06/14/2004 | peter byrne

Алексей Степура.
Svoboda, 15-21 June 2004
Page 1

Конец оппозиционной дистрофии

Недавние публичные заявления бывшего консула Украины в Мюнхене Владимира Цвиля (в интервью «Немецкой Волне») и заокеанского беженца Мыколы Мельниченко (на «Радио Свобода») несколько оживили интерес к подробностям кассетного скандала. Кстати, на днях отмечается круглая дата - пятая годовщина с начала несанкционированного подслушивания Кучмы. Именно летом 1999 года, аккурат накануне предстоящих президентских выборов, известный кабинет на улице Банковой был переоборудован под звукозаписывающую студию. И наверняка в этой связи кое-кто в Киеве и далеко за его пределами сейчас поднимает бокалы с шампанским.

Благодаря такому стечению обстоятельств появился хороший повод обратиться к малоизвестным деталям этой истории, которая по праву считается главным политическим кризисом независимой Украины. Сразу заметим – у автора нет никаких подтверждений сенсационному заявлению о том, что В.Радченко и И.Смешко (соответственно действующие Секретарь СНБО и Председатель СБ Украины) могли знать о прослушивании первого кабинета государства. Кстати, Цвиль уже сам поправляет журналистов, объясняя что его слова неверно трактовала «Немецкая Волна». Что касается нынешнего Министра обороны, то с учетом последних комментариев здесь дело гораздо сложнее и требует дополнительного расследования. Пока ясно одно: выход на публичную авансцену нового и весьма информированного персонажа означает, что хоронить кассетный скандал пока преждевременно. Ведь если и существует человек, способный придать ему новый импульс, то это действительно бывший помощник главы СПУ Владимир Иванович Цвиль.

Именно он в свое время обеспечил эвакуацию за границу Мельниченко и его записей а также организовал временное убежище для семейства майора в Чехии. С тех пор под контролем Цвиля и нескольких его друзей находится полная коллекция тайных записей Президента, вывезенных из Украины. И, несмотря на то, что срок их пригодности к практическому употреблению на исходе, “пленки Мельниченко” ещё могут пощекотать нервы некоторым игрокам на украинской политической арене.

Впрочем, дальнейшая раскрутка кассетной тематики возможна и в ином ракурсе. Не секрет, что определенный интерес представляет не то, что ещё крамольного наговорил в своем кабинете Кучма, а то, кто же все-таки додумался записывать его голос на цифровой диктофон и зачем. Особенно если соответствующие разоблачения будут каким-либо образом документально подкреплены или засвидетельствованы. И в этой сфере возможности человека который тесно общался с Мельниченко с самого начала тейп-гейта, не нужно недооценивать.

Для примера приведем такой любопытный факт. Цвиль утверждает, что Александр Мороз впервые обратился к нему с просьбой посодействовать сотруднику УГО Мельниченко еще в январе 2000 г. – задолго до исчезновения Георгия Гонгадзе. Тогда предполагалось организовать выезд из Украины жены майора Лилии и дочери Леси. Однако вскоре, в силу каких-то причин, необходимость в их срочном выезде за границу отпала. Вместо этого семья Мельниченко улучшила свои жилищные условия – на имя жены в начале феврале 2000 г. была приобретена двухкомнатная квартира на киевском массиве Поздняки.

Таким образом, все заявления лидера социалистов о том, что он познакомился с Мельниченко уже после исчезновения Гонгадзе являются неправдой - на самом деле они контактировали намного раньше. Кстати, весной-летом 2000 г. многие наблюдатели подметили, что глава СПУ проявляет необычную как для оппозиционного деятеля осведомленность о происходящем в высших эшелонах власти. В качестве иллюстрации можно привести такой пример:

14 июля 2000 г. на «Дне Уряду» в Верховной Раде Мороз публично задал вопрос В.Ющенко: известно ли ему о том, что за ним установлена слежка и кто именно, по его мнению, мог отдать такое распоряжение относительно “Премьер-министра в европейской стране”? А незадолго до этого, 1 июля 2000 г. у Кучмы состоялся разговор с начальником УГО В.Шепелем, в котором Президент был проинформирован о подробностях времяпровождения главы Кабмина в прошедшие выходные. Сайт «Пятый Элемент» трактует это как заказ Кучмы на слежку за неблагонадежным премьером, ударившимся в политику.

Исходя из этого и ряда подобных фактов с большой вероятностью можно утверждать: Мороз знал, что кабинет Президента прослушивается или же в какой-то форме получал соответствующую информацию.

Кстати, на это справедливо обращали внимание Президента даже некоторые из посетителей кабинета на Банковой:

Чиж:… Я боюсь, чтобы это осталось между нами.
Кучма: Да, да.
Чиж: Потому, что с прошлой встречи Мороз носился с тем, что я вам сказал, что крестным отцом желаю вас пригласить. У меня такое подозрение, что где-то пишется или...

(из расшифровки беседы состоявшейся в кабинете Президента 18.09. 2000 г. )

Впрочем, предположить что лидер социалистов самостоятельно организовал тайную запись Президента означало бы чересчур упростить ситуацию. По всей видимости Мороз были лишь одним из нескольких побочных пользователей действовавшей системы.

В октябре 2000 г. Мороз вновь обратился за помощью к Цвилю, сообщив, что майор госохраны Мельниченко является носителем какой-то особо важной информации. Поэтому требуется срочно эвакуировать его вместе с семьей из Украины. После разговора с лидером социалистов Цвиль вернулся в свою машину и, ударив по рулевой баранке, произнес: «Блін! Це – бомба! Кучмі – кінець!».

Невольным свидетелем исторической встречи Мороза и Цвиля, на которой решалась судьба Украины, стал один человек, со слов которого в основном и излагаются дальнейшие факты. Заметим, что всё нижеизложенное частично подтверждают конфиденциальные источники в одной из силовых структур Украины.

Общеизвестно, что поздно вечером 2 ноября 2000 г. в лесу под Таращей был найден обезглавленный труп, принадлежавший пропавшему за полтора месяца до этого Георгию Гонгадзе. А уже 4 ноября Украину покинул близкий знакомый майора Мельниченко по фамилии Савченко. Перед отъездом этот человек созванивался с Морозом. Сейчас он предположительно находится в Португалии, где еще раньше обосновалась его жена Лариса.

9 ноября 2000 г. лидер социалистов совершил однодневный визит в Москву, где провел переговоры с Евгением Примаковым и, по некоторой информации, Юрием Лужковым.

В это время Цвиль, в соответствии с достигнутой договоренностью, занимался получением визы для семейства Мельниченко в посольстве Чехии в Киеве. Когда все формальности были улажены, он принял охранника-беженца во Львове. Их встреча состоялась дождливым вечером 24 ноября 2000 г. на знаменитой “клумбе” – традиционном месте сбора политически озабоченных львовян. Туда Мельниченко с семьей подвезла красная “девятка” с киевскими номерами, за рулём которой находился его соратник и друг Алексей Нестеренко, известный в узких кругах как бывший (или хорошо законспирированный действующий?) подполковник ФСБ, специалист по вопросам безопасности банков.

Две ночи перед отбытием за границу Мельниченко провел во Львове в квартире на улице Матюшенко. Известно что он не выходил на улицу и коротал время в беседах на общечеловеческие темы с каким-то простым галичанином по фамилии Федькив. В это время жена майора Лилия съездила с друзьями Цвиля на радио-рынок, где приобрела какую-то важную принадлежность для компьютера мужа – кажется новую саунд-карту. Рано утром 26 ноября 2000 г. майор с семьей погрузился на городском автовокзале в рейсовый автобус Львов – Жешув и вскоре благополучно пересек украинско-польскую границу на пункте пропуска «Шегини». Одновременно по этому же маршруту проследовал Цвиль на своем Паджеро с чешскими регистрационными номерами. Именно в этой машине находилось большинство личных вещей Мельниченко, включая его персональный компьютер и пакет с компакт-дисками, на которых содержались записи разговоров Кучмы. Вечером того же дня майор оказался в Чехии, где попал под опеку дальнего родственника и одного из деловых партнеров Цвиля, отец которого во времена Союза работал в чехословацкой контрразведке. Имя этого человека – Владимир Болданюк.

Уже с первых же дней разразившегося скандала стало ясно: Цвиль – один из немногих, располагающий сведениями о местонахождении майора, а также способный влиять на его поведение и действия. Поэтому СБУ пришлось довольно быстро наладить с ним кое-какие контакты. Кстати, сотрудником спецслужбы, работавшим тогда с Цвилем был не кто иной как Валерий Кравченко, ныне, как известно, диссидентствующий в Германии. Правда, положение осложнялось тем, что Цвиль скоро потребовал к себе личного внимания со стороны первых лиц государства. И в дальнейшем действительно имели место персональные контакты Цвиля с руководством СБУ.

Несмотря на все предпринятые украинской спецслужбой усилия, избежать отъезда Мельниченко за океан не удалось. Как уже сообщалось, инициатива предоставления политического убежища беглому майору принадлежала самим американцам. А именно - шефу московского бюро «Нью-Йорк Таймс» Патрик Тайлеру, о чем был сразу же проинформирован посол США в Киеве Карлос Паскуаль. Известно также, что соответствующее политическое решение принималось на самом высоком уровне в Вашингтоне. В качестве аргумента при этом приводился текст официального обращения тогдашнего председателя СБУ Леонида Деркача ко многим странам НАТО, в т.ч. США, в котором говорилось о существовании реальной угрозы для жизни Мельниченко. Без такого обращения (а оно означало признание украинской стороной факта опасности для жизни майора) бюрократическая процедура предоставления статуса беженца могла затянуться на непредсказуемо длительный период.

После отбытия Мельниченко в США тогдашний зампред Службы Петр Шатковский лично посетил Чехию и провел переговоры о судьбе вывезенного из Украины аудио-архива. Высокопоставленному сотруднику СБУ якобы удалось согласовать вопрос о нераспространении информации, представляющей государственную тайну Украины. Правда, при этом ему были выставлены определенные финансовые условия. Напомним читателю, что в первый год своего пребывания за океаном Мельниченко, отрезанный от собственной фонотеки, не баловал публику распространением очередных порций компромата. Ситуация изменилась лишь после того, как записи каким-то образом удалось раздобыть Александру Жиру. Возможно он получил их в Киеве от непосредственных организаторов подслушивания Президента. Или, что более вероятно, сумел найти какого-то спонсора и договориться с кем нужно в Чехии.

Рассказывая о роли Владимира Цвиля в развитии новейшей украинской истории следует признать: это настоящий герой кассетного скандала. С одной стороны, он полностью сдержал все обязательства, данные лидеру социалистов – обеспечил выезд майора и его семьи из Украины и безопасное убежище для них в Чехии, а также – все необходимые контакты с украинскими депутатами и прессой. (Кстати, первым из журналистов, посетивших Мельниченко в Чехии была нынешняя пресс-секретарь Премьера В.Януковича). В СПУ считают, что в качестве вознаграждения за это Цвиль получил (авансом?) две квартиры на Печерске, одна из которых досталась “по наследству” от старой социалистки Доли Владимировны Ковалевой.

С другой стороны, как пояснялось выше, Цвиль пошел на определенное сотрудничество с украинской спецслужбой. При этом, он не преступил ту грань, которую можно было бы трактовать как предательство интересов Мельниченко. Наоборот. Фактически Цвиль спас жизнь беглому майору УГО, взвалившему на себя тяжкое бремя публичного обличителя “режима”. Именно по этой причине он по сей день остается в близких отношениях с Мельниченко и пользуется на него большим влиянием.

И напоследок. О возможной связи между Цвилем и Марчуком. С самого начала разразившегося тейп-гейта ходили слухи, что Цвиль помимо тесных отношений с лидером СПУ был как-то связан с экс-шефом СБУ. Такой вывод был сделан на основе анализа его до-социалистического прошлого. Оказывается, до того как перейти в лагерь Мороза, Цвиль был активистом КУН (Конгресса украинских националистов). На первом этапе президентской кампании 99-го он настоятельно агитировал своих коллег за кандидатуру Марчука. Впрочем, тогда к поддержке экс-шефа СБУ склонялись многие национал-демократы, рассматривая его как единственную приемлемую альтернативу Кучме. Личное знакомство Цвиля и Марчука состоялось уже во время кассетного скандала – 4 февраля 2001 г. в Мюнхене, в ходе международной конференции, куда был приглашен тогдашний Секретарь СНБО Украины. Владимир Иванович и Евгений Кириллович практически одинаково описывают ту встречу, что не дает основания сомневаться в правдивости их слов: она была кратковременной, состоялась при свидетелях и ничем конкретным не увенчалась. Скорее всего свои нынешние заявления о причастности Марчука к подслушиванию Президенту Цвиль сделал на основании каких-то конфиденциальных признаний ему Мельниченко.