Процессы, которые происходят на территории Украины в последние полтора года, требуют взвешенного и трезвого анализа. Но для того, чтобы решить проблему, её сначала надо диагностировать. Деятельность Украинской миротворческой школы в Одесском регионе призвана выявить конфликтные точки и наметить пути их трансформации. О полевых исследованиях в Одесской области, проблемах и конфликтах, которые существуют в обществе, мы поговорили с Анной Шелест, координатором проекта в Одесской области.
– Анна, расскажите о проекте, который реализуется в настоящее время на территории Украины в целом, и Одесской области в частности?
– Проект «Украинская миротворческая школа» всеукраинский и в сентябре ему исполняется год. В настоящее время он продлен ещё на год, что доказывает его важность и значимость. Проект финансируется специальным грантом Британского посольства в Украине. С самого начала акцент был сделан на работу в приграничных регионах. И речь идет не только и не столько о границах государственных, а о новых границах, которые создаются условно. Поэтому были выбраны Донецкая, Луганская, Харьковская, Херсонская, Одесская область и Волынь. Сейчас, на втором этапе, Волынь выпала из проекта. В ходе нашей работы мы ориентируемся на конфликты четырех типов. Первый, это конфликт идентичностей. Конфликты этого типа очень серьёзны в Украине. Второй, это конфликты, которые пытаются разогревать на основе этнических и религиозных принципов. С подобным больше всего приходится работать в Херсонской области, где много крымских татар, включая тех, которые покинули Крым, и наметились определенные проблемы. Подобная проблема существует и на юге Одесской области. Мы видим, что именно вопросы межэтнических отношений неоднократно пытались подогревать, можем вспомнить хотя бы проект Бессарабской республики. Также следует упомянуть конфликт вокруг различных версий истории. Это ответ, почему мы взяли Волынь – тот случай, когда вопросами исторической памяти очень серьёзно манипулируют. Как только начались события на майдане, моментально начали поднимать вопросы Волынской резни и иных тяжелых моментов в украино-польских отношениях, чтобы рассорить нас с Польшей. Отдельные аспекты этого конфликта можно усмотреть в отношении Румынии или различных тем имперской истории, декоммунизации. И последний, самый для нас важный, – это конфликт видения будущего. В условиях кризиса, в котором находится Украина, многие по-разному видят, каким должно быть будущее Украины. И здесь регионы имеют разные видения. Это, в частности, вопросы европейской интеграции. Мы знаем, что для многих на Донбассе мифы, которые сложились о гей-Европе, непонятных требованиях ЕС и страхе перед коллапсом сельского хозяйства и экономики после вступления в ЕС переросли из социального конфликта в военный. Сейчас возникают конфликты вокруг проведения административно-территориальной реформы, что также является частью будущего. В Одесской области мы видим, что некоторые политические силы и отдельные местные политики манипулируют вопросами административно-территориальной реформы.
– С какими проблемами Вы столкнулись в ходе вашей работы на юге Одесской области?
– В Одесском регионе мы начали работать прошлой осенью, и на первом этапе мы поставили для себя задачу провести исследование, чтобы проверить существующие гипотезы о возможных конфликтных точках. Наша команда работает в Одессе и регионе много лет, мы постоянно отслеживаем события, и, конечно же, имели свое представление относительно конфликтогенного потенциала региона. Первая гипотеза была такова: майдан и антимайдан – это конфликт, который дальше будет продолжать разгораться. Как показало наше исследование, этот конфликт перешел на другой уровень благодаря проведению расследования, за счет определенной институциализации двух сторон, более того, в этом направлении работает целый ряд диалоговых групп. На наш взгляд, диалоговые механизмы в таких ситуациях более эффективны, поэтому мы положились на специалистов из других организаций и проектов, которые в этой сфере работают. Вторая гипотеза, к сожалению, подтвердилась. Это то, что в Одесской области будут очень серьёзно манипулировать этническими взаимоотношениями. Эту проблему мы стараемся исследовать, чтобы четко понять какие именно существуют нюансы, на которых могут спекулировать заинтересованные лица. Важным фактором является проведение круглых столов, куда мы могли бы позвать представителей всех общин. Иногда очень важно просто высказаться о существующих проблемах. Наша цель – создать площадку для людей, которые могли бы обсуждать проблемы региона, благодаря чему мы получаем рекомендации, которые по средствам УМШ (Украинская миротворческая школа – авт.) были бы переданы в вышестоящие органы. Мы также провели публичную компанию социальной рекламы. Под названием «Я – гражданин Украины». Нашей главной задачей в этом случае было показать, что наша этническая принадлежность не противоречит нашему осознанию себя как гражданина украинского государства. Это хорошо, когда мы понимаем, что нас объединяет. Периферия всегда противопоставляет себя центру, это традиционно. Другое дело, как это позитивно использовать. Если мы многонациональное государство, мы более толерантны к чужому/другому. Такое общество привыкло уважать другого/иного. Такое общество более любопытно, потому что ты пытаешься узнать других. Но мы сталкиваемся с ситуациями, когда две этнические группы, которые живут рядом столетиями, друг о друге очень мало знают, а манипулируя стереотипами, они провоцируют конфликтные ситуации. Поэтому нашей целью было показать, что конфликт идентичностей искусственен, что одна идентичность не противоречит другой (одна этническая, другая политическая идентичность). И ещё мы хотим сделать так, чтобы различные этнические группы как можно больше узнали друг о друге и попытались создать общее видение будущего Одесской области.
– Какие основные риски в регионе? Можно ли сказать, что там есть основа для становления сепаратизма или это движение инспирировано исключительно извне?
– По Бессарабии у нас есть несколько вариантов развития конфликта, несколько уровней конфликта. Это возможность межэтнических столкновений. Гипотетически она остается всегда. Второе, это различное видение исторического прошлого. И третье, это социально-экономический конфликт – классическая теория модернизации и периферийности этнической группы. Т.е. сепаратизм можно вывести из ничего. Как показывает история последних 50 лет очень редко, когда сепаратистские настроения появлялись сугубо на межэтнической ненависти друг к другу. Это подливало дополнительно масло в огонь, но чаще всего, это были либо политические амбиции, либо социально-экономические причины, когда регион не развивается и в результате обвиняет центр в том, что он не дает ему развиваться. Иногда срабатывают конструктивистские механизмы образования конфликта, когда кто-то из политических лидеров, пользуясь националистической риторикой, создает ситуацию ненависти. Это достаточно просто. Ведь, когда конфликт за территорию или за ресурсы, то он материален, там можно найти консенсус. Когда мы переводим конфликт из материального в идеологический или ценностный, то такие конфликты гораздо более долгоиграющие, они апеллируют к другим категориям, а международному сообществу легче поддержать малую группу. Вспомним принцип о праве наций на самоопределение.
– Разве это не феномен XIX века или ситуация продолжается и сейчас?
– Нет, это продолжается и сейчас.
– В Одесской области мы имеем феномен сепаратизма как образование чего-то нового или это проявление ирредентизма, т.е. присоединения к другому государству?
– Те исследования, которые мы проводили, позволяют нам сказать, что там нет серьёзных сепаратистских настроений. Большая часть недовольства центральной властью связана с социально-экономическим блоком проблем. Банально отремонтировать дорогу в каком-то селе и напряжение спадает. К тому же по результатам работы в фокус-группах, мы понимаем, что самим этническим группам сложно жить отдельно от мультикультурного образования, такого как Одесса. Наличие титульной нации является в некоем роде связующим звеном. Т.е. конфликт там возникнет в том случае, если будут усиливаться сепаратистские настроения, начнется выяснение, а кто же главный: болгары, гагаузы, молдаване?
– Насколько заметен фактор русского и русскоязычного населения?
– Он не особенно заметен, так как в селах в основном говорят на своих языках, а не на русском. Русский язык – это пережиток Советского Союза, так привыкли. Что касается присоединения к «своим», то они очень уважают материнские государства, хотят иметь с ними тесные связи. Но даже те, кто получает их гражданство, понимают, что это вынужденная экономическая мера, которая позволяет им легко ездить в ЕС, но не связано с желанием присоединиться. К тому же стоит принимать во внимание географический фактор.
– По результатам Вашей работы в регионе можете ли Вы сказать, что в Бессарабии есть лидеры общественного мнения, которые готовы идти на компромиссы и искать взаимопонимание?
– Очень многие люди ещё прошлой осенью говори нам: «Приезжайте и поговорите с нами. С нами очень мало говорят». Для многих людей там важно, чтобы их мнением интересовались. Мы там услышали такую фразу, что потеря Крыма связана с тем, что Киев с ним мало говорил и мало уделял ему внимания. Бессарабия находится так далеко, что для них важно, чтобы к ним приезжали и с ними говорили по самым разным проблемам. Мы приезжали и проводили тренинги по административно-территориальной реформе и собирали глав сельских советов. Им было интересно высказать свое видение проблем этой реформы. Мы приезжали и говорили о многоэтнической Бессарабии и собирали лидеров национально-культурных меньшинств, директоров домов культуры, журналистов местных изданий. Они могли высказаться, что необходимо сделать, чтобы улучшить межэтнический диалог. Мы приезжали и говорили о том, каким мы хотим видеть будущее Одесской области через 10 лет и собирали молодежь до 25 лет, т.е. тех, кто это будущее и будет строить. Когда мы проводили тренинги по информационной безопасности, потому что в Бессарабии очень часто манипулируют слухами, то мы собирали журналистов, активистов, представителей различных общественных организаций, которые там работают.
Есть ли лидеры общественного мнения? Есть. Это главы сельсоветов и члены сельсоветов. Это достаточно активные люди со своими «тараканами в голове», но это люди, которые своим селом болеют. Там много интересных людей, которым хочется дать больше знаний, чтобы они лучше работали. Молодежь пассивна, но и она все больше и больше начинает понимать, что от неё что-то зависит.
Хочу напомнить, что мы работаем не только в Бессарабии, но и в самой Одессе, и на севере Одесской области. Нас интересуют различные аспекты проявления конфликтности, не только этнические. Перед выборами мы будем проводить семинары в селах о том, как «читать социологию». Перед выборами все центры, о которых мы знаем, и даже про которые мы никогда не слышали, вдруг выдают социологические опросы. Дальше начинаются сумасшедшие манипуляции их результатами, и возникают серьёзные конфликты на этой почве в каждом районе. Мы хотим дать инструменты журналистам местных газет и местным активистам, чтобы они не полагались там, где не надо на такие данные и делали правильные выводы. Задача – минимизировать конфликтный потенциал, который может возникнуть по средствам неадекватного использования данных социологических опросов. Кроме того, уже зимой будет проходит ещё один компонент нашей деятельности связанный с европейской интеграцией. Мы зафиксировали, что в Одессе и регионе манипулируют темой европейской интеграции из-за нехватки реальных знаний на эту тему. Мы хотим провести семинары для сельских советов и местных активистов, рассказать, что же такое – ассоциация с ЕС, какие потенциальные возможности она дает. Мы хотим попытаться переломить стереотипное мышление, и таким образом убрать конфронтацию, уйти от таких определений как гей-Европа, страха, что нашу продукцию сразу же перестанут покупать на Западе. Наша задача – найти ключевые стереотипы и мифы и ответить на них.
– Как Вы считаете, изменилась ли в последнее время политика областных властей и государства в целом к проблемному региону, которым является юг Одесской области? Или же ситуация осталась такая же, как и была. Кроме того, по ряду мониторингов, в том числе проведенных Институтом политической информации, юг области страдает от информационного вакуума, ваши исследования это подтверждают?
– Да, я просто не входила в детали, чем мы занимаемся в рамках проекта по информационной безопасности. Наши первые исследования подтвердили опасения, что юг области фактически сегодня находится вне украинского информационного контекста. Этой осенью мы будем проводить очередное большое исследование, связанное с тем, откуда мы получаем информацию.
– Вы чувствуете изменение динамики в этом аспекте?
– Проблема в том, что достоверную (доверенную) информацию в Одесской области чаще всего люди получают от «сарафанного радио». Уровень слухов и сплетен просто зашкаливает. Также высокий уровень доверия к местной элите. Например, когда приезжает депутат или представитель районного совета, то, уровень доверия к его словам очень велик. Когда же мы анализируем то информационное пространство, которое есть, то это в основном районные газеты (все знают на каком уровне они обычно подают информацию) или практически отсутствующее украинское телевидение. Смотрят же, в основном, либо молдавское, либо российское телевидение по спутнику. Что-то с этим сделать технически очень сложно , поэтому надо давать людям другую информацию, надо наладить как можно больше каналов коммуникации. К счастью, больше доверяют местным новостям, а российские каналы смотрят скорее ради развлекательного контента. На данный момент позитивных изменений, в общем, нет, разве что губернатор начал ездить в районы, и делается это публично, с максимальным освещением. Психологически это имеет громадный эффект. На какой-то момент это создает присутствие связи между периферией и центром.
– Расскажите об основных перспективах Вашей работы в регионе?
– Сейчас мы расширяем сеть самих миротворцев. В сентябре в Харькове мы проведем вторую всеукраинскую школу миротворцев, где будет в том числе 12 представителей от Одесской области. Мы их будем учить, что такое миротворчество, и какие виды социальной коммуникации существуют. Эти новые люди смогут предложить свои проекты, которые они хотели бы реализовать. Если вы посмотрите на проекты, которые реализуются выпускниками нашей первой школы по всей Украине, то они совершенно разные. В Одесской области, мы точно будем продолжать тренинги по административно-территориальной реформе, проведем тренинги по выборам, проведем исследование и подготовим рекомендации касательно источников получения информации. Мы также хотим снять фильм про Бессарабию, посмотреть сами на себя, и проехаться по районам, обсуждая его, проанализировать главные мифы, определить перспективы и видение региона. В планах большая и серьезная конференция по децентрализации с привлечением британских экспертов, чтобы посмотреть какие ошибки были сделаны на этом пути в Великобритании, нас в большей степени интересует сами механизмы и процессы.
– Вы никогда не встречали агрессии в свой адрес, во время вашего полевого исследования в Одесской области?
– Вы знаете, нет. Наверное, потому, что мы всегда честно говорим, кто мы, кто нас финансирует, и что мы находимся вне политики.
Станислав Кинка