11/19/2001 | Спостерігач

Александр Роднянский: «У нас будут дебаты»


Отсрочка официальной предвыборной кампании практически не отразилась на интенсивности предвыборных процессов на телевидении. Их специфика в нынешнем политическом сезоне стала основной темой беседы корреспондента «Телекритики» с генеральным продюсером канала «1+1» Александром Роднянским, о степени открытости которой читателю судить самому.

- Александр Ефимович, говорят, Вы участвуете в заседаниях пиар-штаба эсдеков под руководством Марата Гельмана?



- Не участвую. С Маратом Гельманом знаком не один год, задолго до того, как он открыл в Киеве галерею. С удовольствием общаюсь с ним, обсуждаю возможность развития рынка современного искусства в Украине. И до, и после выборов.



- То есть, «1+1» не собирается принимать непосредственного участия в выборной кампании?

- «1+1» никогда не принимал непосредственного участия в предвыборных кампаниях какой- либо из партий и не изменит своей традиции.



- Что изменится в смысле использования разными политическими силами медийного ресурса на этих выборах по сравнению с прошлыми президентскими и парламентскими выборами?



- Я на самом деле считаю, что отслеживать надо процессы, а не отдельные факты. С точки зрения развития процесса, я думаю, сегодняшняя предвыборная кампания будет намного ближе к тому, что в далеком будущем - или, а я надеюсь - и в недалеком будущем, будет означать полноценное освещение программ и действий всех участников политического процесса в сбалансированном и объективном виде.



В этом году, как мне кажется, освещение выборов может быть значительно более объемным и информативно насыщенным, чем в 98 году. Это не означает, - я подчеркиваю, - что оно будет оптимальным. Но в пользу подобного оптимистического утверждения говорит и значительно более высокий уровень развития украинских телекомпаний, и наличие большого количества политических участников, обладающих интересами в медиа - много большего, чем раньше.



Сыграет свою роль и естественное для парламентских выборов отсутствие такой авторитарной доминанты, каковая всегда присутствует на выборах президентских, потому что там всегда есть лидер - действующий Президент. Здесь же, как минимум, пять - шесть, если не больше, основных участников только в спектре так называемых пропрезидентских сил, и это означает, что конкуренция, как минимум, между ними в значительно большей степени обострит характер выборов и характер их освещения. Что же касается медийных приемов - вы можете сами видеть - особенно нового ничего нет. Ну, может, к самим выборам появятся несколько новых передач.



- Дебаты появятся, как Вы считаете?



- У нас - появятся. Естественно, правильнее всего было бы появление полноценных дебатов - внятных, скучных, в деталях обсуждающих все обстоятельства всех без исключения предвыборных программ - на УТ-1. Это было бы нормально - на государственном, общественном канале, который, по идее, это сделать обязан.



Что же касается частных каналов, то, как всегда, главный вопрос для них - не утерять интерес аудитории, которая у особенно популярных компаний, таких как «Интер» или «1+1», не слишком политизирована, если честно. Все политические программы всегда или почти всегда в показателях рейтингов в два, если не больше, раза ниже развлекательных программ. Это говорит о стране.

При подготовке дебатов важно, с одной стороны, избежать превращения серьезного процесса в игру, телешоу. А с другой стороны - это должен быть интересный, конфликтный разговор. Поэтому я убежден, что у нас будут дебаты. Но я гарантирую, что это не будут дебаты всех ста политических партий, которые идут на выборы, а, вероятно, дебаты между участниками «высшей лиги» - то есть, между теми партиями и блоками, которые в два последних месяца наберут наибольшие рейтинги. Как это делается, например, в Соединенных Штатах.



- А из политических проектов прошлых лет, - например, если вспомнить «Пятый угол», «5х5» - что приобретено, и что, может быть, потеряно?



- Вы знаете - у нас было очень много попыток создания политических проектов. Мы брали на себя очень высокую ответственность, делая такие программы, как «5 х 5», «Эпицентр-дебаты». С нашей стороны было продемонстрировано очень честное, поверьте, желание дать возможность высказаться всем. И сделать это максимально интересно, в яркой телевизионной форме.

У нас была очень хорошая президентская ночь выборов, я имею в виду - первая - после первого тура. И у нас были очень большие проблемы с очень многими участниками политического процесса после и в результате всех этих программ. Потому что всех без исключения что-то да не устраивало! Кого-то не устраивала дискуссия, в которой микрофон находится в руках не у выступающего, а у ведущего. Кого-то не устраивала позиция стоя, а не сидя за столом. Кого-то - выбор оппонентов, облегченная форма вопросов к одному и, соответственно, - осложненная форма вопросов к другому…



К сожалению, вот такого рода программы научили нас, что ничего, кроме жесткой, раздраженной и агрессивной реакции, нас не ждет. Ну естественно - ведь кто-то выигрывает, кто-то проигрывает, кто-то выглядит лучше, кто-то - хуже. Ну, например, ни один из знакомых мне живых и здоровых людей не будет голосовать за прогрессивных социалистов. Но уровень поведения в дискуссии Витренко у некоторых вызывает скорее симпатию, у нее такая агрессивная провокативность, это зрелищно... Иными словами, превращение выборов в театральное представление приводит к неожиданным результатам. Поэтому, на мой взгляд, дебаты - штука неблагодарная. И в этом году мы попробуем их сделать очень аккуратно: игроки «высшей лиги» смогут между собой внятно поспорить, подискутировать. Мы думаем над формой программы, которая в наименьшей степени позволит предъявлять к нам претензии.



- Испытываете ли вы затруднения с приглашением в эфир не ортодоксальных оппозиционеров, а, скажем так, «продвинутых»? Таких, к примеру, как Владимир Филенко, Сергей Комисаренко, Тарас Чoрновил, Тарас Стецькив?



- Но они же все у нас были в эфире! Филенко у нас постоянно в эфире... И Тарас Стецькив, и Тарас Чoрновил - постоянно в новостях... Никаких затруднений с ними у нас не было. Наоборот - мы любим сталкивать точки зрения. И всегда будем предоставлять возможность высказываться представителям реальной оппозиции.



- Как Вы считаете, был ли у оппозиции шанс более полно быть представленной в телевизионном эфире?



- Более полно, чем она была представлена, скажем, в эфире «1+1» во время «кассетного» скандала - она не могла быть представлена нигде и никогда. Это не только мое мнение - а мнение, боюсь, и многих членов оппозиции. Я даже не убежден, если честно, что все то, что мы освещали, стоило того, чтобы это освещать...



Но поскольку мы всегда старались выглядеть сбалансированно и быть настроенными на внятное отражение существенных процессов - а тогда эти процессы казались существенными - то мы их и отражали. А относительно того, могла бы она быть представлена более полно… Наверное, она хотела быть представленной более полно. Но представляет ли она сегодня общественные интересы в такой степени, чтобы быть представленной так полно, как она бы хотела? Это вопрос.



Являются ли лидеры сегодняшней оппозиции представителями сколько-нибудь существенных слоев населения? Вот Ле Пен - полноценно ли он представлен на французском ТВ? Не думаю. А он представляет интересы 15% французских избирателей. Поверьте, что он намного менее активно освещается, чем многие лидеры нашей оппозиции, представляющие, скажем, в лучшем случае, 1% украинских избирателей.



Мы пытаемся жить по такой модели, когда заранее известны все участники сказочной игры: есть добрый Иван-дурак, ужасный злобный волк, дровосек и т.д. Так вот, сам факт, что ты себя объявляешь Иваном-дураком, еще не означает, что ты им стал, во-первых. А во-вторых, не означает, что мы должны складывать сказки про тебя.

То есть, когда ситуация реальна, когда политик и его влияние реальны - мы просто не можем избежать освещения, мы не имеем права не освещать. Мне не нравится, когда жгут чучело президента или любого другого политика. Мне это напоминает 33-й год. Но мы вынуждены были это показывать, несмотря на то, что это не нравится подавляющему большинству интеллигентных людей. Но здесь был информационный повод, это показывали все западные телеканалы.



Но у нас часто бывает так: кто-то выступил с жесткой критикой власти и решил после этого, что жизнь покажется медом... Ведь у нас, если политик уходит в оппозицию, его ожидает не тюрьма и жесткие пытки, как в Латинской Америке (я не говорю об олигархических войнах – я о реальной политике), а подарки и гранты, приглашения на приемы от множества посольств. Статьи и интервью в «Файненшнл Таймс», «Уоллстрит джорнел», «Нью-Йорк Таймс», и очередь в кабинет Президента с попыткой поднять себе цену. Кстати, это относится и к пафосным украинским журналистам - продаться подороже под декларацией объективности и непредвзятости освещения.



А если же ты выступил, и всего этого не случилось, - черт побери, как жить дальше! Значит, нужно сказать еще жестче. А жестче - не получается... Жестче - это надо переходить уже на полное хамство, которое вообще-то подсудно... Есть те, кто переходят -но это уже не телевизионный процесс.



На самом деле надо начинать строить партийную работу, ездить по регионам, создавать ячейки, выступать, искать спонсоров, и желательно в стране, а не за ее пределами.



Я так об этом говорю, потому что телеканалы пытаются использовать пиаровские службы разнообразных политических сил. Мы вообще часто становимся заложниками пиаровских отделов, вся деятельность которых сводится к тому, чтобы повесить в одном из информационных агентств свое сообщение, редко имеющее отношение к действительности. А учитывая уровень украинской журналистики, которая очень часто сводится к экранизации ИНТЕРФАКСа и УНИАНа - вот и получаются у нас политические партии, существующие виртуально.



Хочется освещать реальные процессы, и наша деятельность очень часто сводится к тому, чтобы отличать реальную политику от виртуальной. К сожалению.

Разговаривала Анна Шерман, «Телекритика»