Совеcть и законность эпохи незалежности
05/01/2002 | Маріне
На мій погляд, протистояння комуніста Гальчинського і представника влади Вєрнідубова у Севастополі є характерним для всієї України. Подаю статтю з ворожої Україні газети "Севастопольская правда"
****
Совеcть и законность эпохи незалежности или хроника кражи мандата
В предыдущем номере «Севастопольской правды» я пообещал рассказать читателям о том, как становятся народными депутатами по-севастопольски. Связанные с этим неизбежные воспоминания совсем недалекого прошлого не доставляют мне удовольствия, но я хочу, чтобы люди полнее себе представляли, на что способны властные структуры нашего города.
Я не стану утомлять читателя своими мемуарами о предвыборной кампании, потому что творившееся избирательными штабами, точнее сказать — объединенным штабом героев ставшего в городе популярным четверостишия («Снесла курочка яичко...»), еще свежо в памяти севастопольцев. Напомню лишь, что для меня лично это «творившееся», помимо всего прочего, вылилось в тяжелейшую борьбу за удержание в списке зарегистрированных кандидатов. И удалось это только через суд, с потерей значительного количества времени, из-за чего, например, мне не удалось провести ни одной встречи с избирателями сельской зоны Балаклавского района.
Но как бы то ни было, 31 марта, в 20.00, голосование закончилось, и вот тут-то начинается уголовно-детективная история под условным названием «Неважно, как вы голосуете, важно — как мы посчитаем». Исполнителем спектакля стала окружная избирательная комиссия округа № 224. Вот как это было.
К двадцати часам 31 марта окружная избирательная комиссия (далее — ОИК) сидела за столом на сцене конференц-зала Гагаринской райгосадминистрации. В зале находились представители участвовавших в выборах партий, кандидаты в народные депутаты и их представители. Я и представитель горкома КПУ Н.И. Капустин были в их числе. Все ждали прибытия представителей участковых комиссий с результатами голосования.
Первыми, естественно, где-то к десяти часам вечера прибыли с протоколами и бюллетенями участковые комиссии с небольшим числом голосовавших (онкодиспансер, роддом и т.д.) Прибывшие сдавали представителям ОИК пакеты и конверты с запечатанными в них бюллетенями и протоколы с результатами голосования за партии и блоки, а также за кандидатов одномандатного округа № 224. Председатель ОИК С.С. Баландюк громко зачитывал данные из протоколов участковых комиссий — число голосов, отданных за каждую партию, за каждого кандидата. Секретарь ОИК зачитываемые результаты протоколировала. Сидящие в зале записывали объявлявшиеся результаты. После оглашения данных с первых четырех маленьких участков возникла пауза: не подъехала пока ни одна из участковых комиссий с большим числом избирателей. Дальнейшее я хочу описать более подробно.
Выждав некоторое время и видя, что никто больше из участковых комиссий не появился, С.С. Баландюк предложил рассмотреть полученные в виде радиограмм результаты голосования на рыболовецких судах, находящихся в различных районах Мирового океана. Каждое судно — отдельный избирательный участок, а было их ровно двадцать. Председатель ОИК объявил, что ввиду отдаленности местонахождения судов, разности в часовых поясах и т.д. окружная комиссия накануне, т.е. 30 марта, на специальном заседании приняла решение, что на судах будут голосовать по всем 23-м ранее зарегистрировавшимся кандидатам, без учета того, что к моменту начала голосования 8 из них из числа кандидатов выбыли (кого исключила ОИК, кто снялся сам).
Было также объявлено, что в случае подачи голосов за выбывших кандидатов эти голоса будут считаться недействительными. Никто из присутствовавших кандидатов и их представителей не возражал против такого порядка голосования на судах.
Первым объявили результат голосования на «Наталье Ковшовой» (участок № 83). Из 165 голосовавших мне здесь отдали голоса 28 человек, 8 голосовали за В.И. Высоцкого, 5 — за И.Ф. Ермакова, по одному — за И.В. Вернидубова и В.Л. Лукичева. Большинство же голосовало «против всех». А вот, например, на судне «Маршал Судец» больше всех голосов получил В.Л. Лукичев (55), далее следовали И.В. Вернидубов (24), И.Ф. Ермаков (15), В.И. Высоцкий (7). За меня голосовали 9 человек. Больше всех голосов (41) Лукичев получил и на судне «Конструктор Кошкин», зато на «Рице» первым с 11 голосами был Высоцкий. Короче говоря, симпатии рыбаков распределялись более или менее равномерно.
Отдельной группой шли разве что зачитанные подряд пять радиограмм с судов «А. Буряченко», «Профессор Александров», «Капитан Русак», «Иван Голубец», «А. Слободчиков» с экипажами от 75 до 78 человек. На каждом из них за меня голосовало по одному избирателю, а практически все остальные высказались за Вернидубова.
В общей сложности на судах приняли участие в выборах не менее 1300 человек, из которых по данным, оглашенным председателем ОИК, 535 проголосовали за Вернидубова, 202 — за Лукичева, 97 — за меня, 73 — за Высоцкого, 57 — за Ермакова. Довольно многие на судах не голосовали ни за кого. За восемь выбывших из числа кандидатов, о чем, как было сказано выше, на судах не знали, в совокупности проголосовало 4 или 5 человек.
Я столь подробно описываю эту часть истории с подсчетом голосов, чтобы читатели смогли понять произошедшее позже.
Во всяком случае, после информации о голосовании на судах лидерство захватил Вернидубов, вторым шел Лукичев, я — третьим. Пока зачитывали радиограммы, стали подтягиваться участковые комиссии с, так сказать, наземных участков. Они прибывали всю ночь, утро и день 1 апреля. Данные протоколов оглашались по-прежнему, и к концу дня стало ясно, что вырисовалось два явных лидера — Вернидубов и я. После этого остальные кандидаты во многом утратили интерес к процессу подсчета голосов и либо совсем ушли, либо наведывались периодически. Мы с Николаем Ивановичем Капустиным не покидали «пост» ни на минуту (не считая кратковременных перерывов, официально объявлявшихся председателем ОИК), отдежурив беспрерывно более 50 часов, зафиксировали все оглашавшиеся окружной комиссией результаты. Это наше упорство, как я потом понял, во многом осложнило задачу председателя ОИК — обеспечить победу определенного кандидата.
Необходимо также указать, что принимаемые от участковых комиссий результаты голосования не только протоколировались окружной комиссией, но и оперативно вводились ею в компьютер, через него передавались в Киев, в Центризбирком. Эти сводки, хотя и неофициально, я также получал. Первое такое сообщение по состоянию на 18.00 1 апреля, полученное мной, содержало сведения с 75 участков (включая упомянутые выше 20 на судах) из общего их количества 100. Согласно этому сообщению, у Вернидубова было 7668, у меня — 7512 голосов, у Ю.М. Скуратовского — 5284 и т.д. А уже следующая сводка на 11.00 2 апреля, переданная по посчитанным 90 участкам, выводила меня с 11655 голосами (против 11274 у Вернидубова) на первое место. Очередная сводка на 10 часов утра 3 апреля, составленная уже по данным с 94-х участков, этот перевес только увеличила (12787 и 12129 голосов соответственно).
Остававшиеся не введенными в компьютер данные с 6 участков особой тревоги у меня не вызывали, т.к. последними свои данные сдавали участки Гагаринского района с большим числом избирателей, а гагаринцы, на удивление многим, дружно отдавали предпочтение мне (участок № 66 — ВМИ им. Нахимова — требует отдельного разговора, но я на нем не буду останавливаться).
Вызывало тревогу другое: 2 апреля, около 17.00, мне поступила угроза «с возможными неприятными последствиями, вплоть до крайних». Мне рекомендовалось «вести себя по-умному». Намек я проигнорировал и когда в очередной сводке, полученной в 17.30 того же 3 апреля (при двух добавившихся к 94-м участкам), обнаружил результаты: Вернидубов — 13134, Гальчинский — 12985 голосов, тут же потребовал от С.С. Баландюка пояснить, за счет чего получился такой скачок голосов у Вернидубова. Пояснение было следующим: поступили уточненные данные после переголосования на судах. Там, мол, получили все же уведомление о необходимости не учитывать восемь выбывших с регистрации кандидатов.
Мной тут же было подано заявление в ОИК с требованием предоставить копии первичных и «уточненных» радиограмм. Их мне не удалось увидеть и до сих пор. Я располагаю лишь выпиской по восьми (из 20) судам. Эта выписка попала мне в стиле шпионского детектива, но красноречиво свидетельствует о цели «уточнения». Приведу данные только по четырем судам:
Название судна Первичные данные «Уточненные» данные
За Вернидубова За Гальчинского За Вернидубова За Гальчинского
«Наталья Ковшова» 1 28 136 28
«Конструктор Кошкин» 20 10 114 10
«Море Содружества» 13 8 82 8
«Рица» 3 6 90 11
И в таком вот духе по всем судам. Здесь необходимо еще обратить внимание на то, что если даже допустить, что на судах плавают несерьезные люди, которые утром голосуют за Ермакова, Лукичева или Высоцкого, а к обеду дружно отдают голоса Вернидубову, то и в этом случае «уточненных» данных быть не могло. Закон о выборах не предусматривает той процедуры переголосования, которая была нарисована председателем ОИК. Это первое. Второе: первичное сообщение о результатах голосования на судах доводилось председателем громко, гласно, протоколировалось после голосования всех членов ОИК по каждому отдельному судну.
«Уточненные» же результаты сообщались только «надежным» членам окружной комиссии, а до сведения «ненадежных» и других заинтересованных субъектов избирательного процесса не доводились вообще.
Однако собранных таким образом в копилку Вернидубова голосов не хватало, чтобы перекрыть образовавшийся дефицит в сравнении со мной. И тогда был запущен другой механизм достижения нужного результата — пересчет голосов.
В нарушение закона о выборах пересчет начался уже 3 апреля — еще до того, как были получены результаты голосования со всех без исключения участков. Не было, в частности, получено протоколов и бюллетеней с участка № 76.
По поводу пересчета бюллетеней (а всего формально пересчитывали 40 участков) можно писать отдельную детективную историю наподобие той, что описана выше о голосовании на судах. Но я этого делать не буду. Скажу лишь, что результаты голосования на участках №№ 43, 58, 61, где у меня был особенно большой перевес в голосах над Вернидубовым, были признаны недействительными.
При этом соответствующие участковые комиссии, состоявшие из представителей самых разных партий и кандидатов, были обвинены в фальсификациях и приписках. По поводу фальсификаций я полностью разделяю мнение окружной, но сделаны они были с ведома и, скорее всего, с участием некоторых членов окружной комиссии. Сделать это было нетрудно: после сдачи их участковыми комиссиями бюллетени хранились в картонных коробках в конференц-зале, где заседала ОИК. Ночью их, якобы, охранял милиционер, которому не было известно даже число коробок, уж не говоря о наличии и качестве на них печатей. Что там творилось с этими бюллетенями по ночам, одному Богу известно.
Игра в пересчет продолжалась вплоть до 9 апреля, когда, наконец-то, ОИК достиг нужного результата и объявил победителем нужного кандидата.
А накануне, 8 апреля, апелляционный суд Севастополя рассмотрел мою жалобу на действия ОИК и вынес по ней решение, на которое в оправдание своих действий ссылается С.С. Баландюк. Суд отказал в удовлетворении моей жалобы, в которой я опротестовывал «уточненные» результаты голосования на судах и признание недействительными голосования на участках № 43 и № 58.
Пан председатель ОИК только умалчивает, что его представитель ввел суд в заблуждение, заверяя, что «решение о принятии результатов голосования на судах комиссией не принималось и подсчет голосов происходит в настоящее время». Это было ложью, поскольку «уточненные» данные с судов были посчитаны и введены в компьютер еще 3 апреля. Тем не менее, суд, поверив этой лжи (или желая поверить?), сделал заключение: «По итогам голосования на судах... ОИК никакого решения не принималось, в настоящее время комиссия продолжает подводить итоги голосования... При таких обстоятельствах отсутствует предмет спора, т.е. решение комиссии, с которым не согласен заявитель».
В отношении же итогов голосования на участках № 43 и № 58 суд указал, что «решения приняты в пределах компетенции окружной избирательной комиссии». Так я и не оспаривал компетенцию, а лишь неправомерные действия ОИК.
Что мне оставалось делать в этой ситуации? Я вынужден был обратиться в Генеральную прокуратуру Украины, которая, рассмотрев мое заявление и подтверждающие документы, нашла достаточными основания для открытия уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 158 УК Украины (неправомерное использование избирательных бюллетеней, подлог избирательных документов, неправильный подсчет голосов или неправильное объявление результатов выборов).
Насколько мне известно, сейчас там идет интенсивная работа.
Не могу не отметить еще такой момент. Многие СМИ, в частности газета «Комсомольская правда» в Украине» за 6 апреля, опубликовали со ссылкой на председателя ЦИК М. Рябца список избранных народных депутатов по мажоритарным округам. На округе № 224 победителем был назван я. Та же информация гуляла на сайтах Интернета и даже, говорят, в сообщении радио «Свобода». Это еще раз подтверждает, что на то время, не зная о подковерной деятельности некоторых деятелей в Севастополе и имея полные (не фальсифицированные окружной комиссией) данные, ЦИК признавала победившим на выборах именно меня. Но... Почти в канун дня голосования, 29 марта, вышел очередной номер «Славы Севастополя» с огромной публикацией якобы ответов И.В. Вернидубова на «тысячи вопросов избирателей». Озаглавлена публикация без излишней скромности: «Иван Вернидубов: «Я вел честную предвыборную кампанию». В ней мастер «честной агитации» это свое качество продемонстрировал весьма свеобразно — выплеснув в мой адрес порцию словесных помоев.
На одной из красочных листовок И.В. Вернидубова было написано: «Иван Вернидубов — ум, совесть, законность». Ну, что ж, надеюсь с помощью окружной комиссии Севастополю здорово повезло с таким представителем в Верховном Совете. Уж с чем с чем, а с совестью и законностью у нас теперь полный порядок будет.
В заключение этой хроники кражи у меня мандата народного депутата не могу не коснуться тех, чьими руками, либо при чьем молчаливом согласии это вершилось. Имею в виду членов ОИК, направленных в ее состав партиями или блоками. На заключительном этапе в ее состав входило 18 человек. Возглавлявший комиссию С.С. Баландюк представлял Партию регионов Украины и о его роли во всем вышесказанном судить вам, а, возможно, и прокуратуры. Я благодарен за принципиальную позицию в моменты, когда меня снимали с регистрации и когда считали голоса, Л.Е. Клемину (КПУ), Л.П. Кононенко (СПУ), Л.А. Подосинниковой («Русский блок»), С. Н. Талдину (СДПУ(о). Остальные же, как правило, во всем следовали за председателем комиссии. И в этом деле представители всех ветвей Руха, НДП, «Трудовой Украины», или представители «Батькивщины», ПСПУ и так называемой КПУ (обновленной) ничем не отличались друг от друга — «топили» меня дружно и старательно.
С. ГАЛЬЧИНСКИЙ
****
Совеcть и законность эпохи незалежности или хроника кражи мандата
В предыдущем номере «Севастопольской правды» я пообещал рассказать читателям о том, как становятся народными депутатами по-севастопольски. Связанные с этим неизбежные воспоминания совсем недалекого прошлого не доставляют мне удовольствия, но я хочу, чтобы люди полнее себе представляли, на что способны властные структуры нашего города.
Я не стану утомлять читателя своими мемуарами о предвыборной кампании, потому что творившееся избирательными штабами, точнее сказать — объединенным штабом героев ставшего в городе популярным четверостишия («Снесла курочка яичко...»), еще свежо в памяти севастопольцев. Напомню лишь, что для меня лично это «творившееся», помимо всего прочего, вылилось в тяжелейшую борьбу за удержание в списке зарегистрированных кандидатов. И удалось это только через суд, с потерей значительного количества времени, из-за чего, например, мне не удалось провести ни одной встречи с избирателями сельской зоны Балаклавского района.
Но как бы то ни было, 31 марта, в 20.00, голосование закончилось, и вот тут-то начинается уголовно-детективная история под условным названием «Неважно, как вы голосуете, важно — как мы посчитаем». Исполнителем спектакля стала окружная избирательная комиссия округа № 224. Вот как это было.
К двадцати часам 31 марта окружная избирательная комиссия (далее — ОИК) сидела за столом на сцене конференц-зала Гагаринской райгосадминистрации. В зале находились представители участвовавших в выборах партий, кандидаты в народные депутаты и их представители. Я и представитель горкома КПУ Н.И. Капустин были в их числе. Все ждали прибытия представителей участковых комиссий с результатами голосования.
Первыми, естественно, где-то к десяти часам вечера прибыли с протоколами и бюллетенями участковые комиссии с небольшим числом голосовавших (онкодиспансер, роддом и т.д.) Прибывшие сдавали представителям ОИК пакеты и конверты с запечатанными в них бюллетенями и протоколы с результатами голосования за партии и блоки, а также за кандидатов одномандатного округа № 224. Председатель ОИК С.С. Баландюк громко зачитывал данные из протоколов участковых комиссий — число голосов, отданных за каждую партию, за каждого кандидата. Секретарь ОИК зачитываемые результаты протоколировала. Сидящие в зале записывали объявлявшиеся результаты. После оглашения данных с первых четырех маленьких участков возникла пауза: не подъехала пока ни одна из участковых комиссий с большим числом избирателей. Дальнейшее я хочу описать более подробно.
Выждав некоторое время и видя, что никто больше из участковых комиссий не появился, С.С. Баландюк предложил рассмотреть полученные в виде радиограмм результаты голосования на рыболовецких судах, находящихся в различных районах Мирового океана. Каждое судно — отдельный избирательный участок, а было их ровно двадцать. Председатель ОИК объявил, что ввиду отдаленности местонахождения судов, разности в часовых поясах и т.д. окружная комиссия накануне, т.е. 30 марта, на специальном заседании приняла решение, что на судах будут голосовать по всем 23-м ранее зарегистрировавшимся кандидатам, без учета того, что к моменту начала голосования 8 из них из числа кандидатов выбыли (кого исключила ОИК, кто снялся сам).
Было также объявлено, что в случае подачи голосов за выбывших кандидатов эти голоса будут считаться недействительными. Никто из присутствовавших кандидатов и их представителей не возражал против такого порядка голосования на судах.
Первым объявили результат голосования на «Наталье Ковшовой» (участок № 83). Из 165 голосовавших мне здесь отдали голоса 28 человек, 8 голосовали за В.И. Высоцкого, 5 — за И.Ф. Ермакова, по одному — за И.В. Вернидубова и В.Л. Лукичева. Большинство же голосовало «против всех». А вот, например, на судне «Маршал Судец» больше всех голосов получил В.Л. Лукичев (55), далее следовали И.В. Вернидубов (24), И.Ф. Ермаков (15), В.И. Высоцкий (7). За меня голосовали 9 человек. Больше всех голосов (41) Лукичев получил и на судне «Конструктор Кошкин», зато на «Рице» первым с 11 голосами был Высоцкий. Короче говоря, симпатии рыбаков распределялись более или менее равномерно.
Отдельной группой шли разве что зачитанные подряд пять радиограмм с судов «А. Буряченко», «Профессор Александров», «Капитан Русак», «Иван Голубец», «А. Слободчиков» с экипажами от 75 до 78 человек. На каждом из них за меня голосовало по одному избирателю, а практически все остальные высказались за Вернидубова.
В общей сложности на судах приняли участие в выборах не менее 1300 человек, из которых по данным, оглашенным председателем ОИК, 535 проголосовали за Вернидубова, 202 — за Лукичева, 97 — за меня, 73 — за Высоцкого, 57 — за Ермакова. Довольно многие на судах не голосовали ни за кого. За восемь выбывших из числа кандидатов, о чем, как было сказано выше, на судах не знали, в совокупности проголосовало 4 или 5 человек.
Я столь подробно описываю эту часть истории с подсчетом голосов, чтобы читатели смогли понять произошедшее позже.
Во всяком случае, после информации о голосовании на судах лидерство захватил Вернидубов, вторым шел Лукичев, я — третьим. Пока зачитывали радиограммы, стали подтягиваться участковые комиссии с, так сказать, наземных участков. Они прибывали всю ночь, утро и день 1 апреля. Данные протоколов оглашались по-прежнему, и к концу дня стало ясно, что вырисовалось два явных лидера — Вернидубов и я. После этого остальные кандидаты во многом утратили интерес к процессу подсчета голосов и либо совсем ушли, либо наведывались периодически. Мы с Николаем Ивановичем Капустиным не покидали «пост» ни на минуту (не считая кратковременных перерывов, официально объявлявшихся председателем ОИК), отдежурив беспрерывно более 50 часов, зафиксировали все оглашавшиеся окружной комиссией результаты. Это наше упорство, как я потом понял, во многом осложнило задачу председателя ОИК — обеспечить победу определенного кандидата.
Необходимо также указать, что принимаемые от участковых комиссий результаты голосования не только протоколировались окружной комиссией, но и оперативно вводились ею в компьютер, через него передавались в Киев, в Центризбирком. Эти сводки, хотя и неофициально, я также получал. Первое такое сообщение по состоянию на 18.00 1 апреля, полученное мной, содержало сведения с 75 участков (включая упомянутые выше 20 на судах) из общего их количества 100. Согласно этому сообщению, у Вернидубова было 7668, у меня — 7512 голосов, у Ю.М. Скуратовского — 5284 и т.д. А уже следующая сводка на 11.00 2 апреля, переданная по посчитанным 90 участкам, выводила меня с 11655 голосами (против 11274 у Вернидубова) на первое место. Очередная сводка на 10 часов утра 3 апреля, составленная уже по данным с 94-х участков, этот перевес только увеличила (12787 и 12129 голосов соответственно).
Остававшиеся не введенными в компьютер данные с 6 участков особой тревоги у меня не вызывали, т.к. последними свои данные сдавали участки Гагаринского района с большим числом избирателей, а гагаринцы, на удивление многим, дружно отдавали предпочтение мне (участок № 66 — ВМИ им. Нахимова — требует отдельного разговора, но я на нем не буду останавливаться).
Вызывало тревогу другое: 2 апреля, около 17.00, мне поступила угроза «с возможными неприятными последствиями, вплоть до крайних». Мне рекомендовалось «вести себя по-умному». Намек я проигнорировал и когда в очередной сводке, полученной в 17.30 того же 3 апреля (при двух добавившихся к 94-м участкам), обнаружил результаты: Вернидубов — 13134, Гальчинский — 12985 голосов, тут же потребовал от С.С. Баландюка пояснить, за счет чего получился такой скачок голосов у Вернидубова. Пояснение было следующим: поступили уточненные данные после переголосования на судах. Там, мол, получили все же уведомление о необходимости не учитывать восемь выбывших с регистрации кандидатов.
Мной тут же было подано заявление в ОИК с требованием предоставить копии первичных и «уточненных» радиограмм. Их мне не удалось увидеть и до сих пор. Я располагаю лишь выпиской по восьми (из 20) судам. Эта выписка попала мне в стиле шпионского детектива, но красноречиво свидетельствует о цели «уточнения». Приведу данные только по четырем судам:
Название судна Первичные данные «Уточненные» данные
За Вернидубова За Гальчинского За Вернидубова За Гальчинского
«Наталья Ковшова» 1 28 136 28
«Конструктор Кошкин» 20 10 114 10
«Море Содружества» 13 8 82 8
«Рица» 3 6 90 11
И в таком вот духе по всем судам. Здесь необходимо еще обратить внимание на то, что если даже допустить, что на судах плавают несерьезные люди, которые утром голосуют за Ермакова, Лукичева или Высоцкого, а к обеду дружно отдают голоса Вернидубову, то и в этом случае «уточненных» данных быть не могло. Закон о выборах не предусматривает той процедуры переголосования, которая была нарисована председателем ОИК. Это первое. Второе: первичное сообщение о результатах голосования на судах доводилось председателем громко, гласно, протоколировалось после голосования всех членов ОИК по каждому отдельному судну.
«Уточненные» же результаты сообщались только «надежным» членам окружной комиссии, а до сведения «ненадежных» и других заинтересованных субъектов избирательного процесса не доводились вообще.
Однако собранных таким образом в копилку Вернидубова голосов не хватало, чтобы перекрыть образовавшийся дефицит в сравнении со мной. И тогда был запущен другой механизм достижения нужного результата — пересчет голосов.
В нарушение закона о выборах пересчет начался уже 3 апреля — еще до того, как были получены результаты голосования со всех без исключения участков. Не было, в частности, получено протоколов и бюллетеней с участка № 76.
По поводу пересчета бюллетеней (а всего формально пересчитывали 40 участков) можно писать отдельную детективную историю наподобие той, что описана выше о голосовании на судах. Но я этого делать не буду. Скажу лишь, что результаты голосования на участках №№ 43, 58, 61, где у меня был особенно большой перевес в голосах над Вернидубовым, были признаны недействительными.
При этом соответствующие участковые комиссии, состоявшие из представителей самых разных партий и кандидатов, были обвинены в фальсификациях и приписках. По поводу фальсификаций я полностью разделяю мнение окружной, но сделаны они были с ведома и, скорее всего, с участием некоторых членов окружной комиссии. Сделать это было нетрудно: после сдачи их участковыми комиссиями бюллетени хранились в картонных коробках в конференц-зале, где заседала ОИК. Ночью их, якобы, охранял милиционер, которому не было известно даже число коробок, уж не говоря о наличии и качестве на них печатей. Что там творилось с этими бюллетенями по ночам, одному Богу известно.
Игра в пересчет продолжалась вплоть до 9 апреля, когда, наконец-то, ОИК достиг нужного результата и объявил победителем нужного кандидата.
А накануне, 8 апреля, апелляционный суд Севастополя рассмотрел мою жалобу на действия ОИК и вынес по ней решение, на которое в оправдание своих действий ссылается С.С. Баландюк. Суд отказал в удовлетворении моей жалобы, в которой я опротестовывал «уточненные» результаты голосования на судах и признание недействительными голосования на участках № 43 и № 58.
Пан председатель ОИК только умалчивает, что его представитель ввел суд в заблуждение, заверяя, что «решение о принятии результатов голосования на судах комиссией не принималось и подсчет голосов происходит в настоящее время». Это было ложью, поскольку «уточненные» данные с судов были посчитаны и введены в компьютер еще 3 апреля. Тем не менее, суд, поверив этой лжи (или желая поверить?), сделал заключение: «По итогам голосования на судах... ОИК никакого решения не принималось, в настоящее время комиссия продолжает подводить итоги голосования... При таких обстоятельствах отсутствует предмет спора, т.е. решение комиссии, с которым не согласен заявитель».
В отношении же итогов голосования на участках № 43 и № 58 суд указал, что «решения приняты в пределах компетенции окружной избирательной комиссии». Так я и не оспаривал компетенцию, а лишь неправомерные действия ОИК.
Что мне оставалось делать в этой ситуации? Я вынужден был обратиться в Генеральную прокуратуру Украины, которая, рассмотрев мое заявление и подтверждающие документы, нашла достаточными основания для открытия уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 158 УК Украины (неправомерное использование избирательных бюллетеней, подлог избирательных документов, неправильный подсчет голосов или неправильное объявление результатов выборов).
Насколько мне известно, сейчас там идет интенсивная работа.
Не могу не отметить еще такой момент. Многие СМИ, в частности газета «Комсомольская правда» в Украине» за 6 апреля, опубликовали со ссылкой на председателя ЦИК М. Рябца список избранных народных депутатов по мажоритарным округам. На округе № 224 победителем был назван я. Та же информация гуляла на сайтах Интернета и даже, говорят, в сообщении радио «Свобода». Это еще раз подтверждает, что на то время, не зная о подковерной деятельности некоторых деятелей в Севастополе и имея полные (не фальсифицированные окружной комиссией) данные, ЦИК признавала победившим на выборах именно меня. Но... Почти в канун дня голосования, 29 марта, вышел очередной номер «Славы Севастополя» с огромной публикацией якобы ответов И.В. Вернидубова на «тысячи вопросов избирателей». Озаглавлена публикация без излишней скромности: «Иван Вернидубов: «Я вел честную предвыборную кампанию». В ней мастер «честной агитации» это свое качество продемонстрировал весьма свеобразно — выплеснув в мой адрес порцию словесных помоев.
На одной из красочных листовок И.В. Вернидубова было написано: «Иван Вернидубов — ум, совесть, законность». Ну, что ж, надеюсь с помощью окружной комиссии Севастополю здорово повезло с таким представителем в Верховном Совете. Уж с чем с чем, а с совестью и законностью у нас теперь полный порядок будет.
В заключение этой хроники кражи у меня мандата народного депутата не могу не коснуться тех, чьими руками, либо при чьем молчаливом согласии это вершилось. Имею в виду членов ОИК, направленных в ее состав партиями или блоками. На заключительном этапе в ее состав входило 18 человек. Возглавлявший комиссию С.С. Баландюк представлял Партию регионов Украины и о его роли во всем вышесказанном судить вам, а, возможно, и прокуратуры. Я благодарен за принципиальную позицию в моменты, когда меня снимали с регистрации и когда считали голоса, Л.Е. Клемину (КПУ), Л.П. Кононенко (СПУ), Л.А. Подосинниковой («Русский блок»), С. Н. Талдину (СДПУ(о). Остальные же, как правило, во всем следовали за председателем комиссии. И в этом деле представители всех ветвей Руха, НДП, «Трудовой Украины», или представители «Батькивщины», ПСПУ и так называемой КПУ (обновленной) ничем не отличались друг от друга — «топили» меня дружно и старательно.
С. ГАЛЬЧИНСКИЙ