09/24/2002 | Андрей Ященко

Галлюцинация «дела Гонгадзе»

Виктор Ященко

Два года отделяют нас от того дня, когда всему украинскому обществу и, прежде всего, журналистам стала понятна истина – в этой стране никто не может себя чувствовать защищенным. И в первую очередь – защищенным на государственном уровне.

Больно писать о событиях и обстоятельствах, получивших название «Дело Гонгадзе». Больно потому, что до сих пор официально не раскрыто исчезновение и убийство журналиста. Не найдены и не наказаны организаторы и исполнители этого преступления. Более того, лавина событий, обрушившаяся с сентября 2000 года на общество, под все нарастающими слоями, как в снежном коме, скрыла в себе многие вопросы и факты, так и оставшиеся без ответа и осмысления. А версия причастности Леонида Кучмы к гибели Георгия Гонгадзе стала неким катализатором массовой галлюцинации, совершенно скрывшей истинные обстоятельства трагедии журналиста. Тем не менее, по прошествии этих лет, количество вопросов и загадок в «деле Гонгадзе» не уменьшилось, а число версий и домыслов возросло.

Политический подтекст всего произошедшего еще больше усилили записи майора Мельниченко, направив большую часть внимания на действия Леонида Кучмы, мягко говоря, не вписывающиеся в рамки закона. Потому и понятно, что имя Георгия Гонгадзе оказалось на знаменах политических сил, которые выступают за устранение той модели государственного управления, которую олицетворяет собой нынешний президент.

Но прошло всего два года. И за этот срок еще не забыли Георгия Гонгадзе знавшие его люди. А в сознании пока не успел укорениться навязываемый миф о бескомпромиссности и оппозиционности исчезнувшего журналиста. И все же основным остается вопрос: кому понадобилось организовывать это страшное шоу со смертельным исходом? А потому попытаемся вспомнить и свести воедино многое из того, что до сих пор остается либо разрозненными фрагментами, либо не проясненными фактами и обстоятельствами.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Причины, по которым был похищен и убит Георгий Гонгадзе, скорее всего, можно установить только в случае изобличения организаторов этого преступления. Поэтому никаких версий здесь формулировать не стоит. К сожалению, можно лишь указать на необычайно странное поведение некоторых людей, как перед исчезновением журналиста, так и позже. Что, в свою очередь, не гарантирует достоверность версий.

Нельзя также однозначно говорить и об обстоятельствах, при которых был похищен журналист. Как представляется, популярная версия о том, что поздним вечером 16 сентября его захватили в подъезде или около дома, где живет Елена Притула, также не может приниматься на 100%. Слишком велик был шанс, что могут оказаться случайные свидетели похищения. В равной степени достоверными могут выглядеть версии и о том, что Георгия схватили по дороге домой, или же вызвали его из квартиры, когда он уже там оказался. В любом случае, одной из основных версий до сих пор остается та, что Гонгадзе мог сесть в машину к людям, которых знал. Возможно, поэтому никто не видел ничего странного и не слышал звуков борьбы.

В ту же ночь главный редактор «Украинской правды» Елена Притула, узнав от сотрудника Кобы Алании, что жена Георгия Мирослава не может попасть в квартиру, поняла, что с Гонгадзе что-то произошло. Предшествующие события, в том числе и слежка за журналистом, заставили ее проявить изрядное беспокойство. Об исчезновении Георгия в ночь на 17 сентября был поставлен в известность и пресс-секретарь Кучмы Александр Мартыненко. Последний, как кажется, сумел в полной мере оценить значение этой информации, так как в тот же день – в воскресение – не смотря на выходной, сообщил об этом своему высокопоставленному патрону.

Мартыненко знал, что делал. Ведь незадолго до того в тесном кругу доверенных лиц он с недоумением говорил о том, что не может понять немотивированного раздражения Кучмы в отношении Гонгадзе. Поэтому Александр правильно понял, что информация об исчезновении Гонгадзе является приоритетной. И уже в понедельник 18 сентября Мартыненко передавал реакцию президента как «очень озабоченную» с требованием: «все обстоятельства того, что случилось, должны быть расследованы».

В первые дни после исчезновения все, кроме милиции, которой были поручены поиски, сразу начинают обсуждать политическую подоплеку произошедшего. «Украинская правда» преувеличено говорит о Гонгадзе, как о журналисте, который «неоднократно жестко критиковал» президента. Другие персонажи пытаются выдвинуть свою версию.

ПЕРСОНАЖИ

Одну из версий выдвинул народный депутат Григорий Омельченко, незадолго до того пытавшийся в парламенте инициировать рассмотрение вопроса об импичменте президенту. По его словам, накануне исчезновения Гонгадзе он передал журналисту папку с документами о причастности Кучмы к хищению 12 миллионов дойчмарок из бюджета. 19 сентября, когда, по сути, еще никто не мог предположить, что же действительно произошло с Гонгадзе, Омельченко внес в Верховную Раду депутатский запрос о расследовании обстоятельств исчезновения журналиста.

Впрочем, об этом персонаже поговорим позже. А вот тогдашнее заявление Сергея Головатого смогли оценить только по прошествии полутора месяцев. Оценить, но не получить разъяснений.

После исчезновения журналиста Сергей Петрович заявил, что 15 сентября он пригласил Гонгадзе на свою пресс-конференцию. Темой должно было стать заявление: «15 сентября утром на улице Банковой (Администрация Президента)… было дано поручение руководству СБУ и МВД подготовить ряд провокационных мер для окончательной дискредитации Головатого». Потому нардеп не исключал «появления в СМИ смонтированных фотографий и видеофильмов, компрометирующего содержания со своим участием».

Оценить это заявление оказалось возможным только после обнародования Александром Морозом записей прослушки кабинета Кучмы.

«Кучма: За Головатим дивляться?
Кравченко: Та дивляться. Найшли його дві связі. За ним слєдім. Я хочу його хлопнуть на ... етіх. Я хочу єго просто в наглую хлопнуть. Я подброшу самую хорошую блядь. Потом... я сніму еті. Я думаю - не дьорнєтся. (нерозбірливо). Просто відєть ето одне, а так, щоб...
Все те, шо доручено, все працює».

Нет оснований не разделять убежденность Сергея Головатого в том, что записи, сделанные на улице Банковой являются подлинными, а потому данный эпизод служит подтверждением сделанного им заявления сразу после исчезновения Гонгадзе. Тем более, что и сам Кучма в январе 2001 года в разговоре с Головатым подтвердил: «Ты знаешь, я признаю, что меня записывали». И добавил: «Я это не говорил. Но я это скажу. Но он провокатор. Это – провокация. И он преступник…» Последние высказывания относились к Николаю Мельниченко.

Вот только, до сих пор Сергей Петрович внятно не может объяснить, кто же 15 сентября передал ему содержание состоявшегося в тот же день разговора между Кучмой и Кравченко. Ведь поручение министру «по Головатому», как следует из стенограммы, было дано ранее. 15 сентября Кравченко лишь изложил форму исполнения задания. Представить, что министр МВД пересказал свой разговор с президентом кому-то, кто оперативно осведомил Головатого, сложно. Правдоподобнее выглядит версия того, что информатором был человек, имеющий доступ к прослушке a’la Мельниченко. Или же сам «легендарный» майор рискнул удружить депутату?

Отсутствие ответа на этот вопрос заставляет сомневаться в версии героя-одиночки с диктофоном, объявившего войну Кучме. И, следовательно, ставит под сомнение искренность побудительных мотивов обнародования записей о Гонгадзе.

ПОИСК

Безусловно, скоординировано развернутая кампания под лозунгом «Найти журналиста!» возымела свое действие. Тема «Гонгадзе» стала приоритетной во многих средствах массовой информации.

О том, что расследование берется под личный контроль, заявляет Леонид Кучма. Премьер Ющенко требует от силовиков ежедневно информировать его о ходе следствия. Но в первую неделю МВД так и не смогло сказать ничего вразумительного.

Единственным тревожным симптомом той недели могло послужить высказывание главы СБУ Леонида Деркача. 23 сентября на вопрос, жив ли Гонгадзе, он как-то обреченно и безнадежно произнес: «Хотелось бы, чтобы он был живой».

А вот уже со следующей недели киевская милиция переходит на усиленный вариант несения службы. Тогдашний главный милиционер Киева Черкасов вуалирует эти действия «сезонным характером». Дескать, осень – пора года, когда активизируется криминалитет. Объяснение более чем надуманное, учитывая то, что к поискам Гонгадзе подключаются все областные управления МВД. А в самом Киеве в это время проводятся беспрецедентные оперативно-разыскные мероприятия.

Здесь будет уместно привести отрывок из интервью Николая Мельниченко, опубликованное «Украинской правдой» 27 сентября 2002 года.

УП: Есть ли у тебя пленки о разговорах Кучмы после исчезновения Гонгадзе? Ты для себя уяснил ситуацию - после того, как Гия пропадает, как президент себя ведет и что говорит?

Мельниченко: Это очень болезненный вопрос и тема, которую уже многие поднимают. Я на это отвечаю так – есть две версии – или Кучма отвечает за убийство Гонгадзе, или Мельниченко причастен к убийству Гонгадзе. Другой версии нет.

Я заявляю, что Мельниченко хочет судебного процесса и готов предоставить доказательства, которые показывают, что Кучма знал о том, что Гонгадзе мертв. Кучма боялся создания следственной комиссии Верховной Рады 21 сентября, зная уже о том, что Гонгадзе мертв.

К этому фрагменту интервью придется еще вернуться, так как он содержит в себе не столько ответов, сколько вопросов. Но пока остановимся на утверждении, что КУЧМА ЗНАЛ О ТОМ, ЧТО ГОНГАДЗЕ МЕРТВ. Причем, знал 21 сентября.

Придерживаясь версии, что записи Мельниченко подлинны, все же нельзя не отметить следующее.

В словах Кучмы не было прямого указания на убийство Гонгадзе. Он предлагал воздействовать судом, либо вывести журналиста в Грузию, «раздеть и бросить» и списать все это на «чеченцев».

В интервью радио «Свобода» 29 декабря 2000 года сам Мельниченко говорит: «Ну, чи прибрали Георгія, чи вбили, чи ні, у мене такої інформації немає… Я все-таки вважаю, що Георгій живий… У мене немає доказів, що він живий, але немає доказів про те, що він знищений. У мене є докази про те, що його замовив президент Кучма і є докази, що президент дуже хвилювався про долю Гонгадзе після зникнення».

Отсюда можно сделать вывод о том, что Мельниченко либо сознательно лгал, либо в декабре 2000 года он еще не располагал фрагментом записи о том, что Кучма уже спустя несколько дней знал о смерти журналиста.

Сопоставляя эту информацию со многими другими данными, есть достаточно оснований предположить, что сведения об осведомленности Кучмы были сознательно не переданы Александру Морозу, хотя хронологически они были близки ко всему блоку записей по Гонгадзе. Но ведь именно эта тема декларировалась майором как побудительная причина для обнародования прослушки. И наиболее вероятным представляется то, что существует запись, где Кучма говорит об убийстве Гонгадзе, как о свершившемся факте, но ни как о получении доклада об исполнении задания. Только последним предположением можно объяснить то, что эта информация не была оглашена сразу же. Иначе бы представилась странная картина: нет прямого указания на убийство, нет и доклада о его исполнении. А потому и особого доверия в тот момент такая запись не вызвала бы.

Можно предположить, что и невероятная активизация правоохранительных органов, проявленная со второй недели исчезновения Гонгадзе, была вызвана тем фактом, что Кучма уже узнал о смерти журналиста.

Но вот откуда президент узнал о гибели журналиста? И почему он сразу не отреагировал адекватно?

Вопросы, на которые пока нет однозначных ответов. Хотя некоторые намеки на них прозвучали в первые же дни. Один из них - телефонный звонок в грузинское посольство.

ЗВОНОК

18 сентября, в понедельник, сотрудница грузинского посольства по телефону имела разговор с анонимом, который утверждал, что Гонгадзе пока жив и находится в Московском районе Киева. А к его исчезновению причастны министр Кравченко, нардеп Волков и криминальный «авторитет» Кисель. Посольство Грузии на основании этого разговора сделало официальное сообщение для прессы, мотивируя его желанием помочь следствию.

До сих пор высказываются диаметрально противоположные суждения по факту этого звонка – либо это случайная провокация, либо попытка оказать помощь. Последнее подкрепляется версией причастности к преступлению министра МВД Кравченко, а бурная реакция Кучмы, записанная Мельниченко, якобы подтверждает ее.

Но надо признать, что реакция президента на самом деле была адекватной. Любой посол в любой стране был бы отозван, если бы рискнул бездоказательно, на основе лишь анонимного звонка, обнародовать информацию о причастности к преступлению местных государственных деятелей. Если бы грузинские дипломаты передали эту информацию в правоохранительные органы, не тиражируя ее для прессы, таких последствий для посла не наступило бы.

Хотя сам звонок имел вполне конкретное значение. В прессе уже отмечалось, что позвонили не в милицию, где привыкли к частым звонкам людей с больной фантазией по любому поводу, но позвонили по номеру телефона, которого нет в обычных базах данных. Этот звонок мог сделать только тот, кто имел закрытую информацию о дипломатических телефонах. Вывод – звонил человек здравый и к шуткам не расположенный. При этом он не был и случайным свидетелем.

Если предположить, что он действительно хотел оказать помощь, то не стал бы ограничиваться расплывчатой информацией и перезвонил бы еще раз. Но, по всей видимости, расчет был именно на то, что до украинского руководства будет донесена информация о том, что звонили люди не случайные; что это не шутка; что Гонгадзе действительно исчез не по своей воле. А упоминание фамилий Кравченко и Волкова были гарантией, что сообщение попадет туда куда нужно.

Дополнительной нагрузкой к звонку служил и кавказский акцент анонима, что могло свидетельствовать о знакомстве организатора звонка с чеченской тематикой в разговорах Кучмы и Кравченко. Возможно, именно это обстоятельство и послужило поводом к тому, что милицейское начальство сразу же отвергло «чеченский» след в «деле Гонгадзе». Вместе с тем, если предположить, что именно «орлы» Кравченко действительно похитили журналиста, то для сокрытия следов милиция должна была использовать звонок для разработки этой версии. Но… Кравченко и Кучма, похоже, правильно оценили смысл звонка.

ТАРАЩАНСКАЯ НАХОДКА

О том, что под Таращей найден обезглавленный труп Гонгадзе, стало известно из публикации Елены Притулы в «Украинской правде» 16 ноября 2000 года. И хотя тогда еще не было потебеньковских экспертиз с долей процента несовпадения, в том, что это Георгий - сомнений почти не возникало.

Но вопросы все же появились. И самый первый: от кого Притула и ее приятели узнали о том, что в Тараще находятся останки предположительно Гонгадзе?

Коба Алания в одном из интервью говорил, что они узнали об этом из газеты «Сегодня». Но номер этого издания от 10 ноября как раз опровергал слухи о том, что таращанское тело принадлежит исчезнувшему журналисту. И со ссылкой на органы МВД сообщалось, что труп имеет большую давность.

Сама Притула была более сдержана в формулировках и в «Украинской правде» писала: «Мы бы, наверное, не волновались, если бы не распространялись НАСТОЙЧИВЫЕ слухи о найденном трупе в Тараще».

Сегодня, имея дополнительную информацию, которая, к сожалению, еще не вся опубликована, события первой половины ноября 2000 года можно воспроизвести так. 2 ноября был обнаружен труп. На следующий день, проводивший осмотр трупа и места захоронения следователь таращанской прокуратуры в протоколе осмотра написал предположение о том, что это тело Гонгадзе. Производивший вскрытие эксперт Воротынцев в разных интервью по разному интерпретирует свои первые впечатления. То он говорит, что лично снимая с тела украшения, обратил внимание на их совпадение с оперативной ориентировкой по Гонгадзе, то заявляет, что первыми версию о принадлежности трупа высказали сами милиционеры только 6 ноября.

Факт протокола более достоверен. А если учесть, что уже 6 ноября Елену Притулу опрашивали на предмет, что ел Гонгадзе перед свои исчезновением, то, очевидно, что версия у милиции появилась раньше.

Сразу вслед за обнаружением трупа в Таращу приехали прокурор Киевской области и главный судмедэксперт Украины (случай небывалый!), которые сделали указующий вывод о том, что труп имеет давность в два-три года. С ними никто не спорил, а потому предполагать, что именно таращанские правоохранители стали источником слухов, не стоит. Да и в Киеве о таращанской находке знал ограниченный круг лиц. Но возможность принадлежности трупа Георгию все же проверяли, заверяя Притулу и ее коллег, что нет поводов для волнения, и, что если понадобится, их пригласят на опознание. Но не приглашали.

Тем не менее, слух все же кто-то запустил. Газета «Сегодня» с чьей-то подачи, или без таковой, пыталась опровергнуть этот слух, ссылаясь на авторитетные источники. Но все же кто-то сумел убедить близкого к Суркису журналиста Лаврентия Малазонию и Елену Притулу в том, что в Тараще находится труп Гонгадзе.

То, что инициатива поездки в райцентр под Киевом у коллег Георгия основывалась не только на слухах, говорит и тот факт, что жена Гонгадзе Мирослава ничего не знала об этом. Ее даже никто не посчитал нужным поставить в известность о таращанском трупе. Уже 16 ноября, в день отчета на «Украинской правде» о поездке группы журналистов в Таращу, Мирослава, сама очень близкая к журналистской среде, задавалась вопросом: «Из каких источников получили информацию журналисты про то, где находится тело, почему они считают, что это тело именно Георгия?… У меня нет ответа ни на один из этих вопросов».

Поставив оба вопроса в прошедшее время, они продолжают оставаться актуальными и сегодня. Без ответа на них можно долго искать истину.

ТЕЛО

Обстоятельства нахождения тела под Таращей тоже представляют интерес. Никто не оспаривает того факта, что лес возле села Черни не является первым местом пребывания трупа. Но одни склонны считать, что захоронение было произведено вскоре после убийства Гонгадзе, другие (в том числе и прокурорские работники) уверены, что тело было закопано там буквально накануне его обнаружения. В пользу последней версии выступают свидетельства местных жителей о том, что дорога, возле которой была вырыта могила, - место проезжее. Так что грибники или проезжающие могли бы сразу заметить свежевырытую землю. Кроме того, в теле не было обнаружено личинок трупных насекомых.

Аргументы, конечно, убедительные. Но грибников со второй половины октября в лесу уже не встретишь, а обратить внимание на свежую землю из автомобиля, когда взгляд сосредоточен на необорудованной лесной дороге, тоже не просто. Это можно было заметить только с медленно едущей подводы, на которой и ехали те, кто нашел захоронение. Более того, могила была обнаружена только потому, что одному из ездоков понадобилось по малой нужде чуть отойти от дороги. Только тогда он и обратил внимание на нечто странное.

Отсутствие личинок тоже объяснимо. Осенью у всех насекомых процессы развития затормаживаются. Но и даже в благоприятной среде время развития личинки из яйца составляет не один день. Впрочем, отсутствие насекомых, возможно, имеет и еще две причины, о которых ниже.

Единственным объективным показателем, по которому можно судить о дате захоронения в таращанском лесу, является листва, от которой было расчищено это место. В 2000 году листопад за пределами городской зоны у основных листопадных деревьев закончился в середине октября. Потому, с достаточной долей уверенности, можно утверждать, что тело Георгия было привезено под Таращу не ранее 15 октября. Примерно, сразу же после того, как, по признанию Александра Мороза, майор Мельниченко передал ему записи прослушки Кучмы. Это обстоятельство, вероятнее всего, и объясняет, почему для захоронения был выбран именно Таращанский район.

По единогласному заявлению Мельниченко и Мороза, первый передал второму записи под «честное пионерское» обнародовать их. Это тем более выглядит наивно, что, реально представляя, кто такой Мороз в украинской политике, можно утверждать, что данное им слово без подтвержденной экспертизой подлинности записей не стоило ничего. И обе стороны сделки это прекрасно понимали. Но кроме экспертизы нужен был и личный стимул, дабы избежать возможности со стороны Александра Мороза закулисных переговоров.

Вероятно, (а скорее всего, именно поэтому) труп был переправлен в Таращанский район и захоронен с такой нарочитой небрежностью, которая предусматривала его скорое обнаружение и опознание. Проходное место возле дороги, очищенная свежевырытая земля, легко идентифицируемые украшения на трупе. Для большей стимуляции Сан Саныча по району сразу распустили слух, что голова трупа найдена на даче у Мороза. Хотя этой дачи не существует в природе, слух свое дело сделал. Добавили стимула и некоторые политики, заявившие с экранов телевизоров, дескать, ведь это на избирательном округе Мороза нашли труп Гонгадзе. Одновременно, для того, чтобы труп не остался неидентифицированным кто-то заботливо и расчетливо распространил в Киеве слух о таращанской находке.

Представить, что «орлы» Кравченко, зная, что тело Гонгадзе ищут по всей Украине, «подкинут» обезображенное тело на округ одному из лидеров оппозиции, дабы опорочить последнего, невозможно. Они хоть и «орлы», но все же не «дятлы», чтобы рассчитывать на такой эффект.

Невозможно также представить причастность милицейских структур к этому убийству и по другим причинам. Во-первых, если по поручению Кучмы целью было просто устранение Гонгадзе, то незачем было его перезахоранивать, да еще с украшениями. А во-вторых, не нужно было совершать над трупом странных манипуляций.

А такие манипуляции были. Подтверждением служит то, что состояние трупа в момент обнаружения было действительно таково, что поверхностный осмотр давал основания для предположения о большом сроке давности его захоронения. В то же время желудок и остатки пищи, сохранившиеся в нем, свидетельствовали о недавней смерти. Более того, через полтора месяца после убийства в желудке не могли сохраниться частицы картофеля и капусты, съеденные Гонгадзе в свой последний вечер. Но их все же смог идентифицировать эксперт Воротынцев. И это противоречие, по мнению людей сведущих, устранимо только в том случае, если предположить, что после гибели Георгия его труп хранился в некоем охлажденном помещении, а перед захоронением тело было обработано кислотой для придания ему вида «лежалости». На последнее обстоятельство обратил внимание и Воротынцев. А что касается охлаждения, то в отчетах милицейских начальников Кравченко и Джиги фигурировали тысячи осмотренных чердаков и подвалов, но не было ни одного холодильника в продуктовом магазине, находящемся на ремонте.

Именно эти два фактора – охлаждение (но не заморозка) и химреагент могли также воспрепятствовать развитию трупных насекомых достаточно длительное время.

Отсутствие одежды на трупе можно рассматривать и как еще один намек на знакомством с записями о «руководящих указаниях» Кучмы, и как расчет преступников на повышение эффекта обугливания кислотой.

Потому можно предположить, что тело Гонгадзе где-то сохранялось до наступления нужного момента, который мог произойти вскоре, но мог быть и отложен во времени. Единственное, что можно констатировать однозначно – труп был захоронен в Таращанском районе с расчетом, чтобы он был обнаружен и опознан.

Почему сразу же не были проведены официальное опознание трупа и его медико-биологическая экспертиза? Это тоже вопрос. Тем боле, что с самого первого дня даже в Генпрокуратуре не сомневались, что это тело Гонгадзе.

ГОЛОВА

Жизнь всегда соревнуется с фантазией в правдоподобности. Вот уже и нардеп Кармазин рассказывает о письмах раненного экс-милиционера, который участвовал в убийстве Гонгадзе и как память о том событии, сохранившем голову журналиста. К сожалению (или, к счастью) Кармазин своей электронной почтой почти не пользуется, а то бы еще год назад мы узнали об истекающем кровью человеке, скрывающемся от Кравченко и с простреленной головой (собственной) у компьютера пишущем письма без надежды на ответ. В надежде, что ему поверят. Посмертно.

Но это, скорее всего, нелепая провокация, чем серьезная информация. Вопрос стоит более грубо – зачем преступникам понадобилось отрезать голову Гонгадзе?

Опять же, если это дело рук Кравченко, то какой смысл было оставлять на теле узнаваемые украшения? Просто садизм? Вряд ли…

Специалисты говорят только о трех причинах, из-за которых отчленяется голова от трупа.

Первая – преступление совершает психически неполноценный человек или маньяк. В случае с Гонгадзе – невероятно.

Вторая – создание затруднений для опознания человека и раскрытия убийства. По вышеназванным причинам также малоубедительна. (Версия – чтобы скрыть пулю, выпущенную из табельного оружия не рассматривается в силу того, что она предусматривает полный кретинизм исполнителя.)

Третья – отчет о проделанной «работе». В наш век потрясающих компьютерных программ фотография или видеосъемка трупа уже никого не убеждают. Виртуальность создает полную имитацию реальности.

Но в третьей причине есть один подпункт – отчет перед кем? Перед заказчиком, или перед тем, кого хотят поставить в известность о произошедшем?

И если прав Мельниченко в том, что Кучма еще 21 сентября знал, что Гонгадзе мертв, но причастность Кравченко и его людей никак не подтверждается, то отсюда следует вопрос, поставленный выше: “Но вот откуда президент узнал о гибели журналиста?” Кто и в какой форме сообщил ему об этом?

Отсюда вытекает и второй вопрос, поставленный выше: «И почему он сразу не отреагировал адекватно?» Не потому ли, что одновременно было сообщено, что есть «доказательства» о причастности к преступлению «орлов» Кравченко?

И не этим ли объясняется беспрецедентная активность милиции по всей Украине, и прежде всего в Киеве, начавшаяся через неделю после исчезновения Гонгадзе?

Тогда будет понятно и нежелание милицейского начальства предавать огласке факт нахождения трупа Гонгадзе. Где голова – понятно, труп – списать, как «давний». А без этого обнародование «доказательств» - ничто. Косвенным подтверждением этому предположению служат впечатления Елены Притулы: «У нас есть все основания заявлять, что если бы мы не приехали в это место (в Таращу), то милиция так и замяла бы дело с неопознанным трупом». А в совокупности это может служить ответом на вопрос: «Почему сразу же не были проведены официальное опознание трупа и его медико-биологическая экспертиза?»

МЫСЛИ

Нет никаких доказательств, что прослушка кабинета президента велась после 22 сентября. Вполне вероятно, что записи этим днем и ограничились, так как уже был получен необходимый результат – запись разговора Кучмы о смерти Гонгадзе, как о свершившемся факте.

Слабость позиции президента после обнародования первых фрагментов записей Мельниченко проявилась уже в том, что, отвергнув их как сфальсифицированные в отношении причастности к гибели Гонгадзе, Кучма попадал под удар полной очевидности подлинности других эпизодов (Головатый, Ляшко, etc.). Появившиеся вслед за этим другие записи полностью убедили всех в том, что записи настоящие. И в тот момент, и до сих пор пока еще не удалось найти ни одного серьезного политика, который бы в приватном узком кругу позволил бы себе сомнения в аутентичности записей. Слишком хорошо все знают президентскую «кухню». Вместе с тем, многие из тех, кто причисляет себя к оппозиции, убеждены в том, что «дело Гонгадзе» - чистая провокация против Кучмы, основанная на подлинных записях. Возможно, кто-то будет удивлен, но в последнее время даже видные члены Соцпартии пришли к убеждению, что за майором Мельниченко стоит весьма определенная политическая сила, которая давно заслужила свою репутацию иезуитскими методами достижения целей.

Вместе с тем, большинство высших госчиновников и политиков после обнародования пленок поняли, что идентификация подлинности записей приведет и к идентификации подлости всего украинского истеблишмента. Потому до сих пор они усердно продолжают либо не замечать их существования, либо делать все, чтобы минимизировать последствия от самого факта их существования.

Этим в первую очередь и объясняется то, что сразу после обнародования Морозом записей Кучмы, в первую очередь народные депутаты и члены правительства попытались разобраться в том, кто реально стоит за всем кассетным скандалом. Судя по всему, долго разбираться не пришлось. Ведь еще в октябре 2000 года в приватном разговоре с главным редактором газеты 2000 Кичигиным Кучма выразил убежденность, что причиной исчезновения Гонгадзе является то, что журналист оказался «вовлеченным в сложные и опасные игры тех олигархических фигур, которые стоят за или возле сайта «Украинская правда».

8 декабря того же года, когда набирал обороты и разворачивался в полную силу скандал под названием «Кучмагейт», премьер-министр Виктор Ющенко заявил по этому поводу: «Горько осознавать, когда ты не можешь сказать всю правду, а вокруг формируются слухи и инсинуации».

Именно эта объединенность истеблишмента в какой-то момент помогла президенту стабилизировать ситуацию. Хотя все понимали, что это в отношении Кучмы лишь временная мера. И рано или поздно что-то надо будет решать. Тем более, что организаторы продолжают «додавливать» ситуацию новыми разоблачающими записями.

В этом плане весьма интересна позиция СДПУ(о) и ее лидеров. Возглавив в конце 2000 года «антикризисный центр» якобы для минимизации последствий «кассетного скандала» и акций оппозиции, они не смогли посоветовать Кучме ничего «лучшего», чем устраивать принудительные митинги (апофеоз – 10 января 2001 года) в «поддержку» Кучмы и Конституции. Эффект был диаметрально противоположным Мало того, что сами невольные участники этих акций прониклись недоверием к навязанным лозунгам, так и всему мировому сообществу было наглядно продемонстрировано – дескать, режим Кучмы без насильственных административных действий обходиться не способен. Ту же самую политику проводит нынешней осенью и Администрация президента, возглавляемая тем же руководителем «антикризисного центра» Виктором Медведчуком со товарищи. Впрочем, перед собственным народом и перед зарубежной общественностью отвечать за это придется Кучме. Но у него, похоже, уже выбора нет. «Кассетный скандал» сделал свое дело.

На счету этой политической силы еще и инициация отставки очень популярного на Западе правительства Ющенко, что также легло отрицательной нагрузкой на имидж Кучмы.

Но были еще люди, которые внесли свой посильный вклад.

ПЕРСОНАЖ

Григорий Емельянович Омельченко – профессиональный милиционер, защитивший кандидатскую диссертацию на тему «Применение мер пресечения к несовершеннолетним в стадии предварительного расследования», с 1992 по 1994 год работал в СБУ под непосредственным началом Евгения Марчука, возглавляя Главное управление военной контрразведки. Оба ушли из этого ведомства почти одновременно. Марчук - в вице-премьеры, Омельченко – в народные депутаты от Полтавской области. Позже от этой же области в Верховную Раду «изберется» и Евгений Кириллович уже в ранге премьер-министра.

С тех пор и до сего дня все политики и политологи считают Григория Омельченко креатурой Марчука.

В первой половине сентября 2000 года Омельченко попытается внести на рассмотрения парламента вопрос об импичменте президенту. В кулуарах парламента бытовало убеждение, вслед за этим озвученное во многих газетах (в том числе и зарубежных), о том, что за инициативой Омельченко стоят Медведчук, Суркис и Марчук.

Перед 16 сентября 2000 года Григорий Емельянович передает Гергию Гонгадзе некую папку с компрматом на Кучму, которую потом истолковывает как возможную причину исчезновения журналиста. Однако, опубликованные позже материалы той папки, за небольшим исключением, не содержали ничего такого, что не было бы уже опубликовано в прессе.

19 сентября того же года Омельченко вносит в парламент депутатский запрос ко всем правоохранительным органам о проверке обстоятельств исчезновения Гонгадзе. Этот запрос был поддержан большинством Верховной Рады, что сразу привлекло к делу особое внимание общественности и прессы.

Позже, когда акция «Украина без Кучмы!» уже шла не первую неделю, а правые национал-демократические партии занимали довольно сдержанную позицию в отношении требований оппозиции, Григорий Омельченко в парламенте сделал запрос к Евгению Марчуку по поводу еще одной кассеты (теперь уже с видеозаписью), на которой якобы еще один «орел» Кравченко рассказывает об организации гибели лидера Руха Вячеслава Черновола. Генерал армии, дважды «экс-» - глава СБУ и премьер страны, ныне Секретарь СНБОУ Евгений Марчук с непосредственностью денщика-недотепы ответил, что ПОТЕРЯЛ ту кассету. (А была ли она вообще?) На этом вопросы у Омельченко к бывшему патрону исчерпались, но оба Руха стали все более и более склоняться в сторону антикучмовских позиций.

Позже Григорий Емельянович достаточно явно выступает на стороне Марчука в споре того с семейством Деркачей по поводу, кто же из них больше причастен к незаконной торговле оружием.

Весной 2002 года власти Днепропетровщины, принадлежащие к СДПУ(о), имея влияние на местные избирательные комиссии, способствуют тому, чтобы по одному из округов в этой области не был избран в Верховную Раду независимый и явно неудобный нардеп Александр Жир, являвшийся на тот момент председателем парламентской следственной комиссии по «делу Гонгадзе», а соответственно и по «пленкам Мельниченко». Провал Жира открыл Григорию Омельченко дорогу к этой должности.

Возглавив комиссию Омельченко сразу вступил в жесткую конкуренцию с Жиром за право распоряжаться «аудионаследием» Леонида Кучмы. При этом Омельченко заручился полной поддержкой Мельниченко, и совместными усилиями (подкрепленными соответствующими заявлениями) они добиваются того, что материалы, которыми располагает Жир, не допускались к опубликованию.

Апофеозом торжества Григория Емельяновича является его поездка в гости к Мельниченко в августе этого года. Оттуда он привез 600 страниц нотариально заверенных страниц распечаток записей в кабинете Кучмы. На пресс-конференции 3 сенября Омельченко так охарактеризовал привезенные материалы, разделив их на три категории: первая – «…характеризуют морально-этическую сторону президента Кучмы, лидеров отдельных политических партий… здесь нет признаков преступления и злоупотреблений, здесь грязные разговоры о наших женах, политических лидерах, государственных деятелях и журналистах»; вторая – «Это о том, как они наперегонки бегали к президенту, сдавали своих союзников, как рапортовали, кто и как отметился при проведении так называемого всеукраинского референдума, как они поливали грязью и закладывали своих однопартийцев, как они у президента выпрашивали, чтобы олигархи давали им деньги на партию»; третья – «Это записи, которым следует дать правовую оценку».

Григорий Емельянович пообещал общественности обнародовать материалы только из третьей категории. Да и то только после соответствующей экспертизы. НО ЗАЧЕМ ОН ПУБЛИЧНО ПРЕДУПРЕДИЛ ВСЕХ О ТОМ, ЧТО У НЕГО ЕСТЬ ЗАПИСИ И ПЕРВЫХ ДВУХ КАТЕГОРИЙ – ДОГАДАТЬСЯ НЕ ТРУДНО. Впрочем, об этом и так все знали, а потому не очень и сопротивляются «политическим реформам», инициированным якобы Леонидом Кучмой.

ЭПИЛОГ

Исчезновение Гонгадзе и его убийство+таращанская находка+записи Мельниченко – это трехчленная формула того политического кризиса власти, который сегодня существует в Украине. Отсутствие любой из составляющих этой формулы не смогло бы привести к нынешнему результату.

Само по себе обнародование записей прослушки Кучмы без «дела Гонгадзе» не смогло бы дать такого эффекта. Еще в 1998 году Украину наводнили миллионными тиражами газеты, финансируемые Павлом Лазаренко, в которых приводились вопиющие факты коррупции и произвола в окружении Кучмы. Да и о самом президенте рассказано было не мало. Однако никакой особой реакции на это не последовало. В Украине уже все знают цену нынешней власти. Тем более об этом знают все слуги народа и его избранники, которые, по идее, должны бы этому противостоять, но уж очень хорошо приспособились к данному положению вещей.

Записи Мельниченко без «таращанского тела» тоже не стали бы веским аргументом, так как не была бы установлена прямая связь, указывающая на жестокое циничное убийство.

Нечего говорить, что без записей убийство журналиста Гонгадзе, - тем более, не поддающееся раскрытию – свидетельствовало бы только о беспомощности и непрофессионализме силовых структур. И больше ни о чем.

Но вся ситуация срежесирована так, что Леонид Кучма не в состоянии доказать свою непричастность к убийству Гонгадзе до тех пор, пока он не признает подлинность всех записей «майора Мельниченко».

Вот поэтому пока и остается проблемой правильный ответ в дилемме, сформулированной беглым майором: «Есть две версии – или Кучма отвечает за убийство Гонгадзе, или Мельниченко причастен к убийству Гонгадзе. Другой версии нет».