Акбар и Букэт
02/09/2006 | Бё!
Акбар и Букэт
Любовь Федорова, «Главред»
09.02.06 // 16:19
В том, что во мне течет кровь коренных жителей Крымского полуострова, я подозревала давно. Очень Крым люблю! Множество родственников по материнской линии так и разбросано по всей Автономии. Да и среди этих моих теток, дядьев, братьев, сестер, племянников и т. д. большинство – черноглазые, черноволосые, с характерными резкоочерченными профилями…
Мое каникулярное детство проходило у самого синего моря (почти на самом перешейке между материком и Крымским полуостровом) в бабушкиной деревне Чюрюм. Но о самом том народе, который дал поселению такое название, я только слышала. Все говорили, что название это – от крымских татар. Как и соседних поселений - Отамань, например, или недалекого города Джанкой, в окрестности которого деревенский народ выезжал работать на виноградники.
Так вот, когда мы собирались поиграть в прятки, то всегда выбирали для этого почти гектарный пустырь, очень дико смотревшийся посреди деревни. Там был и заброшенный колодец, и остатки деревянной веранды с усохшей до каменистости лозой, и густо заросшие руины каких-то хозяйственных построек, и парочка совершенно одичавших и почти не родивших деревьев айвы – в общем, для игры в прятки как раз то, что надо!
Нас, малолетнюю детвору, совершенно не интересовало, отчего же в этом почти райском месте – пустырь, почему никто здесь не строился, а разбивали усадьбы в местах и похуже, и от моря дальше… Мы просто гуляли, бегали, наслаждались чудеснейшим, целительным воздухом. И говорили на том интересном местном наречии, которое напоминало языковое ожерелье: чистейший украинский язык, пересыпанный, словно жемчужинками, диковинными восточными словечками. Да, да, именно чистейший – имею право так написать как филолог.
Никого в деревне не смущало, что даже клички собак (!) давно стали показателем извечного мирного сосуществования и взаимодополнения в повседневности: в половине дворов их кликали Акбарами, в другой половине – Букэтами (сохраняю украинскую транскрипцию), но Акбары не обязательно сторожили дворы неукраинцев, как и Букэты - украинцев… Правда, неукраинцев в Чюрюме в годы моего детства практически не было, разве что в ассимилированных семьях. Почему – об этом мы, дети, узнали, когда стали старше. Узнали и – уже не хотели прятаться в том заброшенном подворье. Ведь, оказалось, что в 1944-ом в одну страшную ночь исчезли из большой приморской деревни все те немногочисленные «неукраинцы-нерусские», которые издавна здесь жили, исчезла и та семья, в родимом гнезде которой через четверть века мы устраивали игры… И даже саму деревню тогда запретили «сверху» называть так, как называлась она столетиями – придумали ей «оригинальное» название, не то Новая Алексеевка, не то Новая Александровка, не то Новая Николаевка… Однако народ тихо противился и Чюрюм оставался Чюрюмом – не только в обиходном общении, но, к примеру, и в надписях на конвертах…
Моя бабушка, уроженка степного Крыма начала прошлого века, но прожившая большую часть в том чудесном месте почти на перешейке, всегда удивляла меня своей «українською мовою». А я, кстати, ее - своими «дурацкими» расспросами о том, где же это и когда в Крыму говорили по-украински! «Всегда говорили! - сердилась бабушка. – И отец мой, и дед, и бабки, и даже паны…». И обязательно добавляла: мы, мол, тут и с татарами, и с крымчаками, и с караимами, и с армянами дружно жили – говорили каждый на своем языке, но самые употребляемые слова из разных языков, действительно, кочевали туда-сюда. Из всех этих «кочевников» у меня в памяти, правда, осталось только бабушкино «чурэкы» - так она всегда называла обувь. «Нэ ходы босою – надинь чурэкы…».
…Прошлым летом в благословенной крымской Балаклаве – частичке «города русской славы» - за моим мужем погнались с руганью и проклятиями посетители рыбного ресторанчика на набережной бухты. Погнались только потому, что он шел с пляжа в шортах, одна штанина которых была …оранжевого цвета. «Бей оранжевых!» - с явным московским аканьем заорал, подхватившись, крепенький такой мужик, до этого мило обедавший, по всей видимости, с женой и малолетней дочкой. Когда же услышал еще и мою «українську мову», то его чуть кондрашки не хватили! У него, к слову, тут же нашлось немало приверженцев.
Самое печальное, что там, на исконной украинской территории, то есть, у себя дома мы почувствовали себя чужаками. Вот такой нынче Крым. Хотя, только такой ли?..
http://glavred.info/archive/2006/02/09/161906-6.html
Любовь Федорова, «Главред»
09.02.06 // 16:19
В том, что во мне течет кровь коренных жителей Крымского полуострова, я подозревала давно. Очень Крым люблю! Множество родственников по материнской линии так и разбросано по всей Автономии. Да и среди этих моих теток, дядьев, братьев, сестер, племянников и т. д. большинство – черноглазые, черноволосые, с характерными резкоочерченными профилями…
Мое каникулярное детство проходило у самого синего моря (почти на самом перешейке между материком и Крымским полуостровом) в бабушкиной деревне Чюрюм. Но о самом том народе, который дал поселению такое название, я только слышала. Все говорили, что название это – от крымских татар. Как и соседних поселений - Отамань, например, или недалекого города Джанкой, в окрестности которого деревенский народ выезжал работать на виноградники.
Так вот, когда мы собирались поиграть в прятки, то всегда выбирали для этого почти гектарный пустырь, очень дико смотревшийся посреди деревни. Там был и заброшенный колодец, и остатки деревянной веранды с усохшей до каменистости лозой, и густо заросшие руины каких-то хозяйственных построек, и парочка совершенно одичавших и почти не родивших деревьев айвы – в общем, для игры в прятки как раз то, что надо!
Нас, малолетнюю детвору, совершенно не интересовало, отчего же в этом почти райском месте – пустырь, почему никто здесь не строился, а разбивали усадьбы в местах и похуже, и от моря дальше… Мы просто гуляли, бегали, наслаждались чудеснейшим, целительным воздухом. И говорили на том интересном местном наречии, которое напоминало языковое ожерелье: чистейший украинский язык, пересыпанный, словно жемчужинками, диковинными восточными словечками. Да, да, именно чистейший – имею право так написать как филолог.
Никого в деревне не смущало, что даже клички собак (!) давно стали показателем извечного мирного сосуществования и взаимодополнения в повседневности: в половине дворов их кликали Акбарами, в другой половине – Букэтами (сохраняю украинскую транскрипцию), но Акбары не обязательно сторожили дворы неукраинцев, как и Букэты - украинцев… Правда, неукраинцев в Чюрюме в годы моего детства практически не было, разве что в ассимилированных семьях. Почему – об этом мы, дети, узнали, когда стали старше. Узнали и – уже не хотели прятаться в том заброшенном подворье. Ведь, оказалось, что в 1944-ом в одну страшную ночь исчезли из большой приморской деревни все те немногочисленные «неукраинцы-нерусские», которые издавна здесь жили, исчезла и та семья, в родимом гнезде которой через четверть века мы устраивали игры… И даже саму деревню тогда запретили «сверху» называть так, как называлась она столетиями – придумали ей «оригинальное» название, не то Новая Алексеевка, не то Новая Александровка, не то Новая Николаевка… Однако народ тихо противился и Чюрюм оставался Чюрюмом – не только в обиходном общении, но, к примеру, и в надписях на конвертах…
Моя бабушка, уроженка степного Крыма начала прошлого века, но прожившая большую часть в том чудесном месте почти на перешейке, всегда удивляла меня своей «українською мовою». А я, кстати, ее - своими «дурацкими» расспросами о том, где же это и когда в Крыму говорили по-украински! «Всегда говорили! - сердилась бабушка. – И отец мой, и дед, и бабки, и даже паны…». И обязательно добавляла: мы, мол, тут и с татарами, и с крымчаками, и с караимами, и с армянами дружно жили – говорили каждый на своем языке, но самые употребляемые слова из разных языков, действительно, кочевали туда-сюда. Из всех этих «кочевников» у меня в памяти, правда, осталось только бабушкино «чурэкы» - так она всегда называла обувь. «Нэ ходы босою – надинь чурэкы…».
…Прошлым летом в благословенной крымской Балаклаве – частичке «города русской славы» - за моим мужем погнались с руганью и проклятиями посетители рыбного ресторанчика на набережной бухты. Погнались только потому, что он шел с пляжа в шортах, одна штанина которых была …оранжевого цвета. «Бей оранжевых!» - с явным московским аканьем заорал, подхватившись, крепенький такой мужик, до этого мило обедавший, по всей видимости, с женой и малолетней дочкой. Когда же услышал еще и мою «українську мову», то его чуть кондрашки не хватили! У него, к слову, тут же нашлось немало приверженцев.
Самое печальное, что там, на исконной украинской территории, то есть, у себя дома мы почувствовали себя чужаками. Вот такой нынче Крым. Хотя, только такой ли?..
http://glavred.info/archive/2006/02/09/161906-6.html