Відповіді

• 2003.08.10 | НеДохтор

  Телекритика: Інтерв'ю Марії Самбур

  http://telekritika.kiev.ua/interview/?id=9965
  
  ------------------------------
  08.08.2003 19:57
  "В материалах Гончарова среди заказчиков убийства Гонгадзе Президент Кучма не упоминается"
  
  Как сообщила "Телекритике" юрист Института массовой информации Мария Самбур, на следующей неделе запланирована встреча представителей ИМИ и Генпрокуратуры по результатам начавшейся проверки фактов, изложенных в материалах И.Гончарова. Известные материалы Игоря Гончарова кто-то просто подбросил под дверь ИМИ. Конверт был без марки, тексты его заявления были написаны от руки и датированы еще февралем этого года. Сенсационные заявления сделаны бывшим подполковником МВД, подозреваемым в убийстве. Как считает Мария Самбур, если факты подтвердятся, то расследование дела может быть вскоре завершено. В беседе с корреспондентом "Телекритики" она также сообщила, что Генпрокуратура готова уже в августе назвать исполнителей и заказчиков и убийства донецкого журналиста Игоря Александрова. По некоторым данным, главной версией его убийства прокуратура считает профессиональную деятельность журналиста.
  
  
  - ИМИ передало материалы И.Гончарова в Генеральную прокуратуру, которая уже два года не может расследовать дело об убийстве журналиста. Каковыми будут действия прокуратуры?
  
  - Эти документы приобщены к материалам дела Гонгадзе. Мы передали заявление И.Гончарова в Генеральную прокуратуру в таком виде, как и получили. Меня постоянно спрашивают должна ли Генпрокуратура проводить графологическую экспертизу. А зачем? Генпрокуратура согласно закону обязана проверять все сообщения о преступлениях, даже анонимные, если они касаются тяжких преступлений. В его заявлении указаны фамилии возможных исполнителей и заказчиков убийства Георгия Гонгадзе, а также точное место, где И.Гончаров спрятал вещественные доказательства по делу. В заявлении говорится об этом так: "ряд доказательных материалов, фото-, видео- и телефонные записи, что касаются упомянутых выступлений, в том числе и убийства Гонгадзе в 2000 году, мною зарыты на дачном участке…, находятся в металлической коробке, дипломате и мешке".
  
  - Существует вероятность, что что-то помешает Генпрокуратуре найти эти вещественные доказательства… Не считаете ли вы, что важно настаивать на участии общественности, по крайней мере юристов ИМИ, при изъятии этих документов Генпрокуратурой?
  
  - В любом случае, нас закон не уполномочивает изымать вещественные доказательства. По закону это функция прокуратуры. Во всех остальных случаях – это будут доказательства, добытые незаконным путем. Другой вопрос - почему мы предали огласке эти материалы. Мы хотели, чтобы общество знало, что уже есть доказательства. От прокуратуры зависит проверка этих доказательств. Допустим, раньше, считалось, что прокуратура пытается всячески "обелить" президента, поэтому затягивает расследование дела. В материалах Гончарова среди заказчиков убийства журналиста не упоминается Президент Кучма. Возникает справедливый вопрос: кто же теперь будет мешать расследованию этого уголовного дела? ИМИ все время следит за расследованием этого дела. В Генпрокуратуре нас пообещали информировать о результатах проверок фактов, изложенных в материалах Гончарова. Если раньше единственными доказательствами были пленки Мельниченко, то в материалах Гончарова указаны конкретные лица, которых нужно допросить и установить, имели ли место указанные факты в действительности. В принципе работа не особо сложная.
  
  У меня нет недоверия к следователям, у них хватит для этого профессионализма. Возникает вопрос – дадут ли им возможность это сделать? Но это уже зависит не от них. Ведь они тоже находятся в условиях этого государства.
  
  - Когда появилось так называемое "дело оборотней", в пропрезидентской прессе высказывались предположения о том, что убийство Гонгадзе – их рук дело. Не может ли так быть, что это письмо – провокация.
  
  
  - Нет. Хотя бы потому, что в материалах Гончарова есть обоснование всех действий. Он указывает, что изначально речь об убийстве журналиста не шла. Должны были похитить журналиста Олега Ельцова. И.Гончаров, который имел авторитет среди этих людей, заступился за него, якобы потому, что ему лично нравилась работа Олега. По сути, если проанализировать все его материалы, предыдущую службу, а он дослужился до подполковника, он – человек эрудированный, сделавший блестящую карьеру в армии, ушел в запас, и вдруг стал практически преступником. Хотя так говорить мы пока не можем, ведь суд еще не состоялся. Следствие инкриминирует ему убийство, а насколько это доказано, мы услышим в суде. Как подполковник милиции стал участником банды? Кстати во время работы в МВД он публиковался в прессе. Если проанализировать все это, напрашивается вывод, что он разочаровался в том, чем занимался всю жизнь: в правильности и порядочности работы правоохранительных органов, - и решил, что ему было дано такое право – вершить правосудие. Сам он пишет, что он не причастен к похищению Гонгадзе и его убийству, но он стал свидетелем этого преступления.
  
  Почему он при жизни не распространил эту информацию? Трудно сказать. О том, что у него есть какие-то свидетельства убийства было известно и раньше, в то время, когда он еще был на свободе. В интервью Олегу Ельцову И.Гончаров сообщил, что, мол, "пока не время". А уже потом, после ареста, он хотел дать показания, но их, судя по его заявлению, следователи не принимали. И. Гончаров мог бы написать собственноручное признание, но только в протоколе в рамках расследования определенного дела. В данном случае И.Гончаров был свидетелем преступления, поэтому он должен был быть допрошен как свидетель. Когда ему было отказано в даче показаний, он написал заявление Генеральному прокурору. Почему это заявление не дошло в ГПУ?
  
  - Судя по заявлению И.Гончарова, странную роль в этом деле сыграла и СБУ?
  
  - Гончаров указывает конкретные фамилии работников СБУ, у которых есть доказательства по убийству Гонгадзе и которые им были поставлены в известность об исполнителях и заказчиках преступления. Он также называет ряд высокопоставленных лиц государства, которые не причастны к преступлению, но которым он сообщил об обстоятельствах преступления. Но реакции этих людей мы пока не видим. Хотя фамилии их известны. Они боялись? Или им мешали?
  
  - Очень много вопросов вызывают обстоятельства смерти И.Гончарова. Почему его кремировали сразу же после смерти?
  
  - Его кремировали, так как таковым было его желание. Но насколько я знаю, родственникам долгое время не выдавали тело из морга. Поскольку он находился под стражей, для выдачи тела нужно было разрешение следователя. А следователь поставил семье условие, что он выдаст труп, но они должны обязаться не писать жалобы о том, что И.Гончаров умер в результате перенесенных пыток в СИЗО. Родственники не сделали этого. Тем более, что он действительно был сильно избит, перенес вследствие этого несколько операций и, судя из тех писем, что он пишет, еще в феврале чувствовал приближение смерти. Причина смерти И.Гончарова еще не известна. Пока идет экспертиза по результатам исследования трупа. Она обычно длится не меньше трех недель. И, как мне сказали следователи, она еще не готова. Но говорят, что сердце не выдержало. Последнее время он был очень в плохом состоянии. Пока – это единственный, известный свидетель по делу Гонгадзе, непосредственный участник группы, работой которой было убийство людей.
  
  - Одно время активно обсуждалась версия о том, что в эту группу входили сотрудники МВД, офицеры запаса, которые числились за хозяйственной службой министерства. А после скандала все они были уволены.
  
  - Насколько мне известно, ходят слухи и о том, что многие из них до сих пор работают в правоохранительных органов. Интересно, что сразу после убийства Гонгадзе говорили, что это дело рук банды Киселя. В материалах Гончарова снова упоминается о том, что похищение журналиста – дело рук группировки Киселя, объединившейся с сотрудниками МВД. Если ходят слухи, они могут оказать правдой.
  
  - Материалы Гончарова доказывают, что Гонгадзе убили случайно?
  
  
  - Да, выходит, что его похитили, чтобы спровоцировать скандал в стране. Известно, что было указание спрятать его и удерживать до определенного времени.
  
  Но случилось то, что в уголовном праве называют "эксцесс с исполнителем", когда исполнитель похищения по своим личным соображениям принял решение убить.
  
  - Этим летом случилась еще одна трагедия – в ДТП погиб днепропетровский журналист Владимир Ефремов. ИМИ получило в свое распоряжение две видеопленки с места ДТП. Они помогли установить, что произошло на трассе?
  
  
  - По пленкам что-то определить трудно. Самого столкновения на пленках нет. Тем более, что сам факт наличия такой записи мог бы быть доказательством убийства. Видео начинается с момента загорания машины. Люди, предоставившие пленки, не имеют отношения ни к силовым структурам, ни к журналистам. Одна видеокассета пришла из Черкасс, другая из Никополя. Человек честно признался, что снимал, чтобы предложить это какой-то телекомпании. Важный момент на этих видеокассетах – видно расположение машин до возобновления движения, фиксация номеров автомобилей, лиц людей. На второй видеокассете акцентировано внимание на МАЗе. Машина Ефремова была на встречной полосе, считается, что МАЗ не нарушил правила движения. Я встречалась с водителем МАЗа, но ему было еще трудно говорить, оно многого не помнил. У него – черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга. Но нам удалось в кременчугском АТП установить, что он действительно ехал в командировку, был один в машине. Но на пленке есть еще два КАМАЗа из Мариуполя. Сейчас устанавливается, законно ли они там находились, пролегал ли их маршрут движения через этот участок. Когда это будет документально подтверждено, можно буде ставить и другие вопросы. Пока их нельзя ни в чем обвинить, разве что в том, что они не оказали никакой помощи пострадавшим, а просто остановились и наблюдали за аварией.
  
  - Можно ли уже описать картину ДТП?
  
  
  - Ясной картины пока нет. Один из свидетелей рассказал, что В.Ефремов ехал на скорости 90-100 км в час. Мы изначально предполагали, что он не справился с управлением. Но мы трижды выезжали туда на большей скорости, пробовали тормозить – получается. Свидетели говорят, что ему никто не мешал. Даже если он ехал со скоростью и заехал на встречную полосу, то мог свернуть, но он этого не сделал. Почему? На эти вопросы пока нет ответов. Нет пока заключений ни пожарно-технической экспертизы, ни трассологической. Мы не знаем, ни почему ДТП произошло, ни от чего произошло загорание машины. Кстати, машина, видно из пленки, горела более 20 минут и не взорвалась. Свидетели говорят, что сразу же попытались затушить машину, но на кассете этого не видно. Как результат, машина сгорела дотла. Если в машине была неисправность, установить это сейчас невозможно. Для меня реальными есть несколько версий: либо ему стало плохо (Ефремов умер от разрыва сердца), либо в машине была неисправность.
  
  Мастер, у которого Ефремов ставил машину на профилактику перед отъездом, сказал мне, что машина была полностью исправна. Причину неуправляемости машины надо установить. Если говорить об убийстве, тогда надо найти ответ на вопрос, кому это было нужно. Мог ли Ефремов рассказать что-то такое, чтобы изменить ход дела Лазаренко? Вряд ли. Родственники его говорят о существовании каких-то документов, досье, которые собирал Ефремов. Якобы они сгорели в машине. Но этих документов нет. Если это было убийство под видом ДТП, то тогда за его машиной должен был кто-то все время ехать. Но свидетели не подтверждают этого. Мне он не говорил ни об угрозах, ни о документах, ни о подозрениях.
  
  
  - Если он вез с собой какие-то документы, значит, он собирался еще на какую-то встречу в Киеве?
  
  
  - Я не услышала ответа на вопрос, какие документы он собирал, и чего они касались. Хотя и это мы не можем исключать.
  
  
  - Можно предполагать, что дело будет закрыто?
  
  - Нет, я так сказать не могу. Следователи запросили расшифровку всех его телефонных переговоров, что позволит подтвердить или опровергнуть сообщение родственников Ефремова о звонках незнакомых людей. Пока остается еще много вопросов.
  
  Разговаривала Оксана Лысенко, "Телекритика"
  
  
  ------------------------------

• 2003.08.11 | НеДохтор

  "УК": «Дело Гончарова» часть 2

  
  
  http://www.cripo.com.ua/?sect_id=3&aid=1486
  ---------------------
  ДЕЛО ГОНЧАРОВА. ЧАСТЬ 2
  
  
  10:38 11/08/2003
  Читайте о том, кто выходил на нардепа Григория Омельченко по поводу легализации материалов, собранных Гончаровым по делу Георгия Гонгадзе. Кто сообщил Олегу Ельцову фамилии экипажа «наружки», следившей за журналистом. Но здесь вы не узнаете причины чрезвычайной осведомленности Гончарова – этого автору не известно.
  
  
  
  «Подделка» полугодичной давности?
  
  Едва в прессу просочилась информация о смерти Игоря Гончарова и содержании его записок, как братья-коллеги заспешили строить прогнозы и делать выводы. Многим эта смерть и эти письма кажутся не иначе как сложной политической комбинацией, все взялись раскладывать пасьянсы, гадать кому это выгодно. Подлинность самих писем у большинства вызывает большие сомнения. Я не отношусь к их числу. Не смогу с уверенностью утверждать – подделка или подлинник письмо Игоря Гончарова, переданное неизвестным в Институт массовой информации. Зато могу заявить однозначно: аналогичное письмо, написанное по моему мнению той же рукой, я читал минувшей зимой (увы, затрудняюсь указать с точностью месяц).
  
  Было это так. Ко мне позвонил человек и сказал, что он от Х. (при этом было названо имя и отчество, которыми Гончаров просил меня ранее называть его по телефону). На тот момент Гончаров уже был арестован. Я, естественно, согласился встретиться.
  
  Место встречи незнакомец выбрал малоосвещенное, хотя и многолюдное. Я вряд ли смогу опознать этого человека – тот, похоже, делал все, чтобы я не смог его рассмотреть, а я к этому и не стремился, зная склонность Гончарова (и, как можно было догадаться, его подчиненных) к конспирации. Человек передал привет от Игоря и вручил несколько исписанных листов, сказав, что это – от Гончарова мне для ознакомления. Он попросил прочесть письмо, не делая никаких копий и сказал, что придет на это же место через десять минут. Я понял, что обсуждать ничего не следует и поспешил в ближайшее кафе. Письмо было написано на нескольких листах в клетку. Это были развернутые тетрадные листы, исписанные ровным почерком с достаточно грамотной орфографией – точно такими, что и в письме, переданном Институту массовой информации. Стилистика двух писем, как мне кажется, была также сходной.
  
  Я не могу похвастаться феноменальной памятью. С документами и текстами люблю работать не спеша, перечитывать несколько раз. Поэтому десяти отведенных минут было явно недостаточно, чтобы использовать информацию из письма для работы, к тому же я еще не знал, могу ли ее оглашать. У меня не было сомнений, что письмо написано Гончаровым. Во-первых, когда-то давно я редактировал несколько статей, написанных им для газет. Я помню его почерк: аккуратный, немного схожий на школьный. Также точно помню, что он достаточно связанно и грамотно излагал мысли, не был косноязычен, как это часто случается с людьми в погонах. Вообще, Игорь много читал и был весьма эрудированным. Изучите внимательно текст письма в ИМИ: мне кажется, оно написано именно таким человеком. Думаю, что правоту моих слов подтвердят экспертизы письма, на чем уже настаивает Григорий Омельченко.
  
  В письме, которое я должен был вернуть через десять минут, было очень много информации о самых разных преступлениях – грабежах, убийствах. Упоминались фамилии, подробности. Всего этого я не мог запомнить, а записать бы не успел. Да по большому счету и не это было для меня главным - я искал в письме совсем другую информацию, о совершенно конкретном преступлении – о деле Гонгадзе.
  
  Человек из узкого круга
  
  С Игорем Гончаровым мы довольно близко общались лет 8-10 назад, когда я едва не ежедневно готовил материалы о работе разворачивающего деятельность УБОПа. Потом УБОП стал не тот, МВД начало замыкаться, отгораживаться от прессы. Я стал все реже появляться в кабинетов борцов с оргпреступностью, а они начали под разными предлогами отказывать в информации, брать на задержания. Соответственно, повдов для встреч с Гончаровым становилось все меньше. Иногда мы вместе играли в футбол. Когда у него были интересные дела, тот делился информацией. Со временем наши контакты стали очень редкими. Позже он якобы уволился из УБОПа, а о своем новом месте говорил в самых общих чертах, телефона не оставлял, зато давал номер пейджера и перезванивал после моего сообщения. Но не всегда. Позже пояснял, что был в отъезде. Я считал, что он продолжает службу, но где именно и на какой должности – понятия не имел. Всякий раз Игорь удивлял меня своей осведомленностью о происходящем. У меня сложилось твердое убеждение, что Гончаров входит в узкий круг особо посвященных людей. Ноя не предпринимал попыток выяснить его нового места службы. В работе меня интересует исключительно та информация, которая может быть опубликована. К тому же Гончаров, можно сказать, был помешан на конспирации. Поэтому я не собирался сеять у него подозрений излишними вопросами.
  
  Когда власть окончательно закрутила гайки прессе и писать в Украине о криминале «высшего полета» стало практически некуда, я связался со своими московскими товарищами из «Комсомольской правды», занимавшимися журналистскими расследованиями. Мы познакомились, когда я писал в «Комсомолку» свои заметки о горячих буднях украинского рэкет-движения 90-х. К тому времени ребята успели поработать в «Совершенно секретно», а после смерти Артема Боровика самостоятельно организовали российский интернет-сайт «Национальное бюро расследований». Они сразу же предложили мне стать их собкором в Украине. Вот тут я вспомнил вкус настоящей журналистики, который, признаюсь, начал забывать. Мы не разменивались на мелочевку, писали о людях высокого государственного и криминального полета. Довольно часто приходилось подписываться псевдонимом, поскольку я чувствовал и знал, что многих влиятельных персон, прежде всего на генеральских должностях, моя деятельность не устраивала. Порой я обращался за помощью к Гончарову, даже подготовил по его информации пару статей. Попутно он говорил, что пытается «мониторить» ситуацию, обещал в случае реальной опасности предупредить меня и по возможности обезопасить. Я не спрашивал насколько велики его возможности, как он собирается это делать. Но я доверял ему больше других своих знакомых, которые делились со мной информацией и по мере возможности помогали.
  
  А потом исчез Георгий Гонгадзе. Накануне его исчезновения мне поздно вечером позвонил по телефону неизвестный и стал запугивать, мол моя писанина мешает влиятельным людям. Я вызвал милицию. На следующее утро мне снова позвонили и тот же голос только-то и сказал: «Что, ментов вызывал?», после чего бросил трубку. Только после этого я подготовил заметку в УНИАН, слабо понимая что же происходит. А вечером я уехал с дочерью к отцу в Россию. Билет покупал заранее и этот отъезд никак не был связан с угрозами. Уже в за границей узнал, что пропал Гонгадзе.
  
  И вот я читаю одно из писем Гончарова, переданных в ИМИ, и узнаю, что первоначальной целью убийц был не Гонгадзе, а Ельцов. А Гончаров каким-то образом смог отвести от меня опасность, убедить, что я подстрахован информацией и даже знаю о слежке за мной. Откровенно говоря, я не помню, сообщал ли мне Игорь тогда о слежке. Периодически меня информируют разные хорошие люди, что слушают мой телефон или ведут наружное наблюдение. Что ж, к этому я отношусь спокойно – издержки профессии, знаете ли. В эти периоды я стараюсь не торговать наркотиками и не развращать малолетних. Помню точно, что уже после убийства Гонгадзе Игорь как-то сказал мне, что слежка велась и за мной тоже. Но в отличие от «топтунов» Гонгадзе, он не сказал больше ничего о тех, кто следил за мной. Впрочем, в свое время – в тот самый день, когда я уезжал в Россию, а ночью похитили Гонгадзе, я заметил под домом автомобиль ну очень уж напоминавший авто из «наружки». Я записал номера, а позже обратился с открытым письмом на имя нового председателя СБУ Радченко. Удивительно, но Радченко ответил. Еще удивительнее то, что машина действительно была из наружки, да к тому же СБУ-шной. Но якобы следили отнюдь не за мной. Спешу сообщить, что машину я видел в субботу около 11 часов утра. Кроме как за моим подъездом наблюдать больше было не за чем. Вокруг – пустырь и в далеке супермаркет.
  
  Но я никогда не слышал от Игоря, что меня собирались убить. Могу даже предположить, что это он организовал ночной звонок устрашения на мой домашний телефон – чтобы поднять вокруг моей персоны шум или вынудить меня податься в бега.
  
  СБУ нашло труп. И закопало
  
  Я вернулся домой примерно через неделю и начал «въезжать» в курс дела. Встречался со своими информированными знакомыми. Но все либо ничего толком не знали либо боялись говорить, отделываясь намеками и пожеланиями «не лезть в это». Наверняка я должен был обратиться с тем же вопросом и к Гончарову, но сейчас просто не помню, встречались ли мы тогда, а быть может я просто не мог его найти.
  
  Когда надежды на то, что Гонгадзе вдруг объявится живым-здоровым иссякли, я был практически уверен, что его тела не найдут никогда. Из всего следовало, что операция была очень серьезной, а значит зацепок для следствия и уж тем более трупа остаться не должно было. И вдруг появилось сообщение о таращанском теле, украшениях Гонгадзе…
  
  Я тут же попытался связаться с Игорем, но на мое сообщение на пейджер он откликнулся только через несколько дней. Договорились встретиться в центре. Гончаров выглядел очень уставшим, одет был так словно только что вернулся из похода – какие-то полувоенные ботинки, одежда заводского работяги, явно требующая стирки. Я попытался изобразить обиду: не отзываешься, звонишь через несколько дней после того, как я передал сообщение на пейджер. Игорь сказал, что все эти дни провел в Таращанском лесу, не объясняя с какой целью. Я сразу начал с вопросов о том, что он думает о находке в Тараще. Игорь стал возбужденным и уверенно заявил мне, что это труп Гонгадзе. Я выразил крайнее удивление: как могло случиться, что труп нашли – профессионалы не стали бы прятать тело вблизи поверхности да еще на развилке лесных дорог. И тут Игорь сказал мне такое, во что я по сей день не могу поверить до конца. По его словам тело перезахоронили, якобы специально для того, чтобы его обязательно нашли. И сделало это СБУ! Получалось, что СБУ нашло труп, который тут же захоронило в другом месте: зачем? И это в то время, как по заявлениям «органов», поисками Гонгадзе занимались все службы страны, СБУ в том числе. Чем не повод для Леонида Деркача показать на что способна его служба, косвенно подтвердив свою непричастность к убийству журналиста? Игорь пояснил коротко: СБУ не хотело светиться в этом деле или вернее сказать в его раскрытии. Я не помню всех деталей того давнего разговора, но знаю, что тогда Игорь пообещал мне повыяснять детали этого убийства. И он мне их выяснил.
  
  Кто следил за Гонгадзе
  
  Как-то поздно вечером (помню, было достаточно холодно, вероятно зимой), мы встретились с Гончаровым в городе. Игорь по собственной инициативе вызвонил меня по мобильному. Он начал со следующей фразы: «Помнишь, я обещал тебе поузнавать про дело Гонгадзе? Записывай.» И он продиктовал мне несколько фамилий и их должности. Все – сотрудники милицейской службы криминального поиска, или попросту «наружки». Далее Игорь рассказал подробности того, как в дальнейшем сложилась судьба этих «топтунов» и что происходило на момент нашего разговора в самой службе. Я несколько раз переспросил у Гончарова: насколько достоверна эта информация? Тот сказал, что все это чистая правда. Через несколько дней в газете «Грани» появилась моя статья «Кто следил за Гонгадзе». Там же был указан и адрес этой секретной конторы, в которой спешным порядком жгли документацию за три последних года. Так Юрий Кравченко заметал следы политико-криминальной деятельности своих подчиненных. Я очень надеялся, что эта информация по настоящему обеспокоит оппозицию, позволит ей добиться проверки деятельности хотя бы отдельных подразделений МВД. Ведь тогда еще можно было схватить «орлов Кравченко» на горячем, доказать, что наша милиция занимается «немножко не тем»… Увы, этого не произошло.
  
  Только позже начальник ГУБОП Михаил Корниенко, как мне передавали журналисты, бросил на брифинге фразу: «Журналисты безнаказанно разглашают данные о секретных подразделениях МВД!» Рассекреченная «наружка» вынуждена была съехать на новый адрес, так и не дождавшись объективной независимой проверки, и чем она сейчас занимается – одному Богу известно. Позже мне из нескольких источников поступала информация, что силами доблестного УБОПа против меня готовилась провокация, деталями которой я, честно говоря, не стремился узнать. Но в тот раз провокация была предотвращена силами другой не менее доблестной службы.
  
  Что касается людей, следивших за Гонгадзе, очень скоро я получил убедительное подтверждение того, что все, рассказанное мне Гончаровым – правда. А в очередной раз мне подтвердили это совсем недавно, сообщив, что данные, изложенные мною в статье и те, что собрало следствие Генпрокуратуры в части слежки за Гонгадзе «совпадают на 95%». Остается открытым один вопрос: почему эти люди из «наружки» до сих пор на свободе, а товарищи генералы во всеуслышание лгут, что эта информация не нашла подтверждения?
  
  СБУ и Гончаров знали все?
  
  После этого мы встречались с Игорем Гончаровым еще несколько раз. Я интересовался разными темами, но больше всего меня интересовало дело Гонгадзе. В одну из таких встреч Игорь достаточно обрывочно рассказал мне как все произошло. Меня все время грызли сомнения: насколько можно доверять свидетельствам Игоря. Он говорил на удивление убежденно, его осведомленность в таком запутанном деле меня настораживает до сих пор. Я пытался задавать провокационные вопросы. Откуда СБУ могло узнать о месте захоронения трупа? Гончаров сказал, что информация просочилась от человека, сидевшего за рулем машины, на которой привезли журналиста и не принимавшем участия в убийстве. Он смог указать лишь место, где остановилась машина. А отнесли тело в лес другие. Да, именно тело. Якобы Гонгадзе попытался оказать сопротивление и его просто задушили. Со слов Гончарова выходило, что Гонгадзе убили в одном месте, но потом СБУ перезахоронило его в таращанском лесу, но так, чтобы труп обязательно нашли.
  
  Я пытался узнать, где же в таком случае голова, но Игорь говорил уклончиво, заявляя, что ее можно найти. Для чего ее отрезали? Он пояснил это тем, что головой собирались то ли пугать, то ли шантажировать одного из известных политиков, но по какой-то причине не сделали этого.
  
  Где исполнители? Гончаров утверждал в то время, что они живы, но находятся за границей. Насколько я понял, их при желании можно было найти. Я всячески старался убедить Гончарова, что следует выйти на них, получить показания. Я сказал, что попытаюсь переговорить с людьми, которые быть может, согласятся найти для этого деньги. Игорь не сказал «да», но и не отбросил мою идею, он обещал подумать. При следующих наших встречах я вновь обращался к этой теме. И однажды Гончаров заявил, что у него есть свидетельства людей, убивших Гончарова. Помню, что он говорил о видеокассете, быть может еще о каких-то материалах. Я спросил, может ли он мне сделать копию. Но убедить его в необходимости сделать это так и не смог. Он говорил, что еще не время, что сейчас это ничего не даст. Гончаров считал, что польза от этой записи будет только в том случае, если поменяется власть. А потом я узнал о его аресте…
  
  Кто выходил на Омельченко
  
  И вот, примерно через полгода после того, как Гончаров оказался в руках УБОП-овцев, я сидел в кафе с письмом от Игоря. Торопливо перелистывая страницы, я выискивал фамилию Гонгадзе. Я не помню всех деталей письма. Но я совершенно точно помню фразу, в которой шла речь о том, где он спрятал материалы, указывающие на тех, кто и по чьему заказу убил журналиста. То, во что были упакованы документы, полностью совпадает с описанием, данным в письме, переданным в ИМИ. Впрочем, место указано достаточно обще. Но я не собирался начинать самостоятельные поиски этих смертельно опасных документов. А то, что они могут быть смертельно опасными я понял две недели назад, когда повстречался в подъезде своего дома с двумя гражданами в черном с трубой и шокером. В тот момент Гончаров уже был обречен, он медленно умирал в больничной палате. А ведь когда я впервые прочитал его письмо с указанием места, где хранились свидетельства по делу Гонгадзе, Игорь был жив и находился в руках людей, которые могли в один момент избавиться от опасного свидетеля.
  
  Когда прошли десять минут, я вновь встретился с человеком от Гончарова и спросил у того: что могу делать с этой информацией. Он сказал, что это только для моего сведения и возможно, если меня что-то заинтересовало, Игорь сможет подготовить для меня дополнительно информацию для публикации в прессе. Я, конечно, сказал, что интересно все, но прежде всего будет иметь резонанс информация по делу Гонгадзе. Я сказал, что таким образом он сможет каким-то образом улучшить свое положение, возможно добьется смягчения приговора. Зная, что с момента нашей последней встречи с Игорем тот находится теперь в несколько иной ситуации, я попытался через посредника передать мою убедительную просьбу огласить с моей помощью имеющиеся материалы по делу Гонгадзе. Я пообещал переговорить с депутатами, которые согласятся гарантировать гласную выемку материалов, собрать прессу. Вобщем, пообещал организовать все так, чтобы на месте, где Гончаров спрятал эти документы не оказалось лишь несколько трупов слишком любопытных граждан, пытающихся разобраться в причинах смерти своего коллеги. По моему мнению, я говорил достаточно убедительно, предлагал Игорю встретиться со следователем, ведущим дело Гонгадзе. Посредник обещал передать мое предложение Гончарову и сообщить его решение.
  
  Я прекрасно представляю ценность свидетельств, о которых говорил Игорь. И если они действительно существуют, это едва ли не единственный шанс узнать сегодня правду о деле Гонгадзе. Не использовать этот шанс буквально смерти подобно. Так же как подобно смерти оглашение этой информации для людей, чьи фамилии будут фигурировать в этих свидетельствах. Поэтому, чтобы не случилось того, что произошло с пленками Мельниченко, необходимо, чтобы эти материалы не утратили своей процессуальной ценности. А значит, даже знай я где они находятся, я бы ни за что не стал искать место их хранения и не отправился выкапывать их в одиночку – после этого следствие нашло бы массу зацепок, чтобы признать их недействительными в суде. Кроме того, зная о пристальном интересе «органов» к своей персоне я не мог быть уверен, что не приведу за собой решительных парней с металлической трубой или иным действенным инструментом. По моему плану все следовало делать внезапно и гласно: при стечении прессы, в присутствии нескольких надежных политиков, очевидно натариуса, возможно судьи и обеспечении физической защиты.
  
  Я в своей практике выбрал жесткое правило: то, о чем знаю, сразу же спешу написать и опубликовать. До этого делиться «горячей» информацией с кем-либо не имею привычки. В таком случае после опубликования материалов предпринимать против меня какие-либо акции силового характера не имеет смысла. А вот когда ты знаешь нечто, о чем еще не стало известно общественности – тогда возникает искушение похоронить информацию вместе с ее носителем. Считаю, что именно по этой причине на меня напали две недели назад. Некоторым заинтересованным лицам показалось, что я знаю нечто, что вот-вот должно стать достоянием гласности. Они просчитались. Но, об этой истории – несколько позже.
  
  Итак, я стал носителем смертельно опасной информации, вернее имел шанс узнать где она хранится. Организовать мероприятие по ее извлечению на свет божий я не мог самостоятельно. И тогда я позвонил в кабинет, где сидели два нардепа-спецслужбиста Григорий Омельченко и тогда еще живой Анатолий Ермак. Договорился о пятиминутной встрече, подъехал в здание на Садовой. На месте застал Омельченко. Попросил его оставить в кабинете мобилку и вывел в коридор. Там я сообщил в общих чертах о наличии документальных свидетельств, указывающих на исполнителей и не только убийства Гонгадзе. Спросил: сможет ли Омельченко с коллегами обеспечить безопасность, официальный статус наших действий и принять участие в извлечении материалов? Григорий Емельянович без колебаний согласился, описал как оно это себе представляет. Я не говорил кому принадлежат эти материалы, сообщив, что веду переговоры на эту тему. На том расстались.
  
  Через несколько дней на меня снова вышел человек Гончарова. Он не сказал твердого нет, но и не назвал точного места, где хранятся материалы. Он сообщил, что Игорь будет думать, очевидно ожидая каких-то переломных событий в своей судьбе и ходе следствия. К тому времени, если не ошибаюсь, он уже несколько месяцев находился в больнице скорой помощи, после трех тяжелейших операций – последствий жестоких избиений.
  
  Не вижу мотива для лжи
  
  Я так и не узнал где он прячет материалы. Очень хочется надеяться, что кому-то Игорь успел передать эту тайну. И я очень надеюсь, что эти материалы действительно существуют. Смело могу утверждать, что за все время, которое я был знаком с Гончаровым, он ни разу не подвел меня, не дезинформировал, не использовал в каких-либо корыстных или оперативных целях. Кто-то заметит: раньше он был на свободе, а под грузом столь тяжких обвинений, находясь несколько месяцев за решеткой и ожидая сурового приговора, человек способен на любую ложь во спасение. Так-то оно так, но ведь впервые я узнал о наличии у него убийственных свидетельств по делу Гонгадзе еще в бытность Гончарова на свободе. Причем, сообщил он это не по своей инициативе, а в ответ на мои неоднократные вопросы, к тому же делал это совершенно бескорыстно. Где вы видите мотив для лжи?
  
  Естественно, все вышеизложенное не следует воспринимать за чистую монету, подходить к моим словам следует скептически. Кто гарантирует, что я пишу это без злого умысла? Да и где гарантия, что незнакомец, передавший письмо, действительно был человеком Гончарова? Тем не менее, и тогда и сейчас я остаюсь в полной уверенности: письмо было подлинным, написанным именно Игорем. Помимо прочего, содержание письма в части похищения Гонгадзе полностью стыковалось с тем, что говорил мне Гончаров при личных встречах вскоре после исчезновения Гонгадзе.
  
  И, наконец, последнее. Могу смело утверждать, что письмо, которое читал я и то, что передано в ИМИ – очень сходные по содержанию, но однозначно разные. Возможно Гончаров их переписывал, возможно писал разные варианты. Очевидно, что одно из писем, распространенное после смерти Гончарова, было написано уже после того, как я предложил схему легализации имеющихся у него материалов. Я делаю этот вывод из того, что описание Гончаровым условий, при которых следует выкопать спрятанные им материалы полностью описывают вариант, придуманный мною лично и предложенный Игорю через посредника.
  
  Олег Ельцов, «УК»
  ---------------------

• 2003.08.11 | Гура

  Что за лабуда?

  "Я долго думал: чем можно объяснить без преувеличения звериное поведение членов следственно-оперативной группы в отношении Гончарова и нахожу единственное объяснение. Это элементарная профнепригодность, характерная для всей правоохранительной системы, деградирующей на глазах.
  
  Я задавал вопрос многим людям, кое-чего отличившим на государевой службе в борьбе с преступностью. И все они разводили руками: зачем издеваться? Зачем убивать человека? Ведь речь идет о таких более чем серьезных обвинениях, о таком числе арестованных! Работать надо, доказывать состав преступления – если он были в действительности. Пытки вместо профессиональной работы – это самый позорный, неприемлемый путь для уважающего себя профессионала, причем наименее действенный.
  
  Я знал Гончарова, как мне кажется достаточно хорошо. Мы познакомились больше десяти лет назад, когда я вместе со своим товарищем-коллегой дневал-ночевал в только что созданном тогда еще экспериментальном подразделении УБОП г.Киева. Гончаров был «крепким орешком», который не «поколешь» под пытками. Тут нужен был иной подход. Но те, кто работал по «оборотням», имел куда больше возможностей изучить личность Гончарова. Только редкий примитивизм мышления мог подтолкнуть их к идее, что Гончарова следовало «давить» и «прессовать». А быть может, за время работы в современных правоохранительных органах Украины они ничему иному и не научились?"
  
  
  Какая "профнепригодность"? Ельцов с дуба упал? УБОПовцы выполняли свое черное дело - убивали человека, который имел информацию о убийцах и заказчиках убийства Гонгадзе. А "оборотни" - вся власть.

• 2003.08.14 | НеДохтор

  Два кроки назад

  1.
  
  http://pravda.com.ua/archive/2003/august/14/news/2.shtml
  УП
  --------------------------------
  В СХОВАНЦІ ГОНЧАРОВА ГЕНПРОКУРАТУРА НІЧОГО НЕ ЗНАЙШЛА
  
  www.ПРАВДА.com.ua, 14.08.2003, 12:06, оновлено о 12:26
  
  Інформація, викладена у заявах Ігоря Гончарова, була відпрацьована у рамках досудового слідства у справі Георгія Гонгадзе, і вона не підтвердилася. Про це повідомив заступник генерального прокурора Олександр Медведько на прес-конференції у Києві.
  
  Він зазначив, що "деякі моменти" ще перевіряються, але ті факти, які вже перевірено, "вони не підтвердилися".
  
  Медведько також повідомив, що перевірено схованку, про яку говорив Гончаров у своїх листах. "Позитивного результату немає", - сказав він. На уточнююче питання, чи щось взагалі знайдено у цих схованках, заступник генпрокурора відповів: "Нічого немає".
  
  Медведько також повідомив, що Гончаров 4 рази допитувався у справі Гонгадзе й один раз при цьому був присутній заступник генпрокурора. "Нічого конкретного він не сказав і повідомив, що вважає за потрібне оприлюднити дані на судовому засіданні", - сказав Медведько.
  
  Він повідомив, що 17 аркушів, отриманих ІМІ, були приєднані до кримінальної справи про вбивство Георгія Гонгадзе. "Щось нового, явного у них не викладено", - сказав він.
  
  За словами Медведька, Гончаров обвинувачувався у скоєнні 11 вбивств. Слідчим була підготована постанова "в остаточній редакції", яка налічувала 125 аркушів, однак вона не була пред'явлена у зв'язку зі смертю Гончарова.
  
  За даними Генеральної прокуратури, банда, до якої входив Гончаров, у 1997 – 2001 роках діяла на території Києва та Київської області. Вони викрадали громадян із метою викупу.
  
  На уточнююче питання Медведько відповів, що Гончаров не підозрювався у вбивстві Георгія Гонгадзе. "Ви не плутайте справу Гонгадзе і справу по обвинуваченням Гончарова", - сказав він.
  
  Водночас він не дав конкретної відповіді, хто ті 11 осіб, у вбивстві яких підозрювався Гончаров. "Це громадяни України, вони займалися різною діяльністю, є бізнесмени, є інші".
  
  Українська правда
  --------------------------------
  
  
  
  
  2.
  http://imi.org.ua/?id=1&t=3&n=1840&cy=2003
  IMI
  --------------------------------
  14-08-2003 : 13-13-26
  Григорій Омельченко не зрозумів думку керівництва СБУ
  
  
  
  СБУ уточнює, що народний депутат Григорій Омельченко під час зустрічі з тимчасово виконуючим обов'язки голови Служби безпеки України Петром Шатковським порушив питання щодо можливості забезпечення безпеки одного з представників ЗМІ, а не працівників СБУ – свідків у справі Георгія Гонгадзе.
  
  Про це заявили у прес-центрі СБУ, зазначивши, що сьогоднішні повідомлення деяких ЗМІ про зустріч Г.Омельченка з П.Шатковським містять окремі дані, які не відповідають дійсності.
  
  Крім того, як наголошують в СБУ, що стосується оприлюднених заяв Ігоря Гончарова та розслідування кримінальної справи за фактом загибелі Георгія Гонгадзе, то зазначені питання відносяться до компетенції Генеральної прокуратури України, - повідомляє УНІАН.
  
  Уточнення СБУ пов’язане з тим, що Г.Омельченко повідомив представнику ІМІ, що він обговорив 12 серпня із П.Шатковським питання захисту працівників СБУ, яким відомо про обставини скоєння вбивства Г.Гонгадзе.
  
  --------------------------------