04/28/2004 | www.VYBORY.Org

На пути к федерализации Украины

Мирон Боргулев, специально для www.VYBORY.Org

Украина движется в Европу. Сближение с Европейским Союзом обозначено главным принципом внешней политики как действующим президентом, так и оппозицией. Такое стремление в Европу вполне понятно. Украина, особенно западная её часть, со времён Галицко-Волынского княжества активно участвовала в европейской жизни, активно восприняла европейские культурные веяния. Достаточно, например, такого показательного факта, что Львов уже избирал депутатов в парламент Австро-Венгрии, когда в России ещё не было отменено крепостное право. Однако желаемая скорость таковой интеграции и жертвы, которые они готовы за это приносить, серьёзно различаются в разных регионах Украины. Вполне естественно, что современная Украина, позиционирующая себя как наследница Галицко-Волынского княжества и Запорожской Сечи, полным ходом стремится в Европу. Однако есть и загвоздка. При таком позиционировании очень сложно обосновать существование Украины в нынешних границах. Не в смысле юридических документов, а в смысле показывания как своим гражданам, так и соседним государствам исторического права Украины на свои земли. Ведь ни Донбасс, ни Крым, ни Причерноморье, ни Закарпатье не имеют никакого отношения к обозначенным государствам-предкам Украины. И Донбасс, и Крым в разное время отвоёвывались у Крымского ханства российскими войсками, и заселялись новыми людьми. Люди эти съезжались далеко не только с заселённых украинцами земель, а со всей европейской России. Сходным образом шло освоение и Новороссии. Ситуация с Закарпатьем ещё сложнее. Оно ещё во времена удельных княжеств вошло в состав Венгерского королевства, в составе которого, в том числе и в Австро-Венгрии и пребывала до 1918 года. Позже закарпатские земли входили в состав Чехословакии и только в 1944 году советскими войсками были присоединены к Украине. То есть фактически государственные образования, преемницей которых считает себя современная Украина, не имеют никакого отношения к появлению этих земель в составе Украины.
Даже этническая структура этих регионов заметно отличается. Если бы все эти земли были сейчас населены украинцами – было бы гораздо легче. Но на востоке много русских, в Крыму –русских и крымских татар, в Закарпатье – русинов и венгров. Да и украинцы востока и запада сильно отличаются между собой как по культуре, так и по менталитету. Всё это делает очень сложным существование единого государства, основанного на идеологической платформе и исторической преемственности достаточно небольшой и по населению, и по экономическому потенциалу своей части. Это требует очень сильных механизмов социокультурной переработки и изменения сознания людей. Таких механизмов у современной Украины нет. Разделение её на разные исторические области очень и очень сильно, причём в некоторых из этих областей (Крым, Донбасс), насаждение «общеукраинской» идеологии вызывает ощутимое отторжение.
Способом преодоления этого может стать расширение числа государств, являющимися предшественниками Украины. Например, одним из таких предшественников вполне может стать Крымское ханство. Оно находилось значительной часть территории современного востока Украины, как раз той, которая не занималась Запорожской Сечью. Тесное переплетение его судеб с судьбой Украины началось в очень давние времена: соединения золотоордынского хана Джалялетдина участвовали вместе с войсками Великого Княжества Литовско-Русского, куда входило большинство украинских земель, ещё в Грюнвальдской битве. Крымское ханство – как раз одна из отколовшихся частей Золотой Орды. Да и позже судьбы Крыма и Запорожской сечи были сильно переплетены: они заключали между собой союзы, а после воевали. Вместе отбивались от нападений Московского государства и Речи Посполитой. Запорожские казаки активно использовались во внутриполитической борьбе ханства. Нередко именно в Крымском ханстве находили свою судьбу остатки отрядов казаков, разгромленных российскими или польскими войсками. В Крым ушли и войска проигравшего Полтавскую битву гетмана Мазепы. То есть Крымское ханство вполне можно признать одним из государств-предшественников Украины.
Переделка в соответствии с этим тезисом украинской государственной доктрины, скорее всего, будет положительно воспринята в Крыму и иных восточных и южных землях. Государства же, имеющие предшественников, существовавших на разных территориях в одно и то же время, более склонны к федеративному устройству. Оно в таких государствах рано или поздно развивается. И наоборот, в государствах, декларирующих переход к федерализму наблюдается соответственное размывание государств-предшественников. Самым ярким примером этого являются США, декларирующие своё происхождение от 13ти первоначальных штатов. Можно назвать, например, Испанию, которая после падения режима Франко приняла федеративное устройство, разделившись на автономные области. Там вместо одного ранее существовавшего центра -- Кастилии -- были признаны предками Испании и остальные королевства Пиренейского полуострова. Да и настроения руководства Татарстана на тему признания Золотой Орды таким же предшественником России, как и Московское государство, тоже не лишены оснований. В таком признании можно увидеть гарантию сохранения и расширения федерализма в России.
Какой могла бы быть украинская федерация? Сложный вопрос. Это может быть объединение по образцу Соединённых Штатов, где каждая нынешняя область или город центрального подчинения будет самостоятельным субъектом федерации. Может быть, по образцу Испании -- в виде разделения на крупные автономные регионы по историко-культурному принципу, например, Крым, Причерноморье, Восток, Центр, Запад, Закарпатье, и некоторые из этих регионов будут разделяться внутри на отдельные области. Однако при любом исходе решаться многочисленные проблемы современной Украины.
Во-первых, выровняется перекос между сосредоточившими большую часть экономики Востоком и Югом и контролирующим идеологию и политику государства Западом. Каждый субъект получившейся федерации сможет в одинаково влиять на политику единого государства и на ключевые решения в этой сфере. В значительной степени федерализация решит и внутренние проблемы, особенно в области образования, я зыков и культуры. Регионы Украины получат возможность более самостоятельно определять внутреннюю политику, а это, в свою очередь, больше возможностей для достижения согласия в обществе. Кроме того, в результате федерализации неизбежным будет усиление влияния регионов на политику страны в целом.
Вполне вероятно, что такая федеративная Украина сможет более эффективно лавировать между Россией и Европой, например, отдав больше полномочий в области внешних сношений (как экономических, так и политических) на региональный уровень.
В принципе, сейчас на Украине вполне есть силы, заинтересованные в таком развитии событий. Прежде всего это регионы и их элиты, „обиженные” при создании нынешней Украины. Однако сейчас эти силы разрознены и распылены по разным движением. Между тем именно сейчас – самое удачное время для их консолидации. В стране ещё не до конца сформировалась политическая система, и новое движение вполне способно „отвоевать” свою нишу. 2004 год очень показателен и в символическом плане: это год Переславской рады, фактически узаконившей разделение Украины на Восточную и Западную части, далее развивавшиеся по совершенно разным путям, кроме того, это годовщина присоединения к Украине Закарпатья (1944 год) и Крыма (1954 год) – пожалуй, самых заинтересованых в федерализации регионов. Кроме того, этот год связан с иными важными событиями в истории Закарпатья и Крыма – 200-летием выходом в свет в первой работы по истории Закарпатья – „Истории карпато-россов” и 150-летием Крымской войны, отмечание которых, несомненно, является поводом для идеологического осмысления роли этих регионов в истории Украины.
Да и нынешняя политическая ситуация выгодна для заявления о себе новой политической силы. На Украине наметилась тенденция к увеличению роли Верховной Рады, выборы через два года – достаточный срок для создания и раскрутки этой силы, так что на успех на них вполне можно надеяться. Кроме того, население постепенно разочаровывается во всех ныне существующих политических партиях и адекватная „третья сила” с внятной программой и тезисами становится весьма востребованной.
Всё упирается только в способность руководителей регионально-ориентированных сил Украины преодолеть внутренние разногласия и объединиться.