04/09/2004 | Майдан-Інформ

В Москві, на 75 році життя, померла видатна харків’янка, одна з зачинателів правозахисного руху в Радянському Союзі, Лариса Йосипівна Богораз.

Ми публікуємо низку матеріалів про Ларису Йосипівну, в тому числі й автонекролог, який вона написала приблизно рік тому і передала друзям. Цей незвичайний текст наводиться наприкінці цього повідомлення.


Лариса Йосипівна Богораз народилася в 1929 році у Харкові, де закінчила університет, ставши філологом. Вона жила в Тулі, Москві, Новосибірську. Багато років викладала російську мову у школі, потім займалася науковою роботою, стала кандидатом філологічних наук, викладала загальну лінгвістику в Новосибірському університеті.

В 1965 році захистила кандидатську дисертацію. В 1978-му рішенням ВАКу була позбавлена вченого ступеню, який їй повернули лише у 1990 році.

Будучи дружиною письменника Юлія Даніеля, Лариса Богораз знала про його “підпільну” літературну роботу. В 1965 році, після арешту Синявського і Даніеля, вона стала активно боротися за добре ім’я обох письменників, а після їх засудження регулярно їздила до мордовських політичних таборів на побачення до чоловіка.

Її квартира в Москві стала перевалочним пунктом для родичів політв’язнів з інших міст і для самих політв’язнів, які поверталися з таборів. Вона стала писати звернення та відкриті листи, в яких протестувала проти порушення законності й прав людини. Її матеріали часто передавалися по “радіоголосах”, завдяки чому тисячі людей в СРСР взнавали про існування правозахисників та правозахисного руху..

25 серпня 1968 року Лариса Богораз взяла участь в знаменитій “демонстрації сімох” на Красній площі на знак протесту проти вторгнення радянських військ до Чехословаччини. Учасники цієї акції були заарештовані, Лариса Богораз була вислана на чотири роки до Східного Сибіру.

Повернувшись із заслання, вона поновила правозахисну діяльність і стала ініціатором створення самвидавського історичного збірника “Пам’ять” (1976-1984), присвяченого сталінським репресіям.

Лариса Богораз неодноразово зверталася до уряду СРСР із закликом оголосити загальну політичну амністію. А в 1986 році була в числі ініціаторів руху за політичну амністію, який добився свого. В січні 1987 року розпочалися звільнення політв’язнів. Однак її другий чоловік, правозахисник Анатолій Марченко, не дожив до амністії. Він помер у Чистопольскій в’язниці у грудні 1986 року.

Правозахисна діяльність Лариси Богораз продовжувалась і в роки перебудови, і після перебудови. Вона увійшла до складу поновленої Московської Гельсінської групи і деякий час була її співголовою, у 1993-97 роках входила до правління російсько-американської Проектної групи з прав людини. В 1991-1996 роках Лариса Йосипівна керувала просвітницьким семінаром з прав людини для громадських організацій Росії та СНД.

В одному з інтерв’ю в 1998 році, відповідаючи на питання, чи могла вона в роки репресій передбачити перебудову і розвал Радянського Союзу, Лариса Богораз сказала: “Я відповім не сама. Я пошлюсь на Андрія Дмитровича Сахарова покійного. Здається у 1982 році він давав інтерв’ю для журналу Чалідзе. Чалідзе поставив йому питання, чи є у нього надія на зміни. Андрій Дмитрович відповів так – і я з ним згідна: “Марних надій не маємо”. Тоді Чалідзе наступне питання ставить: “Що ж вам надає сил все ж таки заявляти свою думку? Ви знаєте, що вона не буде взята до уваги, ви не сподіваєтесь”. Андрій Дмитрович казав –але я приблизно наводжу його слова – “В періоди, коли немає надії, функція інтелігенції, роль інтелігенції, я вважаю, створювати ідеали”.


Елена Боннэр
правозащитница

Ушла из жизни Лариса Богораз. Она была знаковой фигурой истории ХХ века. Той Истории, которая пишется на ее скрижалях с большой буквы только большими людьми.

Выйдя вместе с шестью своими товарищами на Красную Площадь в августе 1968 года, она осуществила право и возможность изнутри страны лживого так называемого "развитого социализма" защитить "социализм с человеческим лицом". Теперь нет СССР, олицетворявшего первый, нет Чехословакии, пытавшейся построить второй. Но в мире не стало меньше крови и меньше трагедий. И лозунг, с которым эти семеро смелых вышли к Лобному месту в Москве и который по всему миру разнесла из Праги с Вацлавской плошади чешская радиостанция – "За вашу и нашу свободу" - так же актуален сегодня для правозащитников всей планеты, как в те исторические дни. Такова История.

А в жизни была Лариса и интеллектуально, и по-женски необыкновенно обаятельной, всегда во всех жизненных обстоятельствах по-крупному умной. И я плохо себе представляю как мы все - ее близкие, друзья и коллеги, - будем жить без надежды вновь увидеть ее добрую и несколько ироничную улыбку и ее вечную сигарету. Я - и вся любившая Ларису моя семья - искренне глубоко соболезнуем в этой утрате всему нашему дружескому сообществу, сыновьям Ларисы Саше и Паше и ее внукам ...

Держитесь, мальчики - жизнь продолжается.

Грани.Ру, 06.04.2004


Владимир Корсунский главный редактор Граней.Ру

Лариса Иосифовна была удивительным человеком. Наивным, романтичным, прекрасным во всех своих порывах. Замечательным. Я с первого взгляда ее очень полюбил и до сих пор люблю.

Грани.Ру, 06.04.2004


Александр Подрабинек главный редактор агентства “ПРИМА”

Она была очень доброжелательным, очень ироничным и веселым человеком в то время, когда жизнь не очень-то располагала к веселью. При этом эти качества в ней сочетались с совестливостью (она была очень совестливым человеком) - и с решимостью.

Если она понимала, что делать что-то - правильно, то именно так она и поступала. Это можно видеть хотя бы на примере того, как она вышла на площадь, на демонстрацию в 68-м году. Для такого поступка решимость нужна немаленькая. Такой же она была потом, на судах и процессах.

В ней не было злобы и агрессии, которые рождало у многих отношение власти к ним. Это вообще адекватный ответ на агрессию, и в этом эмоциональном смысле она была неадекватна. Власть оказывала сильное давление на нее и тех, кто ее окружал, а она не отвечала власти на таком же уровне злобы.

Мы были в ссылке в одном и том же месте, но я приехал через два месяца после того, как они с Марченко освободились. Я слышал массу отзывов о ней, и не было ни единого отзыва злобного. У всех людей бывают недруги, но в Чуне все очень тепло отзывались о ней – не правозащитники, а самый простой, обычный народ.

Грани.Ру, 06.04.2004


Юрий Джибладзе директор Центра развития демократии и прав человека

Я очень мало знал Ларису Иосифовну, но в те редкие разы, когда мы встречались с ней на семинарах и антивоенных митингах, я всегда поражался контрасту ее хрупкой внешности и огромной внутренней силы и мудрости. На одном из антивоенных митингов, на котором я выступал в качестве ведущего, я подошел к Ларисе Иосифовне и спросил, как ее представить: правозащитницей, участником диссидентского движения. Лариса Иосифовна ответила: "Скажите просто - Лариса Богораз". И действительно, имени и фамилии хватило.

В молодости, когда я узнавал о том что происходило в 60-е, 70-е, 80-е годы, и когда принимал решение о том, что в дальнейшем буду заниматься вопросом прав человека в России, для меня решающую роль сыграли те нравственные выборы, которые сделала Лариса Иосифовна и ее соратники. Это мы сейчас понимаем, что Лариса Иосифовна и другие правозащитники совершали подвиг, а они относились к этому как естественному, единственно возможному способу существования в этой стране в тех обстоятельствах. Нравственная высота, которую показала нам всей своей жизнью - шанс для нас, молодых, стать лучше.

Грани.Ру, 06.04.2004


Татьяна Локшина исполнительный директор Московской Хельсинкской
группы

Про Ларису Иосифовну говорят "человек - легенда". На самом деле Лариса Иосифовна до последнего дня своей жизни была очень живым человеком, которому все было интересно, который чувствовал новые идеи и имел собственное, очень живое мнение по очень большому количеству вопросов. Думается, что Лариса Иосифовна прожила жизнь, которой многим из нас не грех позавидовать.

Грани.Ру, 06.04.2004


Лариса Богораз правозащитница

(Из автобиографической книги "Russie: une femme en dissidence")

Жизнь моя была и трудной и трагической, и все же счастливой. Во мне всегда жила воля к независимости, наверное, еще до того, как я это осознала, и я сумела отстоять свою свободу. Семейная жизнь моя была и остается источником большой радости. У первого моего мужа характер был легкий, у второго – тяжелый, но каждый из них дал мне по сыну, и я очень люблю своих сыновей. Ведь все, что я делала, я делала, кроме всего прочего, и для того, чтобы им жилось лучше и легче. Надеюсь, что мне это удалось: они могут жить так, как сами хотят, пусть даже на их долю осталось еще немало сражений.

Мне выпало счастье жить в окружении удивительных людей. Большинство моих друзей-сверстников прошли через лагеря – одни при Сталине, большинство при Брежневе, Андропове, Черненко и Горбачеве. Сейчас они - свободны.

Будь у меня силы, я бы ввязалась в новую борьбу – за бездомных детей. По оценкам, их сейчас в России от одного до четырех миллионов. Государство не только само ничего для них не делает, но и запрещает другим. Считается, что те, кто хочет помочь беспризорным детям, спекулируют на них и стремятся к обогащению.

Я люблю один старый анекдот. Сидит человек в огромной выгребной яме, прохожий протягивает ему палку: "Давай я тебя вытащу". - "Да иди ты отсюда - я здесь живу!" Россия напоминает эту выгребную яму, но... "мы тут живем!" И должны делать все, чтобы здесь стало чище!

''Индекс/Досье на цензуру'', 18.04.2000


Лариса Богораз правозащитница

Обращение к согражданам по поводу штурма "Норд-Оста"

Уважаемые сограждане! Неделя прошла с 23 октября, дня, когда совершилось преступление, потрясшее всех нас. Трагедия завершилась несколько дней назад Я не могу назвать завершение ни "благополучным", ни героическим, ни высоко профессиональным -
более ста погибших, по-моему, чересчур высокая цена за победу над злом. И все же, по-моему, пора отвлечься от эмоций и поставить перед собой вопросы, требующие не эмоциональной реакции, а разума и ответственности от каждого из нас.

Во все эти трагические дни не раз звучал вопрос: как могло такое случиться, чтобы несколько десятков вдов, осиротевших подростков решились на такое чудовищное преступление. Но вопрос обычно касался технических деталей, ответ на него дало бы только добросовестное следствие, а у нас с вами нет для этого достаточной, достоверной информации. Я предлагаю вам и себе, каждому из нас, простому гражданину, писателям, журналистам, Президенту ответить на вопрос: какова наша вина, в чем состоит наша ответственность за случившееся?

Как мы знаем, преступники требовали прекращения войны в Чечне, выведения из Чечни федеральных войск. Конечно, избранный преступниками метод я, как большинство из вас, считаю недопустимым. Насилие в любой его форме порождает насилие, оно не может привести к политическому урегулированию конфликтов. Я готова понять нашего Президента и даже согласиться с ним в том, что с преступниками неуместны никакие переговоры, никакие компромиссы.

Вместе с тем, отказ от переговоров, ответ насилием на насилие повлек гибель более ста невиновных жертв. Я считаю внутреннюю политику наших властей преступной в том, что касается соблюдения прав каждого человека и гражданина - а ведь мы сами избрали эту власть. Мы не умели решительно потребовать от властей изменения ее преступной политики.

Правда, еще несколько лет назад множество российских граждан требовали прекращения войны в Чечне. Мы действовали вполне цивилизованными методами, никого не брали в заложники, не прибегали ни к какому насилию, мы проводили мирные митинги, даже и санкционированные, требовали прекращения войны в своих протестных письмах. Митинги оказались слишком малочисленными, требования робкими , нерешительными. Никто из нас не заявил об акции гражданского неповиновения. Немало российских граждан даже поддерживали грязную, преступную войну в Чечне.

Не поэтому ли ответственные лица не сочли нужным посчитаться с нашими требованиями? Ни политические лидеры, ни Президент даже не вступили в дискуссию по этому поводу. А ведь мы – не преступники-террористы и не их пособники.

Вероятно, антивоенные митинги должны были быть более массовыми, более последовательными. Возможно, если бы не наша пассивность, наше равнодушие, дело и не дошло бы до трагедии.

Я адресую свое обвинение себе самой и каждому из вас, сограждане.

HRO.Org, 29.10.2002


Лариса Богораз правозащитница

(Из речи на процессе по делу о "демонстрации семерых")

О лозунге "За вашу и нашу свободу". Прокурор спрашивает: "О какой свободе вы говорите?" Не знаю, известно ли прокурору, а также остальным, что это широко известный лозунг. Я знакома с историей этого лозунга и вкладываю в него исторический и традиционный смысл. Это лозунг совместного польско-русского демократического движения XIX века. Мне дорога идея преемственности совместных демократических традиций.


Памяти Ларисы Богораз

Ее уже успели назвать "легендой правозащитного движения" – для этого достаточно перечислить сделанное ею в шестидесятых.

В 1965 году арестовали ее мужа, писателя Юлия Даниэля. Тогда Лариса Богораз много сделала, чтобы поднять кампанию солидарности с ним и с его "подельником" Андреем Синявским - апеллировали тогда еще к советской власти.

Усилиями ее, других родственников и друзей осужденных московская интеллигенция осознала, что совсем рядом, в Мордовии, по-прежнему существуют политические лагеря. Подружившийся с Даниэлем в заключении Анатолий Марченко вышел "на волю" с идеей написать книгу о лагере – соавтором этой книги "Мои показания" вполне можно назвать Ларису Иосифовну.

Но вскоре в Мордовию отправились и Александр Гинзбург с Юрием Галансковым, составившие "Белую книгу" по делу Синявского и Даниэля. Суд превратился в фарс, и тогда Лариса Багораз с Павлом Литвиновым впервые адресовали свой протест не власти, а "мировой общественности". Это обращение вызвало вал индивидуальных и коллективных писем протеста - то, что назвали "эпистолярной революцией" весны 1968-го, из чего потом родилась "Хроника текущих событий".

Весна длилась недолго. 26 августа, после повторного осуждения Марченко, после ввода советских войск в Чехословакию, Лариса Богораз вместе с еще шестью друзьями вышла на демонстрацию на Красную Площадь. За это она была приговорена к ссылке в Сибири. Все это было "впервые" - солидарность, книга, письма, демонстрация, и уже за это можно было бы назвать "легендой". Можно было бы продолжить, но...

Но Лариса Иосифовна была начисто лишена "блеска бронзового величия". Не было восторга, "восклицательного знака" - наоборот, удивление, "знак вопросительный". Пример – неожиданная, казалось бы, "смена жанра". В 1974-м, после высылки Солженицына, она подписывает "Московское обращение" с призывом к открытию архивов о ГУЛаге, стоит у истоков издания самодеятельных исторических сборников "Память".

В ней не чувствовался пафос, в рассказах все было просто. Про ссылку: "шпалу сосновую легко было таскать, другое дело – из лиственницы..." Или с юмором - про то, как частными уроками зарабатывали на жизнь, когда государство работы не давало. Или с убийственным сарказмом.

И не было в ней ригоризма "канона диссидентского морального кодекса" - она сама, вечно задаваясь вопросами, была его живым воплощением.

Кажется, этот дух Лариса Богораз привнесла и в "Мемориал" в конце 1980-х.

Именно это неуловимое, ускользающее ощущение удивления и свободы мы постараемся сохранить.

Общество "Мемориал", 06.04.2004


ПАМЯТИ ЛАРИСЫ ИОСИФОВНЫ БОГОРАЗ

Скончалась, не дожив до 75-летия Лариса Иосифовна Богораз. Ушел из жизни прекрасный, добрый и мудрый человек. У нее есть общественная биография. Она была одним из основоположников диссидентского движения 60-х годов, ее самоотверженная позиция во время суда над ее мужем - писателем Юлием Даниэлем формировала традицию диссидентской этики в отношении с властью. Она была среди семерых смелых, вышедших на Красную площадь в августе Шестьдесят проклятого.

Вернувшись из ссылки, она участвует в издании знаменитой "Хроники текущих событий", издает сборник "Память". Требует от Андропова открыть архивы КГБ. В разгар перестроечной эйфории настаивает на освобождении советских политзаключенных. Приходят годы "демократии" - она яростно обличает войну в Чечне. Ее первое обращение против второй войны - в сентябре 1999 года – завершается пронзительным "Ратуйте!". Так кричат в деревнях, когда горит крыша, или бесчинствуют воры. Так она воспринимала эту трагедию так: идет война – гибнет страна.

И есть необычайная личность. Настоящий человек духа. С потрясающей самостоятельностью: для нее не было авторитетов, она ко всему относилась глубоко критически. Но при этом была очень доброжелательна к своим оппонентам. Удивительно иронично-пренебрежительное отношение к себе, к своим проблемам, к своим болезням. Всегда избегала избранности, элитарности.

Светлая память о Ларисе Иосифовне всегда будет в наших сердцах.

Мы выражаем самые искренние соболезнования родным и близких.

Лев Пономарев, Евгений Ихлов, Движение "За права человека" Юрий Самодуров, Музей и общественный центр имени Андрея Сахарова Светлана Чувилова, "Горячая Линия"


Лариса Богораз, биография

8.08.1929, Харьков, Украина - 6.04.2004, Москва.

Родители - партийные работники, участники Гражданской войны, члены партии. В 1936 отец Л.И. Богораз был арестован и осужден по обвинению в "троцкистской деятельности".

В 1950 году, окончив филологический факультет Харьковского университета, Л.И. Богораз вышла замуж за Юлия Даниэля и переехала в Москву; до 1961 года работала преподавателем русского языка в школах Калужской области, а затем Москвы. В 1961-1964 гг. – аспирант сектора математической и структурной лингвистики Института русского языка АН СССР; работала в области фонологии.

В 1964-1965 гг. жила в Новосибирске, преподавала общую лингвистику на филфаке Новосибирского университета. В 1965 г. защитила кандидатскую диссертацию (в 1978 г. решением ВАКа была лишена ученой степени; в 1990 г. ВАК пересмотрел свое решение и вернул ей степень кандидата филологических наук).

Л.И. Богораз знала о "подпольной" литературной работе своего мужа и Андрея Синявского; в 1965 г., после их ареста, она, вместе с женой А. Синявского Марией Розановой, активно способствовала перелому общественного мнения в пользу арестованных писателей.

Дело Синявского и Даниэля положило начало систематической активности многих правозащитников, в том числе и самой Л.И. Богораз.

В 1966-1967 гг. Л.И. Богораз регулярно ездит в мордовские политические лагеря на свидания к мужу, знакомится там с родственниками других политических заключенных, включает их в круг общения московской интеллигенции. Ее квартира становится "перевалочным пунктом" для родственников политзаключенных из других городов, едущих на свидания в Мордовию, и для самих политзаключенных, возвращающихся из лагеря после отбытия наказания. В своих обращениях и открытых письмах Л.И. Богораз впервые ставит перед общественным сознанием проблему современных политзаключенных. После одного из таких обращений офицер КГБ, "курировавший" семью Даниэлей, заявил: "Мы с вами с самого начала находились по разные стороны баррикады. Но вы первая открыли огонь".

Эти годы - период консолидации многих разрозненных ранее оппозиционных групп, кружков и просто дружеских компаний, чья активность начинает перерастать в общественное движение, позднее названное правозащитным. Не в последнюю очередь благодаря "окололагерным" контактам Л.И. Богораз этот процесс быстро вышел за рамки одной социальной группы - московской либеральной интеллигенции. Так или иначе, она оказалась в центре событий.

Поворотным моментом в становлении правозащитного движения стало обращение Л.И. Богораз (совместно с П. Литвиновым) "К мировой общественности" (11.01.1968) – протест против грубых нарушений законности в ходе суда над А. Гинзбургом и его товарищами ("процесс четырех"). Впервые правозащитный документ апеллировал непосредственно к общественному мнению; даже формально он не был адресован ни советским партийным и государственным инстанциям, ни советской прессе. После того как его многократно передали по зарубежному радио, тысячи советских граждан узнали, что в СССР существуют люди, открыто выступающие в защиту прав человека. На обращение начали откликаться, многие солидаризировались с его авторами. Некоторые впоследствии стали активными участниками правозащитного движения.

Подпись Л.И. Богораз стоит и под многими другими правозащитными текстами 1967-1968 и последующих лет.

Несмотря на возражения со стороны ряда известных правозащитников (сводившиеся к тому, что ей как "лидеру движения" не следует подвергать себя опасности ареста) 25.08.1968 г. Л.И. Богораз приняла участие в "демонстрации семерых" на Красной площади против ввода войск стран Варшавского договора в Чехословакию. Арестована, осуждена по ст. 1901 и 1903 УК РСФСР на 4 года ссылки. Отбывала срок в Восточной Сибири (Иркутская область, пос. Чуна), работала такелажницей на деревообделочном комбинате.

Вернувшись в Москву в 1972 г., Л.И. Богораз не стала принимать непосредственного участия в работе существовавших тогда диссидентских общественных ассоциаций (лишь в 1979-1980 гг. вошла в состав комитета защиты Т. Великановой), однако продолжала время от времени выступать с важными общественными инициативами, одна или в соавторстве. Так, ее подпись стоит под так называемым "Московским обращением", авторы которого, протестуя против высылки А. Солженицына из СССР, потребовали опубликовать в Советском Союзе "Архипелаг ГУЛАГ" и другие материалы, свидетельствующие о преступлениях сталинской эпохи.

В своем индивидуальном открытом письме председателю КГБ СССР Ю.В. Андропову она пошла еще дальше: отметив, что не надеется на то, что КГБ откроет свои архивы по доброй воле, Л.И. Богораз объявила, что намерена заняться сбором исторических сведений о сталинских репрессиях самостоятельно. Эта мысль стала одним из импульсов к созданию независимого самиздатского исторического сборника "Память" (1976-1984), в работе которого Л.И. Богораз принимала негласное, но довольно активное участие.

Изредка Л.И. Богораз публиковала свои статьи в зарубежной печати. Так, в 1976 г. она, под псевдонимом М. Тарусевич, опубликовала в журнале "Континент" (в соавторстве со своим вторым мужем А. Марченко) статью "Третье дано", посвященную проблемам международной разрядки; в начале 1980-х вызвал общественную дискуссию ее призыв к британскому правительству отнестись более гуманно к заключенным террористам Ирландской республиканской армии.

Л.И. Богораз неоднократно обращалась к правительству СССР с призывом объявить всеобщую политическую амнистию. Кампания за амнистию политических заключенных, начатая ею в октябре 1986 г. вместе с С. Каллистратовой, М. Гефтером и А. Подрабинеком, была ее последней и наиболее успешной "диссидентской" акцией: призыв Л.И. Богораз и других к амнистии был на этот раз поддержан рядом видных деятелей советской культуры. В январе 1987 г. М. Горбачев начал освобождать политзаключенных. Однако муж Л.И. Богораз А. Марченко не успел воспользоваться этой амнистией – он скончался в Чистопольской тюрьме в декабре 1986 г.

Общественная деятельность Л.И. Богораз продолжилась в годы перестройки и постперестройки. Она принимала участие в подготовке и работе Международного общественного семинара (декабрь 1987 г.); осенью 1989 г. вошла в состав воссозданной Московской Хельсинкской группы и некоторое время была ее сопредседателем; в 1993-1997 гг. входила в правление российско-американской Проектной группы по правам человека. В 1991-1996 гг. Л.И. Богораз вела просветительский семинар по правам человека для общественных организаций России и СНГ. Л.И. Богораз - автор ряда статей и заметок по истории и теории правозащитного движения.

Мемориал

Copyright c 2002 Grani.ru

-----------------------------------------------------

АВТОНЕКРОЛОГ

За последние годы столько милых мне, любимых мною друзей ушло, как говорится, в мир иной, и о каждом мне пришлось писать некролог: "Лара, ты ж его (ее) лучше всех других знала и написать сможешь лучше других..." И не откажешься - ведь это было бы все равно как отказаться отдать последний долг ушедшему другу, как будто ты о нем не скорбишь, не хочешь помянуть добрым словом... А писать один некролог за другим, находя всякий раз новые, незаезженные слова – поверьте, занятие не только очень тяжелое душевно, но и изматывающе трудное. Вот и пишешь, один за другим, иногда даже сама вызываешься... Поневоле подумаешь: Господи, хоть бы поскорее подошла моя очередь, и пусть тогда другие помучаются, вот тогда они узнают, что это такое.

И вот я решила: нет, я не хочу, чтобы кто-то близкий мне из-за меня мучился. "А напишу-ка я сама свой некролог. Он будет вне конкуренции, раз сама себе."

Сама эта идея как бы снимала флер грустной торжественности с события смерти, придавала ему несколько балаганный оттенок. А почему бы нет? Ведь превратил же Колчерукий собственные поминки в обаятельное, совсем не торжественное представление, без всякой напыщенности, без приличествующей печальному событию обязательной скорби на лицах, без сдерживаемых рыданий в голосах... И я так хочу! Вот напишу соответствующий моему замыслу некролог! В такой стилистике и начала его. Но, слава Богу, пишу я чрезвычайно медленно, пока добралась до середины, успела подумать и одуматься.

А на самом деле, чего уж особенно веселиться? Смерть – событие достаточно серьезное и, поверьте, действительно печальное. И если кто-то захочет по этому поводу всплакнуть – пусть не скрываясь поплачет, а кто-то открыто улыбнется, вспомнив про себя что-то приятное, связанное с уходящим.

Лишь бы ни в том, ни в другом не было нарочитости, обязательности. Не было бы обмана.

Теперь я хочу написать вот в такой тональности свой некролог. Только бы успеть: ведь никто не знает ни дня, ни часа. Ну, а не успею, так тональность я уже задала.

Итак, смерть событие важное и печальное. Мне, дорогие, любимые, мне грустно разлучаться с вами, как и вам, наверное, со мной. Правда, мне все же легче, чем многим: я не могу сказать, что верю, но все же надеюсь когда-нибудь, надеюсь, что очень нескоро (но что такое для вечности "нескоро"?). встретиться с вами на новом витке жизни, с каждым в свой день и час. Кто-то из вас, не дай Бог, может и опередить меня, но все равно надеюсь на встречу с каждым и с уже ушедшими. Боже мой! Да ведь это будет такое счастье, какого не смею требовать, а только надеяться на него.

Но вот, пока я, еще живая, пишу этот некролог, позвольте мне сказать вам нечто важное для меня, а, может, и для вас тоже. Я долго жила и немало грешила, причинив боль и зло кому-то из вас. Эти свои грехи я все помню, но не буду сейчас о них рассказывать, я не сторонница публичного покаяния. Покаюсь перед Всевышним – а вас, моих ближних и дальних, прошу: простите мне мои вины перед вами, "ако же и аз, грешная, прощаю врагом нашим" - всем, если кто думает, что в чем-то виноват передо мною. Даю вам слово, что никому не помню их вины, а только свои. Простите и прощайте.

Еще я хочу сказать, что была счастлива в своей жизни. Судьба подарила мне вас всех, вашу дружбу и любовь и мою любовь к вам. Если есть причина, кроме чисто биологического страха, по которой я не хотела бы уходить, так это то, что я не хочу расставаться с вами. Но каждый из нас смертен, и каждый из нас знает о предстоящей разлуке. Остается только смириться.

А еще о чем я жалею - это что не узнаю, не увижу своими глазами, как обустроится жизнь моих младших потомков, живущих сегодня и еще не пришедших в эту жизнь. Моя жизнь, можно сказать, состоялась, и состоялась хоть и нелегко, но, как я уже сказала, более счастливо, чем я того заслуживала. А вам, мои дорогие, предстоит еще прожить каждому свою трудную жизнь. Не ропщите, не впадайте в уныние. Как говорится, Бог посылает нам испытания и Он же дает силы для преодоления их.

Держитесь!

В надежде на не слишком скорую встречу
всегда ваша любящая Лариса, ваш друг, мама, бабушка, прабабушка.