10/25/2002 | Гура

http://www.rambler.ru/db/news/msg.html?mid=2916433

Леонид Китаев-Смык - эксперт сектора северо-кавказских культурных исследований Российского института культурологии. В интервью Стране.Ru он прогнозирует возможные сценарии развития событий в захваченном Доме культуры.
- В Чечне в отличии от арабского мира никогда не была популярна идея шахидизма, то есть идея террористов-смертников. Случаи со взрывами грузовиков, которые чеченцы-камикадзе направляли на российских солдат - это скорее исключения. Почему же теперь террористы объявили себя смертниками?

- Ислам чеченцев своеобразен по двум причинам. Во-первых, наряду с исламом у них действуют законы обычаев (адаты), которые во многом не соответствуют традиционному исламу. Во-вторых, ислам чеченцев - это ислам суфийского ордена, то есть не тот ислам, что исповедуют в Саудовской Аравии. Когда в Чечню пришли ваххабиты, которые проповедуют ортодоксальный ислам, то там стали возникать религиозные конфликты. В результате ваххабиты и ортодоксальный ислам были дискредитированы, потому что они нарушали законы и суфиев, и законы гор, в которых такого явления как самоубийство не было. Чеченец мог погибнуть в бою, но убить самого себя было нельзя. Но тот экстремальный ислам, который был привнесен в республику ваххабитами, проповедовал в том числе и возможность самоубийства. Поэтому в течение двух войн случаи шахидизма были единичны. В том числе и те, с гружеными взрывчаткой автомобилями.

Я был в то время в Чечне и разговаривал с одним чеченским бригадным генералом. По тому, что он рассказывал, и что я слышал от других чеченцев, можно сделать вывод, что при подготовке этих смертников было использовано то обстоятельство, что у них была сильная душевная травма или психическая депрессия. Это очень мучительное состояние. Поэтому им задавалась определенная цель, идея, с последующей ликвидацией самого себя. Наличие цели выводит человека из депрессии, а последующее самоубийство избавляет от душевных мучений. Это не значит, что человек это осознает - все реализуется в его подсознании. Такое вот управление позволило боевикам создать несколько шахидов-чеченцев.

Я полагаю, что такие же механизмы были использованы и при подготовке тех террористов, которые захватили ДК. Но это совсем не значит, что они глупые, идиоты или какие-то "отморозки". По их поведению мы можем судить, что их тщательно готовили, что они даже прошли профессиональный отбор. Это говорит о том, что это люди очень интеллектуальные, что неудивительно, поскольку среди чеченцев вообще много интеллектуальных людей. Другое дело, что их интеллект может быть направлен на то, что не признается человечным и правильным в западном мире. Поэтому я думаю, что в самой Чечне будут смотреть с огромным интересом на это событие, может даже с удовлетворением и надеждой, что война там прекратится, и войска выведут. Но сам факт возможного самоубийства, конечно, там не будут приветствовать.

- Шахидами считаются те, кто погибает с врагами сразу без переговоров - это их главная цель. А какие цели тогда могут преследовать те, кто захватил людей в зрительном зале?

- В связи с этим нужно помнить, что террористы преследуют две цели. Главная - это та, с которой они вышли, предлагая переговоры, то есть добиться прекращения войны и вывода российских войск. Но, конечно, у них есть и вторая цель. Если первая задача не будет осуществлена, то они осуществят вторую: убив друзей и родственников тех, кто воюет в Чечне, они нанесут душевную травму всем российским людям. И тогда они станут шахидами. Я думаю, что в результате психологической подготовки и отбора, военного и психического, который они прошли, сознание у них трансформировано, и они могут стать смертниками. Но переговоры будут идти долго. С течением времени выветривается то, что было вложено психологической обработкой. И чем дольше будут идти переговоры, все больше и больше террористов будет отходить от того, чтобы погибнуть вместе со своими жертвами.

- То есть, Вы считаете, что необходимо вести переговоры и тянуть время?

- Конечно.

- Как это все может отразиться на российском обществе? Ведь казалось, что антитеррористическая операция идет хотя и медленно, но по некоторому плану, и терроризм из Чечни уже не выйдет. А здесь такой удар...

- В общественном сознании это два различных события. Одно - что происходит в Чечне, другое - то, что в Москве. Я думаю, что первое шоковое воздействие заставляет просто забыть о Чечне и думать о том, что происходит здесь, в Москве. И в этом нет ничего удивительного. Ведь во время и первой и второй чеченской войны не было взорвано ни одного нефтепровода, ни одного самолета, не было ни одного взрыва в метро, не пущен под откос ни один поезд, хотя чеченцы имели для этого массу возможностей. Не было даже захватов как массового явления. Аслан Масхадов по этому поводу говорил, что он контролирует ситуацию и не дает распространиться войне за территорию Чечни. Я не верю этим словам, и имею на то основания. Он просто приписывает себе это, а реальная власть принадлежит тем, кто финансировал, вооружал, обучал участников отрядов боевиков.

И вот это событие, которое произошло, провозглашает новый этап войны. То есть, выход чеченской войны за пределы самой Чечни. Я убежден, что такая операция не задумывается и не делается как единичный эпизод. Существуют дублирующие планы. И если одна операция срывается, то сразу же начинает реализоваться другая в Москве или в других крупных городах. Только в крупном городе можно незаметно подготовить подобную акцию. Я думаю, что подготовлены еще одна или две подобных операции. Просто первая заработала, поэтому вторую не включают. Но планы этих операций готовы и они готовы к реализации. Поэтому силовым органам нужно сконцентрироваться не только на том, что происходит в Москве. Не будет достигнуты цели в этой операции - включится другая.

Каким может быть еще исход этой операции в ДК, кроме удовлетворения требований террористов и взрыва с гибелью заложников? Я допускаю, что можно договориться с теми, кто этих террористов обучал и финансировал. Но никто не должен знать, естественно, что об этом договариваются. Если договорятся, тогда в ДК пойдут какие-нибудь переговорщики, и мы услышим, что договорились об освобождении, возможно, за деньги. Подгонят туда транспортные средства и дадут им уйти. Но если ситуация пойдет по второму варианту, варианту взрыва, то мы увидим не только новые захваты заложников, но и то, чего до сих пор не было.

- Поведение террористов, когда они отпустили детей, людей других национальностей, вступили в переговоры, говорит о том, что они вменяемые и может все закончится благополучно?

- Наоборот. То, что они отпустили детей, говорит о том, что они готовятся к продолжительной операции и действительно рассчитывают на вывод войск из Чечни. Это долгая процедура: там нужно разобрать лагеря, вывезти солдат в Россию, построить теплые помещения и т.д. Даже в самом быстром темпе это может занять несколько месяцев. То есть, они и заложники должны сидеть в этом ДК по крайней мере несколько месяцев. И то, что они выпускают оттуда тех, кто не способен сидеть долго, свидетельствует о том, что террористы готовы находиться там вместе с заложниками долго и ждать столько, сколько потребуется.

С одной стороны, они, наверное, были в Грузии, готовились именно там, поэтому понятно, почему выпускают грузин. С другой стороны - возникает дискриминация между грузинским народом и российскими народами. Иностранцев они выпускают понятно почему: что бы не создавать лишней напряженности с другими странами. Очевидно, что они хорошо подготовлены, обучены, эрудированны, проинструктированы насчет того, что делать. В то же время они очень смелые, прошедшие военную подготовку. Вот о чем свидетельствует их поведение.

Но там есть еще один нюанс. В их отряде много женщин. Вообще, наличие женщин объективно ослабляет отряд , и со временем это обязательно скажется. Я не удивлюсь, если они предложат выпустить своих женщин, конечно, с условием, что мы гарантируем их безопасность.

- А какой смысл тогда брать женщин на такую операцию с точки зрения чеченцев?

- Они обычно объясняют это тем, что женщины - это вдовы убитых боевиков, и таким образом их отряд как бы облагораживается. Пришли вдовы, которые совершают месть, а мужчины их как бы охраняют, гарантируют совершение их мести. И не важно, что они могут все вместе погибнуть. Так что это служит таким моральным оправданием, особенно в глазах всех чеченцев. В европейском менталитете воюющая женщина не вызывает особого пиетета. У чеченцев отношение не такое, и наличие женщин в отряде как бы увеличивает их право совершить ту акцию, которую они проводят.

- Может быть, уравнивание происходит и в глазах носителей европейского менталитета: женщины есть и среди заложников, и среди захватчиков? И вообще, какое у них отношение к заложникам?

- Нет, здесь нет такой цели. Мужчины и женщины среди заложников - это враги или объект, через который нужно наказать врагов. Ведь сколько убитых чеченцев, а люди, которые послали своих детей и мужей убивать чеченцев, благополучно живут, ходят на мюзиклы. И чеченцы пришли наказать этих людей.

- Трудно представить, что ситуация, когда в Москве будет блокирован целый район, а все население - ждать неминуемой развязки, сохраниться очень долго. Мне кажется, что власти просто не выдержат этого психологического давления...

- А что им остается делать? Японское посольство в Перу террористы продержали полгода. Ведь очень сложно решиться отдать приказ о штурме. Будет очень много погибших. И эта вина будет лежать на руководстве долгие годы.