Расстрел украинских певцов-мучеников

В начале декабря 1930 года в Харьковском оперном театре состоялся Съезд народных певцов Советской Украины, куда из разных областей было свезено 337 делегатов. Основной задачей Съезда был вопрос об активном привлечении народных певцов к строительству социализма, отходу от исполнительских традиций и определение новых идеологических приоритетов.

Постановив соответствующие резолюции, невидящих певцов под поводом поездки на Съезд народных певцов народов СССР, который должен был состояться в Москве, погрузили в эшелон и подвезли к окраинам станции Казачья Лопань. Поздно вечером кобзарей и лирников вывели из вагонов к лесной полосе, где были заранее вырыты траншеи. Выстроив невидящих кобзарей и их малолетних поводырей в одну шеренгу, отряд особого отдела НКВД УССР начал расстрел… Когда все было закончено, тела расстрелянных забросали известью и присыпали землей. Музыкальные инструменты сожгли рядом…

Опираясь на информацию местных жителей, поисковой группой Союза Украинской Молодежи установлено приблизительное место казни традиционных певцов. После юридического оформления соответствующих документов, Союз имеет намерение инициировать проведение эксгумации и идентификации тел замордованных кобзарей.

Искать хотя бы беглого упоминания о расстреле кобзарей в советской печати – напрасное дело. Даже в архивах бывшего НКВД-КГБ исследователи кобзарского искусства не могут найти документального подтверждения этой ужасной трагедии. Что-что, а следы своих преступлений энкаведисты-кагебисты заметать умели: еще в 1960 году тогдашний глава КГБ Шелепин тайной директивой приказал своим ведомствам «от Москвы до самых до окраин» сжигать все, что могло бы в будущему скомпрометировать «доблестные» органы. И все же правда о расстрелянном съезде кобзарей и лирников упрямо восстает из пепла забвения.

Известно, что у Сталина и его приспешников была просто зоологическая ненависть ко всему, что отличало украинцев как отдельный этнос от других угнетенных народов империи. И если украинский язык и украинскую песню на первых порах своего господства коммуна еще как-то терпела, то носители украинского героического эпоса – кобзари были для нее как кость в горле. Уже с первых дней утверждения в Украине власти «рабочих и крестьян» большевики устраивают настоящие ловы на слепых и немощных народных певцов и расстреливают их на месте, без следствия и суда. 1918 года был замордованный лирник Иосиф. 1919 года в Екатеринодаре гибнут от рук большевиков кобзари Иван Литвиненко, Андрей Слидюк, Федор Диброва. 1920-го – Антин Митяй, Свирид Сотниченко, Петр Скидан…

Т.Г.Шевченко “Слепой” (“Невольник”)

И все же кобзарскую проблему большевики таким образом не смогли решить – весьма много было тогда в Украине кобзарей, очень любили и уважали их люди. И ЦК ВКП(б) решает изменить тактику – принимает постановления: «О запрете попрошайничества», «Об обязательной регистрации музыкальных инструментов в отделах милиции и НКВД», «Об утверждении репертуара в учреждениях народного комиссариата образования», «Положение об индивидуальной и коллективной музыко-исполнительной деятельности». Теперь кобзарей уже не расстреливали на месте, как раньше, их затворяли по тюрьмам, не давая есть-пить, а инструменты уничтожали.

Но и это мало помогало. Тогда кобзарей, как «неисправимый националистический элемент», начали очень активно шельмовать в прессе. Газеты того времени запестрели такими вот «броскими» заглавиями: «Против кобзарей – радио Днепрельстана!», «Будем внимательней контролировать кобзарей!», «Кобза – музыкальная соха!», «Кудесница-гармошка становится и в определенной степени уже стала настоящим средством воспитания масс». Народу, который испокон веков питал любовь к кобзарскому искусству, насильно навязывают не только«кудесницу-гармошку», но и «кудесника-баяна», «кудесницу-домру» и «кудесницу-балалайку», обязуя фабрики музыкальных инструментов Украины изготавливать их и распространять не сотнями и даже не тысячами, а миллионами штук!

К травле кобзарей подключают и некоторых украинских писателей. Юрий Смолич тогда писал:«Кобза таит в себе очень большую опасность потому, что она слишком крепко связана с националистическими элементами украинской культуры, с казацкой романтикой и Сечью Запорожской. Это прошлое кобзари старались непременно воскресить. На кобзу давит средневековый хлам жупана и шароваров». Микола Хвылевой призывал положить конец«закобзариванию Украины», «выбить колом закобзаренную психику народа». Но все же в зоологической ненависти к кобзарству всех превзошел Микола Бажан, сварганив поэму «Слепцы», в которой называет кобзарей «нытиками», «вонючими недоносками», а основу их репертуара – наш тысячелетний героический эпос – «проклятыми песнями»:

Помреш, як собака,

як вигнаний зайда.

Догравай, юродивий,

спотворену гру!

Вірую – не кобзою,

Вірую – не лірою,

Вірую полум’ям

серця і гніва…

 

Но не все деятели украинской культуры клюнули на энкаведистскую заначку. Павло Тычина не стеснялся позировать перед объективом фотоаппарата с «патриархально-националистической» кобзой, а Максим Рыльский в те проклятые годы грудью стал на защиту украинских кобзарей. Прокоммунистическому Тычине его замилование старосветской кобзой-бандурой органы простили. Но Максиму Тадеевичу не простили, на протяжении десяти лет вынашивали планы его не только духовного,
но и физического уничтожения. Но не только Максим Рыльский был «не ко двору». Органы делают невыносимой жизнь художников и фольклористов, исследователей кобзарского искусства Николая Домонтовича, Порфирия Мартыновича, Климента Квитки, Опанаса Сластиона, писателя и кобзаря Гната Хоткевича. Снимают с должности директора Днепропетровского исторического музея, «кобзарского батьку», Дмитрия Яворницкого.

И все же «выбить колом закобзаренную психику» украинского народа большевикам никак не удавалось. Тогда они обратились к чисто иезуитским методам укрощения свободолюбивого украинского кобзарства. Часть кобзарей, которые не «запятнали» своей крестьянско-рабочей биографии участием в национально-освободительной борьбе, начали загонять в «колхозы» – капеллы, ансамбли, квартеты, трио, в которых, как говорит кобзарь и священник из США Сергей Киндзерявый-Пастухив, «народный бард превратился в исполнительного пособника-лгуна коммунистической партии, а капеллы, куда насильно загоняли певцов, стали базой их перевоспитания». Других кобзарей, не способных к коллективному музицированию, комиссариаты образования и органы НКВД заставляли сочинять «песни» и «думы», восхваляющие кровавую советскую действительность…

 

Но  большинство кобзарей не желали брать в свой репертуар подобные «думы», они, как и тысячу лет назад, путешествуя от села к селу, от города к городу, пели древние «невольничьи плачи», упрямо воскрешали из мертвых народную историческую память.

 

Тогда кому-то из приблеженных Сталина пришла в голову «гениальная» идея: собрать кобзарей и лирников как будто на съезд и всех расстрелять, а их кобзы и лиры уничтожить. Этот расстрельный съезд планировали провести еще в 1925 году, потом перенесли на 1 декабря 1927 года. Но и тогда он не состоялся. Наверное, еще не всех кобзарей зарегистрировала специально для этого созданная Академией наук УССР этнографическая комиссия. В 1939 году в Лондоне вышла книга воспоминаний русского белоэмигранта Шостаковича. «В середине 30-х годов, – пишет он, – Первый Всеукраинский конгресс лирников и бандуристов был провозглашен и все народные певцы вынуждены были собраться вместе и дискутировать о своем будущем. «Жить стало лучше, жить стало веселее», –
говорил Сталин. Эти певцы ему поверили. Они приехали на конгресс со всей Украины. Это был живой музей, живая история Украины, все ее песни, ее музыка, ее поэзия. И вот почти всех их расстреляли, почти все эти жалобные певцы были убиты».

В книге американского ученого Роберта Конквеста «Жатва скорби», тоже идет речь об уничтоженных украинских Гомерах: «Популярная в народе национальная культура на протяжении веков поддерживалась в украинском селе бардами, воспетыми Шевченко кобзарями, которые, путешествуя от села к селу, зарабатывали на жизнь исполнением древних народных песен и пересказыванием народных баллад. Они постоянно напоминали крестьянам об их свободном и героическом прошлом. Это «нежелательное явление» теперь было подавлено. Кобзарей созвали на съезд и, собрав их там всех вместе, арестовали. По имеющимся в наличии сведениям, многих из них расстреляли – и в этом была своя логика, – потому что от них было мало пользы в лагерях принудительного труда».

 

Известный исследователь кобзарства львовянин Богдан Жеплынский сложил реестр кобзарей и лирников, уничтоженных большевиками в тридцатых годах. В этом перечне замученных советской властью народных певцов-мучеников почти два десятка кобзарей из Полтавщины:

Бернацкий И. К. Уроженец Зенькова на Полтавщине (1901 г. р.). От него Н. Гайдай записал думу «О Коновченке» (1926 г.).

Борец Иван Алексеевич. Родился в Борисполе на Киевщине в 1890 году. Участник Первой народной капеллы кобзарей. В 1925-1926 годах играл в Харьковской капелле, затем перешел в Полтавскую.

Губенко Михаил. Родился в городе Миргород в 1891 году. С 1927 года кобзаревал, выступал в ансамблях кобзарей.

Гура (Гурин) Петр Иванович. Из села Красная Лука Гадяцкого района Полтавской области. В 1930-х годах жил в Юзовке (ныне Донецк).

Древченко (Древкин, Дрыгавка) Петр Семенович. Родился в 1871 году в селе Семеновка на Полтавщине.

Заяц Николай Мартынович (1902 г. р.). Церковный регент в Лубнах. Странствовал с Харьковской капеллой кобзарей, некоторое время был ее художественным руководителем. Арестованный 1937 года. Пропал бесследно.

Ковальвах Прокоп Петрович. Из-под Полтавы.

Кононенко Филипп Петрович. С Великой Писаревки на Полтавщине (1904 г. р.). Основатель Полтавской капеллы. Играл в Харьковской (1925-1928 гг.), со временем – Конотопской капеллах. Изготовлял бандуры.

Лавриш (Лаврик) Петр. Родился в селе Хомутец Миргородского района Полтавской области в 1873 году.

Матвей (приблизительно 1865 года рождения). Родом из села Черевки Миргородского района Полтавской области.

Минзаренко Демьян. Родом из Полтавщины (1889 г. р.). В 1920-х годах странствовал с капеллами. Репрессированный 1936 года.

Парасочка (Петровский) Василий. Родился в Петровке Константиноградского уезда Полтавской губернии.

Пасичниченко. Миргородский кобзарь.

Полунец Григорий. Родом со слободы Зеньковщина Полтавского района. В 1902 году П. Мартынович записал от него псалмы.

Сероштан Иван. Из села Хомутец Миргородского района Полтавской области (1863 г. р.).

 

Скоба Антон Яковлевич. Из Великой Богачки на Полтавщине (приблизительно 1865 года рождения).

 

Федоренко Василий Петрович. Родом из-под Харькова. В 1920-х годах играл на ярмарках Полтавщины.

Источник