Смотрел со студентами несколько картин на сюжет Несение креста (Шествие на Голгофу). Гротескный Босх из Гента, конечно, цепляет сразу, вызывает больше всего эмоций. При разглядывании многие замечают, первым делом, закрытые глаза Христа, потом – замечают отвернувшуюся от толпы и тоже закрывшую глаза Веронику, потом – поднявшего руки в левом верхнем верхнем углу и запрокинувшего лицо человека (Симон Киренянин?), чьи глаза нам тоже не видны. Наконец, обращают внимание, что и благочестивый разбойник, в правом верхнем углу, закатил глаза так, что их почти что уже нет, по крайней мере, в данный момент у него нет взгляда, нет зрения.
Зато у большинства прочих – гротескных – персонажей глаза раскрыты, у большинства даже выпучены, вытаращены. Получается, что зрячие – не видят сути происходящего (буквально: не ведают, что творят), а видящие, т.е. понимающие – отвернулись, закрыли глаза, не смотрят.
Один толковый студент заметил: это прямо как в трагедии Царь Эдип! Когда Эдип был зряч, он не понимал того, что сделал, а когда узнал правду, ослепил себя – и тогда он уже все видел…
Да, у Босха здесь такая же зеркальность, противопоставление открытых глаз (неведения) и закрытых глаз (знания).
Отчасти это противопоставление, пусть и не до конца последовательно, но почти по всей работе, поддерживается противопоставлением речи, крика – и молчания. Одни не смотрят и молчат, их уста закрыты. Другие таращат глаза и при этом кричат, говорят, разевают рты.
Конечно, смысл этого противопоставления шире, это не только оппозиция “знание – не знание”. Здесь видна и более широкая картина противопоставленных друг другу земного страшного мира, уродливого, лежащего во зле, с одной стороны, и Христа и его последователей, которые не от мира сего, с другой. За Христом и его учениками в картине оставлены тишина, внутренняя сосредоточенность и отказ от участия в разворачивающемся шабаше, знаком этого отказа как раз и становятся закрытые глаза и сомкнутые уста.
Если быть совсем строгим, то надо отметить, что в толпе есть еще два лица с закрытыми глазами, пусть и малозаметные: один персонаж в верхнем ярусе, седой, с седой бородой и усами, он как будто блаженно улыбается (возможно, кто-то из тайных учеников Христа, затесавшихся в толпу? Иосиф Аримафейский? Никодим?), другой – человек в высоком цветном колпаке, в группе вокруг нераскаявшегося разбойника. Его лицо уходит в тень, выражение лица почти неуловимо, однако можно рассмотреть, что глаза его прикрыты опущенными веками, а на устах тоже застыла улыбка (на что указывает странный головной убор? на восточного мудреца-волхва?).
– – – – – – – – – – – –
UPD : в прекрасном (для интернета) качестве картину Босха из гентского музея можно рассмотреть на бельгийском сайте: http://balat.kikirpa.be/photo.php…
– надо выбрать под изображением Higher resolution zoom – и дальше вы получаете возможность укрупнять детали практически до бесконечности, не теряя при этом четкости.
– – – – – – – – – – – –
В другом своем “Несении креста”, которое хранится в королевском дворце в Мадриде, Босх также помещает в толпе седобородого старца в капюшоне, похоже, сочувствующего Симону Киренянину, поддерживающему крест (см. предпоследнюю картинку). А в работе на тот же сюжет из Вены (KHM) есть голова в восточной островерхой шапке-колпаке – в верхнем ярусе, ближе к правому краю, этот персонаж не участвует в событии, но как бы со стороны следит за происходящим (см. последнюю картинку в этой публикации).
Интересно, что в других, более ранних, работах на тему Несения Креста, из Вены и Мадрида, Босх показывает почти нездешнее спокойствие лица Христа, но глаз ему не закрывает. К этому сильному решению он пришел не сразу, только в конце своего творческого пути.
