику. Ведущим согласился быть автор документальной повести о Григории Малинко Микола Шаповал. Он был уже тяжело болен, но его по моей просьбе доставили в театр мои друзья — поэты Иван Мирошников и Роберт Третьяков. На сцене повесили экран. Мне удалось найти в Харьковском кинопрокате копию фильма «Такая счастливая жизнь Григория Малинко». По центру зала был установлен передвижной кинопроектор. В истории театра это, пожалуй, единственный случай, когда зрительный зал театра на 300 мест на 20 минут превратился в кинозал.
Перед началом я вышел на сцену и предложил гостям начать вечер с просмотра документального фильма, снятого Киевской студией о нашем земляке, фронтовике, выдающемся спортсмене Григории Васильевиче Малинко. Фильм смотрели с большим вниманием, а когда в зале зажегся свет, под
аплодисменты на сцену вышли Микола Шаповал и Григорий Малинко. Вспоминаю, как Григорий Васильевич волновался перед выходом. С такой солидной аудиторией ему еще не приходилось встречаться. Был он немного смущен, но выглядел празднично. На широкой красной ленте от левого плеча до пояса красовались боевые ордена и многочисленные медали за спортивные победы. Наград было так много, что они могли соперничать с парадным кителем самого Брежнева. Инициативу взял в свои руки Микола Шаповал. Все, о чем он говорил, зал слушал затаив дыхание.
— Шановні друзі, — начал свое выступление писатель. (Розмову він вів українською мовою, але я, пробачте, дозволю собі передати його виступ російською.) — Вы посмотрели фильм о нашем земляке, удивительном человеке Григории Васильевиче Малинко. Но многие факты остались, как говорят кинематографисты, за кадром. Я бы хотел дополнить фильм некоторыми подробностями.
Выступление писателя было записано на магнитофон. К сожалению, сама запись не сохранилась, но некоторые фрагменты его рассказа я попытаюсь восстановить. Думаю, они будут интересны моему читателю.
— Григорий Малинко стал героем моей повести совершенно случайно, — продолжил свой рассказ М. Шаповал. — В один из февральских дней 1970 года я оказался на Пушкинской улице. У здания юридического института студенты грузили на машины снег. В ту зиму выпало очень много снега, такого
снегопада харьковчане уже давно не видели. Среди веселой и говорливой гурьбы студентов я увидел высокого мужчину, который держал в руках широкую лопату. Он был по пояс раздетый и… босой! Среди зимы босой! Лицо красное, пышущее здоровьем. Я подошел к нему, отрекомендовался.
— Малинко Григорий Васильевич, — подал мне руку крепыш.
Я спросил шутя:
— А чего Вы среди зимы босиком? Так легче отбрасывать снег?
— Я привык к холоду, — ответил Григорий Васильевич. —Вот уже 30 лет купаюсь зимой в речке. Недавно в Харькове прошли соревнования моржистов. Приехало много любителей холода из Ленинграда, Новосибирска, Челябинска. Я победил и ношу с гордостью звание «Всесоюзного моржа».
— А настоящая Ваша специальность?
— Я работаю в институте на кафедре физвоспитания.
Я понял, что отвлекаю его от работы, и спросил:
— С Вами можно встретиться, чтобы поговорить детальнее?
— Почему бы и нет? Приходите ко мне домой.
И назвал адрес. Набрав снега в лопату, которую и втроем не поднять, легко швырнул его в кузов машины. Мы распрощались. Бывает же такое: встретишься с человеком, западет он тебе в душу, и ты ходишь сам не свой. С тех пор началась наша дружба. Жизнь свела меня с человеком удивительной
судьбы. Уже три с половиной десятилетия тому назад закончилась война, а мир до сих пор не перестает восхищаться бессмертным подвигом простых советских воинов.
— А Вы мне не расскажете что-нибудь интересное из фронтовой жизни? Ну хотя бы про ваши семь ранений?
Григорий Васильевич выложил на стол больше тысячи писем. Ему писали генералы, офицеры, друзья-однополчане, пионеры-следопыты.
— Эти письма свежие, — сказал он. — А есть еще и старые. Их значительно больше. Берегу десятки журналов, газет. В них написано, как я воевал на фронте, как возвратился в большой спорт.
Пересматривая письма, я подумал: об этом человеке с необычной судьбой нужно обязательно написать. Расскажу о его героическом пути — пусть узнает молодежь, как любит свою Отчизну Григорий Малинко, как он защищал ее на полях сражений и приумножал ее славу в спорте. Обо всех подвигах сразу не расскажешь. Поведаю вам об одном из них. В самом начале войны наши войска с тяжелыми боями отступали на восток. На Сумщине, неподалеку от села Бабаковка, на батальон, где служил Малинко, немцы бросили самолеты, артиллерию и танки. Вокруг все горело: земля, деревья, небо. Многие снимали тлеющие гимнастерки. Немцы давили огневой мощью. Погибли почти все. Вопреки
приказу командира снять замок и бросить небоеспособное орудие, Малинко остался один с последней 76-миллиметровой пушкой и несколькими ящиками снарядов. Перекатывая орудие от одного ящика к другому, он стрелял по фашистам до позднего вечера. А когда израсходовал последний снаряд, почувствовал: ноги не держат. Заснул прямо у пушки. Проснулся с рассветом. Ломило все тело, ни на одной тренировке он так не выматывался. Нужно было догонять своих, но не бросать же орудие…
Полуторатонная тяжесть гнула к земле, но он выкатил на большак противотанковую пушку, которую в обычных условиях тянут 2 лошади. Тащил ее 18 километров по разбитой дороге. Добрался к своим. Сослуживцы были уверены, что его нет в живых, а тут он сам, да еще и с пушкой. Но мог ли он
подумать, что этот беспримерный подвиг будет осужден командиром? Его сразу же арестовали, посадили на гауптвахту за невыполнение приказа и намекнули на трибунал. Он ждал своей участи, готовясь к худшему. Непродуманные решения, от которых зависела судьба человека, принимались тогда за пять минут на штабных заседаниях. Но через три дня ему вернули ремень и вызвали к генералу. Назавтра приказом по армии Малинко стал лейтенантом РККА. Прежнего командира разжаловали и перевели в его подчинение. Геройский поступок рядового артиллериста дал возможность батальону сберечь силы и подготовиться к отражению вражеского наступления.
А теперь расскажу о двух серьезных ранениях нашего героя. Май 1942 года. Наступление на Харьков. Пули и осколки одновременно вошли в левую руку, правое плечо, шею и голову. В том же году осколок снаряда раздробил коленный сустав. В госпитале в далекой Элисте он поправлялся мучительно медленно. После операции колено не сгибалось, Григорий Васильевич решил разрабатывать его самостоятельно.
Постепенно хромота проходила. В 1944 году, сразу после переправы через Березину, он был ранен в последний раз. Осколок выбил бедренную кость. В рязанском госпитале предупредили: «Хочешь выжить — надо ампутировать ногу: может начаться гангрена». От пронизывающей все тело боли сводило судорогой челюсти, но комбат мотал головой: нет, все, что угодно, но не ампутачасы. Малинко жестом подозвал хирурга и прошептал: «Кто понесет меня на стол, застрелю». Под одеялом он сжимал
пистолет, и никакая сила не вырвала бы оружие из его рук.
Дома Григорий Васильевич появился в конце 1944-го, неузнаваемо изменившийся, худой, неимоверно усталый. Война продолжалась, но все ресурсы его некогда могучего организма были исчерпаны. Сил его хватало на то, чтобы жить. Но просто жить, влачить жалкое существование, рассчитывая на чье-то снисхождение, Малинко не хотел. Он наотрез отказался подавать документы на инвалидность, хотя вторая группа была ему гарантирована. Он решил: жить надо по-другому. В пустом сарае Григорий настелил побольше травы, установил трапеции и специальные колеса, и начались длительные
изнуряющие упражнения для возвращения изувеченной ноги в прежнее состояние. Ни о каких занятиях борьбой он и не помышлял. Главным смыслом жизни стало скорейшее восстановление, превращение из полукалеки в нормального, здорового человека. Тогда ему еще не исполнилось и 25 лет. Со временем он почти избавился от хромоты, но израненный организм не выдерживал даже коротких, двухминутных пробежек. Кашель выворачивал его наизнанку. В пасмурную и жаркую погоду давал себя знать осколок под сердцем, и тогда Малинко надолго прикладывал широкую ладонь к груди, стараясь хоть так — иных способов не было — его успокоить. Вместо выбитой кости, вопреки всем
медицинским законам, не образовывался костный мозоль, зато появился гноящийся свищ. Иногда Григорий Васильевич падал на кровать, корчась от боли. Бывший комбат старался не жалеть себя, он раздобыл гири и начал с самых простых упражнений. Через три месяца он приступил к борцовским
тренировкам с мастером спорта И.И. Харченко.
К сожалению, из-за плохого самочувствия Микола Шаповал вынужден был прервать свой рассказ о герое. К тому времени Микола Терентьевич был тяжело болен, но согласился принять участие в этом памятном мероприятии, за что я ему очень благодарен. Это была последняя встреча писателя-фронтовика с читательской аудиторией. На 63 году он безвременно ушел из жизни. В знак доброй памяти хочу сказать несколько слов о Миколе Терентьевиче, хотя бы потому, что его фронтовая биография, его вклад в освобождение Харькова имеют прямое отношение к теме моего повествования. Он был военным корреспондентом. Его заметки, очерки, стихи публиковались на страницах дивизионной газеты.
Одна из фронтовых публикаций заслуживает особого упоминания. Маршал Советского Союза И.С. Конев в мемуарах, вспоминая битву за Харьков, писал: «Настал час решающих боев за освобождение первой столицы Украины. В рядах атакующих было немало харьковчан. Накануне штурма агитаторы, политработники читали в окопах солдатам, приготовившимся к бою, письмо украинского парня Миколы Шаповала его земляку, тоже харьковчанину. “С тобой мы, товарищ, из одного города, — писал М. Шаповал. — Это город Харьков. Ты жил на Новоселовке, а я на улице Пестеля. До этого мы никогда не виделись, но были земляками. Мы учились, работали… Пели песни… Ожидали на свидания девчат
в университетском саду… Если ты любишь свой город, если ты врос в него своей кровью и плотью, ты пойдешь в атаку, в штыки. Если потребуется, мы пойдем даже на смерть. До начала атаки остался один час. Мы уже с тобой попрощались, приготовились. Кажется, этот час — самый сокровенный в жизни. Никогда не было таким родным небо, пахучей земля. Сигнал. Мы двинемся и забудем о себе. Одного мы не забудем — счета фашистам. Ныне мы живем для того, чтобы уничтожить врага, чтоб очистить родную землю от гитлеровцев”.
Коротенькое письмо сыграло большую роль. Его взяли на вооружение не только харьковчане, не только
украинцы. Взволнованные простыми словами, солдаты, бойцы всех национальностей нашей Отчизны бились за Харьков, как за свой город, за свой дом». Вот такие они — побратимы Микола Шаповал и герой моего рассказа Григорий Малинко. Каждый из них внес свой весомый вклад в нашу победу.
Оставшись наедине с залом, Григорий Васильевич достойно завершил встречу. Больше всего слушателей заинтересовало, как складывалась его спортивная карьера. Он охотно отвечал на вопросы, порой даже острые. За каждой украшающей его грудь спортивной наградой (а их было намного боль-
ше, чем боевых) — славная история его борцовских побед. И если бы я попытался рассказать о Малинко как о спортсмене, это прозвучало бы не так убедительно, как интереснейшая, на мой взгляд, статья Г. Апресяна под названием «Борец», опубликованная в «Комсомольской правде» в сентябре 1988 года, спустя шесть лет после описываемых 
мною событий. Корреспондент «Комсомолки» повествует не только о боевых подвигах Г. Малинко, но и о том, с каким упорством наш герой входил в большой спорт, как нелегко складывалась его дальнейшая судьба. Я читал эту статью с
особым интересом, потому что в то время получил тяжелую травму — перелом бедренной кости левой ноги. Реабилитация затянулась на многие месяцы, процесс выздоровления был мучительно долгим и болезненным. И рассказ о жизненном подвиге Григория Васильевича придавал мне силы, оказывал моральную поддержку. Привожу несколько фрагментов из статьи.
В марте 1945 года Малинко — чемпион Украины в тяжелом весе. Осенью — чемпион Украины. Решил ехать в Москву на первый послевоенный чемпионат страны по классической борьбе. В его весовой категории было 30 человек. Малинко вышел в финал. В поединке за чемпионское звание он встретился с одним из сильнейших борцов Константином
Коберидзе. Врачу несколько раз приходилось останавливать схватку: у Малинко открылась старая рана на бедре, пошла носом кровь. Ему предлагали прекратить борьбу, но Григорий ответил: «Я борюсь до конца». Каким-то чудом ему удавалось выскальзывать из стальных захватов и самому проводить
приемы. Коберидзе победил с трудом, по очкам. Почетный судья соревнований известнейший цирковой борец Иван Поддубный плакал, когда вручал Малинко серебряную медаль. Трико борца было влажным от крови. Все тело в жутких отметинах войны — рубцах.
— Брось это дело, сынок, не окупает оно твоих страданий.
— А Вы бы бросили? — спросил Малинко.
Поддубный, замявшись, ответил:
— Пожалуй, нет. Ради борьбы стоит жить.
… Чемпионат СССР 1946 года проходил в Ленинграде.
Грузинские борцы считались безусловными фаворитами, им покровительствовал сын Сталина — Василий Сталин. С сильным атлетом из Грузии в полуфинале выпало бороться и Малинко. Театр, где проходили соревнования, был заполнен до отказа. В специальной ложе — генерал Сталин, рядом
многочисленная свита сына вождя. Перед началом поединка в раздевалку, где разминался со своим тренером Малинко, вошел человек в полувоенном костюме. Не представляясь, сказал, что им обоим взят билет на самолет до Харькова, что у подъезда их ждет машина с ящиками водки, вина и с такой закуской, которую они никогда не видели. Со всем этим машина доставит их прямо в аэропорт. Условие: на второй минуте Малинко должен лечь под соперника, сдаться. И тренер, и спортсмен были в растерянности, понимая, что речь идет не просто о победе или поражении. Вопрос стоит куда жестче. Ожидать можно было всего — конца спортивной карьеры, тюрьмы, наконец… А соблазн, что и говорить,
велик. Малинко, еще не восстановившись окончательно после госпиталей, ел то, что получали все люди по карточкам (а получали они совсем немного), и, естественно, этого минимума борцу тяжелого веса не хватало. А тут такое!.. Они ничего не сказали друг другу. Тренер лишь привычно хлопнул Григория по плечу: твой выход. Но во взгляде тренера читалась какая-то подавленность. И борец понял: надо все решать самому…
На второй минуте Малинко провел бросок через спину и буквально впечатал противника в ковер. Едва рефери поднял его руку, он вырвался и убежал за сцену. Долго прятался в декорациях, даже обедать не пошел. Но его не искали. Знали: завтра выйдет бороться за первое место. Он вышел и победил. Позже он сказал: «Я всегда помнил о проклятом осколке, оставшемся в моем сердце, который врачи не решились удалить, и осознавал, что каждая схватка на ковре может стать последней. Психологически настраивал себя так: если не умру, то непременно выиграю». За свою спортивную карьеру Григорий Малинко трижды становился чемпионом страны, семнадцать раз побеждал на чемпионатах Украины. Ему присвоено звание мастера спорта СССР по самбо, классической и вольной борьбе. Выступал Малинко и в цирке. Многие харьковчане до сих пор помнят его коронный номер: атлет ложился на битые стекла, грудь и пресс накрывались деревянным помостом, на который въезжала легковая автомашина «Победа» с клоуном, сидящим на правом крыле. Уже в шестидесятилетнем возрасте он проделывал такое: связывал вместе четыре двухпудовые гири, надевал их на шею и 60 раз приседал с ними. 200 раз подтягивался на перекладине. В сорокаградусный мороз на спор купался в проруби. 10 лет назад по просьбе операторов, снимавших о нем фильм, Григорий Малинко вновь протащил на себе 76-миллиметровую пушку, как в 1941 году. До начала 70-х годов о судьбе Григория Васильевича мало кто знал. Потом о нем стали писать. Было издано шесть книг
на украинском языке. Югославы сделали о нем шестисерийный фильм со справедливым названием «Забытый герой». И вдруг…
Дальше рассказ самого героя: «В Харьковском юридическом институте, где я работал преподавателем на кафедре физвоспитания, вдруг резко изменилось отношение ко мне со стороны руководства. Может, это была зависть, но, думаю, главной причиной явился мой прямой характер. Всегда возмущала разного рода несправедливость, творящаяся в вузе при попустительстве начальства. Доходило до
абсурда: ректор круто обходился с теми, кто здоровался со мной в институтских коридорах. Об этом ему докладывали незамедлительно. С доски почета сняли мою фотографию. Травля длилась не один месяц. Кончилось тем, что на заседании парткома меня исключили из партии, членом которой я стал в 1944 году, и выгнали — в прямом смысле — с работы». После заседания парткома он вышел в коридор и тяжело оперся о подоконник. Казалось, что из-под ног уходит земля. Нет для сильного человека момента страшнее, чем ощущение собственного бессилия. В голове назойливо билась мысль:
его хотят добить, как там, на войне, но свои… За что?!
Снова цитирую статью: «Поздней ночью Малинко, как всегда, в одних плавках побежал к речке. Снежинки таяли на плечах. Притягивающе чернела высвеченная луной прорубь. Он купался ежедневно, независимо от температуры. Сегодня все кончится. Так он решил. Нырнул, но неведомая сила вытолкнула его на поверхность. Он погрузился снова, пытаясь уйти под лед, — произошло то же самое. Умереть было не суждено. Друзья посоветовали: “Езжай в Москву”. Когда приехал обратно, партбилет вернули, на работе восстановили…
Теперь два-три раза в год его скручивает так, что он лежит почти без движения. Кормят с ложечки. Худющий делается, все силы уходят. Потом потихоньку приходит в себя. 68 — не возраст. Минимум до 90 лет хочет дотянуть. Жизнь и борьба за нее продолжаются» (конец статьи).
Его деду по материнской линии, прожившему 110 лет, не было равных в округе по физической силе. Отец силачом был отменным, умер в 97 лет. Григорий был из долгожителей и силачей, но век ему был отмерен несправедливо короткий. Жестокие раны войны сократили ему жизнь. В последние
годы мы редко общались, и на меня трагическое известие о безвременной кончине Григория Васильевича обрушилось, как гром среди ясного неба. В газете «Время» я прочитал некролог, названный друзьями и товарищами «Незабытый герой». Вот его текст: «Семь раз он оставался один на один со смертью. И семь раз выходил из этих схваток победителем», — так писала “Комсомольская правда” о нашем мужественном земляке Г.В. Малинко. — Не знают еще в Москве (да и в Харькове тоже), что нет уже с нами человека из легенды. На 77-м году ушел из жизни Григорий Васильевич, но осталась о нем память народная».
Заканчивается некролог словами: «Сегодня 40 дней со дня смерти Г.В. Малинко. Думается, в
семейном кругу его помянут незлым, тихим словом не только фронтовики, но и многие харьковчане».
Уходят солдаты, своей кровью и потом добывшие великую Победу, а вместе с ними — живая история и летопись героических сражений, боевой стойкости, мужества и самопожертвования. Но подвиг их бессмертен, он никогда не изгладится из памяти благодарных потомков. 19 лет нет с нами Григория Васильевича Малинко, но память о нем живет и сегодня. В теленовостях по 7-му каналу я услышал информацию: «В городе проходит I Всеукраинский турнир по дзюдо, посвященный памяти Григория Малинко».
На следующий день узнал из газет о том, что турнир проходил 13 декабря 2014 года в борцовском зале спортивного комплекса Юридической академии им. Я. Мудрого. На него приехали 192 дзюдоиста из 17 регионов Украины, причем в основном «первые номера». На соревнованиях присутствовали ученики Григория Малинко, заслуженные тренеры Украины и спортсмены. В память о нем в вузе уже 10 лет подряд проходит турнир по дзюдо в городском масштабе. Жизненным кредо Г.В. Малинко были слова, которые он много раз повторял: «Из самого трудного положения всегда можно найти выход. Главное — иметь ясную цель и знать доподлинно, что ничего невозможного на свете нет». Эти слова помогают мне трудиться и достойно жить в наше непростое время.
Светлая память о Григории Васильевиче — Великом Человеке и Учителе — всегда будет жить в моем сердце.
Виталий Свирский, Харьков, 2015