Майдан - У сусіда хата біла?

[an error occurred while processing this directive]

додано: 03-06-2005
Олег Спорников: У сусіда хата біла?
http://www.rupor.org/index.php?id=1117818731

Версія до друку // Редагувати // Стерти // URL: http://maidan.org.ua/static/mai/1117825544.html

Цим інтерв’ю із людиною, яка перебуває на передовій правозахисного фронту у сусідні Росії, керівником Назраньського офісу Правозахисного центру «Меморіал» - Шахманом Акбулатовим, ми відкриваємо серію інтерв’ю, які ми об’єднали під рубрикою «Правда про права». Оскільки правда – виявилась якраз отим самим «найбільшим дефіцитом» у пострадянських незалежних державах…

Інтерв"ю відбулось за сприяння УА "Міжнародна Амністія" (збережено мову оригіналу).

Кор. – Господин Акбулатов, мы тут в Украине, все равно не знаем всей правды про Чечню. Что происходит в Чеченской республике? Дайте Вашу оценку.

Ш.А. – Положение в Чеченской республике, в отличие от заявлений официальных властей России о том, что там все, якобы стабилизируется - продолжает оставаться сложным. Где-то в середине 2003 года Правительством России, было провозглашено об урегулировании чеченского кризиса. Были проведены следующие мероприятия: референдум, (если его можно назвать референдумом), и выборы Кадырова, а затем и Алханова - Президентами Чечни. Мы, конечно, наблюдали за всеми этими мероприятиями, и не только мы, но и представители других общественных организаций. Заявляю ответственно: что народ наш на эти выборы и последующий референдум не пошел. А если и пошел, то, по нашим данным процентов - 15% составляла настоящая явка, а совсем не 80, из которых 70 процентов проголосовали «за». Проведение выборов и референдума в условиях продолжающейся войны противоречит всем нормам международного права! Те люди, которые пошли голосовать, это были в основном чиновники, сотрудники правоохранительных органов, врачи, учителя – словом те, кто зависит об бюджетных подачек из центра. Пошли дедушки, бабушки, которым за неделю до события, объяснили, что "если вы не пойдете, то можете вовремя не получить пенсию и т д". А в целом народ не пошел, проигнорировал эти «выборы». И не только из – за войны, а ещё и потому, что в республике продолжаются внесудебные казни, похищения людей, пытки… Неприход людей, это был такой молчаливый протест, бойкот, несмотря на сообщения официальных властей и СМИ, что все состоялось, свершилось, что чеченцы - приверженцы демократии, и что они хотят жить в составе России и поддерживают новую конституцию.

Кор. - Значит все – же война продолжается? Тогда каков сейчас её характер?

Ш.А. – Война за 6 лет переживает какие-то новые формы, какое – то перерождение … Она уже как данность, как форма существования людей. Вот первый период войны, который длился с начала боевых действий, с 1999 года до 2000 года. Там ведь использовались в большом объеме войска, авиация, артиллерия. Когда же боевики были вытеснены с равнин в горы, и территория была освобождена от них, вроде бы в Чечне должна была бы наступить мирная жизнь, но вместо этого, началась сплошная полоса «зачисток». «Зачистки» – это страшное слово, такое, оно в Чечне известно практически каждому ребенку. Все происходит так: окружается определённый населенный пункт: все ходы и выходы закрываются, от двух-трех часов, до двух-трех дней и даже недель блокируются выходы из него. Блокированные люди подвергается всем видам унижений и оскорблений. Солдаты грабят, мародерствуют, насилуют, забирают мужчин (в основном среднего возраста). Пытают, выбиваю какие-то показания. Очень много пострадало людей по причине отсутствия документов в зоне таких зачисткок. От войны ведь очень многие теряли документы, сгорали они в домах у людей или они их просто не имели. И тем не менее с 16 лет, на каждом углу, требуются паспорт, а 6 лет идет война и они не выдаются. Родители многие, просто не могли сделать детям документы, особенно лицам мужского пола. Вот за это и могут расстрелять при «зачистке». Вообще отсутствие паспорта в условиях Чечни - смерти подобно. Каждая война рождает анекдоты – поговорки, так вот в Чечне есть проклятие такое, полушуточное: «Чтоб ты остался без паспорта». Но вернусь к войне. Теперь в Чечне считается, что все боевые действия прекращены - военная фаза завершена, избирана «легитимная» власть, работают органы правосудия, прокуратура. Но все это только картинка в телевизоре, помимо вишеназваных зачисток, ежедневно продолжаются военные стычки, в которых вооруженные силы захватывают целые населённые пункты. В последнее время, Слава Богу реже, но до сих пор в небе Чечни летают самолеты, вертолеты, бомбят горные лесные массивы, гибнет много случайных людей. Никакого следствия естественно не проводится по этим фактам. Вот представляете пошёл ваш дедушка в горы дрова собирать а в него снайпер с вертолёта попал и все, ни тебе Конституции, ни тебе права, ни тебе следствия. Боевики, в ответ естественно, совершают диверсии против военных, подрывают их машин и базы и тоже гибнут и гибнут ни в чём не повинные люди.

Кор. - Какой рецепт выхода из этой ситуации предлагается правозащитниками? Что должно быть сделано чтобы этот кошмар закончился?

Ш.А. – Чеченское общество разделено, есть сторонники пророссийской ориентации, есть сторонники независимости. 50 процентов населения, это мое мнение, просто апатичны ко всему, просто хотят жить, растить детей, хотят стабильности. Те, что первые - у них сила, финансирование - все понятно, вторая – у них свои источники, и их сопротивление, ещё далеко не подавлено. Эти люди противостоят такой мощной армии целых 6 лет, как вы думаете - это по силам «кучке бандитов и террористов»? Отнюдь. Так вот. Эти две, совершенно равные по численности и мощи группировки, заняты сейчас «перетягиванием на себя» той третьей группы, пассивной, которой просто надоела война. Так они думают выиграть друг у друга. Но в итоге это тольео затягивает войну безконечно долго. И что делать сейчас, я, например, себе пока не представляю…

Кор. - Так что же получается – выхода нет?

Ш.А. – Урегулировать войну – дело политиков. А мы не политики, мы правозащитники, и понимаем, что мы живем в реальном мире – в Чечне. Идёт война, хотя некоторые, называют ее контртеррористической операцией. Так вот мы так не считаем – наша задача – защищать права людей, даже во время войны! Что мы и делаем. И за это получаем от российских властей, как говориться "по полной программе". При этом в СМИ, как и в старые времена, часто и много пишут – какой хороший урожай родился, как строятся и восстанавливаются дома, как дети идут в школу. Оппозиционной или правильнее сказать «независимой» прессы практически не существует. Единственное издание – газету «Чеченское общество», несколько раз власти закрывали, были гонения на главного редактора этой газеты - Тимура Алиева. А из российской прессы, разве только «Новая газета», освещает объективно события, происходящие в Чечне и пишет о безобразиях, которые творятся там, о нарушении прав человека. О телевидении говорить вообще не приходится, вы знаете, что после «киселёвского» НТВ независимого телевидения, говорящего правду о Чечне просто нет…

Кор. - И всё - таки – возвращаясь к правозащите в Чечне…

Ш.А. – Так я как раз об этом! Главное нарушение прав человека в Чечне – это и есть сама война и та информационная война, лживая и необъективная, которая её сопровождает! Ведь мы - правозащитная организация «Мемориал», (головной наш офис находится в Москве), но когда начались боевые действия, (вторая война), то из-за множества вопиющих нарушений прав человека было решено открыть офис в Назрани, потому что в Чечне это было тогда небезопасно, потому что в начале войны сотни тысяч жителей Чечни выехали в главную очередь в Ингушетию и их права массово нарушались. В настоящее время, правда, у нас действуют офисы в Грозном, в Урус - Мартане, в Гудермесе и Серноводске. Там наши юристы оказывают бесплатную юридическую помощь всем обращающимся. А проблем у людей очень много. В правовом отношении люди очень безграмотны, поэтому основной упор работы делался на юристов - практиков, которые помогают писать заявления этим людям, делать запросы в официальные органы, структуры. Одновременно занимаемся мониторингом ситуации в Чечне. Первое время мы рассчитывали на понимание властей, сотрудничали с бюро Владимира Каламанова, (был такой - уполномоченным по правам человека в РФ, работающий по Чечне). Первое время в Грозном у нас офис находился в одном помещении, потом мы разошлись. Мы с самого начала были готовы и заявили о своей готовности сотрудничать с властью, потому что, когда люди обращаются к нам мы должны апеллировать именно к действующей власти - к органам суда, прокуратуры, МВД… И в некоторых вопросах, мы таки находили понимание, и некоторые вопросы удавалось решать в координации с органами власти. Но во многих и во многих случаях мы не находили поддержки и даже ощущали раздражение от нашей работы. Дескать – какие права человека могут быть у террористов?

Кор. - Чем угрожает Вам такое «раздражение» чиновника?

Ш.А. – В работе на территории Чечни и Ингушетии, естественно определенный риск есть, но мы работаем открыто, вся информация, которую мы собираем мы вывешиваем на сайт. У нас нет скрытой, тайной какой-то информации – мы работаем в открытую. И в этом наша сила. Бывали случаи, когда притесняли наших сотрудников, когда была угроза, реальная угроза для наших сотрудников, мы их забирали в Назрань, где более безопасно и выжидали какое-то время, пока не выяснялось: какие мотивы, какие претензии к были к ним? Прятали их пока наши московские сотрудники направляли запросы в генпрокуратуру. Был момент, когда военные взломали дверь Грозненского офиса и произвели там несанкционированный обыск. Мы такие случаи сразу придавали огласке. Был случай, когда преследовалась сотрудница нашей организации, при Масхадове работавщая в министерстве иностранных дел. Она занималась общественно-политической работой, антивоенной работой и как представленная правительством (Масхадова) к государственной награде, подвергалась гонениям. Мы вынуждены были, чтобы её защитить, во избежание неприятностей, отправить ее за границу и в спокойных условиях выяснять: какие претензии, что делать? В отношении наших сотрудников, (Мемориала – авт.) как говориться - Бог миловал. Но работать правозащитником, в Чечне не легко и не просто, даже рисковано. Только в этом году были несколько случаев, когда журналистов и правозащитников преследовали. Вот 12 января, этого года, например, в офисе информационного центра «Совета неправительственных организаций Чеченской республики», сотрудники ФСБ устроили погром, изъяли оргтехнику, оборудование и на вопросы: что происходит – ответили, что у них была информация, что здесь находятся какие-то бандиты. Мы же им показали, что здесь общественная организация, но тем не менее, они забрали с собой компьютеры в управление ФСБ и вернули их уже поломанными. Это было в Ингушетии. А 20 января, этого же года в Чечне, сотрудниками так называемой службы безопасности вице-премьера Рамзана Кадырову ( а по просту его собственной «частной» бандой), был похищен известный правозащитник Махмуд Магамадов. Две недели его держали в неизвестном месте, пытали, и требовали признания в том, что он является эмиссаром Масхадова, (тогда еще живого), что через него идут какие-то деньги на проведение подрывной работы. Но после того, как в мире поднялся большой шум, по этому поводу, этого человека они отпустили. С начала этого года, был инициирован судебный процесс против организации Чеченский комитет национального спасения, которую возглавляет известный в бывшем спортсмен, борец вольного стиля - Руслан Бодалов. Минюст Ингушетии после поступления к ним соответствующего письма из ФСБ Ингушетии, посчитал, что пресс-релизы этой организации носят провокационный, экстремистский характер. Хотя на самом деле, в этих пресс-релизах описывались, описывались факты нарушения прав человека в Чечне - убийства, похищения, внесудебные казни, пытки и т.д. А ведь, если бы Россия была правовым государством, то пожалуйста – есть суд, если власти считают, что мы даем не правильную информацию, не верно освещаем события, то можно подавать на нас в суд – мы ведь готовы судится. Да где там…

Кор. - Шахман, как вы оценили бы работу украинских правозащитников. Ситуацию с гражданскими свободами у нас в стране?

Ш.А. – «Мемориал» - это наши московские коллеги - это большая, известная в мире организация, которая занимается историко-просветительской деятельностью. «Мемориал» основывался как организация, которая должна была бы заниматься расследованием фактов сталинских репрессий. Мы же, в Чечне - занимаемся узкой проблемой самой Чечни, а так как конфликт все больше разрастается, и уже пересек границы Чечни, и уже как-то расползается по северному Кавказу, (есть отдельные очаги, вспышки насилия в Ингушетии, Северной Осетии, Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии), то нам приходится заниматься ешё и их проблемами, но всё таки мы следим за вами и за вашими успехами. И я хочу сказать,что когда начались украинские события, связанные с выборами, наша организация, «Мемориал», сделала заявление - обращение, что недопустимо проводить выборы в условиях, когда власть пытается делать все, чтобы сфальсифицировать их итоги. «Мемориал» призвал проводить выборы строго в соответствии с нормами демократии, честно, с максимальным привлечением и участием международных наблюдателей. И вот такой финал ваших виборов меня лично очень обрадовал. Мы в нашем офисе болели за тех людей, которые стояли на Майдане, которые показали, что они народ, а не толпа, которой можно управлять - манипулировать по своему усмотрению. Вы показали власти, что Вы – Граждане! Что вы не позволите творить беззаконие. Спасибо украинцам, вы подали пример всем, кто продолжает жить при власти диктаторской, полудиктаторской, недемократической… И стремится к свободе!

Кор. - Вы можете назвать лучший и худший день Вашей жизни?

Ш.А. – Худший день моей жизни это тот когда против моей республики был развязан государственный террор. В ответ на что, со стороны боевиков – последовал тоже террор. И так в Чечне - «нашла коса на камень»… А лучший… Я думаю он ещё не настал… Я надеюсь, что он у меня ещё впереди…