05/07/2002 | Кучмугеть!

А.Справедливый: не допускаю, что мои сотрудники пытают людей
Руководство Печерского РУВД прокомментировало публикацию в «ВВ»

В ѕ63 (759) от 24 апреля 2002 г. «ВВ» опубликовали статью «Украинский язык как признак погромщика» о расследовании киевской милицией нападения на столичную синагогу. В статье задержанные по этому делу члены молодежных патриотических организаций жаловались на действия работников милиции.

На момент публикации корреспонденту «ВВ», к сожалению, не удалось получить комментарий руководства Печерского РУВД столицы, проводившего расследование этого дела.

Но после выхода материала задача значительно облегчилась, и желанной встрече уже ничто не помешало. Итак, скандал с расследованием глазами самих милиционеров: начальника Печерского РУ ГУ МВД в г. Киеве Александра Справедливого и заместителя начальника Печерского РУВД, начальника следственного отдела Сергея Ревы.

Александр Справедливый:

— Хочу заявить официально, что никого в вышиванках 13, 14 и 15 апреля в районное управление не доставляли. Что же касается нашего уважаемого Шамана, у которого вы брали интервью (его настоящая фамилия Тихонько), то три дня назад мы производили обыск у него на квартире (постановление было выдано согласно решению председателя суда Печерского района). Мать Шамана поведала, что ее сын, как только его отпустили, сказал: «Больше я в Киеве жить не буду». И ушел «в неизвестную даль».

Против Александра Сергеевича Тихонько имелись показания других лиц, что 13-го числа он принимал активное участие в событиях, происходивших у синагоги. Но хотя я и считаю, что при таких показаниях Тихонько должен был до суда находиться в СИЗО, следственная группа приняла решение отпустить его под подписку о невыезде. А теперь можете узнать у его матери, есть он в Киеве или нет.

— Как вы можете прокомментировать заявления задержанных о том, что их избивали?

— Представьте себе такую ситуацию: вина человека доказана, он совершеннолетний (так что никаких скидок на возраст уже быть не может). Он не работает и не учится (то есть никакая организация не сможет дать на него характеристику), по месту проживания появляется редко — тут тоже характеристику получить сложно. Как адвокат такого обвиняемого будет защищать своего клиента? Чем он будет мотивировать свою защиту? Сколько существует следствие, столько существует и адвокатская уловка, когда юрист сразу заявляет о физическом или психологическом давлении на подсудимого. Это просто способ адвокатской защиты.

— Какова официальная реакция МВД на заявления задержанных?

— В связи с вашей публикацией Главное управление дало указание провести внутреннюю служебную проверку. Существует специальная комисия по личному составу, которая проводит проверки среди наших людей по факту задержания.

— А проводите ли вы свою проверку?

— Проверка среди своих работников будет необъективной. Сразу же скажут, что милиция защищает честь мундира. Есть комиссия, и ее сотрудники занимаются именно такими проверками. Это — незаинтересованные люди. Печерский ли район, Дарницкий ли — это для них не имеет значения. Перед ними стоит задача, и они выясняют: кто доставлял, кто допрашивал, в какое время, кто при этом присутствовал и т. п.

— А лично вы как считаете: имели ли место факты, указанные в публикации?

— Скажу откровенно: допустить, что мои сотрудники пытают других людей, я не могу. Сейчас не 39-й год. Это — не глухое село, это — столица. Здесь не идут жаловаться просто к районному прокурору, который, кстати, немедленно реагирует на все заявления (я практически каждую неделю общаюсь с ним по этому поводу). Они идут сразу в Генеральную прокуратуру, идут к министру на прием — люди не молчат.

Я не говорю, что у меня все сотрудники — идеальные люди, что никто не допускает ошибок. Однако бить или пытать, поверьте, этого мы не допускаем.

Закон предоставил нам более сильные рычаги воздействия, чем, скажем, размахивать палкой. Другое дело, если человек неадекватно ведет себя на улице, если он плюет работнику в лицо, если вырывается и не желает идти, когда его садят в машину... Тут существуют наши ведомственные приказы, и они четко регламентируют, что мы должны применять к такой категории людей силу. Но если брать за знание украинского языка, как писалось в вашей публикации, то, простите, имеющихся у меня камер не хватит. Ведь две трети населения столицы говорит на украинском языке. Я сам и мои сотрудники говорим по-украински. И вся переписка, все документы у нас в основном ведутся на украинском. Это — государственный язык. У нас, к сожалению, есть люди, работавшие долгое время с русским языком, но и они стараются, как говорится, идти в ногу со временем.

Сергей Рева, заместитель начальника Печерского РУ МВД, начальник следственного отдела:

— Насколько я знаю, преступление на сегодняшний день раскрыто, виновные найдены — троих поместили в СИЗО, двоих отпустили под подписку о невыезде, в том числе и Сашка Шамана, давшего интервью вашей газете.

— Те, кого задержали с 14 по 16 апреля, утверждают, что в эти дни через Печерское РУВД прошло несколько сот человек. Всех их задерживали по подозрению в хулиганстве?

— На самом деле не было и сотни — от силы несколько десятков, и это зафиксировано в документах. Подозреваемых, то есть задержанных по статье 115 Уголовно-процессуального кодекса, — и того меньше. Возможно, кого-то привозили в РУВД, чтобы снять свидетельские показания. Так с ними просто беседовали в кабинетах.

— И как именно с ними беседовали? Один из задержанных, 16-летний Тарас Швиденко, утверждает, что его избивали, стараясь выбить признание, хотя парень в день преступления находился не в Киеве.

— Это он вам рассказал?

— Да.

— Не знаю, я с ним лично не общался.

— А вы вообще допускаете, что ваши работники могли действовать таким образом?

— Нет, конечно. Я думаю, что его никто не трогал, поскольку он не представлял оперативного интереса для следствия. Возможно, с ним беседовали, чтобы установить личности преступников — может быть, он кого-то из них знает. Его же не задерживали как подозреваемого, и допроса не было. Возможно, если его сюда приглашали, то в кабинете его опрашивали какое-то время — и не более того. И вообще я сомневаюсь, что что-то могло быть связано с украинским языком (по утверждениям Тараса, милиционеры издевались над его национальным достоинством. — «ВВ»). Это притянуто за уши. Более того, ни один из свидетелей, ни один из подозреваемых фактически даже не владели украинским языком. Они просто не умеют говорить по-украински.

— А что вы можете сказать о житомирянине Вадиме Левковском, у которого 16 апреля в отделении милиции отобрали паспорт и не вернули? Его ведь тоже доставили к вам в РУВД.

— Об этой личности я вообще ничего не слышал — по делу он не проходил.

— Иначе говоря, вы считаете, что задержанные, тот же Тарас Швиденко, просто солгали корреспонденту «ВВ»?

— Я считаю, что он говорит неправду. Думаю, слова о его избиении не соответствуют действительности. Если ты не должностное лицо и ни за что не отвечаешь, можешь говорить что угодно.

— А по каким критериям задерживали подозреваемых?

— Задерживали тех, кто вообще бывает на футболе и ведет себя там достаточно вызывающе.

— А казацкий оселедец — это признак того, что человек хулиганит на футболе? Есть сведения, что минимум троих задержали именно за эту прическу.

— Существует вообще-то тайна следствия и определенные моменты, связанные именно с оселедцами. Хотя среди доставленных в наше РУВД я никого с оселедцами не видел. Когда начали отрабатывать подозреваемых, то, поверьте мне, не из тех, кто носит оселедцы.

Отвечая на вопрос о задержании и избиении Тараса Швиденко, г-н Справедливый вызвал дежурного с журналом записи доставленных. Согласно записям, ни 14-го, ни 15-го, ни 16 апреля человека с таким именем в Печерское РУВД не доставляли. А вот Вадим Левковский в журнале записан, и доставили его «для установления личности». Это означает, что парень не имел при себе документов, и, стоит отметить, не противоречит утверждениям Вадима, что паспорт у него забрали в отделении.

Юрий КОСМИНА

Вечірні вісті, 8 травня 2002 р.