Відповіді

• 2004.01.17 | пан Roller

  Писать стихи мужчине не с руки

  Високий Вал пише:
  > Панове, ні!
  > Це зовсім не цинізм,
  > Це правда,
  > тільки сказана скоріше,
  > Ніж вчив Вас НЕДОкомунізм
  > Чи “демократія” зрадлива...
  > І звідки ж Ви такі сміливі і цнотливі
  > “Вєщаєтє”
  > Нам із своїх дзвіниць пестливо,
  > Самозакохано, грайливо
  > Про те, що лаяли колись...
  >
  > Хоча... усе Ваше життя
  > І політичне кредо –
  > У стилі “НЕДО”!
  >
  > http://misto.tk
  
  Писать стихи мужчине не с руки
  Об этом вам любая дама скажет
  
  Дела мужчин - затягивать тески.
  Там у станка стоять, мозоль тереть,
  А не писать стихи.
  
  
  Кормить семью, бухать,
  Детей строгать,
  Дом строить,
  И капать картошку,
  
  Так, палисадник поливать,
  Спивать, опять бухать,
  Ну там,...
  Всего по трошку.
  
  Другое дело Муж
  Нет, муж не такой как Ты.
  Совсем другого теста и помета.
  Тот мужик, что должен мозговать
  То бишь, за Вас решать и понимать
  Куда вести страну, народ, природу.
  Ну там, и
  И вашу мать..
  
  Такому мужу можно и простить
  Попытку мудроизъясненья
  Не в прозе, а в стихах, стихи
  К тебе ведь это.
  Треба понимать.
  Вот только чем
  Ты сможешь это..
  
  Тут, братец, не баран чихал. Мозги.
  Мозги нужны, что бы понять
  А уж писать. Да что ты!
  Что ты! ....
  
  Да, что не говори - мозги,
  Ну это, как его, ты понял.
  Б.ть.Эй.
  Эй, мать твою. Ты понял? Эй.
  Ну понял ты?
  Кивнул, понял.
  Понятливая
  Хоть и заспанная рожа.
  
  
  
  -Слова как капли с неба прут
  В ручьи слагая стихостишье
  Поэт в ручьи фильтрует муть
  Саму же суть, в употребленье.
  
  Их окунает в углубленье.
  Моря , озера сути той
  Перерастают в океаны
  И в ширь и в глубь,
  И в ширь и в глубь.
  Ну понял ты, мужик,
  Мученье.
  
  
  
  Иной раз градом грянет гром
  И от потоков слов хладеешь.
  
  А то пушистеньким снежком
  тебя поэт с небес пригреет.
  
  
  Стихи слагать - не уй сосать
  Горазд не всяк, тебе не проза.
  
  Казалось дело и пустяк
  А ты возьми-ка сам, да спробуй.
  Мужик?
  Да, не боися ты.
  
  
  Иной поэт Вам так наврет
  Лапши такой на вас навесит
  Что так вот сразу не поймешь
  С чего ты сам себе и ей
  Стал не красив
  Или не весел
  
  На то он и поэт, мужик
  На то он и повеса музы.
  Он не такой как ты, как все
  Тебя он выше, костью уже.
  
  Полу подлец, полу герой
  Полу храбрец, полу влюбленный
  Ну словом полное сучье, мужик.
  На вскид.
  
  Он, он, что хочешь тебе навесит
  И за твои же гроши, слышь
  Тебя мужик, он и обвесит.
  И обведет, как пацана.
  Слышь, мужик?
  
  Brgds
  згорнути/розгорнути гілку відповідей

  • 2004.01.21 | пан Roller

    Re: Писать стихи мужчине не к лицу.

    
    
    
    М.Володин - Иртеньев и я
    Поэт Иртеньев дышит,
    Глотает кислород.
    Поэт Иртеньев пишет -
    Со лба стирает пот.
    По слову, по полслову -
    Черкнет-перечеркнет.
    Он, как кузнец подкову,
    Стихотворенье гнет.
    Упрямо сжаты губы,
    Топорщатся усы.
    На нем пуловер грубый,
    Спортивные трусы.
    Мы вместе отдыхаем -
    Всего-то ничего.
    Скажу ему "лэхаим!" -
    И выпью за него.
    За Соню, за Тотошу -
    За всю его семью.
    Нальет Иртеньев тоже
    И выпьет за мою.
    Июль истомой пышет
    В литовском том раю.
    Иртеньев пьет и пишет,
    А я так - только пью.
    
    http://www.bard.ru/cgi-bin/listprint.cgi?id=91.083&list=@
    згорнути/розгорнути гілку відповідей

    • 2004.01.21 | пан Roller

      В разное время в моду входят разные поэты.

      Поэт Иртеньев
      
      В разное время в моду входят разные собаки.
      
      То широкогрудые овчарки крепили непоколебимость нашего с вами образа жизни. То кокетливо украшали садики букеты пуделей-гиацинтов. Нынче все больше встречаешь полусвиней на кривых ножках.
      
      Но хозяевами среды обитания были и остаются дворняги. Дворняги, с их евангельскими очами. Иногда они обретают владельцев, чаще — сами по себе. Она, Каштанка, существо тертое, но не втирающееся, лукавое и незлобное. Не ученое, но, по природной одаренности, без труда овладевает любыми трюками — дает лапу, берет барьер, пишет в рифму. Команды „фас“ и „апорт“ выполняет только по велению сердца. Не продукт династической „вязки“, а дитя любви и просторов.
      
      Теперь посмотрите в честные глаза И. М., почувствуйте прикосновение его неухоженных усишек, оцените поджарую, небольшую, готовую к действию и противодействию стать. Попробуйте сказать, что сказанное выше — не о нем. Что? Снижаю облик поэта?! Не много же вы смыслите — как в собаках, так и в поэзии.
      
      Я, кстати, не очень понимаю, для кого это пишу. Варианты: для Игоря, для вас, для себя. Идеальный вариант — совмещающий. На самом деле первой прочтет текст Алла Боссарт, жена объекта, неимоверно талантливый журналист и исторически швейцарская подданная. Обычно швейцары гоняют дворняг. Эта его полюбила. Слава богу, не сумела оказать влияния на его творчество, но до известной степени приватизировала.
      
      В семейном интервью в „Огоньке“, например, она вместе с ним же, слабохарактерным, выясняет, что поэт Иртеньев не то чтобы лирик… Конечно, это от пробелов в образовании обоих: а) на журфаке, б) в Ленинградском институте киноинженеров. Лирика, по их мнению, — это где о чувствах. О чувствах-с. Слово и вправду скомпрометированное. Стоит ли говорить, что многочисленные сиреневые издания, где оно стояло на обложке, отношения к лирике (поэтическому выражению своих собственных взглядов и, подчеркиваю, чувств) — вовсе не имели. Мой сын в малолетстве написал стихотворение, которое так и называлось — „Чувства“. Там была могучая тавтологическая строчка — „Чувства я чувствую“. Иртеньев именно что очень и очень чувствует чувства. Вот, скажем, какие. Слушает он музыку и вспоминает:
      
      И все то, что в жизни прежней
      Испытать мне довелось.
      . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Страсть.
      Надежда.
      Горечь.
      Радость.
      Жар любви
      И лед утрат,
      Оттрезвонившая младость,
      Наступающий закат…
      
      А дальше финал, раскрывающий, чем, собственно, этот киноинженер человеческих душ нам интересен:
      
      Слезы брызнувшие пряча,
      Я стоял лицом к стене,
      И забытый вальс собачий
      Рвал на части
      Душу мне
      
      Не обязательно устраивать заплывы в собственных соплях. Но так чувствовать и давать своим лирическим переживаниям такой неожиданный и такой безумно смешной оборот может, сдается мне, только Игорь. Редко-редко он выражает свой пылающий внутренний мир напрямую, как в моем любимом:
      
      Весь объят тоской вселенской
      И покорностью судьбе,
      Возле площади Смоленской
      Я в троллейбус сяду „Б“.
      
      Слезы горькие, не лейтесь,
      Сердце бедное, молчи,
      Ты умчи меня, троллейбус,
      В даль туманную умчи.
      
      Едет он, едет в этом изъезженном окуджавском транспорте — и вот как бы уже и летит:
      
      Чтоб исчезла в дымке нежной
      Эта грешная земля.
      
      Чтоб войти в чертог твой, Боже,
      Сбросив груз мирских оков,
      И не видеть больше рожи
      Этих блядских мудаков.
      
      Я не люблю, когда в печатной речи — непечатные слова. Но здесь они надиктованы слишком острой горечью, — и что поделать, если у них именно такие, достающие до самого раненого сердца рожи? Достали его.
      
      Сказав, по существу, главное, перехожу к такой материи, как язык поэзии Иртеньева.
      
      Слов он знает очень много.
      
      „Потому что искусство поэзии требует слов
      . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Спускаюсь в киоск за вечерней газетой“
      
      И. Бродский
      
      Слова у него — помимо „нормальных“ литературных — газетные, телевизионные, новорусские, блатные, все возникающие неправильности бытового языка, штампы высокой поэтической речи. Щегольски и необыкновенно органично употребляемые им „непоэтические“ единицы речи, уличные речевые конструкции лишний раз доказывают, что в живом языке лишнего не бывает. Как не бывает дурного и незаконного. Язык сам прекрасно разбирается в жемчуге, зернах и плевелах. Отбросит ненужное и полетит себе далее с Пушкиным на козлах и Иртеньевым на запятках.
      
      Кстати, о Пушкине. Дворняга тем и привлекательна, что совмещает в себе множество кровей. То же и с Иртеньевым. Повторяю: он — поэт сам по себе, очень в своем роде, но рискну предположить, на каких пустырях снюхивались его дедки и бабки.
      
      Конечно, оба Валеры — нежный, беззащитный, едкий Валерий Катулл и горький Марк Валерий Марциал; великий бомж Франсуа Вийон; Сирано — именно не Ростан, а его поэтический образ; ну, ясно, Пушкин — этот ни одну собачью свадьбу не минует; безусловно, гениальный К. Прутков и отдельно — остроумнейший из русских А. К. Толстой. Никакой, между прочим, не Саша Черный; обэриуты в меньшей (формальной) степени, чем мне казалось при первоначальном знакомстве со стихами И. М.
      
      Еще, должно быть, поэтическая группа, к которой Иртеньев принадлежал. Обожаемая им и в самом деле космическая Нина Искренко…
      
      Но не все так, все не по-людски было у И. Иртеньева; не так, как у „настоящего поэта“, о котором писал Пастернак (и настоящий, и один из любимых):
      
      Так начинают. Года в два
      От мамки рвутся в тьму мелодий…
      . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Так начинают жить стихом.
      
      Наш присел на своего кривого Пегаса чуть ли не в тридцать лет! (Как-то даже перед Лермонтовым неловко.) До этого вроде писал какие-то юмористические вещицы. Меня тошнит от обоих последних слов. Мне очень жаль, что аудитория знает Игоря в основном, как Правдоруба. В этой каторжной и требующей дисциплины работе Иртеньев безусловно „профи“. Среди правдорубских вещей получаются настоящие. Можно посмотреть, послушать, подсчитать. Но прежде — его надо читать. Читать, чтобы лишний раз не понять: откуда что берется? Алексей Герман, высоко ставя первый фильм Сокурова „Одинокий голос человека“, сказал: „Я не понимаю, как это сделано!“ Я, сожравший не одну свору, и дворняг в том числе, повторяю: я не понимаю, как это сделано.
      
      Впрочем, стихи не делаются. Это Маяковский с понтом под „левым фронтом“ сморозил.
      
      Стихи… Вот объяснение. Божье дело.
      
      Трудно писать о хорошо знакомом человеке. О дружке. О верном и ласковом друге. Мы живем в разных городах. Мы очень часто видимся. Москва для меня стала невозможной без Иртеньева.
      
      Кажется, я ни одной крупной пошлости не сказал? А то ведь на пошлость у него тончайшее чутье. Собачье, дворняжье.
      
      Да! Чуть не забыл. Он очень остроумный. Как, впрочем, любая чистокровная дворняга.
      
      
      Вадим Жук
      Антология Сатиры и Юмора России XX века
      
      
      
      
      
      00125770
      
      http://irteniev.msk.ru/misc.php3?id=00000002