10/08/2001 | Спостерігач

Над пропастью...

Есть рубежи, которые общество не должно давать возможности пересекать никому.

Михаил Юн [10:22/08.10]

Если только оно действительно хочет вообще быть обществом, а не населением не скотным двором, не безропотной толпой, которая вскармливает тиранов, а потому не заслуживает даже жалости, когда само оказывается под игом тирании.
Один из таких рубежей - отношение к защитникам обвиняемых.
В Древней Греции и Риме защитник считался лицом не только неприкосновенным, но и вообще стоящим вне бытовых отношений. Гонорар защитника, адвоката (honorario), в отличие от обыкновенного жалования (salario), был не обязательной платой, а нравственно необходимым подарком. И именно на таких нравственно необходимых подарках жили профессиональные адвокаты, врачи и землемеры (геометры).
Поскольку гонорар был только нравственным, но никак не законным императивом, то это означало не только то, что его нельзя было истребовать по суду, но и то, что общество (а общество и Рима, и греческих городов было, несомненно, здоровым и демократическим, по меньшей мере, для полноправных граждан) вполне сознательно отказывалось от контроля, и даже от слежения за взаимоотношениями подзащитного и защитника. Точно так же, как оно отказывается (если только не имеет тенденции к тоталитарному вмешательству во все сферы личной жизни своих членов) от контроля за интимными подробностями жизни супругов.
Всякий, кто пытался вмешаться в сферу взаимоотношений между подзащитным и его адвокатом, вне всякой зависимости от того - кто был подзащитный, и в чём он обвинялся - объявлялся persona infama - обесчещенным. В сущности, такие люди (как и рабы) не могли уже более быть свидетелями, исполнять общественные должности, судить, защищать, заседать в сенате, представлять трибы, с ними отказывались вступать в сделки, за них не выдавали замуж своих дочерей.
Поэтому не многие решались на то, чтобы даже в узком кругу обсуждать взаимоотношение адвокатов и подзащитных. Поэтому и простояли греческие государства-полисы и Рим столько веков. И рухнули, когда начали разлагаться их нравы и обычаи. А одним из признаков такого разложения было именно пренебрежительное отношение к защите.
Общество на Украине подошло слишком близко к этому рубежу. Я просто боюсь (да - именно боюсь) поставить более безжалостный диагноз, но вряд ли буду возражать, если его услышу.
Когда ГНАУ облаивала сидящих за решёткой обвинённых людей и всячески хвалилась своими достижениями в области юридических экспериментов ("не противозаконно, если не возбуждать уголовное дело"), это ещё можно было, если не принять, то, рационально объяснить: надо особенно сильно и лживо убеждать общество именно тогда, когда прекрасно сознаёшь или чувствуешь неправость своего дела. При этом ГНАУ, очевидно, всё-таки исходила или делала вид, что исходит, из права общества на существование и знание происходящего в тиши следственных застенков. Но когда пресс-служба ГНАУ раз за разом и со всё более откровенным цинизмом начала нападать, на адвокатов; когда генерал Пискун начал винить обвиняемого в том, что у него, видите ли(!) слишком много защитников и что взаимодействие обвиняемого с защитниками, понимаете ли, не отвечает изысканным вкусам генерала; когда нашёлся милицейский чин, посмевший не пустить защитника к подзащитному, да ещё и цинично удостоверивший это надписью на документе; когда общество ничего не делает, чтобы все виновные в этом глумлении над юстицией люди оказались на скамьях подсудимых, становится ясно - вблизи какой ужасающей пропасти находится это общество. С точки зрения римлянина-квирита такое общество состоит из обесчещенных людей со всеми вытекающими отсюда последствиями. Оно мыслилось даже не как варварское, а просто как не имеющее право на существование.
Пресс-служба ГНАУ вылила помои на адвоката Федура, причём, судя по неоднократности подобного позорного действия - совершенно не случайно. Как уже ранее писалось, ГНАУ приобрела на Украине всепроницающую власть и возможность действовать без всяких ограничений. Есть масса признаков, по которым эта служба усилиями г-на Азарова имеет ныне почти все приметы организации, которую возглавлял талантливейший мерзавец Гиммлер, а о тех, которых не хватает - г-н Азаров грезит вслух. Удивительно не то, что практически все службы ГНАУ утратили остатки рефлексии. Скорбно поражает другое - похоже, в обществе Украины не осталось сил, способных пойти даже на самые крайние меры ради того, чтобы сохранить самоё общество и заставить наглецов прийти в себя. Хоть на одну секунду.
Можно обвинять Михаила Юна в том, что он вообще пристально и настойчиво занялся "делом банкиров", в то время как на Украине масса других процессов, которые, как утверждает ГНАУ, ничем не отличаются от этого дела, не понимая, что означенный г-н Юн усматривает в "деле банкиров" весьма грозные симптомы правового разложения; можно пенять ему его "юридическую казуистику", даже не пытаясь показать пороки его юридических выкладок - скорее всего именно по той причине, что таких пороков просто нет; можно без конца трещать о мифических убытках бюджета Украины от деятельности "славян", хотя бы и забывая о том, что никакого отношения эти люди к расходной части бюджета не имели; можно даже использовать, явно злоупотребляя им, административный ресурс в распространении грязных инсинуаций по поводу "мифотворчества теневой экономики" - в конце концов, г-н Юн сам вышел на публику и явным образом вызвал на поединок безграмотных пропагандистов из ГНАУ. Но кто дал право гг. из ГПУ и ГНАУ влазить во взаимоотношения и беседы между адвокатом и его клиентом - людьми, один из которых привлечён в дело явно не своей волей, а другой - исполняет свой профессиональный долг - то есть, людьми, которые не свободны в своём выборе оба(!)? Кто и почему на Украине дал право пресс-службе ГНАУ и её генералам обсуждать и подвергать хотя бы и малейшей критике стратегию, тактику и позиции защиты?
Кто дал право совершать неуклюжие попытки поссорить защитника с его подзащитным?
И это - не риторика. Просто ответ слишком безжалостен.
Я готов ответить на эти вопросы. Такое не право, но возможность дало означенным субъектам общество Украины, её граждане, которые оказываются неготовыми к безжалостному сопротивлению против неприкрытого попрания обыкновенных человеческих прав и разрушения всех гарантий, которые мировая юридическая мысль выработала для сохранения таких прав.
В грязном (простите, но иначе его назвать я просто не вправе) пресс-релизе ГНАУ имеется одна любопытная оговорка, свидетельствующая не только о том, что автор этого текста слабо знаком с литературой, и не только о том, что ему не хватает чисто профессионального искусства обойти стороной не вполне ясные для него реминисценции, но, главным образом, о том, какое место ныне занимает ГНАУ в современном украинском обществе. В пресс-релизе написано вот что:
Адвокати, можливо, не отримають частини винагороди. Засоби масової iнформацiї, якi обороняли банкiра, смакували юридичну казуїстику i звично полаювали владу, вiдчують себе унтер-офiцерською удовицею.
Так вот, я заявляю прямо и открыто - всё общество Украины должно уже сейчас чувствовать себя унтер-офицерской вдовой, то есть женщиной, которую беззаконно высек всевластный взяточник Городничий, а затем ещё и неуклюже оболгал, заявив, что "она сама себя высекла", оболгал просто из страха перед разоблачением. Именно так обстоят дела в известном "Ревизоре" с известной унтер-офицерской вдовой, на которую указывают начитанные интеллектуалы из пресс-службы, и эти субъекты из ГНАУ уже вполне чувствуют себя Городничим. Это уже не Гегель, это - Гоголь...
В гимне Французской республики "La Marseillaise" есть простые слова, которые дают критерий того, кто является гражданином, а кто только называет себя таковым. В час страшной опасности, которая угрожала свободе и праву, в час кровопролитной борьбы против тирании были написаны в Страсбурге Руже де Лилем эти слова: "Aux armes citoyens" - "К оружию, граждане". То есть тогда, именно тогда французы ясно поняли, что гражданин - это именно тот, кто может на рубеже взять в руки оружие.
Оружие у каждого своё. "Одни воюют стоя, словно поднявшись в стремени, другие воюют сидя, не покидая седла". У журналиста, писателя - бумага, перо, карандаш, ЭВМ, слово, у художника - холст и кисть, у политика - искусство убеждения и политическое чутьё, у юриста - профессионализм и совесть, у военного - вооружение... но во всех случаях для того, чтобы взять оружие в руки, нужна смелость. Смелость, без которой никто не имеет права именовать себя гражданином.
И надо иметь в виду то, что Украина подошла к рубежу. Если сегодня позволить мытарям и иже с ними безнаказанно глумиться над защитой обвиняемого, "лякати судд_в, або брати їх у кл_щ_", стучать им по лбу, не исполнять их решения, если сегодня не объявить людей, осмелившихся это сделать, обесчещенными, то, завтра, буквально завтра, момент этот недалёк - они будут глумиться над каждым, о да(!) обеспечив, если сочтут необходимым, тёплое стойло и ЕдУ на скотном дворе.