Re: хороша стаття: "Сериал «УНА-УНСО - менты»: без хеппи энда"
Сериал «УНА-УНСО - менты»: без хеппи энда
Павел Солодько - 26/12/02
Неизвестно, кто первый метнул в правоохранителей кусок тротуарной плиты. Началось все, когда менты построили из щитов свою черепаху — это стало сигналом. Знаете, что главное в «черепахе»? Поплотнее прижимать к шлему щит, чтобы он, при касании тяжелого предмета, не ударил своего хозяина в шлем. Так написано в милицейских учебниках.
Милиция действовала согласно инструкциям и привычно прижимала к шлемам щиты. Молодежь, не сразу поверив в долгожданную возможность повоевать с «псами режима», непривычно ломала тротуар и метала его в «космонавтов». Было даже весело, как в репортажах об «оранжевых» акциях антиглобалистов - камни ударялись о щиты, а не о шлемы.
Потом из толпы демонстрантов вылетела бутылка с зажигательной смесью, которая эффектными брызгами вспыхнула прямо на щитах. Это был первый кадр, прокомментированный государственным аппаратом пропаганды: «красно-коричневая чума в действии». Потом оппозиционная молодежь кинулась растаскивать заграждения, которые окружали подступы к Банковой — и растащила. Началась рукопашная, в которой обыкновенные ребята отобрали щиты и дубинки у тренированных правоохранителей. Тогда милиция применила слезоточивый газ. Демонстранты поднимали емкости с газом из-под своих ног и бросали их назад. Такой момент стал еще одним эффектным кадром, который на телеканале «Интер» прокомментировали следующим образом: «В это время из толпы в сотрудников правопорядка полетела дымящаяся бомба».
Еще через несколько минут в драке принимали участие только те, кто не успел в первые моменты, а также экзальтированные маргиналы, которые частенько ошиваются (отнюдь не в том процентном отношении, озвученном накануне 16.09.2002 министром Смирновым) в эпицентрах подобных событий. Кадры, на которых тетка довольно-таки бомжеватого вида радостно хлещет железным прутом по щитам, оставил без комментария даже господин Лапикура: «Вот, мол, истинное лицо оппозиции». Потом демонстрация начала рассасываться, участники стычек пронесли отобранные щиты по Лютеранской и сбросили их в повстречавшийся на пути мусоровоз. Некоторые уже подозревали, что начнется «вязалово». «Я еще в обед почувствовал, что этим не кончится, - рассказывал член УНСО, 35-летний инженер киевского ВАТ «Агромаш» Олег Бойко, побывавший за решеткой еще утром 9 марта 2001 года. - Поэтому заехал домой и помылся». Вчера Олег Бойко, получив 3,5 лет тюрьмы, пытался совершить самосожжение.
Приговор, оглашенный 25 декабря 2002 года судьей Иваном Волыком в зале кинотеатра «Загреб» под крики «Позор!» и попытку неизвестных спровоцировать драку, окончательно подвел итоги акции «Украина без Кучмы!», которая за два года довольно ощутимо изменила если не политическую активность, то гражданское мироощущение украинцев. Политики все громче говорят уже о том, какой же Украина должна быть после Кучмы, а в следующем году будут говорить, как этого достичь. Мы же подведем итоги событий в УНА-УНСО и около нее, произошедших во время 187-ого юбилея Кобзаря и последующих месяцев.
Предыстория
Участие унсовцев в жизни палаточного городка акции «УБК!» трудно переоценить. Представьте себе 50 квадратных метров гранита в центре столицы, где понемногу уживаются комсомольцы и молодоруховцы - идейная, но недисциплинированная молодежь. Именно носители черно-красных повязок и стали цементирующей силой в лагере, они же совершали его охрану. Автору этих строк довелось видеть, как в три часа декабрьской ночи «часовые» задержали хулигана, который норовил повалить палатку, и сдали его на руки наряду милиции. Подобные события происходили довольно часто, причем во время февральского нападения на лагерь так называемых активистов «Союза анархистов» - эти поборники либертарной идеи потом спокойно прошли в метро «Майдан Незалежностi», и никто за жетончик не платил, так как у всех были «удостоверения». Правые унсовцы отcояли флаг левой Соцпартии. Стоит отметить и 6 февраля - тогда члены УНА-УНСО охраняли митинг и не допустили противостояния между коммунистами и национал-демократами. Навсегда запомню, как некий деятель в кожаном «танкере» орал боевитым коммунистическим старикам: «Вперед, бей их!», и уже твердой руховской рукой было сломано древко с красным стягом, когда шеренга унсовцев разделила идейных врагов и после получасовых переговоров убедила оппонентов не поддаваться на провокации. Впрочем, в то утро антиоппозиционные масс-медиа получили-таки нужную картинку: напротив входа на станцию метро «Крещатик» устроили безобразную драку члены КПУ и объединения «Тризуб». Характерно, что обе организации заявки на участие в митинге 6 февраля не давали.
Что же побудило этих правых защитников порядка вступить в противостояние с милицией 9 марта? Сказать трудно, но попробую передать собственные ощущения - еще завидев ранним утром парк Шевченко, охраняемый тяжело экипированными правохранителями, я понял, что сегодня что-то будет. Возможно, на это наложились воспоминания унсовцев, жестоко избитых во время похорон патриарха Владимира в 1995 году. Возможно, злость на власть, которая бесцеремонно сносила палаточные лагеря, вынуждая активистов перейти к иным мерам. Возможно, просто спортивная злость.
Как это делается у них
Подобные противостояния властных правоохранительных структур и радикально недовольной молодежи - часть политической культуры во многих «цивилизованных странах», столь любимых известным обличителем «красно-коричневой чумы» экс-диссидентом Владимиром Маленковичем. Те, кто родился до восьмидесятых, помнят захватывающие репортажи программы «Время», где южнокорейские студенты по малейшему поводу лупили своих соотечественников-полицейских. То же происходило и происходит по всей Европе.
... Конная полиция пытается разогнать протестантов, которые не пускают в свой квартал налоговиков. С крыш летят камни, один полицейский падает с коня, его пешие товарищи, прикрываясь щитами, под градом снарядов выносят его с поля битвы. Это - несколько кадров из фильма Poll Tax Revolt, который повествует о борьбе британцев против Маргарет Тетчер, решившей ввести подушный налог. Налог не ввели, никого не посадили.
... Во время матча «Зенит»-ЦСКА за зажженную дымовую шашку милиция пробует арестовать нескольких болельщиков «Зенита». Они сопротивляются, вмешивается ОМОН, фанаты отбегают наверх трибуны и оттуда атакуют милиционеров, сбивая их с ног. Болельщики ЦСКА, поддерживая коллег, начинают скандировать «Мусора!», подтрибунная милиция пытается это прекратить, но предпочитает ретироваться. Пожарные поливают армейских болельщиков водой, но это не помогает. В набежавший ОМОН летят кресла, зажженные фальшфейера, бой идет уже на поле, в драке участвуют две трибуны из четырех, пока наконец милиция не оставляет зрителей в покое. Это Россия, Санкт-петербург, осень 2000 года.
... Одна колонна антиглобалистов с палками, щитами и в синтапоновых «доспехах» прорывается к дворцу, где идет заседание Всемирного банка и МВФ. Протестанты несут перед собою резиновые шины, чтобы растолкать спецназ, но полиция режет эти шины ножами. В это время вторая колонна выходит на площадь перед дворцом, полицейский бронетранспортер открывает огонь из водомета, но его поджигают бутылкой с зажигательной смесью. Второму бронетранспортеру удается сбить огонь. Полицейские разрешают протестантам разместиться на площади, и вместо схваток, демонстранты начинают скандирование. Это Прага, та же осень 2000 года.
В результате описанных происшествий не сел в тюрьму ни один человек, максимум — «профилактическое» избиение арестованных. Правохранители понимают, что попытка остановить демонстрацию протеста или фанатеющих болельщиков приведет к неконтролируемым происшествиям, поэтому лучше дать им высказать свои эмоции. Представители же нынешней украинской государственной власти избивают футбольных фанатов прямо на трибунах, а участников политических акций упекают не на один год к «деду Лукьяну». Как говаривал литератор и просто политолог Дмитрий Корчинский, в Западной Европе между полицией и протестантами существует негласное правило: вы нас не сажаете, мы в вас не стреляем. Украинская власть начала протестантов сажать…
Как это делается у нас
9 марта 2001 года. Киев, парк имени Шевченко. После заявлений оппозиции о своих намерениях не допустить представителей власти к памятнику Шевченко власть решила, несмотря ни на что, цветы возложить. Ночью автобусы высадили в парке немалое число солдат внутренних войск и милиционеров в спецназовской экипировке. Тем не менее, в парк смогли проникнуть вышеупомянутый Олег Бойко и какая-то социалистка.
8:00. Представители власти приезжают в парк, окруженный плотными рядами милиционеров со щитами, которые киевляне видели разве что по телевизору в августе 1991-го года. И вот во время торжественной церемонии унсовец Бойко с социалисткой в нескольких метрах от Президента и телекамер начинают скандировать «Долой Кучму!». Их быстро «пакуют» и увозят в Старокиевское РОВД. В это время в парк пытаются пробиться участники студенческого объединения «За правду!». Именно между ними и милицией возникают первые ссоры, хотя вообще демонстранты настроены миролюбиво - в смотровые отверстия некоторых щитов вставлены гвоздики, которые не удалось возложить к памятнику. При входе в парк на углу Владимирской и бульвара Шевченко, знакомом каждому студенту Университета, начинаются стычки, которые перерастают в попытки прорвать оцепление - вокруг парка уже скопились тысячи людей с цветами.
9:10. С красного университетского забора в несколько метров высотой милиция сбрасывает (!) двоих унсовцев и пресс-секретаря УНА-УНСО Татьяну Чорновил, которые следили за происходящим на ул. Владимирской. Их тоже «пакуют» в милицейский автобус и увозят неизвестно куда. Информация об этом постепенно разносится по колонне. Руководители акции «Украина без Кучмы!» призывают идти освобождать пленных.
10:45. Михайловская площадь. В здании столичного ГУ УМВД идут переговоры между представителями оппозиции и правоохранительных органов. Из верхних окон здания идет оперативная съемка площади, на которой собрались несколько десятков тысяч демонстрантов. Сдержав обещание, милиция отпускает заключенных, хоть и не всех — под приветственный гул толпы они вылезают из автозака. Колонна демонстрантов возвращается в парк им. Шевченко, уже свободный от войск.
12:20. В парке идет митинг, после которого уже поредевшая колонна движется через центр маршрутом Крещатик-Институтская-Шовковычна на маленькую улочку Богомольца, где расположено здание МВД, чтобы требовать выдачи остальных арестованных.
14:30. К демонстрантам никто не выходит, и в пластмассовые евродвери летят яйца, потом под натиском демонстрантов падает временный деревянный забор, который в тот день почему-то огораживал фасад министерства. Колонна уходит дальше, через Орлыка и Лютеранскую на Банковую.
14:55. Вход на Банковую вдруг оказывается перекрытым теми же «космонавтами» - милиционерами в шлемах, с ПР (палка резиновая) и металлическими щитами «Витраж». Перед шеренгами милиционеров - связанные проволокой турникеты-заграждения. Атмосфера накаляется до предела. И вот кто-то начинает раскалывать тротуарную плиту...
17:15. Во двор офиса УНА-УНСО на улице Димитрова врывается отряд «космонавтов» в полной амуниции. Подавив отдельные очаги сопротивления, разъяренная милиция «зачищает» и офис, забрасывает несколько десятков схваченных унсовцев в автобусы, потом опять выволакивает на улицу, обыскивает, снова грузит и развозит по РОВД. Успевшие скрыться вызывают журналистов и пытаются затеряться в столице, но их выдают ссадины и одежда.
В этот же вечер были «отработаны» станции метро, авто- и ж/д вокзалы. Очищенные от бомжей и камеры, и обезьянники РОВД приняли много молодых людей, особенно говорящих по-украински. Были избиты юные студенты-«заправдовцы». Несколько десятков унсовцев, укрывшись на даче под Борисполем, 10 марта решили идти домой - в Черкасы и Полтаву - пешком. И дошли. А в Киеве в это время бушевали страсти.
«Дело Татьяны Чорновил»
Постепенно в СИЗО СБУ оказалось 16 человек, среди них - лидер УНА-УНСО Андрей Шкиль (его взяли дома на Оболони) и руководитель Киевской организации Игорь Мазур («Тополя»), которого арестовали возле Апостольской нунциатуры Ватикана на Тургеневской. Киевская организация была разгромлена, с региональными «работала» СБУ. Политики, озабоченные собственными проблемами и боясь обвинений в экстремизме, предпочитали не упоминать об активистах акции, что дало повод Шкилю сказать следующее: «Если генералы забывают своих солдат, они их предают». Напомнить общественности о новых политических узниках решила пресс-секретарь УНА-УНСО Татьяна Чорновил. Но для того, чтобы привлечь внимание журналистов и собрать пресс-конференцию, нужен был ПОСТУПОК. Татьяна решила с единомышленниками приковать себя к рельсам на Киевском вокзале с таким расчетом, чтобы международный пассажирский экспресс «Киев-Акмола» проехал над протестующими. Желающих совершить эту акцию было немало, но в конце остались лишь Татьяна и пресс-секретарь Львовской организации Орыслава Добко.
Девушки рассчитали все - высоту вагонов, локомотива, время подачи акмольского поезда на посадку, ширину междурельсового пространства, длину наручников (которые пришлось покупать в... секс-шопе), но детальному осуществлению их планов помешал Александр Омельченко, затеявший ремонт на Киеве-пассажирском, что привело к путанице в расписании. Утром 22 мая 2001 года девушки получили сигнал о приближении поезда и уже приковались к рельсам, но вместо ожидаемого «Киев-Акмола» из-за поворота выехал маневровый локомотив, посадка которого значительно ниже, чем у пассажирского поезда. К счастью, маневровый был несравненно легче, поэтому машинист и успел затормозить в нескольких метрах от приковавшихся девушек. Журналисты получили желаемую картинку, политический процесс - огласку, а Чорновил и Добко - уголовное дело по статье 217-3 прим, ч. 2 старого УК. Дело дважды открывали/закрывали, прошло уже три экспертизы касательно размера убытков «Укрзализныци», но приговора до сих пор нет. А если дела не закрывают, значит это кому-то нужно.
«Загреб» - кинотеатр правосудия
Первое заседание по делу, произошедшее 8 октября 2001 года в уже несуществующем Старокиевском суде на Крещатике, закончилось скандалом - все просто не поместились в маленьком здании, а клетки, способной вместить в себя 16 подсудимых, не нашлось во всей Украине. На помощь пришел все тот же киевский мэр - после омельченковской административной реформы, упразднившей Старокиевский район, дело о массовых беспорядках 9 марта передали в Голосеевский суд. Соответствующих же размеров клетку соорудили в 150-местном зале кинотеатра «Загреб», куда раньше ходили жители близлежащих общежитий Аграрного университета и Университета им. Шевченко. Этой весной их общежития были оклеены приглашениями прийти в «Загреб» на кино «Менты и УНСО». Начинание судей-голосеевцев было признано настолько успешным, что уже поговаривают о том, чтобы сделать из «Загреба» Дворец правосудия.
Один из главных действующих лиц процесса - судья Иван Волык, заместитель главы Голосеевского суда Киева. До этого дня отношения между ним и подсудимыми успело накалиться до предела, а волыковская манера ведения суда нередко вызывало смех или же гневные возгласы в зале, но он достойно довел процесс до конца. Вот некоторые моменты судейской практики. Поскольку в кинозале сначала не было государственной символики, присутствующие перед началом заседания исполняли гимн Украины, что вызывало у господина Волыка непонимание: «Что это за песенки вы исполняете?». Во время просмотра «фильма «Менты и УНСО» (оперативной съемки) он заставлял главных действующих лиц показываться из своей клетки перед свидетелями-милиционерами, чтобы те могли опознать их. Настоящее веселье царило в зале, когда судья соглашался с такими формулировками следователей СБУ как «потерпевший Бутко получил удар камнем по голове, в результате чего ему было нанесено повреждение сустава левой ноги». Одному милиционеру, который не мог вспомнить, палец какой же руки ему травмировали, Волык прямо таки подсказал, что правой. При этом замечание адвоката, что протокол, написанный этим же милиционером вечером того же 9 марта, писался той же правой рукой, а экспертиза не нашла изменений в костях, судья проигнорировал.
Такое соглашательство столичного судейского корпуса с содержанием обвинительного заключения следователей СБУ можно объяснить существованием определенного кнута или пряника. Ведь стать, скажем, с заместителя главы главой суда почетнее и прибыльнее - как сообщают знакомые с судейской кухней эксперты, главе суда достается значительная часть незаконных судейских прибылей. Хотя возможно и пребывание «на крючке» у прокуратуры: вот работал в девяностые такой-то человек судьей, а дела у посетителей не принимал - неправильно, дескать, оформленные. И отправлял их вниз, где была фирма его очень близких родственников, которые за определенные деньги все быстро и правильно оформляли. Да мало ли что могло быть! А прокуратура даст поработать подобным образом, а потом - папочку покажет. В конце концов, если в стране «на кожного голову колгоспу єсть кримінальна справа», то почему бы таким «справам» не быть на большинство судей.
«Раскол» или как УНСО хотели превратить в ДОСААФ
Пока лидеры УНСО переезжали из изолятора СБУ в Лукьяновское СИЗО, их единомышленники на воле переживали нелегкие времена. Некоторые активисты, опасаясь репрессий, эмигрировали в Европу и Россию, а молодежь, пришедшая на волне событий 9 марта, была недостаточно подкованной. Зимой 2002 года Эдуард Коваленко - бизнесмен, который во время акции «УБК!» предоставлял Шкилю свои шоферские услуги - объявил себя руководителем партии и пообещал преодолеть 4%-ный барьер. Первыми нововведениями был отказ от старой символики - черно-красный мальтийский крест был заменен желто-голубым трилистничком, из-за которого противники Коваленка прозвали его крыло «вентиляторами». Коваленко и несколько примкнувших к нему лидеров региональных организаций провозгласили переход от политического радикализма к военно-спортивному просвещению юношества. Фактически «водитель Шкиля», примелькавшись вместе с ним на разного рода мероприятиях, получил возможность использовать структуры УНСО по собственному желанию. На выборах в Верховную Раду партийный список УНА-УНСО занял последнее место. Зато неожиданно для всех нардепом-мажоритарщиком стал узник Лукьяновки Андрей Шкиль.
Из СИЗО под купол Рады
Шкиль баллотировался в 121 округе, центром которого является райцентр Городок. Местный электорат всегда симпатизировал национальной идее - кстати, территориальный избирком в Городке размещен в здании почты, в которой в 1932 году воспетые Олегом Ольжичем боевики ОУН совершили одну из первых громких акций антипольского подполья - экспроприацию денежных средств. Избирательная команда Шкиля составляла несколько десятков унсовцев - в основном из Львовской организации. Говорят, что финансы на проведение кампании пришли из источников, близких к «Блоку Тимошенко», и были эти финансы ничтожно малы - около $10 тыс. А ведь Шкилю противостояли член СДПУ(о), бизнесмен с миллионными возможностями Игорь Гайдучок; первый замначальника Львовской железной дороги - на ней работает много жителей округа - «заедист» Леонид Ткачук; и самый опасный конкурент - поддержаный «Нашей Украиной» лидер местной «Просвиты» и замглавы облсовета, руховец Ярослав Питко.
Рецепты победы были довольно простые. Рассказав всем местным жителям, кто же такой Шкиль и почему он сидит, унсовцы поймали на слове Виктора Ющенко, который во время агитации за Питко пообещал маме Шкиля и маме Георгия Гонгадзе (Гонгадзе и Шкиль были друзьями еще, когда Георгий жил во Львове) поддержать лидера УНА-УНСО. Через неделю все интересующиеся политикой львовяне считали, что «Наша Украина» поддерживает Шкиля. Кроме этого, сторонники Шкиля расклеили его агитационные плакаты по всему Перемышлю - некогда украинскому городку в польской приграничной зоне. А поскольку пропускной пункт Шегини (5 км от Перемышля) находится в округе Шкиля, то об этом подвиге, равно как и о наличии в Перемышле унсовского подполья, по Западной Украине уже ходили легенды. Ну и, наконец, люди работали самоотверженно, за идею, а не за деньги. Самым трудным оказалось проследить за тем, чтобы данные участковых протоколов были правильно занесены в компьютер территориального избиркома для передачи в ЦИК, но и это удалось сделать. После месячной волокиты Шкиля все-таки выпускают из СИЗО, его дело выделяется в отдельное производство, и он в сопровождении лидеров «Блока Тимошенко» уезжает домой. Еще до начала сессии можно было догадаться, в какую фракцию он войдет.
Будут сидеть
Казалось, что освобождение и депутатство деятельного Шкиля поспособствуют позитивному решению судьбы подсудимых унсовцев. Но с приближением процесса к чтению приговора становилось - да, в принципе, и не прекращалось - понятно, что над судом, как и над парламентским большинством, доминирует воля главного государственного лица. И это лицо не привыкло допускать вольностей. А по сему, процесс, точнее его обвинительная часть была построена таким образом, чтобы всем соотечественникам было ясно: бунт против системы иррационален и способен на него разве что неполноценный маргинал. Нужно было видеть тот пренебрежительный тон и грозно-ироническую гримасу господина Волыка, когда он упоминал о тех подсудимых, которые на момент задержания числились безработными. Посмотрите-ка: а бунтари-то тунеядцы, от безделия и дурью маются. Не менее красноречивы и результаты психиатрического обследования осужденных. Тут обвинению удалось убить двух зайцев: оставить унсовцев за решеткой, и в то же время сообщить об их психической ущербности. Многим из осужденных, в основном, ребятам чуть старше двадцати был поставлен диагноз: «психически адекватен, но некоторые черты характера акцентированы». Мало того, что бездельники, так еще и психи.
И 10 лет унсовцам, о которых просил прокурор Кузовкин, за причиненные милиционерам «легкие ушибы мягких тканей», «синяки и ссадины» и за «возбуждение в массах негативного отношения к работникам органов правопорядка» выражали именно оскорбленную монаршую волю. И то, что судья дал подсудимым от 2 до 5 лет (к тому времени у нас будет какой-то другой президент), лишь подтверждает - нынешняя власть не готова к компромиссам. Украинцам, разочарованным в политике нынешнего государства, придется искать другие формы борьбы, чем рукопашные с ментами.
И кто, знает, какой идеологический коктейль вызревает сейчас в общежитиях и казармах? Возможно, появятся люди, которые подобно итальянским «Красным бригадам» или немецкой «Фракции Красной Армии», решат, что коррумпированный режим возможно победить только подпольным террором. Или наоборот: уже появляются стихийные объединения типа «Трипольской республиканской армии», которые подобно югославскому «Отпору», считают, что коррумпированный режим возможно победить только массовыми ненасильственными акциями протеста. Ведь всякое действие власти рождает противодействие электората, хоть и непонятно, в какой же форме оно проявится. Между прочим, по Киеву уже год как ходит непонятно кем смонтированный самодельный клип на песню «Океана Ельзы» «Вставай, мила моя, вставай», где сцены стычек украинских демонстрантов с милицией чередуются с соответствующими батальными сценами в фильме «Жанна д’Арк». Очень впечатляет.
Что дальше?
УНСО, кстати, тоже не собирается отступать - вот финальная часть из открытого письма, распространяемого «Подпольным обкомом УНА-УНСО»: «Брошенный нам вызов звучит: кто сильнее - мы или аппарат принуждения и насилия?.. Силой и слабостью режима является их бюрократическая рутина. Мы обязаны их победить в сфере культуры: изобретать новые патенты подпольной работы, захватывать врасплох кучмо-большевиков, создавая им очередные поля борьбы. Диктаторы чувствительны к действиям и идеям, которые угрожают их возможности поступать, как им хочется. Поэтому диктаторы предпочитают угрожать и наказывать тех, кто не подчиняется или отказывается сотрудничать. Однако репрессии, даже жестокость не всегда дают желаемый результат. Нашим лозунгом остается - «Провокация-репрессия-революция».
Первые два пункта унсовской «революционной триады» уже выполнены.
Відповіді
2002.12.27 | SLAVKO
Re: хороша стаття: "Сериал «УНА-УНСО - менты»: без хеппи энда"
Сериал «УНА-УНСО - менты»: без хеппи энда
Павел Солодько - 26/12/02
Неизвестно, кто первый метнул в правоохранителей кусок тротуарной плиты. Началось все, когда менты построили из щитов свою черепаху — это стало сигналом. Знаете, что главное в «черепахе»? Поплотнее прижимать к шлему щит, чтобы он, при касании тяжелого предмета, не ударил своего хозяина в шлем. Так написано в милицейских учебниках.
Милиция действовала согласно инструкциям и привычно прижимала к шлемам щиты. Молодежь, не сразу поверив в долгожданную возможность повоевать с «псами режима», непривычно ломала тротуар и метала его в «космонавтов». Было даже весело, как в репортажах об «оранжевых» акциях антиглобалистов - камни ударялись о щиты, а не о шлемы.
Потом из толпы демонстрантов вылетела бутылка с зажигательной смесью, которая эффектными брызгами вспыхнула прямо на щитах. Это был первый кадр, прокомментированный государственным аппаратом пропаганды: «красно-коричневая чума в действии». Потом оппозиционная молодежь кинулась растаскивать заграждения, которые окружали подступы к Банковой — и растащила. Началась рукопашная, в которой обыкновенные ребята отобрали щиты и дубинки у тренированных правоохранителей. Тогда милиция применила слезоточивый газ. Демонстранты поднимали емкости с газом из-под своих ног и бросали их назад. Такой момент стал еще одним эффектным кадром, который на телеканале «Интер» прокомментировали следующим образом: «В это время из толпы в сотрудников правопорядка полетела дымящаяся бомба».
Еще через несколько минут в драке принимали участие только те, кто не успел в первые моменты, а также экзальтированные маргиналы, которые частенько ошиваются (отнюдь не в том процентном отношении, озвученном накануне 16.09.2002 министром Смирновым) в эпицентрах подобных событий. Кадры, на которых тетка довольно-таки бомжеватого вида радостно хлещет железным прутом по щитам, оставил без комментария даже господин Лапикура: «Вот, мол, истинное лицо оппозиции». Потом демонстрация начала рассасываться, участники стычек пронесли отобранные щиты по Лютеранской и сбросили их в повстречавшийся на пути мусоровоз. Некоторые уже подозревали, что начнется «вязалово». «Я еще в обед почувствовал, что этим не кончится, - рассказывал член УНСО, 35-летний инженер киевского ВАТ «Агромаш» Олег Бойко, побывавший за решеткой еще утром 9 марта 2001 года. - Поэтому заехал домой и помылся». Вчера Олег Бойко, получив 3,5 лет тюрьмы, пытался совершить самосожжение.
Приговор, оглашенный 25 декабря 2002 года судьей Иваном Волыком в зале кинотеатра «Загреб» под крики «Позор!» и попытку неизвестных спровоцировать драку, окончательно подвел итоги акции «Украина без Кучмы!», которая за два года довольно ощутимо изменила если не политическую активность, то гражданское мироощущение украинцев. Политики все громче говорят уже о том, какой же Украина должна быть после Кучмы, а в следующем году будут говорить, как этого достичь. Мы же подведем итоги событий в УНА-УНСО и около нее, произошедших во время 187-ого юбилея Кобзаря и последующих месяцев.
Предыстория
Участие унсовцев в жизни палаточного городка акции «УБК!» трудно переоценить. Представьте себе 50 квадратных метров гранита в центре столицы, где понемногу уживаются комсомольцы и молодоруховцы - идейная, но недисциплинированная молодежь. Именно носители черно-красных повязок и стали цементирующей силой в лагере, они же совершали его охрану. Автору этих строк довелось видеть, как в три часа декабрьской ночи «часовые» задержали хулигана, который норовил повалить палатку, и сдали его на руки наряду милиции. Подобные события происходили довольно часто, причем во время февральского нападения на лагерь так называемых активистов «Союза анархистов» - эти поборники либертарной идеи потом спокойно прошли в метро «Майдан Незалежностi», и никто за жетончик не платил, так как у всех были «удостоверения». Правые унсовцы отcояли флаг левой Соцпартии. Стоит отметить и 6 февраля - тогда члены УНА-УНСО охраняли митинг и не допустили противостояния между коммунистами и национал-демократами. Навсегда запомню, как некий деятель в кожаном «танкере» орал боевитым коммунистическим старикам: «Вперед, бей их!», и уже твердой руховской рукой было сломано древко с красным стягом, когда шеренга унсовцев разделила идейных врагов и после получасовых переговоров убедила оппонентов не поддаваться на провокации. Впрочем, в то утро антиоппозиционные масс-медиа получили-таки нужную картинку: напротив входа на станцию метро «Крещатик» устроили безобразную драку члены КПУ и объединения «Тризуб». Характерно, что обе организации заявки на участие в митинге 6 февраля не давали.
Что же побудило этих правых защитников порядка вступить в противостояние с милицией 9 марта? Сказать трудно, но попробую передать собственные ощущения - еще завидев ранним утром парк Шевченко, охраняемый тяжело экипированными правохранителями, я понял, что сегодня что-то будет. Возможно, на это наложились воспоминания унсовцев, жестоко избитых во время похорон патриарха Владимира в 1995 году. Возможно, злость на власть, которая бесцеремонно сносила палаточные лагеря, вынуждая активистов перейти к иным мерам. Возможно, просто спортивная злость.
Как это делается у них
Подобные противостояния властных правоохранительных структур и радикально недовольной молодежи - часть политической культуры во многих «цивилизованных странах», столь любимых известным обличителем «красно-коричневой чумы» экс-диссидентом Владимиром Маленковичем. Те, кто родился до восьмидесятых, помнят захватывающие репортажи программы «Время», где южнокорейские студенты по малейшему поводу лупили своих соотечественников-полицейских. То же происходило и происходит по всей Европе.
... Конная полиция пытается разогнать протестантов, которые не пускают в свой квартал налоговиков. С крыш летят камни, один полицейский падает с коня, его пешие товарищи, прикрываясь щитами, под градом снарядов выносят его с поля битвы. Это - несколько кадров из фильма Poll Tax Revolt, который повествует о борьбе британцев против Маргарет Тетчер, решившей ввести подушный налог. Налог не ввели, никого не посадили.
... Во время матча «Зенит»-ЦСКА за зажженную дымовую шашку милиция пробует арестовать нескольких болельщиков «Зенита». Они сопротивляются, вмешивается ОМОН, фанаты отбегают наверх трибуны и оттуда атакуют милиционеров, сбивая их с ног. Болельщики ЦСКА, поддерживая коллег, начинают скандировать «Мусора!», подтрибунная милиция пытается это прекратить, но предпочитает ретироваться. Пожарные поливают армейских болельщиков водой, но это не помогает. В набежавший ОМОН летят кресла, зажженные фальшфейера, бой идет уже на поле, в драке участвуют две трибуны из четырех, пока наконец милиция не оставляет зрителей в покое. Это Россия, Санкт-петербург, осень 2000 года.
... Одна колонна антиглобалистов с палками, щитами и в синтапоновых «доспехах» прорывается к дворцу, где идет заседание Всемирного банка и МВФ. Протестанты несут перед собою резиновые шины, чтобы растолкать спецназ, но полиция режет эти шины ножами. В это время вторая колонна выходит на площадь перед дворцом, полицейский бронетранспортер открывает огонь из водомета, но его поджигают бутылкой с зажигательной смесью. Второму бронетранспортеру удается сбить огонь. Полицейские разрешают протестантам разместиться на площади, и вместо схваток, демонстранты начинают скандирование. Это Прага, та же осень 2000 года.
В результате описанных происшествий не сел в тюрьму ни один человек, максимум — «профилактическое» избиение арестованных. Правохранители понимают, что попытка остановить демонстрацию протеста или фанатеющих болельщиков приведет к неконтролируемым происшествиям, поэтому лучше дать им высказать свои эмоции. Представители же нынешней украинской государственной власти избивают футбольных фанатов прямо на трибунах, а участников политических акций упекают не на один год к «деду Лукьяну». Как говаривал литератор и просто политолог Дмитрий Корчинский, в Западной Европе между полицией и протестантами существует негласное правило: вы нас не сажаете, мы в вас не стреляем. Украинская власть начала протестантов сажать…
Как это делается у нас
9 марта 2001 года. Киев, парк имени Шевченко. После заявлений оппозиции о своих намерениях не допустить представителей власти к памятнику Шевченко власть решила, несмотря ни на что, цветы возложить. Ночью автобусы высадили в парке немалое число солдат внутренних войск и милиционеров в спецназовской экипировке. Тем не менее, в парк смогли проникнуть вышеупомянутый Олег Бойко и какая-то социалистка.
8:00. Представители власти приезжают в парк, окруженный плотными рядами милиционеров со щитами, которые киевляне видели разве что по телевизору в августе 1991-го года. И вот во время торжественной церемонии унсовец Бойко с социалисткой в нескольких метрах от Президента и телекамер начинают скандировать «Долой Кучму!». Их быстро «пакуют» и увозят в Старокиевское РОВД. В это время в парк пытаются пробиться участники студенческого объединения «За правду!». Именно между ними и милицией возникают первые ссоры, хотя вообще демонстранты настроены миролюбиво - в смотровые отверстия некоторых щитов вставлены гвоздики, которые не удалось возложить к памятнику. При входе в парк на углу Владимирской и бульвара Шевченко, знакомом каждому студенту Университета, начинаются стычки, которые перерастают в попытки прорвать оцепление - вокруг парка уже скопились тысячи людей с цветами.
9:10. С красного университетского забора в несколько метров высотой милиция сбрасывает (!) двоих унсовцев и пресс-секретаря УНА-УНСО Татьяну Чорновил, которые следили за происходящим на ул. Владимирской. Их тоже «пакуют» в милицейский автобус и увозят неизвестно куда. Информация об этом постепенно разносится по колонне. Руководители акции «Украина без Кучмы!» призывают идти освобождать пленных.
10:45. Михайловская площадь. В здании столичного ГУ УМВД идут переговоры между представителями оппозиции и правоохранительных органов. Из верхних окон здания идет оперативная съемка площади, на которой собрались несколько десятков тысяч демонстрантов. Сдержав обещание, милиция отпускает заключенных, хоть и не всех — под приветственный гул толпы они вылезают из автозака. Колонна демонстрантов возвращается в парк им. Шевченко, уже свободный от войск.
12:20. В парке идет митинг, после которого уже поредевшая колонна движется через центр маршрутом Крещатик-Институтская-Шовковычна на маленькую улочку Богомольца, где расположено здание МВД, чтобы требовать выдачи остальных арестованных.
14:30. К демонстрантам никто не выходит, и в пластмассовые евродвери летят яйца, потом под натиском демонстрантов падает временный деревянный забор, который в тот день почему-то огораживал фасад министерства. Колонна уходит дальше, через Орлыка и Лютеранскую на Банковую.
14:55. Вход на Банковую вдруг оказывается перекрытым теми же «космонавтами» - милиционерами в шлемах, с ПР (палка резиновая) и металлическими щитами «Витраж». Перед шеренгами милиционеров - связанные проволокой турникеты-заграждения. Атмосфера накаляется до предела. И вот кто-то начинает раскалывать тротуарную плиту...
17:15. Во двор офиса УНА-УНСО на улице Димитрова врывается отряд «космонавтов» в полной амуниции. Подавив отдельные очаги сопротивления, разъяренная милиция «зачищает» и офис, забрасывает несколько десятков схваченных унсовцев в автобусы, потом опять выволакивает на улицу, обыскивает, снова грузит и развозит по РОВД. Успевшие скрыться вызывают журналистов и пытаются затеряться в столице, но их выдают ссадины и одежда.
В этот же вечер были «отработаны» станции метро, авто- и ж/д вокзалы. Очищенные от бомжей и камеры, и обезьянники РОВД приняли много молодых людей, особенно говорящих по-украински. Были избиты юные студенты-«заправдовцы». Несколько десятков унсовцев, укрывшись на даче под Борисполем, 10 марта решили идти домой - в Черкасы и Полтаву - пешком. И дошли. А в Киеве в это время бушевали страсти.
«Дело Татьяны Чорновил»
Постепенно в СИЗО СБУ оказалось 16 человек, среди них - лидер УНА-УНСО Андрей Шкиль (его взяли дома на Оболони) и руководитель Киевской организации Игорь Мазур («Тополя»), которого арестовали возле Апостольской нунциатуры Ватикана на Тургеневской. Киевская организация была разгромлена, с региональными «работала» СБУ. Политики, озабоченные собственными проблемами и боясь обвинений в экстремизме, предпочитали не упоминать об активистах акции, что дало повод Шкилю сказать следующее: «Если генералы забывают своих солдат, они их предают». Напомнить общественности о новых политических узниках решила пресс-секретарь УНА-УНСО Татьяна Чорновил. Но для того, чтобы привлечь внимание журналистов и собрать пресс-конференцию, нужен был ПОСТУПОК. Татьяна решила с единомышленниками приковать себя к рельсам на Киевском вокзале с таким расчетом, чтобы международный пассажирский экспресс «Киев-Акмола» проехал над протестующими. Желающих совершить эту акцию было немало, но в конце остались лишь Татьяна и пресс-секретарь Львовской организации Орыслава Добко.
Девушки рассчитали все - высоту вагонов, локомотива, время подачи акмольского поезда на посадку, ширину междурельсового пространства, длину наручников (которые пришлось покупать в... секс-шопе), но детальному осуществлению их планов помешал Александр Омельченко, затеявший ремонт на Киеве-пассажирском, что привело к путанице в расписании. Утром 22 мая 2001 года девушки получили сигнал о приближении поезда и уже приковались к рельсам, но вместо ожидаемого «Киев-Акмола» из-за поворота выехал маневровый локомотив, посадка которого значительно ниже, чем у пассажирского поезда. К счастью, маневровый был несравненно легче, поэтому машинист и успел затормозить в нескольких метрах от приковавшихся девушек. Журналисты получили желаемую картинку, политический процесс - огласку, а Чорновил и Добко - уголовное дело по статье 217-3 прим, ч. 2 старого УК. Дело дважды открывали/закрывали, прошло уже три экспертизы касательно размера убытков «Укрзализныци», но приговора до сих пор нет. А если дела не закрывают, значит это кому-то нужно.
«Загреб» - кинотеатр правосудия
Первое заседание по делу, произошедшее 8 октября 2001 года в уже несуществующем Старокиевском суде на Крещатике, закончилось скандалом - все просто не поместились в маленьком здании, а клетки, способной вместить в себя 16 подсудимых, не нашлось во всей Украине. На помощь пришел все тот же киевский мэр - после омельченковской административной реформы, упразднившей Старокиевский район, дело о массовых беспорядках 9 марта передали в Голосеевский суд. Соответствующих же размеров клетку соорудили в 150-местном зале кинотеатра «Загреб», куда раньше ходили жители близлежащих общежитий Аграрного университета и Университета им. Шевченко. Этой весной их общежития были оклеены приглашениями прийти в «Загреб» на кино «Менты и УНСО». Начинание судей-голосеевцев было признано настолько успешным, что уже поговаривают о том, чтобы сделать из «Загреба» Дворец правосудия.
Один из главных действующих лиц процесса - судья Иван Волык, заместитель главы Голосеевского суда Киева. До этого дня отношения между ним и подсудимыми успело накалиться до предела, а волыковская манера ведения суда нередко вызывало смех или же гневные возгласы в зале, но он достойно довел процесс до конца. Вот некоторые моменты судейской практики. Поскольку в кинозале сначала не было государственной символики, присутствующие перед началом заседания исполняли гимн Украины, что вызывало у господина Волыка непонимание: «Что это за песенки вы исполняете?». Во время просмотра «фильма «Менты и УНСО» (оперативной съемки) он заставлял главных действующих лиц показываться из своей клетки перед свидетелями-милиционерами, чтобы те могли опознать их. Настоящее веселье царило в зале, когда судья соглашался с такими формулировками следователей СБУ как «потерпевший Бутко получил удар камнем по голове, в результате чего ему было нанесено повреждение сустава левой ноги». Одному милиционеру, который не мог вспомнить, палец какой же руки ему травмировали, Волык прямо таки подсказал, что правой. При этом замечание адвоката, что протокол, написанный этим же милиционером вечером того же 9 марта, писался той же правой рукой, а экспертиза не нашла изменений в костях, судья проигнорировал.
Такое соглашательство столичного судейского корпуса с содержанием обвинительного заключения следователей СБУ можно объяснить существованием определенного кнута или пряника. Ведь стать, скажем, с заместителя главы главой суда почетнее и прибыльнее - как сообщают знакомые с судейской кухней эксперты, главе суда достается значительная часть незаконных судейских прибылей. Хотя возможно и пребывание «на крючке» у прокуратуры: вот работал в девяностые такой-то человек судьей, а дела у посетителей не принимал - неправильно, дескать, оформленные. И отправлял их вниз, где была фирма его очень близких родственников, которые за определенные деньги все быстро и правильно оформляли. Да мало ли что могло быть! А прокуратура даст поработать подобным образом, а потом - папочку покажет. В конце концов, если в стране «на кожного голову колгоспу єсть кримінальна справа», то почему бы таким «справам» не быть на большинство судей.
«Раскол» или как УНСО хотели превратить в ДОСААФ
Пока лидеры УНСО переезжали из изолятора СБУ в Лукьяновское СИЗО, их единомышленники на воле переживали нелегкие времена. Некоторые активисты, опасаясь репрессий, эмигрировали в Европу и Россию, а молодежь, пришедшая на волне событий 9 марта, была недостаточно подкованной. Зимой 2002 года Эдуард Коваленко - бизнесмен, который во время акции «УБК!» предоставлял Шкилю свои шоферские услуги - объявил себя руководителем партии и пообещал преодолеть 4%-ный барьер. Первыми нововведениями был отказ от старой символики - черно-красный мальтийский крест был заменен желто-голубым трилистничком, из-за которого противники Коваленка прозвали его крыло «вентиляторами». Коваленко и несколько примкнувших к нему лидеров региональных организаций провозгласили переход от политического радикализма к военно-спортивному просвещению юношества. Фактически «водитель Шкиля», примелькавшись вместе с ним на разного рода мероприятиях, получил возможность использовать структуры УНСО по собственному желанию. На выборах в Верховную Раду партийный список УНА-УНСО занял последнее место. Зато неожиданно для всех нардепом-мажоритарщиком стал узник Лукьяновки Андрей Шкиль.
Из СИЗО под купол Рады
Шкиль баллотировался в 121 округе, центром которого является райцентр Городок. Местный электорат всегда симпатизировал национальной идее - кстати, территориальный избирком в Городке размещен в здании почты, в которой в 1932 году воспетые Олегом Ольжичем боевики ОУН совершили одну из первых громких акций антипольского подполья - экспроприацию денежных средств. Избирательная команда Шкиля составляла несколько десятков унсовцев - в основном из Львовской организации. Говорят, что финансы на проведение кампании пришли из источников, близких к «Блоку Тимошенко», и были эти финансы ничтожно малы - около $10 тыс. А ведь Шкилю противостояли член СДПУ(о), бизнесмен с миллионными возможностями Игорь Гайдучок; первый замначальника Львовской железной дороги - на ней работает много жителей округа - «заедист» Леонид Ткачук; и самый опасный конкурент - поддержаный «Нашей Украиной» лидер местной «Просвиты» и замглавы облсовета, руховец Ярослав Питко.
Рецепты победы были довольно простые. Рассказав всем местным жителям, кто же такой Шкиль и почему он сидит, унсовцы поймали на слове Виктора Ющенко, который во время агитации за Питко пообещал маме Шкиля и маме Георгия Гонгадзе (Гонгадзе и Шкиль были друзьями еще, когда Георгий жил во Львове) поддержать лидера УНА-УНСО. Через неделю все интересующиеся политикой львовяне считали, что «Наша Украина» поддерживает Шкиля. Кроме этого, сторонники Шкиля расклеили его агитационные плакаты по всему Перемышлю - некогда украинскому городку в польской приграничной зоне. А поскольку пропускной пункт Шегини (5 км от Перемышля) находится в округе Шкиля, то об этом подвиге, равно как и о наличии в Перемышле унсовского подполья, по Западной Украине уже ходили легенды. Ну и, наконец, люди работали самоотверженно, за идею, а не за деньги. Самым трудным оказалось проследить за тем, чтобы данные участковых протоколов были правильно занесены в компьютер территориального избиркома для передачи в ЦИК, но и это удалось сделать. После месячной волокиты Шкиля все-таки выпускают из СИЗО, его дело выделяется в отдельное производство, и он в сопровождении лидеров «Блока Тимошенко» уезжает домой. Еще до начала сессии можно было догадаться, в какую фракцию он войдет.
Будут сидеть
Казалось, что освобождение и депутатство деятельного Шкиля поспособствуют позитивному решению судьбы подсудимых унсовцев. Но с приближением процесса к чтению приговора становилось - да, в принципе, и не прекращалось - понятно, что над судом, как и над парламентским большинством, доминирует воля главного государственного лица. И это лицо не привыкло допускать вольностей. А по сему, процесс, точнее его обвинительная часть была построена таким образом, чтобы всем соотечественникам было ясно: бунт против системы иррационален и способен на него разве что неполноценный маргинал. Нужно было видеть тот пренебрежительный тон и грозно-ироническую гримасу господина Волыка, когда он упоминал о тех подсудимых, которые на момент задержания числились безработными. Посмотрите-ка: а бунтари-то тунеядцы, от безделия и дурью маются. Не менее красноречивы и результаты психиатрического обследования осужденных. Тут обвинению удалось убить двух зайцев: оставить унсовцев за решеткой, и в то же время сообщить об их психической ущербности. Многим из осужденных, в основном, ребятам чуть старше двадцати был поставлен диагноз: «психически адекватен, но некоторые черты характера акцентированы». Мало того, что бездельники, так еще и психи.
И 10 лет унсовцам, о которых просил прокурор Кузовкин, за причиненные милиционерам «легкие ушибы мягких тканей», «синяки и ссадины» и за «возбуждение в массах негативного отношения к работникам органов правопорядка» выражали именно оскорбленную монаршую волю. И то, что судья дал подсудимым от 2 до 5 лет (к тому времени у нас будет какой-то другой президент), лишь подтверждает - нынешняя власть не готова к компромиссам. Украинцам, разочарованным в политике нынешнего государства, придется искать другие формы борьбы, чем рукопашные с ментами.
И кто, знает, какой идеологический коктейль вызревает сейчас в общежитиях и казармах? Возможно, появятся люди, которые подобно итальянским «Красным бригадам» или немецкой «Фракции Красной Армии», решат, что коррумпированный режим возможно победить только подпольным террором. Или наоборот: уже появляются стихийные объединения типа «Трипольской республиканской армии», которые подобно югославскому «Отпору», считают, что коррумпированный режим возможно победить только массовыми ненасильственными акциями протеста. Ведь всякое действие власти рождает противодействие электората, хоть и непонятно, в какой же форме оно проявится. Между прочим, по Киеву уже год как ходит непонятно кем смонтированный самодельный клип на песню «Океана Ельзы» «Вставай, мила моя, вставай», где сцены стычек украинских демонстрантов с милицией чередуются с соответствующими батальными сценами в фильме «Жанна д’Арк». Очень впечатляет.
Что дальше?
УНСО, кстати, тоже не собирается отступать - вот финальная часть из открытого письма, распространяемого «Подпольным обкомом УНА-УНСО»: «Брошенный нам вызов звучит: кто сильнее - мы или аппарат принуждения и насилия?.. Силой и слабостью режима является их бюрократическая рутина. Мы обязаны их победить в сфере культуры: изобретать новые патенты подпольной работы, захватывать врасплох кучмо-большевиков, создавая им очередные поля борьбы. Диктаторы чувствительны к действиям и идеям, которые угрожают их возможности поступать, как им хочется. Поэтому диктаторы предпочитают угрожать и наказывать тех, кто не подчиняется или отказывается сотрудничать. Однако репрессии, даже жестокость не всегда дают желаемый результат. Нашим лозунгом остается - «Провокация-репрессия-революция».
Первые два пункта унсовской «революционной триады» уже выполнены.