12/12/2001 | К.Л.М.

Впервые на форуме УП
http://www.pravda.com.ua/forum/read.php?f=1&i=69996&t=69996

К.Л.М.

PS За опечатки и пунктуацию извините, это первая версия. Если хотите улучшить -- шлите ваши правки по адресу mumu_999@hotmail.com

ИЗБИЕНИЕ МЕНЯ БЕЖЕНЦАМИ -- СИМВОЛ НЕНАВИСТИ И БЕШЕНСТВА ЭТОЙ ГРЯЗНОЙ ВОЙНЫ.

10-го декабря 2001

Роберт Фиск (Robert Fisk)
перевел К.Л.М. (mumu_999@hotmail.com)

Они начали с рукопожатий, мы сказали "Cалям алейкум" (Мир Вам !), потом первые несколько камешков пролетели мимо моего лица. Мальчишка попробовал отобрать у меня сумку, потом другой. Потом кто-то ударил меня в спину, какой-то парень разбил мне очки и начал бить камнем в мои лицо и голову. Я не мог видеть из-за крови, текшей с моего лба и застилающей глаза. И даже после этого я понимал, я не могу винить их в том что происходит. На самом деле, если бы я был Афганским беженцем в лагере Кила Абдулла, недалеко от Афгано-Пакистанской границы -- я сделал бы то-же самое с Робертом Фиском, или с другим встреченным человеком с Запада.

Зачем записывать мои несколько минут страха и отвращения к самому себе во время нападения недалеко от Афганской границы ? Зачем описывать то как я, окровавленный, кричал как животное, когда сотни (а если говорить откровенно, то тысячи) мирных жителей умирают под американскими бомбами в Афганистане, когда "Война во имя Цивилизации" сжигает и калечит пуштунов в Кандагаре, разрушает их дома -- ради того чтобы Добро победило Зло ?

Некоторые из афганцев в этой маленокой деревне живут здесь годы, другие -- приехали в последние несколько недель, в трауре по своим убитым друзьям и близким, отчаявшиеся и злые. Это было плохое место для поломки автомобиля, и плохое время -- прямо перед Ифтаром (конец поста во время Рамадана). Но то что с нами случилось -- было символом ненависти и бешенства этой грязной войны, растущего количества неимущих афганцев, молодых и старых, которые увидев иностранцев, врагов, попытались уничтожить по крайней мере одного из них.

Многие из этих афганцев, как мы выяснили, были введены в неистовство тем, что они видели по телевидению о массовых убийствах в Мазар-и-Шарифе, о убитых пленных, с завязанными за спиной руками. Житель деревни, позже, сказал одному из наших водителей, что он смотрел видеокассету, на которой офицеры ЦРУ "Майк" и "Дейв" угрожали смертью стоящему на коленях пленному в Мазаре. Деревенские жители не образованы, но не нужно учиться для того чтобы ответить на смерть любимых под бомбами Б-52. Как-то подросток, с ломающимся голосом, повернулся к моему водителю и спросил, указывая на меня : "Это мистер Буш ?"

Было около 16:30, когда мы подьехали к Кила Абдулла, находящемуся на половине пути между пакистанским городом Кветта и пограничным поселком Шаман. Мы -- это Аманулла, наш шофер; Файаз Ахмет, наш переводчик; Джастин Хагглер из Independent, только что закончивший репортаж о массовом убийстве в Мазаре; и я.

Мы поняли -- что-то не в порядке, когда наша машина остановилась в середине узкой, заполненной машинами улочки. Тонкая струйка белого пара поднималась из под капота нашего джипа, гудки машин, автобусов и грузовиков, протестовавших против созданной нами пробки, слились в постоянный вой. Вчетвером, мы вышли из машины и столкнули ее на обочину. Я пробормотал что-то Джастину, насчет того, что это было прохим местом для поломки. Кила Абдулла является домом для тысяч афганских беженцев -- скопление бедного, случайно подобравшегося, народа, которые, во множестве, война породила в Пакистане.

Аманулла пошел на поиски другой машины... Есть только одна вещь хуже толпы озлобленных мужчин, и это толпа озлобленных мужчин ночью. Мы с Джастином улыбались первоначально доброжелательно настроенной толпе, которая быстро собралась вокруг нашей дымящейся машины. Я пожал много рук (возможно мне стоило вспомнить "мистера Буша"), и сказал немало "Салям Алейкумов". Я знал что может случиться если улыбки прекратятся.

Толпа росла, и я посоветовал Джастину отойти от джипа и выйти на дорогу. Ребенок больно царапнул ногтем мою кисть, но я убедил себя, что это была случайность, детская пытливость. Потом, камешек пролетел мимо моей головы и отскочил от плеча Джастина. Джастин резко повернулся, его взляд выражал озабоченность, я помню как я вздохнул. Я подумал, что это была всего лишь шалость. Потом другой ребенок попытался схватить мою сумку, в ней были паспорт, кредитные карточки, деньги, дневник, записная книжка, мобильник... Я вырвал ее и перекинул ремешок через плечо. Мы с Джастином перешли дорогу и кто-то толкнул меня в спину.

Как вы выйти из сна, персонажи которого вдруг становятся враждебными ? Я видел одного из мужчин, который был сплошная улыбка, когда мы жали руки. Сейчас он не улыбался. Некоторые из меньших ребятишек еще смеялись, но их смех стал каким-то другим. Уважаемый иностранец, человек, который был "салям алейкум" несколько минут назад стал расстроен, испуган и обратился в бегство. Запад был унижен. Джастина толкали в разные стороны, но в центре дороги мы увидели водителя автобуса, который звал нас жестами к себе. Файаз, все еще стоящий у автомобиля не понимая почему мы отошли, больше не мог нас видеть. Джастин добежал до автобуса и взобрался внутрь, но в тот момент, когда я поставил ногу на ступеньку, трое мужчин, дернув за ручку сумки, вытащили меня обратно на дорогу. Промелькнула рука Джастина, и я схватился за нее. "Держись," крикнул он. Мне ничего больше не оставалось.

В этот момент первый сильный удар пришелся мне по голове, я почти упал, в ушах стоял звон. Я ожидал удара, но не представлял каким он будет сильным и болезненным, и не думал что он будет так сразу. Удар нес с собой ужасное сообщение: кто-то ненавидел меня достаточно сильно для того чтобы причинить мне боль. Потом были еще два удара, один сзади в плечо, мощный кулак послал меня в стенку автобуса, поскольку я все еще держал руку Джастина. Пассажиры смотрели на меня, потом на Джастина, но они не двигались, никто не хотел помочь.

Я крикнул "Помоги мне Джастин !", и Джастин, кто делал все возможное, пытаясь втащить меня за слабеющую руку в автобус. Я услышал его вопрос, несмотря на крики толпы: "Что ты хочешь, чтобы я сделал ?". Потом я понял, что я слышу его еле-еле. Да, толпа кричала. Мне показалось что я услышал слово "кафир" (неверный)... может я и ошибся. В этот момент меня оттащили от Джастина.

Потом была еще пара ударов по голове, по одному с каждой стороны, и, по какой-то непонятной причине, я вдруг вспомнил момент в детском саду, который назывался Цедарс (Cedars) в Маидстоне (Maidstone) более 50-ти лет назад, когда высокий мальчишка строивший песочные замки на игровой площадке ударил меня по голове, я запомнил, что этот удар имел запах... Следующий удар последовал от мужчины, держащего большой камень в правой руке. он опустил этот камень на мой лоб с невероятной силой, и что-то горячее и жидкое вдруг плеснуло мне на лицо, губы, щеки. Я упал. Меня били ногами, в спину, по ногам. Другой подросток схватил мою сумку, но я не выпустил ремешка. Потом я взглянул вверх и понял что вокруг меня было около 60-ти человек, они выли. Странно, что я не чувствовал страха, но какое-то ожидание. Я знал что нужно ответить. Или, как я логически заключил находясь в состоянии шока, мне придется умереть.

Единственной вещью, которая удивила меня, было мое внутреннее чувство физического коллапса, мое растущее осознание крови и холодного пота, которые меня покрывали. Я не думаю, что видел так много крови до этого. На секунду я увидел отблеск чего-то ужасного, лица из кошмаров, моего собственного, отраженного в стекле автобуса, покрытого кровью, мои разодранные руки как у Леди Макбет, пачкающие кровью свитер и ошейник моей рубашки, до такой степени что моя спина стала мокрой, моя сумка заблестела красным, и на моих брюках стали появляться кровавые пятна.

Больше я истекал кровью -- большая толпа собиралась, чтобы бить меня кулаками. Камешки и маленькие камни отскакивали от моей головы и плечей. Я помню что подумал: Сколько это может продолжаться ? Вдруг мою голову ударили камнями, одновременно с двух сторон, не брошенными, а зажатыми в руках мужчин, которые пытались таким образом расколоть мне череп. Потом удар кулаком сломал очки о мой нос, другая рука схватила запасную пару очков, висевшую в футляре у меня на шее и оторвала их.

Я думаю в этот мемент я должен поблагодарить Ливан. Я освещал ливанские войны на протяжении 25-ти лет, и ливанцы учили меня снова и снова -- как выжить: прими решение, любое решение, но, ни в коем случае не бездействуй.

Таким образом, я вырвал сумку из рук молодого парня, который держал ее. Он отступил. Потом я повернулся к мужчине справа, тому, который держал в руках окровавленный камень, и ударил его кулаком в рот. Я не мог хорошо видеть не только потому что мне разбили очки, а еще и потому что красная пелена застилала мне глаза, но я увидел, как тот мужчина как-бы закашлялся, выплюнул изо рта зуб, упал. Потом пришла очередь другого, который схватил меня за сумку, и я всадил кулак ему в нос. Он закричал в ярости, и неожиданно все вокруг стало красным. Я промахнулся, потом ударил еще одного в лицо, и побежал.

Я был снова на середине дороги, но не мог ничего видеть. Я попробовал протереть руками глаза, они были залиты кровью, потом пальцами я попытался расчистить ее сгустки, что-то чмокнуло, но я снова начал видеть, и понял что плачу, и слезы очищают мои глаза от крови. Я продолжал себя спрашивать: "Что я наделал ?" Я бил тех самых афганских беженцев, о которых так долго писал; тех самых обездоленных, выброшенных людей, которых моя собственная страна, в числе других, продолжала убивать, вместе с Талибаном, совсем недалеко от меня. "Спаси меня бог !", подумал я, думаю я это даже сказал. Люди, чьи семьи гибли под нашими бомбежками, теперь и мои враги тоже.

Потом произошло что-то удивительное. Ко мне подошел мужчина, очень спокойно, взял меня за руку. Я не мог его хорошо рассмотреть, но заметил что он был в широкой накидке, на голове у него был тюрбан, и была седая борода. И он повел меня от толпы. Я посмотрел через плечо. Теперь там было около сотни человек, и несколько камней скакали по дороге, но они не были направлены в меня, скорее всего, чтобы не попасть в незнакомца. Он был как персонаж из Ветхого Завета, как Добрый Самаритянин, мусульманин, возможно деревенский мулла, который пытался спасти мне жизнь.

Он затолкал меня на заднее сидение полицейской машины. Но полицеские не двигались. Они были испуганы. "Помогите !" продолжал я кричать через меленькое окошко в водительскую кабину, мои руки оставляли полосы крови на стекле. Они проехали несколько метров и остановились, до тех пор как незнакомец не поговорил с ними снова. Потом они проехали еще 300 метров.

Там, за дорогой, был конвой Красного Креста и Красного Полумесяца. Толпа все еще была за нами, но двое из медицинского персонала отнесли меня в одну из своих машин, полили водой мне на руки и лицо, и начали накадывать бинты на мои лицо и голову. "Лежи -- мы накроем тебя одеялом, чтобы они тебя не видели", сказал один из них. Они были оба мусульмане, из Бангладеш, их имена достойны упоминания, поскольку они были добрыми и настоящими мужчинами : Мухаммед Абдул Халим и Сикдер Мокаддес Ахмед. Я лежал на полу, стонал, и осознавал что могу выжить.

Через несколько минут приехал Джастин. Его охранял здоровенный солдат из Балучистан Левиес (Baluchistan Levies), -- истинное привидение Британской Империи, кто, с единственным ружьем, держал толпу в отдалении от машины с сидящим в ней Джастином. Я порылся в сумке. "Они так ее и не получили!", продолжал я говорить себе, как будто мои паспорт и кредитные карточки были своего рода Святым Граалем. Но они забрали мои очки, и мою последнюю пару запасных очков, я был слеп. Пропал так-же и мой мобильник, и записная книжка, в которой были, накопленные за 25 лет моего пребывания на Ближнем Востоке, телефонные номера. Что мне теперь делать ? Попросить всех кто меня когда-либо знал послать мне телефонные номера ?

"Черт !", воскликнул я, коснувшись своего кулака, из глубокой раны все еще сочилась кровь, след от зуба который я только что выбил из чьей-то челюсти. Из челюсти человека, который был невиновен ни в каких преступлениях кроме того что оказался жертвой Мира.

Я провел более двух с половиной десятилетий освещая унижения и невзгоды, павшие на мусульманский мир, и теперь их гнев пал на меня тоже. Или нет ? Ведь были Мухаммед и Сикдер из Красного Креста, и Файаз, который пошел, дрожа, назад к нашей машине, зная о том что с нами произошло, и Аманулла, который пригласил нас домой чтобы оказать медицинскую помощь. И еще был мусульманский Святой, который повел меня за руку.

И, я понял, были еще все те афганские мужчины и подростки, кто напал на меня, и кто никогда бы этого не сделал, если бы их жестокость не была продуктом других, нас -- тех нас, кто вооружил их борьбу с СССР и игнорировал их боль, смеялся над их гражданской войной, а потом вооружил и заплатил им снова для "Войны во имя Цивилизации", проходящей всего в нескольких километрах от меня, и потом бомбил их дома, и разрывал их семьи, и называл их "побочными разрушениями" (collateral damage).

Вот я и подумал, что все-таки должен написать о том что произошло с нами, в этом страшном, глупом, кровавом, и все-же маленьком инциденте. Я боялся, что другие версии расскажут другую историю о том как Британский журналист был "избит толпой афганских беженцев".

И в этом главное. Жертвы -- афганцы, раны нанесены нами, при помощи Б-52, не ими. И я скажу это снова. Если бы я был афганским беженцем в Кила Абдулла -- я бы сделал то-же самое что и они. Я напал бы на Роберта Фиска. Или, на любого другого человека с Запада, которого мог бы найти.