Александр Турчинов: “Пришло время снять очки страха”
02/21/2002 | Roller
Сегодня 21 февраль 2002,четверг 13:03 www.vv.com.ua
Александр Турчинов: “Пришло время снять очки страха”
Утверждение ведущего американского эксперта, что проанализированные им эпизоды записей майора Мельниченко (в которых речь идет о журналисте Г.Гонгадзе и депутате А.Ельяшкевиче) монтажа не претерпевали, является аутентичными и он готов доказать свою правоту в суде любой юрисдикции и инстанции, дали кассетному делу новое развитие.
Сегодня мы стоим на пороге долгожданных событий, на которые, наконец, вынуждено решиться украинское общество.
Записи, в которых высшие должностные лица страны лично свидетельствуют о собственной коррумпированности и преступности — слишком важное дело для того, чтобы их можно было и далее объезжать на хромой кобыле, как это пыталась сделать действующая власть сегодня. Возникает вопрос: почему более года мы должны ждать того, что было уже давно понятно?
26 января 2001 года лидер парламентской фракции «Батьківщина» и один из лидеров оппозиции Александр Турчинов первым официально подтвердил оригинальность записей майора Мельниченко. Он узнал свой голос и подтвердил, что это именно тот разговор, который произошел между ним и Кучмой в кабинете президента. После него аналогичное заявление сделал Тарас Чорновил. Но этого оказалось маловато для затравленного общества. Поэтому сегодня мы вновь и вновь возвращаемся в прошлое, дабы выяснить причину этой невероятной инертности всего общества.
— Александр Валентинович, более года назад Вы были первым человеком, который узнал свой голос на пленках майора Мельниченко и подтвердил факт записанного разговора. Ваше свидетельство могло стать началом нового этапа этого дела. Воссоздайте, пожалуйста, ход тогдашних событий.
— Как только стране стала известна трагедия Гонгадзе, а потом и то, что есть пленки, подтверждающие причастность высших должностных лиц к этому делу, власть начала свою деятельность со лжи. Сначала работники Министерства внутренних дел лгали, что найденный труп не может принадлежать Гонгадзе, поскольку не совпадает время гибели, рост найденного тела и т. п. Это была полная ложь, которая была разоблачена сразу после экспертизы тела. Вторая ложь высших чиновников из причастных к этому делу структур имела место после того, как майор Мельниченко предал огласке свои записи через Верховную Раду. Тогда, вы помните, и генеральный прокурор, и представители Службы безопасности сделали заявление о том, что технических условий для подслушивания президента не было и быть не могло, а все высказывания президента о покушении на Гонгадзе, о коррупционных отношениях, о злоупотреблении властью, об угрозах судьям, об ограничении свободы слова — все это фальсификация, монтаж, сделанный при помощи актеров, которые пытаются беседовать голосами президента и высших чиновников.
Так уж случилось, что во время моего выступления в прямом эфире радио «Свобода» журналист из Праги спросил меня, смог ли бы я выступить экспертом, если бы получил возможность прослушать пленки с записями разговоров президента. Уже из самого вопроса я понял, что журналисты радио «Свобода», очевидно, имеют какую-то информацию, что этот вопрос не случаен, и подтвердил свою готовность выступить экспертом, если в записях майора есть и мои разговоры с президентом.
Неделю спустя я получил письмо от парламентской следственной комиссии, в которую попали записи майора. Среди других записей был и мой разговор с президентом Кучмой, который произошел в сентябре 2001 года. При прослушивании диска с записью, которая попала в официальную следственную комиссию, с первых минут я узнал свой разговор с Леонидом Даниловичом Кучмей. Трудно было не узнать...
— Каким было первое ощущение?
— Не могу сказать, что было так уж уютно. Психологически очень странно и непросто столкнуться с очевидным свидетельством того, что запись все же велась, тогда как в момент разговора ни о чем подобном я и помыслить не мог. Президент, очевидно, находился ближе к записывающему устройству, поэтому его голос звучал четче. Но собственный голос я узнал сразу. А разговор помнил хорошо, ибо он был достаточно трудным для меня. Я сам попросил о встрече с Кучмой и сразу получил такую возможность как руководитель парламентской фракции. Речь шла об аресте мужа Юлии Тимошенко. Немотивированный, не связанный с нарушением закона арест, произведенный без каких бы то ни было комментариев или объяснений со стороны власти. По поручению фракции я встретился с Кучмой, чтобы выяснить, на каких основаниях это произошло.
Меня шокировало то спокойствие, с которым гарант отнесся в разговоре к действиям прокуратуры, а также то, что он совсем не скрывал своего влияния на события. Кучма четко дал понять, что основанием для таких действий власти является «некрасивое» поведение Тимошенко. Она «издевается» над людьми из его окружения, на что не имеет никакого права, наносит им материальные убытки своими действиями в правительстве. Когда ее поведение изменится «на лучшее», то не будет иметь проблем ни она, ни ее семья. И наоборот, если Юлия Тимошенко будет продолжать оставаться в правительстве на своих позициях, то нет никакой гарантии, что и она не повторит путь своего мужа.
Это было предупреждение на уровне угрозы. Никто даже не скрывал, что Александр Тимошенко является заложником и именно от поведения Юлии Владимировны будет зависеть, будет он на свободе или же в тюрьме. Такой вот грустный был разговор. Кучма сказал передать его пожелания Юлии Владимировне. Но нет ничего тайного, которое не могло бы стать явным. И хотя это был не единственный мой разговор с президентом, случилось так, что именно он стал историческим, попав в записи Мельниченко.
После моего подтверждения факта разговора и его наличия в записях майора Тарас Чорновил также заявил, что узнает свой разговор с президентом, что он без купюр и не претерпела монтаж. И уже после этого официального подтверждения пошли заявления пропрезидентских сил о том, что Турчинов и Чорновил могли сами прийти с записывающими устройствами и зафиксировать разговоры с Кучмой. Это была сознательная ложь, рассчитанная на простых людей, которые не представляют себе действительную ситуацию в администрации президента. В приемную Кучмы не может войти ни один депутат или министр до тех пор, пока не пройдет спецосмотр. И, кстати, единственное место, где обыскивают депутатов, — перед приемной президента. Изымаются не только металлические устройства, но даже мобильные телефоны.
Поэтому после нашей экспертизы и свидетельства, а также после нашего официального письма о готовности свидетельствовать в суде власти, Служба безопасности и Генпрокуратура вынуждены были признать, что подслушивание все же было. Тогда они начали продвигать другую версию: это просто компиляция. Т.е. сначала были сделаны записи, из которых потом вырезали отдельные слова, чуть ли не звуки, и потом склеили их в содержательный и связный текст. Любой специалист по этих вопросам понимает: это просто невозможно. Но маховик новой волны лжи был запущен. Генпрокуратура объясняла свою деятельность фактом отсутствия у них устройства, с помощью которого делались записи, оригиналов пленок, и таким образом настаивала, что они не могут сделать надлежащую экспертизу. Определенные пропрезидентские силы заказывали какие-то там свои экспертизы у частных структур, которые «доказывали», что пленки не могут быть оригинальными. И только теперь, через год, когда американская сторона смогла через суд получить часть этих записей, уже ни у кого не осталось сомнений, что пленки подлинные, т.е. не было никакого монтажа. В любой цивилизованной стране даже одного фрагмента этих записей, где имеющиеся в наличии факты коррупции, злоупотребление властью, борьбы с правами человека и свободой слова, прямых угроз, взяток было бы достаточно, чтобы не просто лишить человека власти, но и посадить его на скамью подсудимых. Однако Генпрокуратура, которая хорошо справляется только с заказами на уничтожение оппозиции, вновь делает вывод, что экспертиза, сделанная лучшими специалистами, для нее не является указанием к действию, и ничего делать не собирается.
— Уже более года назад ваша пресс-конференция могла положить начало новому развитию событий, а страна должна бы пойти совершенно иным путем в разрешении всех этих вопросов, но дело тянется и поныне. Что, по Вашему мнению, является главным фактором в том, что мы и до сих пор не можем сдвинуться с места?
— Этот очень сложный вопрос. Многие из политиков, и я сам, считали, что процедура импичмента должна начаться сразу после первых свидетельств о подлинности пленок, что не проголосовать за импичмент не сможет при таких обстоятельствах никто. Но все свидетельствует о том, что общество проглотило страшную трагедию и страшные преступления и никак не отреагировало. По-видимому, в основе этого лежит проблема, которая не лечится за короткое время. К сожалению, наше взрослое население психологически формировалось в условиях тоталитарной страны. Страх перед властью, привычка к тому, что власть — преступная и иной быть не может, остается и поныне. Если в газетах напечатать о том, что власть совершила любое по своей тяжести преступление, это никого не удивит. А вот написать, что среди политиков есть и честные люди, — это действительно вызывает изумление и недоверие. Преступность власти стала нормальным явлением для наших граждан за времена, проведенные в условиях тоталитарного режима. И рабский страх, который воспитывался семьдесят лет, никуда не делся, он остался. Страх сидит в подсознании граждан, и именно на этом паразитирует власть. Это одна из причин.
Второй важной причиной можно назвать то, что режим, существующий сегодня в Украине, базируется на последовательной системе криминализации всего общества. Т.е. существует круговая порука. Людей заставляют совершать небольшие, но системные преступления. Пока ты лоялен к власти и укладываешься в предлагаемые тебе рамки, система «не замечает» твоих запрограммированных преступлений. Как только гражданин начинает бороться за свои права, за то же право честно работать и зарабатывать на себя без воровства, ему припомнят, что он не умер с голоду, когда власть поставила его в условия выживания, и за все накажут. Тотальный режим имеет целый ряд отработанных схем, при помощи которых людей криминализируют.
Например, сейчас украинцев легко ставят в зависимость от власти путем непосильного налогового давления, массовой безработицы и административного террора. Выполняя все требования действующей власти, человек будет обречен на жуткое прозябание. Поэтому многие граждане избегают различными способами беспредела налоговиков и чиновников и, соответственно, не чувствуют себя безопасно с точки зрения законодательства. Чтобы выжить, не имея постоянного дохода, необходимо иметь доходы теневые: «халтуры», «шабашки», побочные приработки и т. п. Стране навязана двойная мораль, теневая экономика, правовое лицемерие. Когда силовые структуры защищают не гражданина, а прежде всего власть от граждан, а суды зависимы от этой власти, люди чувствуют себя полностью бесправными, запуганными и, не имея сил для противодействия, становятся соучастниками преступлений власти. Промолчать и раз, и второй, и третий — становится формулой существования. Это — самое страшное и самое опасное. Собственно, речь идет о том, что вековой страх, от которого можно освободиться далеко не сразу, не просто не исчезает, он поддерживается властью, которую мы имеем в Украине сегодня. Нас системно пугают с высоких трибун, нас профессионально зомбируют подконтрольные власти средства массовой информации, от нас требуют, чтобы мы постоянно боялись… Есть детские сказки, где рассказывается о страшных драконах, питающихся чужим страхом. Чем больше их боятся, тем лучше они себя чувствуют, тем большими растут. Как только исчезает ужас в глазах человека, который на них смотрит, они уменьшаются и превращаются в нечто совсем не страшное: таракана, червя... Т.е., сбросив очки страха, смотришь и удивляешься: как можно было этого так бояться раньше?
— Ваше подтверждение подлинности пленок майора Мельниченко было смелым поступком. Вам лучше, чем кому-либо, известно, что власть действует не только угрозами. Кроме того, еще до вашей общей с Виктором Шишкиным пресс-конференции за вами уже длительное время велось внешняя слежка…
— Внешняя слежка мало что прибавляла к тому, что и так было известно обо мне или моей работе заинтересованным структурам. Прослушиванием никого из нас не удивишь, это уже давно доказанный факт. Однако тогдашняя слежка большой мерой предназначалась для психологического давления на меня и мою семью — очень уж она была демонстративной. Постоянное дежурство машины с людьми у моего дома, неприкрытая слежка за передвижением по городу. Когда это все начало уж очень надоедать, мобилизовали журналистов, они фотографировали, снимали на пленку, материалы пошли в прессу, и, в конечном счете, эту наглую слежку пришлась прекратить и дать объяснение. Объяснение силовых структур было весьма забавным: им якобы поступил сигнал о возможности совершения преступления именно во дворе дома, где живу я с семьей, поэтому там была организована засада в ожидании возможного преступления. На втором этапе развития этих событий неофициальная слежка за мной сменилось официальной охраной, поскольку Служба безопасности якобы получила предупреждение о возможном покушении на меня.
— Следовательно, вы — человек, способный снять очки страха...
— Многие задают этот вопрос. Откуда берется смелость выступать на митингах, разоблачать власть, вступать в конфликты с президентом? А у меня были достаточно сложные разговоры с ним, когда в конечном счете япросто вставал и шел, преварительно сказав в глаза все, что думаю о нем. Я не отношу себя к смелым людям. Но мне намного страшнее жить в таком обществе, которым мы являемся сегодня благодаря действующей власти. Действительно страшно не знать, что с тобой будет завтра. И я не хочу так жить, бояться за себя, за своего ребенка, жену. Я не хочу бояться завтрашнего дня. А для этого нужно начинать с себя. Нужно менять общество, менять власть, которая удерживает его в постоянном страхе.
Если не начать противодействовать этому режиму, если именно сейчас не начать серьезные изменения, то все в нас останется, как сейчас, навсегда. Кучма и его окружение уже заканчивают передел страны, и со временем может быть только хуже и еще страшнее. Мы вновь вернемся к полностью тоталитарному обществу, и это может продолжаться не один десяток лет. Сейчас страна стоит на рубеже. Либо это будет неототалитаризм, либо мы найдем в себе силы прорваться к цивилизованному миру.
— Каким, по Вашему мнению, должно быть дальнейшее развитие событий?
— Властные структуры делают все для того, чтобы отодвинуть решение этих вопросов и перекрыть все пути, которыми бы общество могло прийти к своему очищению. Я считаю, что нет «кассетного скандала», — есть дело Кучмы и его окружения, которое должно быть решено в пределах нашей страны, там, где оно нашло свое начало и должно найти свой логичный конец. Этим мы докажем сами себе собственную состоятельность быть правовым независимым государством, способным карать виновных и отстаивать справедливость. Это должно стать началом нового этапа развития полноценного цивилизованного общества. Мы не должны полагаться на то, что кто-то придет и спасет нас от зла. Мы должны верить в собственные силы и собственными руками делать то, что должны сделать.
Беседовала Наталия КЛИМЧУК
Александр Турчинов: “Пришло время снять очки страха”
Утверждение ведущего американского эксперта, что проанализированные им эпизоды записей майора Мельниченко (в которых речь идет о журналисте Г.Гонгадзе и депутате А.Ельяшкевиче) монтажа не претерпевали, является аутентичными и он готов доказать свою правоту в суде любой юрисдикции и инстанции, дали кассетному делу новое развитие.
Сегодня мы стоим на пороге долгожданных событий, на которые, наконец, вынуждено решиться украинское общество.
Записи, в которых высшие должностные лица страны лично свидетельствуют о собственной коррумпированности и преступности — слишком важное дело для того, чтобы их можно было и далее объезжать на хромой кобыле, как это пыталась сделать действующая власть сегодня. Возникает вопрос: почему более года мы должны ждать того, что было уже давно понятно?
26 января 2001 года лидер парламентской фракции «Батьківщина» и один из лидеров оппозиции Александр Турчинов первым официально подтвердил оригинальность записей майора Мельниченко. Он узнал свой голос и подтвердил, что это именно тот разговор, который произошел между ним и Кучмой в кабинете президента. После него аналогичное заявление сделал Тарас Чорновил. Но этого оказалось маловато для затравленного общества. Поэтому сегодня мы вновь и вновь возвращаемся в прошлое, дабы выяснить причину этой невероятной инертности всего общества.
— Александр Валентинович, более года назад Вы были первым человеком, который узнал свой голос на пленках майора Мельниченко и подтвердил факт записанного разговора. Ваше свидетельство могло стать началом нового этапа этого дела. Воссоздайте, пожалуйста, ход тогдашних событий.
— Как только стране стала известна трагедия Гонгадзе, а потом и то, что есть пленки, подтверждающие причастность высших должностных лиц к этому делу, власть начала свою деятельность со лжи. Сначала работники Министерства внутренних дел лгали, что найденный труп не может принадлежать Гонгадзе, поскольку не совпадает время гибели, рост найденного тела и т. п. Это была полная ложь, которая была разоблачена сразу после экспертизы тела. Вторая ложь высших чиновников из причастных к этому делу структур имела место после того, как майор Мельниченко предал огласке свои записи через Верховную Раду. Тогда, вы помните, и генеральный прокурор, и представители Службы безопасности сделали заявление о том, что технических условий для подслушивания президента не было и быть не могло, а все высказывания президента о покушении на Гонгадзе, о коррупционных отношениях, о злоупотреблении властью, об угрозах судьям, об ограничении свободы слова — все это фальсификация, монтаж, сделанный при помощи актеров, которые пытаются беседовать голосами президента и высших чиновников.
Так уж случилось, что во время моего выступления в прямом эфире радио «Свобода» журналист из Праги спросил меня, смог ли бы я выступить экспертом, если бы получил возможность прослушать пленки с записями разговоров президента. Уже из самого вопроса я понял, что журналисты радио «Свобода», очевидно, имеют какую-то информацию, что этот вопрос не случаен, и подтвердил свою готовность выступить экспертом, если в записях майора есть и мои разговоры с президентом.
Неделю спустя я получил письмо от парламентской следственной комиссии, в которую попали записи майора. Среди других записей был и мой разговор с президентом Кучмой, который произошел в сентябре 2001 года. При прослушивании диска с записью, которая попала в официальную следственную комиссию, с первых минут я узнал свой разговор с Леонидом Даниловичом Кучмей. Трудно было не узнать...
— Каким было первое ощущение?
— Не могу сказать, что было так уж уютно. Психологически очень странно и непросто столкнуться с очевидным свидетельством того, что запись все же велась, тогда как в момент разговора ни о чем подобном я и помыслить не мог. Президент, очевидно, находился ближе к записывающему устройству, поэтому его голос звучал четче. Но собственный голос я узнал сразу. А разговор помнил хорошо, ибо он был достаточно трудным для меня. Я сам попросил о встрече с Кучмой и сразу получил такую возможность как руководитель парламентской фракции. Речь шла об аресте мужа Юлии Тимошенко. Немотивированный, не связанный с нарушением закона арест, произведенный без каких бы то ни было комментариев или объяснений со стороны власти. По поручению фракции я встретился с Кучмой, чтобы выяснить, на каких основаниях это произошло.
Меня шокировало то спокойствие, с которым гарант отнесся в разговоре к действиям прокуратуры, а также то, что он совсем не скрывал своего влияния на события. Кучма четко дал понять, что основанием для таких действий власти является «некрасивое» поведение Тимошенко. Она «издевается» над людьми из его окружения, на что не имеет никакого права, наносит им материальные убытки своими действиями в правительстве. Когда ее поведение изменится «на лучшее», то не будет иметь проблем ни она, ни ее семья. И наоборот, если Юлия Тимошенко будет продолжать оставаться в правительстве на своих позициях, то нет никакой гарантии, что и она не повторит путь своего мужа.
Это было предупреждение на уровне угрозы. Никто даже не скрывал, что Александр Тимошенко является заложником и именно от поведения Юлии Владимировны будет зависеть, будет он на свободе или же в тюрьме. Такой вот грустный был разговор. Кучма сказал передать его пожелания Юлии Владимировне. Но нет ничего тайного, которое не могло бы стать явным. И хотя это был не единственный мой разговор с президентом, случилось так, что именно он стал историческим, попав в записи Мельниченко.
После моего подтверждения факта разговора и его наличия в записях майора Тарас Чорновил также заявил, что узнает свой разговор с президентом, что он без купюр и не претерпела монтаж. И уже после этого официального подтверждения пошли заявления пропрезидентских сил о том, что Турчинов и Чорновил могли сами прийти с записывающими устройствами и зафиксировать разговоры с Кучмой. Это была сознательная ложь, рассчитанная на простых людей, которые не представляют себе действительную ситуацию в администрации президента. В приемную Кучмы не может войти ни один депутат или министр до тех пор, пока не пройдет спецосмотр. И, кстати, единственное место, где обыскивают депутатов, — перед приемной президента. Изымаются не только металлические устройства, но даже мобильные телефоны.
Поэтому после нашей экспертизы и свидетельства, а также после нашего официального письма о готовности свидетельствовать в суде власти, Служба безопасности и Генпрокуратура вынуждены были признать, что подслушивание все же было. Тогда они начали продвигать другую версию: это просто компиляция. Т.е. сначала были сделаны записи, из которых потом вырезали отдельные слова, чуть ли не звуки, и потом склеили их в содержательный и связный текст. Любой специалист по этих вопросам понимает: это просто невозможно. Но маховик новой волны лжи был запущен. Генпрокуратура объясняла свою деятельность фактом отсутствия у них устройства, с помощью которого делались записи, оригиналов пленок, и таким образом настаивала, что они не могут сделать надлежащую экспертизу. Определенные пропрезидентские силы заказывали какие-то там свои экспертизы у частных структур, которые «доказывали», что пленки не могут быть оригинальными. И только теперь, через год, когда американская сторона смогла через суд получить часть этих записей, уже ни у кого не осталось сомнений, что пленки подлинные, т.е. не было никакого монтажа. В любой цивилизованной стране даже одного фрагмента этих записей, где имеющиеся в наличии факты коррупции, злоупотребление властью, борьбы с правами человека и свободой слова, прямых угроз, взяток было бы достаточно, чтобы не просто лишить человека власти, но и посадить его на скамью подсудимых. Однако Генпрокуратура, которая хорошо справляется только с заказами на уничтожение оппозиции, вновь делает вывод, что экспертиза, сделанная лучшими специалистами, для нее не является указанием к действию, и ничего делать не собирается.
— Уже более года назад ваша пресс-конференция могла положить начало новому развитию событий, а страна должна бы пойти совершенно иным путем в разрешении всех этих вопросов, но дело тянется и поныне. Что, по Вашему мнению, является главным фактором в том, что мы и до сих пор не можем сдвинуться с места?
— Этот очень сложный вопрос. Многие из политиков, и я сам, считали, что процедура импичмента должна начаться сразу после первых свидетельств о подлинности пленок, что не проголосовать за импичмент не сможет при таких обстоятельствах никто. Но все свидетельствует о том, что общество проглотило страшную трагедию и страшные преступления и никак не отреагировало. По-видимому, в основе этого лежит проблема, которая не лечится за короткое время. К сожалению, наше взрослое население психологически формировалось в условиях тоталитарной страны. Страх перед властью, привычка к тому, что власть — преступная и иной быть не может, остается и поныне. Если в газетах напечатать о том, что власть совершила любое по своей тяжести преступление, это никого не удивит. А вот написать, что среди политиков есть и честные люди, — это действительно вызывает изумление и недоверие. Преступность власти стала нормальным явлением для наших граждан за времена, проведенные в условиях тоталитарного режима. И рабский страх, который воспитывался семьдесят лет, никуда не делся, он остался. Страх сидит в подсознании граждан, и именно на этом паразитирует власть. Это одна из причин.
Второй важной причиной можно назвать то, что режим, существующий сегодня в Украине, базируется на последовательной системе криминализации всего общества. Т.е. существует круговая порука. Людей заставляют совершать небольшие, но системные преступления. Пока ты лоялен к власти и укладываешься в предлагаемые тебе рамки, система «не замечает» твоих запрограммированных преступлений. Как только гражданин начинает бороться за свои права, за то же право честно работать и зарабатывать на себя без воровства, ему припомнят, что он не умер с голоду, когда власть поставила его в условия выживания, и за все накажут. Тотальный режим имеет целый ряд отработанных схем, при помощи которых людей криминализируют.
Например, сейчас украинцев легко ставят в зависимость от власти путем непосильного налогового давления, массовой безработицы и административного террора. Выполняя все требования действующей власти, человек будет обречен на жуткое прозябание. Поэтому многие граждане избегают различными способами беспредела налоговиков и чиновников и, соответственно, не чувствуют себя безопасно с точки зрения законодательства. Чтобы выжить, не имея постоянного дохода, необходимо иметь доходы теневые: «халтуры», «шабашки», побочные приработки и т. п. Стране навязана двойная мораль, теневая экономика, правовое лицемерие. Когда силовые структуры защищают не гражданина, а прежде всего власть от граждан, а суды зависимы от этой власти, люди чувствуют себя полностью бесправными, запуганными и, не имея сил для противодействия, становятся соучастниками преступлений власти. Промолчать и раз, и второй, и третий — становится формулой существования. Это — самое страшное и самое опасное. Собственно, речь идет о том, что вековой страх, от которого можно освободиться далеко не сразу, не просто не исчезает, он поддерживается властью, которую мы имеем в Украине сегодня. Нас системно пугают с высоких трибун, нас профессионально зомбируют подконтрольные власти средства массовой информации, от нас требуют, чтобы мы постоянно боялись… Есть детские сказки, где рассказывается о страшных драконах, питающихся чужим страхом. Чем больше их боятся, тем лучше они себя чувствуют, тем большими растут. Как только исчезает ужас в глазах человека, который на них смотрит, они уменьшаются и превращаются в нечто совсем не страшное: таракана, червя... Т.е., сбросив очки страха, смотришь и удивляешься: как можно было этого так бояться раньше?
— Ваше подтверждение подлинности пленок майора Мельниченко было смелым поступком. Вам лучше, чем кому-либо, известно, что власть действует не только угрозами. Кроме того, еще до вашей общей с Виктором Шишкиным пресс-конференции за вами уже длительное время велось внешняя слежка…
— Внешняя слежка мало что прибавляла к тому, что и так было известно обо мне или моей работе заинтересованным структурам. Прослушиванием никого из нас не удивишь, это уже давно доказанный факт. Однако тогдашняя слежка большой мерой предназначалась для психологического давления на меня и мою семью — очень уж она была демонстративной. Постоянное дежурство машины с людьми у моего дома, неприкрытая слежка за передвижением по городу. Когда это все начало уж очень надоедать, мобилизовали журналистов, они фотографировали, снимали на пленку, материалы пошли в прессу, и, в конечном счете, эту наглую слежку пришлась прекратить и дать объяснение. Объяснение силовых структур было весьма забавным: им якобы поступил сигнал о возможности совершения преступления именно во дворе дома, где живу я с семьей, поэтому там была организована засада в ожидании возможного преступления. На втором этапе развития этих событий неофициальная слежка за мной сменилось официальной охраной, поскольку Служба безопасности якобы получила предупреждение о возможном покушении на меня.
— Следовательно, вы — человек, способный снять очки страха...
— Многие задают этот вопрос. Откуда берется смелость выступать на митингах, разоблачать власть, вступать в конфликты с президентом? А у меня были достаточно сложные разговоры с ним, когда в конечном счете япросто вставал и шел, преварительно сказав в глаза все, что думаю о нем. Я не отношу себя к смелым людям. Но мне намного страшнее жить в таком обществе, которым мы являемся сегодня благодаря действующей власти. Действительно страшно не знать, что с тобой будет завтра. И я не хочу так жить, бояться за себя, за своего ребенка, жену. Я не хочу бояться завтрашнего дня. А для этого нужно начинать с себя. Нужно менять общество, менять власть, которая удерживает его в постоянном страхе.
Если не начать противодействовать этому режиму, если именно сейчас не начать серьезные изменения, то все в нас останется, как сейчас, навсегда. Кучма и его окружение уже заканчивают передел страны, и со временем может быть только хуже и еще страшнее. Мы вновь вернемся к полностью тоталитарному обществу, и это может продолжаться не один десяток лет. Сейчас страна стоит на рубеже. Либо это будет неототалитаризм, либо мы найдем в себе силы прорваться к цивилизованному миру.
— Каким, по Вашему мнению, должно быть дальнейшее развитие событий?
— Властные структуры делают все для того, чтобы отодвинуть решение этих вопросов и перекрыть все пути, которыми бы общество могло прийти к своему очищению. Я считаю, что нет «кассетного скандала», — есть дело Кучмы и его окружения, которое должно быть решено в пределах нашей страны, там, где оно нашло свое начало и должно найти свой логичный конец. Этим мы докажем сами себе собственную состоятельность быть правовым независимым государством, способным карать виновных и отстаивать справедливость. Это должно стать началом нового этапа развития полноценного цивилизованного общества. Мы не должны полагаться на то, что кто-то придет и спасет нас от зла. Мы должны верить в собственные силы и собственными руками делать то, что должны сделать.
Беседовала Наталия КЛИМЧУК