12/05/2002 | AST

http://www.glavred.info/intervy.php

Александр Жир: «Вопрос о моем участии в записывании Президента – шизофреничный»


Александр Жир в парламенте прошлого созыва возглавлял комиссию по расследованию дела Гонгадзе. Именно Александр Александрович первым установил личные контакты с выехавшим в Америку майором Мельниченко, и, наконец, именно он получил от экс-охранника Президента большое количество знаменитых записей.

Недавно при содействии Жира был открыт сайт, на котором каждый может услышать голос Леонида Кучмы. Но беседы первого лица государства, записанные в его кабинете, все еще не расшифрованы в полном объеме. Какие тайны украинцам предстоит узнать - Александр Жир до конца не знает и сам…



Открывая сайт «Пятый элемент», вы сказали, что это только первый шаг в борьбе с нынешним Президентом. Каковы будут последующие действия?

Это борьба не только с Президентом, но и с созданной им системой. «Пятый элемент» - это не первый, а, скорее, вынужденный шаг с моей стороны. Я до последнего считал, что пленки майора Мельниченко не должны быть известны всему миру. Я делал все возможное, чтобы так и было. Чтобы разбирательства дел, о которых говорил Президент в своем кабинете, происходили внутри страны. Не получилось. Поэтому логичным для меня стало опубликовать беседы Леонида Кучмы. Пускай и наши граждане, и мир как можно лучше понимают ситуацию, в которой оказалась Украина: кто руководит государством, что наделали эти люди за время своего правления, к чему может прийти страна, если не остановить эту криминальную власть.

На «5-м элементе» мы специально рядом с расшифровками «вывешиваем» и сами записи, чтобы ни у кого не возникло сомнения в каком-либо редактировании. Сайт имеет 20-40 тысяч посещений за день. Нас читают политики, политологи, журналисты и тысячи простых граждан. Что касается моих следующих шагов - они будут решительными. Я бы сказал, даже жесткими.



Цель вашей борьбы сменить Президента?

Речь не о личностях, а о системе. Но для меня дело чести доказать, что нынешний глава государства – преступник.

И все же, о каких решительных шагах вы говорите? Уже сегодня имя Президента связано с незаконной торговлей оружием, убийством журналиста и массой сомнительных экономических дел. На гражданина Леонида Кучму даже подали в суд, но он, тем не менее, остается у власти. Что еще более жесткое вы можете сделать?

Не хочу сейчас выдавать своих планов, чтобы Кучма и его прислуга во главе с Медведчуком не имели возможности подготовиться.

Прокомментируйте недавнее заявление Владимира Литвина о том, что убийство Гонгадзе, «кассетный скандал», продажа «кольчуг» - это все специально спланированные действия. И стоят за ними не иностранные интересы, а интересы украинских политических сил.

Литвин в определенном смысле прав. Наконец-то мы дождались от него правды. Ведь все помнят, как долго Владимир Михайлович отказывался признавать, что записанные разговоры Президента были реальными. Нынешним заявлением Литвин фактически подтвердил небезгрешность своего патрона, которым тот и по сей день для него является. Литвин же во многих преступлениях – соучастник.

А Виктор Медведчук, который считает Гонгадзе, Мельниченко и «кольчуги» «частью большого плана, направленного против Президента» - тоже соучастник?

Медведчук знает ситуацию с записями не хуже меня, а даже намного лучше. Он абсолютно прав в том, что записи проводились при участии и содействии определенных политических сил внутри Украины.

Назовете их?

Пока нет. Я никому их еще не называл. Более того, сегодня я считаю не принципиальными вопросы о том, кто записывал, где стоял диктофон – под диваном или телевизором, кому выгодно и прочая-прочая… Главный вопрос в том, являются ли записи подлинными? Я сделал все возможное и доказал, что к моему большому, поверьте, очень большому сожалению, эти записи подлинны. Сегодня в этом ни у кого нет никаких сомнений. Теперь важно, чтобы люди, чьи действия преступны, понесли наказание. Думаю, следующим шагом после ухода Леонида Кучмы будет выяснение всей правды об этой истории.

Вы говорите о досрочном уходе Кучмы с поста Президента?

Если все лидеры оппозиции - и Симоненко, и Ющенко, и Тимошенко, и Мороз, не изменят своего поведения, то Президент будет пребывать на своей должности. Нужно садиться за стол переговоров. Хотя я не исключаю, что уже в ближайшее время в оппозиционном лагере появятся серьезные политические силы, которые будут действовать очень решительно.

Как член блока «Наша Украина» вы получаете поддержку со стороны блока и Виктора Ющенко? Курирует ли он продвижение вашей борьбы?

Меня никто не курирует. Но Виктор Андреевич с самого начала говорил, что все заинтересованы в правде. Поэтому он внимательно следит за всеми событиями, которые связаны с записями, надеясь, что скоро ситуация будет выяснена окончательно. Никакой другой поддержки со стороны блока, кроме моральной, я не получаю.

Что вы можете сказать в ответ Григорию Омельченко, который тоже претендует на часть аудио-наследия Мельниченко?

У меня хранится несколько сотен часов разговоров. Я не могу сейчас сказать, как именно и у кого я их получил. Могу лишь признаться, что действительно искал выходы на Мельниченко, чтобы парламентская комиссия нормально работала. Ведь раньше мы получали записи не из первых рук, и, думаю, к нам попадало только то, что определенные политики хотели нам предложить. Когда же вы ставите вопрос касательно наследия, то мне можно ожидать и вопроса: «Не делал ли я записи вместе с майором Мельниченко?».

А разве нет?

Придет время, вы и на этот вопрос получите ответ. На 90% ситуация известна уже сейчас.

Вернемся к вопросу об Омельченко…

Мои записи – не самая большая их часть. Я не хочу комментировать Григория (Омельченко - ред.). Спросите лучше у него, где он взял свои записи. Повторюсь: главное сейчас не все это, а правовая оценка действий Президента. Ведь в записях есть страшная информация, и Кучме известно, что она у меня есть. Об этом также знают многие из его окружения.

Александр Александрович, и вы, и Григорий Омельченко, который постоянно находится в «кассетном скандале», в свое время работали в спецслужбах. Может, вы и сейчас на службе?

Я имею достаточный опыт в большой политике, чтобы не обращать внимания на подобные предположения. Вопрос о моей причастности к процессу записывания Президента – шизофреничный. Я не стану тратить время для оправданий.

А почему вы не опубликуете все разговоры Президента?

Во-первых, они не все расшифрованы…

Почему? Ведь это техническая работа, которая требует немного времени…

Записи находятся у меня примерно с той зимы, то есть около года. Во-вторых, чтобы сделать расшифровки, мы используем специальную программу для снятия шумов, работать с ней сложно. И, в-третьих, очень ограниченные финансовые возможности не позволяют привлечь к расшифровке много людей. Часть записей, кстати, даже не слышал и не знаю, о чем в них речь.

Разговор о том, что за год нельзя расшифровать записи, - несерьезен. Если все так плохо, журналисты «Главреда» на безоплатной основе готовы предложить свои услуги. Не откажетесь?

Нет. Мы можем это обсудить. Но лучше вы подумайте, почему Мельниченко не расшифровал эти записи сам? Почему не передал их парламентской комиссии? Почему записями не занимались люди, которые получили их первыми? Вскоре мы сможем сказать, что Иванов, Петров, Сидоров, делали записи с такой-то целью и при участии того то…

Вы говорите Иванов, Петров, Сидоров, т.е. подтверждаете, что майор Мельниченко действовал не один? Говорят, у него был сообщник некий Савченко, который сейчас в Португалии…

В моем личном понимании есть и Иванов, и Савченко, появится и Штирлиц.

Вы знакомы?

Нет, я неделю назад впервые о нем услышал! Фамилий будет много, ведь для этой власти важно перевести внимание с главного предмета разговоров. Моя цель - дать правовую оценку и людям, которые разговаривали в кабинете, и тем, кто это записывал.

О каких правовых оценках может идти речь, если не выяснены обстоятельства дела?

Очень хорошо, что журналисты задают такой вопрос. Давайте я сделаю через ваш сайт официальное заявление, как делал это много раз в прессе и на телевидении.

Я, Александр Жир, считаю президента преступником. Пусть он подаст на меня в суд, а я приду туда с доказательствами. Почему он этого не делает? Ведь, молчание, как известно, означает согласие.

Последнее время вы часто бываете за границей. Записи хранятся там?

А вы что думаете, что мешок с кассетами у меня под домашним диваном лежит?

За вами следят?

Я не обращаю на это никакого внимания. Привык, наверное.

Не боитесь за свою жизнь?

Каждый из 48 миллионов украинцев боится за свою жизнь. Я - не больше остальных.

Юля Лымарь