01/06/2003 | Спостерігач

Сказки нескучной страны
Рождественские истории



Казалось бы, три года (тем более неполных) — не срок. Однако за это недолгое время “Грани-плюс” уже успели обзавестись традициями. Одна из них — новогодний спектакль в конце года. Точнее, — рождественская сказка, которую нам, как и в прошлый раз, прислал наш бывший земляк, а ныне гражданин Канады Санта Клаусович Дидуморозенко.

За жюри
Валерий Зайцев

Пролог

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, в тихой уютной комнате пытошных апартаментов королевского дворца... Отставной фискал Леопольд Дрюкач (прозванный в народе “пытошником” — за пытливый ум и, особенно, за свои высокие моральные качества) укладывает спать своего маленького сына Андрюшу.

Дрюкач-сын (капризничает): Сказку! Папа, ну почитай мне сказку!

Дрюкач-отец: Ладно, слушай. (открывает книгу) В некотором царстве, в некотором государстве один нехороший бизнесмен не хотел делиться с королем. И повелел тогда король...

Дрюкач-сын (смеется): Знаю! Знаю! Ты ему всюду поставил прослушку, а дядя Коля прислал налоговиков, а дядя Крава пришил ему дело...

Дрюкач-отец: Ну хорошо-хорошо, слушай другую сказку (с отцовской снисходительностью перелистывает страницы)... Один политик хотел свергнуть короля...

Дрюкач-сын (разочарованно): А-а... Это как облили бензином дверь и поломали ребра помощнику... Это я тоже знаю!

Дрюкач-отец (листает страницы): А вот еще такая сказка. Один журналист писал про короля и про его верных слуг...

Дрюкач-сын (хнычет): Ну, папа! Ну, какая же это сказка! Я же помню, как вы с дядей Кравой еще потом перепрятывали его друг к другу в песочницу! (выхватывает у отца книгу) Ну вот, я так и знал — это же “Кто есть кто на королевском диване”! Папа! Почитай мне сказку! Мою любимую — “Три дня с Чиччолиной”! Или хотя бы “Пир вурдалаков”!

Дрюкач-отец (строго): Даже и не думай! Маленьким детям вредно читать про такие ужасы!

Действие первое

Королевский кабинет. Король тридевятого царства Леопольд Чучма и начальник королевской канцелярии Виктор Медведчуркис слушают радиотрансляцию заседания парламента. Из радиоприемника доносятся дикие крики, звон мечей, треск автоматных очередей и грохот разбиваемой вдребезги дорогостоящей электронной аппаратуры.

Чучма хихикает, хлопает себя по ляжкам, прыгает на одной ножке — словом, проявляет все признаки глубокой скорби.

Чучма (патетически):

Как неспокойно в нашем королевстве!
Нет, не договориться им никак!
А я ведь столько приложил стараний,
Я сделал все для мира, — все, что мог!

(Медведчуркису)

Кстати, Витя, мы действительно сделали ВСЁ ВОЗМОЖНОЕ в смысле налаживания плодотворной и конструктивной работы правительства и парламента?

Медведчуркис (с горестной ухмылкой): Все, Леопольд Давилович! Ваши мудрые кадровые решения — просто неоценимый вклад в создание дружной правительственной команды!

Чучма (патетически):

Да! Потрудиться мне пришлось немало!
Я даже дал правительству карт-бланш!

Медведчуркис (осторожно перебивает): Простите, Леопольд Давилович... Карт-бланш вы давали не этому... не нашему главному олимпийцу...

Чучма (слегка сбитый с толку): А кому? Предыдущему? Как его... — Кидаху?

Медведчуркис (деликатно): Нет, еще раньше. Виктуарию Хрющенке. Вы этот карт-бланш у него потом потихоньку отобрали обратно...

Чучма (морщится): А-а, этому... (ехидно) которого ты обещал съесть, а сам только попонадкусывал...

Медведчуркис (нервно): Я съем! Я его обязательно съем! Я их всех съем! Слышите, они уже готовятся! Буквально кипят! (кивает на приемник, откуда все еще доносится шум парламентской баталии).

Чучма кивает и завершает патетическую тираду:

Всегда я знал, и нынче убедился —
У нас во всем парламент виноват!
Ну вот! Ты слышишь — снова перерыв!
Ни толики в них нет конструктивизма!

(Обмениваются понимающими улыбками, свидетельствующими о глубоком горе.)

Интермедия

В штабе политической силы “Наше Королевство”. Вождь “Нашего королевства” Виктуарий Хрющенко занимается вопросами большой политики в окружении верных соратников — Пинзельника, Удавченки, Порношенко и пр.

Хрющенко (диктует): Пишите — “Ультиматум!”

Соратники (хором, восхищенно): Неужели так прямо и писать?!!

Хрющенко (непреклонно): Так и писать! (диктует) “Ультиматум! От имени всех людей доброй воли я решительно требую!..”

Соратники (хором): Ах! “Решительно требую”!

Хрющенко (продолжает диктовать): “Все люди недоброй воли, а главное — злобный Медведчуркис, — должны все свои недобрые дела забрать назад! А не то я сам не знаю, что с ними сделаю!

Соратники (подсказывают, перебивая друг друга): Обратимся к народу! Выйдем на баррикады! Присоединимся к оппозиции!

Хрющенко (задумчиво): Э-э... Вообще-то на самом деле я действительно не знаю, что сделаю... (со светлой грустью) Вот хорошо, например, в Богемии! — там люди сами по себе, без всякой организации вышли на улицы... (мечтательно) Там бы мне уже давно привели белого коня и поднесли королевскую корону...

Соратники дружно запевают гимн на мотив шлягера группы “Комбинация”:

Бухгалтер! Свирепый наш бухгалтер!
Вот он какой! Такой простой!
Бухгалтер! Главный наш бухгалтер!
Высоких полон дум и на душе — покой!

Хрющенко (окончательно решившись, становится в позу Свободы с картины Делакруа “Свобода на баррикадах”, диктует): Ультиматум! Срок — одна неделя! (выхватывает саблю) Пусть они передо мной извинятся! (немного подумав, прячет саблю)... Или хотя бы пожалеют...

Соратники (хором):

Бухгалтер! Милый наш бухгалтер!
Такой простой! Да он — святой!
Бухгалтер! Главный наш бухгалтер!
Всегда он мыслит по большому, наш герой!

Действие второе

В королевском кабинете. Чучма и Медведчуркис.

Чучма (Медведчуркису): Витя, ты тоже ничего не слышишь? (Раздраженно трясет радиоприемник).

Медведчуркис (прислушивается): И действительно, — тихо, как на кладбище...

Чучма (с надеждой): Умерли они там все, что ли?

Медведчуркис (подумав): Точно! Поубивали, наконец, друг друга.

Чучма (стенает): Какой ужас! Они погибли все! (не в силах скрыть свое горе, пускается вприсядку).

Медведчуркис задумчиво смотрит на Чучму, а затем сосредоточенно оглядывает кабинет, подыскивая предмет потяжелее.

Внезапно двери распахиваются. В кабинет вваливается толпа министров и депутатов. В их числе даже представители оппозиционных фракций.

Чучма (застывая в пляшущей позе): Э-Э... А-а... (с суеверным ужасом) Дорогие покойные друзья! Если б вы только видели, как я убивался каких-нибудь пять минут назад! Честное слово!

Из толпы несколько озадаченных политиков выступает премьер Ямщикович.

Ямщикович (торжественно): Радуйтесь, Леопольд Давилович!

Делегаты (хором): С праздником!

Чучма (окончательно потерянный): -?!

Ямщикович: Мы подготовили вам замечательный Рождественский подарок! Правительство и парламент совместно выработали компромисс! (гордо) Парламент принимает законы рекордным большинством!

Чучма (не в силах скрыть свое счастье, хватается за сердце): Да?! (Хрипло) И какая б... (закашлялся) В смысле — кто эти мудрые и мужественные герои?

Медведчуркис что-то быстро шепчет в королевское ухо, тыкая пальцем в сторону парламентского спикера Вольдемара Глинтвина.

Чучма (кивает, с нехорошей интонацией): Зер гут, Вовочка, зер гут!

Леопольд Кралчук (однопартиец Медведчуркиса, не желая присвоить себе чужие заслуги, поспешно): Мы были категорически против! Мы требовали совершенно другого компромисса! Самого бескомпромиссного!

Чучма (неуверенно): А как же королевское парламентское большинство?

Глинтвин (бодро рапортует): Большинство — зер гут, Леопольд Давилович! В смысле — обновленное и еще более демократическое! (объясняет) почти как вы три года назад!

Чучма обводит соратников радостным взглядом — примерно таким, каким Ленин, согласно легендам, осматривал самых обуржуазившихся представителей буржуазии.

Делегаты (хором): С Новым годом! С новым счастьем!

С грохотом валится на пол потерявший от счастья сознание Леопольд Чучма. Часы отбивают двенадцать ударов. Над тридевятым царством звучит финальная песня на мотив “Прощание с Олимпиадой”.

Над страной ветры дуют все выше,
Не решил всех проблем год второй.
Но четвертый год ближе и ближе,
Воздух пахнет прощаньем с Чучмой.
До свидания, Чучма, до свидания!
Ну, а лучше — прощай поскорей!
Вновь возьмем его на содержание,
Ждет Чучму дом закрытых дверей.

Эпилог

... И было тогда Леопольду Чучме видение. Будто лежит он посреди футбольного поля. А на поле этом играют команды — все вместе, какие только есть в тридесятом королевстве. А в перерывах между таймами из земли с трудом выкапывается втоптанный в асфальт Виктор Медведчуркис. Он слегка отскребывает Чучму от глины и шепчет ему внушительно — “Все в порядке, Леопольд Давилович! Главное — наша власть крепка, как никогда”.

Занавес.