11/08/2002 | Аля

http://www.zerkalo-nedeli.com/op/show/418/36713/

ОТЛОЖЕННАЯ ЖИЗНЬ, ИЛИ СРЕДНИЙ КЛАСС В УКРАИНСКОМ ИСПОЛНЕНИИ

Людмила ШАНГИНА
(Центр Размукова)




Никто толком не знает, что такое средний класс. Однако все согласны с тем, что именно средний класс — предпосылка и фактор как социально-политической и экономической стабильности общества, так и его гражданской, социально- политической активности.

Поэтому нет в стране партии, которая не считает своей социальной базой средний класс. Нет ни одного более или менее узнаваемого государственного лица, которое не засвидетельствовало бы публично свою преданность идеалам среднего класса и приверженность курсу на его поддержку.

Не избалованные особым вниманием в межвыборные годы, а потому отзывчивые и благодарные, мы отзываемся на публичные свидетельства почти массовым зачислением себя в средний класс.

Однако, при ближайшем рассмотрении, оказывается, что ни мы, идентифицирующие себя в качестве предпосылки и фактора, ни государство в лице узнаваемых государственных лиц, не соответствуем, как сказал бы Георг Вильгельм Фридрих Гегель, своему понятию. А проще говоря — мы не то, за что пытаемся себя выдать.

Согласно результатам опроса, проведенного социологической службой Центра Разумкова 7—16 августа 2002 г., к среднему классу отнесли себя 45,6% респондентов; к низшему — 47,1%; высшему — 1,1%; не смогли определиться — 6,2% опрошенных. В декабре 2000 г., когда Центром Разумкова проводился аналогичный опрос, распределение ответов было несколько иным: тогда к среднему классу отнесли себя 47,0% граждан; к низшему — 44,5%; высшему — 1,2%; не определились — 7,3%. Таким образом, динамика изменений скорее негативная, но коль скоро она пребывает в переделах погрешности, то основанием для достоверных выводов быть не может.

Среди респондентов, отнесших себя к среднему классу, 49,3% мужчин и 50,7% женщин. Большинство (57,1%) среднего класса составляют граждане активного трудового возраста — 25—49 лет; 20,5% — молодежь 18—24 лет; 22,4% — граждане старше 50 лет. По уровню образования большинство (65,7%) принадлежит лицам, имеющим среднее общее или специальное образование; 20,4% — граждане с высшим образованием; 7,4% — с незаконченным высшим; младшие специалисты и бакалавры составляют 1,3% среднего класса.

По социальному статусу наиболее значимые группы среднего класса составляют специалисты (19,8%); квалифицированные рабочие (14,7%); пенсионеры (13,5%); ученики и студенты (8,5%); служащие (7,8%). Предприниматели составляют 4,7% среднего класса; руководители разного уровня — 3,3%; фермеры и арендаторы — 0,1%.

Опрос проведен 7—16 августа 2002 г. во всех регионах Украины. Опрошены 2004 респондента старше 18 лет. Проект осуществлен при поддержке Freedom House и USAID.

Если не вступать в теоретические дискуссии по поводу дефиниций, а охарактеризовать расхожее, быть может, несколько идеализированное представление о среднем классе, то получим следующее.

С экономической точки зрения — это основной налогоплательщик, следовательно — внутренний инвестор, определяющий параметры внутреннего рынка, включая производство. С политической — средний класс определяет электоральные предпочтения, моральные стандарты и ценностные ориентации общества. С социальной — определяет стандарты его, общества, жизни.

Определяя это все, средний класс является основой гражданского общества, гарантом соблюдения демократических прав и свобод граждан и базой так называемой «вертикальной мобилизации общества», проще говоря — вовлечения в высший класс — как через вхождение в структуры высшей государственной власти, так и через возрастание доходов.

Наличие среднего класса в таких его определениях вызывает ряд вопросов и вынуждает к ряду не очень лестных оценок нас самих, а коль скоро я сама отношу себя к среднему классу, то и оценки эти прошу считать самооценками и простить нескромную речь от первого лица.

Вопрос первый: сколько?

Для того чтобы средний класс делал все написанное выше, его, во-первых, должно быть много, и он, во-вторых, должен иметь соответствующие доходы, деньги то есть.

Первое понятно — чтобы в обществе что-то определять, надо иметь либо власть в прямом значении этого слова — государственную власть, со всеми ее легитимными атрибутами легального насилия от закона до заведений, элегантно именуемых пенитенциарной системой. Либо иметь возможность шапками закидать, значит шапок должно быть много — более половины, если на дворе у нас пропорциональная демократия.

Интересно, что по поводу этого атрибута среднего класса у меня с моим государством расхождений нет.

Прежде всего, мое государство согласно с тем, что средний класс у него должен быть — коль скоро оно, во-первых, объявило себя демократическим, правовым (далее — по тексту Конституции), и, во-вторых, оно примерно по вторникам и четвергам хочет в Европу — а там принимают только по предъявлению гражданского общества, оно же в некотором смысле средний класс.

Государство согласно также с тем, что среднего класса должно быть много — поскольку см. выше о шапках: как иначе объяснить, кто источник власти в стране? Быть избранным маргиналами — честь невелика, а слыть поставленным олигархами — тем более, особенно по вторникам и четвергам.

Поэтому все как одно государственные лица озаботились поиском среднего класса в Украине.

Первой, как и следовало ожидать, средний класс обнаружила милиция. Налоговая. Внушительный авторский коллектив руководящих сотрудников ГНА Украины под руководством непосредственно г-на Азарова опубликовал в начале 2001 г. статью под пугающим пересичного читателя названием «Эконометрия физических лиц Украины». Проделав с физическими лицами множество болезненных операций с привлечением формул, над которыми рыдал бы Максвелл, индексов некоего Джини и прочих логарифмизированных процедур, налоговая милиция пришла к выводу о том, что в Украине «на рынке товаров и услуг существует группа физических лиц, которую можно рассматривать как главного продавца, главного покупателя и главного налогоплательщика». Доля этих самых лиц, отнесенных авторами к среднему классу, определена в 55% «всех физических лиц» и точно сосчитана — 10 174 740 шт.

Затем в поиск включился Президент. В послании парламенту «О внутреннем и внешнем положении Украины в 2001 г.» он представил социальную структуру украинского общества более рельефно, но через множество переходных по разным параметрам предложил вывод о наличии в стране «ядра уже сформированного среднего класса» в количестве 12,3% населения и группы, имеющей «потенциальные возможности» в него вхождения — 40—45%, что в сумме примерно равно результату милицейского розыска.

Второй атрибут среднего класса — «соответствующие доходы» — вызывает у меня с родным государством в лице его высоких представителей разногласия. Г-н Азаров полагает, что средний класс начинается с
60 грн. в месяц и заканчивается где-то в районе 725 грн., поскольку 726 грн. — это уже средний доход «очень богатых физических лиц».

Г-н Президент показал более глубокое расположение ко мне, считая меня не по номинальным доходам, а по реальным расходам и расположив их в пределах от 335 до 643 грн.

Кстати, в послании Президента общая характеристика среднего класса «определенный уровень дохода» в приложении к среднему классу в Украине ненавязчиво заменена на «средний доход». Улавливаете разницу?

Разница есть.

Если средний класс хочет быть основой гражданского общества и в качестве такового противостоять государству (еще раз — противостоять государству, а не только второй десяток лет радоваться его суверенному наличию), то его доход должен быть именно определенным, а не средним по палате.

Оговорка для национал-патриотов. Граждане, относящие себя к среднему классу, есть заметно большие приверженцы государственного суверенитета Украины, нежели те, кто признал свою принадлежность к низшему. Согласно результатам опроса, если бы референдум о провозглашении государственной независимости Украины происходил сегодня, то поддержали бы независимость 56% представителей среднего класса против 44,1% низшего; не поддержали бы — 28,7 и 37,5% соответственно. Однако государственный суверенитет, будучи достигнутым, неизбежно превращается из великой цели в обыкновенное средство обеспечения достойной жизни граждан, и ничего более. Типа зубила, молотка или прочей лопаты. И когда эта лопата начинает работать только на то, чтобы украсить себя бантиками, в обществе заканчивается жизнь и начинается культ лопаты. Пиетет перед государством только потому, что оно свое, родное и титульное, чреват означенным культом, и тем быстрее чреват, чем дольше на него любоваться, ничего от него не требуя....

Государство — это такая вещь, которая сама по себе демократической, правовой и социальной не становится. Даже если четыре раза записать это в его, государства, Конституцию. Государство становится таким только в том случае, если его вынуждают к этому его граждане. И только в этом смысле говорится о противостоянии гражданского общества, оно же средний класс, и государства. Перефразируя известную формулу непопулярного нынче классика, можно сказать так: «Правовое государство возникает там и тогда, где и когда возникает средний класс». Иначе — это территория с населением. А уж если им не повезло и президентом стал не Франклин Делано Рузвельт или шевалье де Голль...

Так вот, для того, чтобы противостоять государству, средний класс должен иметь именно определенный доход. Вычислить его нетрудно. Этот доход должен обеспечивать представителю среднего класса возможность содержать: (а) семью; (б) как минимум одного нетрудоспособного согражданина (гражданки) — через налоги; (в) 1/10 адвоката — через гонорар; (г) 1/100 журналиста — через покупку информпродукта; (д) 1/100 чиновника — через те же налоги (заметьте — не 1/19, как в моем государстве сегодня...). И, наконец, обеспечивать возможность делать накопления — через вклады в банк, страхование всего и вся или прятание денег в чулок, а также инвестирование в собственное будущее — через образование, свое и детей. Зачем так много?

Во-первых, если я хочу быть средним классом, то это я, а не государство, должна содержать СМИ и как минимум институт адвокатов (если уж не сумела добиться действительной независимости судебной власти в целом и, похоже, добиваться не собираюсь). Только и исключительно только в этом случае и СМИ, и адвокатура будут независимы. От государства. Они будут зависимы от меня. Как и я от них. Ибо, с другой стороны, я есть основа гражданского общества и гарант демократических прав и свобод только и исключительно в том случае, если у меня есть как трибуна, так и защитник от своеволия государства.

Скромно прикинув по узаконенному на текущий год прожиточному минимуму означенные составные искомого дохода, получим где-то 1630 грн. в месяц «грязными» на одну работающую душу, относящую себя к среднему классу. Сколько у нас граждан, имеющих такой доход?

Поскольку ни один гражданин страны, где то ли 40 то ли 60% экономики в тени, будучи в здравом уме и трезвой памяти, ни одному интервьюеру правды о своих доходах не скажет, то целесообразно обратиться к данным Госкомстата.

Я как сестра братьев по доходу

Обратившись, убеждаемся, что наша статистика заслуживает занесения во все книги всех Гиннессов в номинации «а фиг поймешь». Градация доходов домохозяйств тщательно подсчитывается в диапазоне от менее 60 до 300 грн. — в этом диапазоне наличествуют девять градаций с разницей в 30 грн., или чуть более $5. Очень похвальная скрупулезность, Гобсек — дитя неразумное. Далее с подсчетчиками происходит необъяснимый припадок широты души, они швыряют счеты оземь, рвут тельняшку и дают 1 (прописью: одну) градацию доходов на питающуюся душу: «понад 300 грн.». Т.е. все, у кого «понад», во-первых, считаются одним, так сказать, классом, во- вторых — «высокодоходным».

Хочется увидеть разработчика градаций, сделать глазки, вздернуть плечико и пискнуть томным голосом: «Ах, вы мне льстите!». Еще бы! Встретив в троллейбусе, например, Александра Волкова в компании с братьями Суркисами и Медведчуками я могу теперь интимно и с полным правом хлопнуть их всех по спине с криком: «Привет, ребята! Я с вами одних доходов, удачной вам охоты». Остается только эту компанию встретить, я, к несчастью, редко езжу в троллейбусе их маршрута.

Таких, как мы с братьями, 19,1% населения. Т.е. даже по нашей суверенной статистике, 81,9% украинских граждан имеют доходы ниже прожиточного минимума на душу, которая в этом конкретном случае трактуется отнюдь не по идеалисту из всех философских идеалистов Плотину, а вполне и вульгарно плотски, т.е. хочет есть-пить, одеваться-обуваться, обогреваться и светить себе лампочкой Ильича, а также еще много чего.

А еще мне нравится госкомстатовская форма «Доходы и расходы домохозяйств». Там в структуре моих расходов есть такая чудная графа: «Иные расходы (помощь родственникам, другим лицам, покупка акций, сертификатов, вклады в банки, алименты, строительство жилья и др.)». Попробуйте узнать, сколько я откладываю в смысле накоплений?

Я не знаю, зачем меня считать вместе с людьми, доходы которых, наверное, того же порядка, что и доходы отдельных моих сограждан, о которых сообщила недавно одна из польских газет. Но я знаю, что огромное количество авто представительского класса в стране свидетельствует, что эта страна — Бруней. А если не Бруней, то значит развивается она по красиво называемому латиноамериканскому типу, можно — африканскому. Т.е. путем резкого и навсегда размежевания на очень-очень богатых и просто бедных. Ибо все богатые семьи плачут по-разному, а бедные — одинаково. Причем размежевание это происходит не потому, что очень-очень приложили к добыванию своего богатства сверхтрудовые усилия, а потому что.

Назначение на вакантное место среднего класса

В очевидном отсутствии сколько-нибудь значимой группы граждан, получающих определенный легальный доход, государственные лица просто назначают некую, как упоминалось выше, обязательно большую группу населения средним классом.

В послании парламенту по итогам 2001 г. к среднему классу (среднедоходным) фактически отнесены те, кто имел уровень расходов от 335 грн. в месяц, что составляло прожиточный минимум в 2001 г. в расчете на работающее лицо. Трогательно просчитана верхняя планка — даже не двойной минимум, а 643 грн. Если у вас 644 — то вы уже «заможний» и можете хоть ногой дверь в гольф-клуб открывать, хоть на Гавайях акул ловить, никто вам не указ, заплатил налоги — и спишь спокойно, пусть г- н Азаров нервничает. Стоп. Здесь Николай Янович действительно нервничает, ибо настоящие «заможні» налоги-то как раз и не особо платят. Т.е. они не платят подоходный налог с операций, благодаря которым и становятся «заможними» — с недвижимостью, акциями и просто с дивидендов. Вы знаете хоть одну страну в мире, где рантье не платит подоходный налог с ренты? Это Украина.

Итак, если я тратила в прошлом году 643 грн. в месяц, то я — средний класс. Прожиточный минимум на меня, работающую, 335 грн., т.е., если бы я не тратила на предметы, надо полагать, роскоши, то оставалось бы у меня в месяц 308 грн., или $57. В год — $684. Представляете, как можно разогнаться на эти деньги? Можно купить два квадратных метра жилья на Позняках или 75 квадратных сантиметров — в Царском селе; можно — колесо от Жигулей или брелок для ключей от «Мерседеса» — это на случай, если я почувствую себя «базой вертикальной мобилизации общества».

Можно вообще ничего не покупать и копить на жилье среднего класса. Нетрудно сосчитать, что на двухкомнатную квартирку площадью в 100 квадратных метров в том самом селе — а оно, по нормальным меркам, и есть среднее, — мне надо копить ровно 110 лет. Так долго не живут даже «заможні». Судя по тому, как они торопятся, у каждого «заможного» скоротечная чахотка. Но это уже другая тема.

Самоидентификация по инерции

Несмотря ни на что, я гордо именовала себя средним классом и тогда, когда моя заработная плата, ввиду малого роста (не путать с возрастанием), могла разглядеть только шнурки ботинок прожиточного минимума, и сейчас, когда она смело смотрит ему прямо в глаза. И даже пытается расти вместе с ним. Ей трудно, потому что она облагается. Т.е. зарплата, равная прожиточному минимуму, облагается всеми видами налогов, как взрослая. Необлагаемый минимум у нас до сих пор — 17 грн.

У меня есть кот. Турецкая ангора, глухой, как пень, по паспорту — Лики Лэсли Эдуард, в быту — Котя. Так вот он на
17 грн. в месяц с голоду сдохнет, умрет т.е. И даже если бы у него не было паспорта, все равно сдохнет. Так что это такое — 17 грн. — в расчете даже не на кота, а на ту самую плотски понимаемую человеческую душу?

Это такая сумма, которая позволяет заместителю министра труда и социальной политики г-ну Овчаренко с нескрываемой гордостью за страну рапортовать мировому сообществу, куда мы не менее гордо по вторникам и четвергам шествуем, что минимальная заработная плата в Украине всего за шесть последних лет выросла в 11 раз.

Слышите стук упавших тел? Это упало мировое сообщество. У него так быстро сроду ничего не вырастало. Конечно, если бы оно знало, что и от чего считает г-н заместитель министра, то оно никуда бы не падало. Ибо знаменитая исходная 11-кратного роста — это сестра-близнец необлагаемого минимума, установленная Указом моего Президента в 1996 г. в размере 15 грн., и не кота, а на ту самую плотски понимаемую человеческую душу. Хотя, как знать, мировое сообщество — оно слабенькое и нервы у него ни к черту. Чуть что — брык с копыт и ну голосить — нарушают, мол. Ну, нарушают, делов-то... Я же молчу.

Да, так о чем это мы? О соответствии признакам. Следующий — наличие собственности. На недвижимость, средства производства, землю и прочее.

Если я средний класс, то должна иметь собственное жилье. Никому я ничего не должна, только три четверти (75,9%) представителей среднего класса имеют квартиры, неполная четверть (23,3%) — «загородные дома», в сторону жилмассива «Золотые ворота» не смотреть. И все.

С собственностью на средства производства то ли сложнее, то ли проще. Заводов, газет, пароходов и даже завалящего (никаких намеков) банка у меня не наблюдается. У моих сограждан — тоже не особо, судя по тому, что в составе среднего класса их, предпринимателей — 4,7%, и еще 0,1% — фермеров и арендаторов.

Однако, без ложной скромности, сообщаю: у меня есть некие знания (много) и опыт (больше, чем хотелось бы, если учесть, что он напрямую связан с возрастом). Ввиду этого обстоятельства, я очень люблю Дэниэла Белла, известного социолога и знатока современного развитого общества, заявившего: «Постиндустриальное общество организовано вокруг знания в целях социального контроля и руководства обновлением и изменением». А также назвавшего средний класс классом «инженеров и профессоров». Но Д.Белл, к несчастью, не занимал должность г-на Гальчинского и не сумел внушить моему гаранту моих же прав эти простые мысли. Впрочем, гарант и сам должен был бы знать это. Как ракетчик.

Как бы то ни было, а моя собственность, хоть малый бизнес, хоть знания — в Украине не проходит, они здесь как бы мои личные, а не общественно значимые. У нас свои правила и свой средний класс, среднедоходный.

Нет, господа, среднего класса по-украински. Почему, скажите на милость, у меня в стране цены должны быть выше европейских, а средний класс — «украинским»? Чуть что — и все госкомы рассказывают мне о мировых ценах, хоть на газ, хоть на услуги дворника. Два ведомства патриотичны донельзя и Европу в упор не видят — это министерство моего труда и его, министерства, социальной политики, а также налоговая милиция. Они убеждают меня в том, что Украина — бедное государство, пенсионеров — тьма, бюджет махонький — неприлично с чем-то приличным сравнивать. Отсюда, граждане, берите шило, прокалывайте дырочки и не морочьте бедному государству голову, ему и без вас тошно.

О бедной стране замолвленное слово

В послании Президента обо мне говорится так: я (без братьев) — это «лица, имеющие надлежащие образование, профессиональную подготовку, желание работать и самостоятельно, без надежд на какую бы то ни было (!) помощь, обеспечивать приемлемый уровень жизни себе и своей семье».

Никогда и ни в чем я не была так согласна с моим Президентом, как в этом его заявлении.

Но возникает вопрос: а на кой мне, простите, государство? на кой этот миллион чиновников, живущих за мой счет? они никак не моя семья, но именно им я уже создала приемлемые условия жизни. И создаю, отстегивая от означенной выше и равной прожиточному минимуму меня одной (без детей, родителей, бабушек и кота) зарплаты 17,5% ежемесячно.

Когда мое государство устами моего Президента начинает радоваться потере мною патерналистских настроений, то либо оно не понимает, что я теряю веру в него, либо оно все понимает, но его это устраивает. Его устраивает возможность брать с меня налоги и ни за что не отвечать.

Налоги оно берет от души. Налог с материальной помощи, налог с добровольных пожертвований на нужды семей погибших, с «погребальных» и прочее.

Ответственность? Ноль. Если кто о его, государства, ответственности заикается — тот пережиток советского строя и патерналист поганый.

А я, между тем, не патерналист. Если разобраться.

Помощь со стороны государства, таки да, в системе моих жизненных потребностей занимает достаточно высокое место — важность ее отметили 69,7% представителей моего класса (против 80,0% lower-класса). Однако помощь со стороны государства подавляющее большинство (84,7%) среднего класса понимают прежде всего как создание соответствующих условий занятости трудоспособных граждан: установление адекватной цены труда (рабочей силы) — 56,4%; создание рабочих мест — 21,6%; создание условий для свободного предпринимательства — 6,7%. Еще 3,2% видят помощь в социальных кредитах на приобретение жилья, образования и т.д. — каковые кредиты тоже отрабатывать, как известно, надо. Как субсидии, льготы и социальные выплаты малообеспеченным государственную помощь рассматривают только 10,8% представителей среднего класса, что почти вдвое меньше, чем среди lower-класса (19,5%). Т.е. — никакого патернализма, расчет на себя, свои силы и ответственность.

Я только хочу, чтобы мое государство выполняло функции добропорядочного буржуазного и либерального, не говоря уже о правовом и социальном.

Теперь о бедности моей страны и моего государства. В упомянутой выше статье господ налоговиков есть замечательное утверждение. Отмеряя мне от 60 грн. и без зазрения совести обзывая при этом средним классом, они с порога отмели любые попытки возражений, заявив: «В бедной стране не может быть богатым средний класс — самая значительная часть трудящихся». Заявление само по себе блестящее, и непонятно даже с какой стороны к нему подступиться. Если вывод сделан на основании того, что в моей стране действительно реально и очень богатыми является далеко «не самая значительная часть трудящихся», то аргумент безусловно гениальный и неубиенный. Возразить нечего.

Если, однако, оставить в покое богатство трудящихся и оглядеть внимательно страну, то возникают некоторые сомнения в ее бедности. И не стоит разглядывать леса, реки, пресловутый чернозем и невероятные возможности транзита из варяг в греки и обратно чего и кого ухватишь. Можно всмотреться только в концентрированное выражение богатства страны — бюджет ее государства.

Итак, махонький бюджет.
45 млрд. грн. — это, конечно, до неприличия мало. От бедности страны? Сумма налоговых льгот, которые мое государство, по неизвестным мне причинам предоставляет даже ликеро- водочным заводам и заводикам, надо полагать, ввиду их нерентабельности, равна, говорят, как минимум половине махонького бюджетика. Если льготы не предоставлять, бюджет, следовательно, мог бы составить 67 млрд. хоть и гривен. Тоже не Бог весть что. Но еще говорят, что в тени у нас то ли 40, то ли 60% экономики. Возьмем среднее и прикинем, каков бы был махонький бюджет, выведи мы, наконец, ее на свет — где-то за 100 млрд. Это, заметьте, мы еще ничего не сделали. Т.е. мы не ввели нормальные налоги — налоги во всем цивилизованном мире взимаемые. На недвижимость, на дивиденды, на доходы по операциям с той же недвижимостью и теми же акциями. Просто, наконец, не снизили налоги уже имеющиеся и тем самым расширили налоговую базу. Много всего можно сделать на месте государства, имея на то желание или, красиво говоря, политическую волю.

Есть хорошая украинская пословица. Что-то там с Иваном, то ли бедным, то ли дурным, но не сложилось. Никогда не могла понять, что в ней первично: дурной — и потому бедный или бедный — и потому в голове тараканы. Нет, наше государство бедное, не потому что с головой у него плохо. С этим-то как раз все в порядке. Для себя. Государство мое не бедное, оно просто врет и от меня втихаря подворовывает. А у меня действительно с головой не то, если я молчу, вместо спросить его внимательно, где богатство моей бедной страны.

Вопрос второй: кому нужен средний класс?

Менее всего — власти. Чего проще — располагая властью, практически не дать этому обществу возникнуть.

Для этого нужны всего три вещи.

Первая — держать цену труда, в том числе и прежде всего — квалифицированного, на уровне упомянутых выше ботинок прожиточного минимума. Вторая — придавить мелкий, средний и любой другой, но с властью не согласный бизнес так, чтоб неповадно было. Третья — лишить граждан правовой защиты путем контроля над судебной властью, а возможности вякать — путем контроля над СМИ.

Все это сверху следует украсить незатейливой, но красивой и главное — очень тесно соседствующей со статьей о подрывной деятельности формулой о тождестве нынешней власти и мира если не на земле, то в отдельно взятой стране Украине.

Что и делается. Обстоятельно, без суеты и под аккомпанемент заботы о среднем классе и его будущем.

В президентском послании под названием «Европейский выбор» содержится перспективный план моей жизни до 2011 г. К указанному году мой удельный вес планируется довести «не менее чем до 45—50% от общего количества населения, одновременно сократив долю людей с доходами, ниже прожиточного минимума». Так и написано.

Докладываю. За 10 лет доля указанных людей сократится сама собой, ибо если людям платить меньше прожиточного минимума, то они, как правило, дохнут, не хуже моего кота.

Вывод следует из несложного подсчета. Предполагается рост реальных доходов граждан «на 6—7%» в год. Нетрудно сосчитать, что за 10 лет это составит в лучшем случае их, реальных доходов, двукратное возрастание. Т.е. часть моих сограждан, сегодня получающих доход в половину нынешнего же прожиточного минимума, имеют все шансы не дожить до счастливого будущего по причине естественного падежа.

Зато я смогу купить уже не один брелок для «Мерседеса», а где- то с два и подарить их своим братьям по доходу. Во всяком случае означенного выше определенного дохода мне в течение ближайших 10 лет не видать.

Для того чтобы действительно довести мой доход до такого уровня, это государство в его нынешнем кадровом составе ничего делать не будет. Эти кадры вынесли из неизменно босоногого своего детства два качества: зависть и жадность. На босоногость можно реагировать двумя способами: обуть ботинки и успокоиться. А можно — вечно помнить о том, что когда ты ходил босым, рядом кто-то в штиблетах на кнопочках утюжил. И вечно, и всеми способами копить на очередную пару, чтоб было много, еще больше, больше, чем у всех вместе взятых. Это хроническое, это неизлечимо.

Ладно, угомонимся. Это они такие. А мы, граждане этого государства, гордо полагающие себя средним классом? Способны ли мы противостоять его цинизму и вынудить его к ответственности?

Вопрос предпоследний: вы будете участвовать?

Хорошо было гражданам древним и при этом греческим. Вопросом об участии в делах общественных они не мучались, поскольку не задавались. Четко и ясно — если свободен, топай на агору, участвуй. Свободен, заметим, в смысле свободы, а не времени.

У нас по-другому. Мы хотим иметь устраивающее нас государство, мы хотим жить в устраивающем нас обществе, но у нас нет желания и времени шастать по агорам.

Общественная деятельность и политика в ранжире первостепенных потребностей среднего класса занимают последние места — их важность отметили только треть опрошенных (общественной деятельности — 33,1%; политики — 30,5%). В этом плане средний класс фактически не отличается от низшего (31,3 и 30,4% соответственно).

Уровень вовлеченности среднего класса в общественную деятельность несколько выше, чем низшего, однако его показатель способен поставить в тупик любого грека любой степени древности — 6,0%. Против 3,9% низшего.

У 57,6% представителей среднего класса, не занимающихся общественной деятельностью, нет в ней потребности; у 28,5% — нет возможности; у 13,9% — нет ответа. Большинство (62,3%) из числа тех, кто не имеет возможности (но, надо полагать, хотел бы) принимать участие в делах общества, объяснили эту самую невозможность отсутствием времени.

И это при том, что мы в большинстве своем недовольны ни собственной жизнью, ни собой, ни государством.

Только 26,7% представителей среднего класса удовлетворены своим социальным статусом (а удовлетворенность собственным статусом — это, заметим, тоже один из основных признаков настоящего среднего класса); 64,7% — не удовлетворены; 8,6% — не определились, что тоже ни о чем хорошем не свидетельствует.

Только 9,4% представителей среднего класса, этого, по выражению г-на Азарова, «главного налогоплательщика» чувствуют себя хозяевами своего государства; подавляющее большинство — 82,9% — себя таковыми не полагают; 7,7% — в своих чувствах не разобрались.

Только 8,7% «главных налогоплательщиков» всецело поддерживают деятельность Президента (против 43,8% не поддерживающих); 4,9% — парламента (против 42,2%); 7,4% — правительства (против 35,2%); 9,1% — суда в стране (37,8%).

Если назвать Президента по фамилии, то деятельность Л.Кучмы поддерживают лишь 7,4% представителей среднего класса, не поддерживают — 50,1%.

Казалось бы, при таком положении вещей, мы, такие трудоспособные, образованные, квалифицированные и далее по тексту, должны были бы немедленно «восстать, вооружиться, победить...». Вниманию органов государственной безопасности — это не призыв к вооруженному свержению законно и мною же самой избранной власти. Это цитата. Автор просто не может найти подводку. Итак, «...победить. Или погибнуть? Умереть, уснуть. Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят? Вот и разгадка. Вот что удлиняет несчастьям нашим жизнь на столько лет. А то — кто снес бы...». Еще раз — подводка, цитата. Это не о нас. Это о Дании. Был такой принц Гамлет, сын Гамлета, короля датского. Это он мучился процитированным вопросом, широко известным под названием «Быть или не быть?». Там у них честь требовала защиты кровью и на кону стояла жизнь.

Сегодня, чтобы защитить гражданскую честь, достаточно внятно сказать. А если не слышат — выйти на открытое место, упомянутую выше агору т.е., и сказать громче. Можно забастовать, наконец.

Ведь и сегодня на кону стоит жизнь. Правда, противопоставленная все же не «смертному сну», а тоже жизни, но нас не удовлетворяющей и нашему статусу не соответствующей, иными словами — выживанию.

Только 22,4% представителей среднего класса удовлетворены уровнем собственного благосостояния; 26,3% — возможностью получить заработанное собственным трудом; 23,6% — равенством прав и возможностей; 38,1% — работой.

Конечно, по статусу нам положен, как абсолютно правильно отмечено в президентском послании, «умеренный политический консерватизм; заинтересованность в поддержании социальной стабильности». Т.е. мы как бы должны поддерживать.

Да, но. «Заинтересованность в поддержании социальной стабильности» у среднего класса существует лишь в том случае, если эта самая социальная стабильность его, этот самый средний класс, устраивает. Если нет — средний класс демонстрирует, что он не только средний, но еще и весьма гражданский, т.е. что он и есть основа гражданского общества, вынуждающего государство (власть, конкретных ее исполнителей) социальную стабильность изменить.

Социальная стабильность не исчерпывается миром и покоем. Если иметь в виду только это, то никогда мы не были так стабильны, как накануне краха. Называлось — «застой». Социальная стабильность стабильна лишь тогда, когда она устраивает если не всех, то большинство, т.е. тот самый средний класс («заможных» любая стабильность, равно как и нестабильность, устраивает по определению, на нестабильности зарабатывают даже больше, чем на стабильности).

Обратимся к авторитетам. «Лишь в гражданском обществе существуют условия, которые заставляют людей принимать социальный порядок добровольно, без страха... Только в обстановке постоянного роста благосостояния, когда социальная жизнь превращается в игру на выигрыш, большинство может быть действительно, безо всякого устрашения, заинтересовано в статус-кво». Это Эрнест Геллнер. Не столь, возможно, блестящий знаток гражданского общества, как наши государственные мужи, но работы свои писал сам и признанием в научном мире пользовался по праву.

Итак, еще раз — социальная стабильность поддерживается гражданским обществом только тогда, когда «социальная жизнь превращается в игру на выигрыш». А не на выживание.

«Только в обстановке постоянного роста благосостояния». А не в ситуации, когда только возвращение к уровню благосостояния десятилетней давности мне обещают через 25 лет. Т.е. собственно, и не мне. По естественным причинам.

Вопрос последний: вы будете играть в суперигру?

И не надо делать вид, что мы, как уважающие себя представители среднего класса, не знаем, что это за вопрос. Видели и не раз — стоит на поле чудес человек уже выигравший утюг, а Якубович предлагает авто, но с риском проиграть утюг. И человек мучительно задумывается...

Я часто напоминаю себе этого человека. И часто мучительно думаю: почему я — такая трудоспособная, образованная, квалифицированная и далее по тексту — терплю сложившийся и укрепляющийся диктат власть имущих? Почему я позволяю им мне лгать, открыто и нагло? Почему я позволяю им унижать не только меня, но и мою страну? Ведь они лгут не только мне. Мне, честно говоря, уже безразлично, продавали или не продавали эти злосчастные «Кольчуги». Мне просто стыдно, я понимаю: мир готов поверить в эту самую продажу и во все что угодно про мою страну, ибо когда ракета сбила гражданский самолет, люди, по долгу службы представляющие мою страну, лгали до последнего и даже сейчас пытаются лгать. Мне стыдно. Им — нет. Но я молчу.

Что может вынудить меня подать голос не только в закрытой кабинке избирательного участка, или, политологически говоря, проявить гражданскую активность?

Прежде всего — ситуация, при которой «под угрозой окажутся жизнь, здоровье или благосостояние моих близких и активная общественная деятельность будет способствовать ликвидации этой угрозы» (такой вариант ответа отметили 38% представителей среднего класса); затем — «если такая деятельность принесет конкретную пользу мне или моей семье» (37,8%), либо — «конкретную пользу обществу» (29,4%). Хотели бы получать за общественную деятельность деньги 18,2%; прославиться за счет такой деятельности — лишь 3,5%. Превалирующие мотивы отлично характеризуют нас. И если мы, как было сказано выше, в подавляющем своем большинстве не видим сейчас потребности или не находим времени для общественной деятельности, то это должно было бы означать, что «жизнь, здоровье и благосостояние» наших близких вне всяческой угрозы.

Увы. Скорее это означает, что мы не осознаем свои собственные интересы как интересы всего общества — вспомним указанную выше и весьма элементарную характеристику среднего класса как определяющего моральные и прочие стандарты...

Соответственно, мы в упор не видим тех, от кого непосредственно зависит наше собственное благосостояние и кто, в свою очередь, зависит от нас. Как уже говорилось, между мной как средним классом и государством как таковым стоят, как минимум и прежде всего, два человека — журналист и юрист.

Сегодня у меня на глазах государство в лице десятка чиновников ведет настоящую войну против журналистов... Я молчу. То ли искренне не понимая угрозы самой себе, то ли не желая ее видеть.

Войну против юристов объявлять не надо. Наш суд так и не был независимым, и меня это не трогало. Не трогало? В течение года львовские суды не принимали иски учителей о взыскании с работодателя заработанных учителями денег. Суды не принимали иски граждан. А?

...Когда-то один из немецких католических священников, характеризуя становление тоталитаризма в Германии, сказал: «Когда пришли за моим соседом-иудеем, я молчал. Когда пришли за моим соседом-протестантом, я молчал. А потом пришли за мной, и за меня заступиться было уже некому».

Я рассчитываю, что придет лидер и сделает за меня то, что должна сделать я. Хотя бы определиться. Но лидером я назначила очень похожего на себя саму Виктора Андреевича. Так мы с ним и живем — ждем, кто первый из нас определится. Он, быть может, и хотел бы опереться на средний класс, но найти его на ощупь не может. Я тоже — только вроде готова за ним, глядь, он уже на пасеке. Я домой — а он на трибуне меня зовет, пока добежала — опять он картинки рисует. А что прикажете ему делать? Я, конечно, на выборах за него проголосовала. Но когда затем избранное мною большинство в парламенте открыто и нагло превращали в случайно туда попавшее меньшинство, где я была? Под парламентом с лозунгом «Не позволю»? Нет, я дома сидела.

Потому что между авто потом и утюгом сейчас я выбираю утюг. Выживание сейчас, жизнь — потом. Вот такой я человек, и все тут.

Я даже гимн для своей страны такой выбрала. «...Ще нам, браття українці, усміхнеться доля. Згинуть наші воріженьки... Запануєм і ми, браття,... Душу й тіло ми положим за нашу свободу...» Все это будет потом, завтра, когда-нибудь…