06/20/2004 | observer

http://www.svoboda.com.ua/?Lev=archive&Id=339
16-06-2004 15:39
Непризнанный герой “кассетного скандала”


Недавние публичные заявления “Немецкой волне” бывшего консула Украины в Мюнхене Владимира Цвиля и майора Николая Мельниченко (радио “Свобода”) оживили интерес к “кассетному скандалу”. На днях отмечается и круглая дата — пятая годовщина с момента подслушивания Кучмы. Именно летом 1999 года президентский кабинет был переоборудован под звукозаписывающую студию. Наверняка в этой связи кое-кто в Киеве и за его пределами сейчас поднимает бокалы с шампанским.

Вследствие стечения обстоятельств появился повод обратиться к малоизвестным деталям этой истории, которая считается главным политическим кризисом независимой Украины. Сразу заметим: у авторов нет никаких подтверждений сенсационному заявлению Цвиля о том, что Владимир Радченко и Игорь Смешко (секретарь СНБО и председатель СБУ) знали о прослушивании президентского кабинета. Что касается нынешнего министра обороны Евгения Марчука, то здесь дело гораздо сложнее и требует дополнительного расследования. Пока ясно одно: выход на публичную авансцену нового и весьма информированного персонажа означает, что хоронить “кассетный скандал” преждевременно. Ведь если и существует человек, способный придать ему новый импульс, то это действительно бывший помощник лидера Соцпартии Владимир Иванович Цвиль.

Именно он в свое время обеспечил эвакуацию за границу Мельниченко и его записей, а также организовал временное убежище для семьи майора в Чехии. С тех пор под контролем Цвиля и нескольких его друзей находится полная коллекция тайных записей Президента. И несмотря на то, что срок их пригодности к практическому употреблению на исходе, пленки Мельниченко еще могут попортить нервы многим игрокам на украинской политической арене.

Впрочем, не меньший интерес представляет не только то, что еще крамольного наговорил в своем кабинете Кучма, но и то, кто же все-таки додумался записывать его на диктофон и зачем. И здесь возможности человека, который тесно общался с Мельниченко с самого начала “кассетного скандала”, не нужно недооценивать.

Как пример приведем такой любопытный факт. Цвиль утверждает, что Александр Мороз впервые обратился к нему с просьбой посодействовать сотруднику управления госохраны Мельниченко еще в январе 2000 г. — задолго до исчезновения Георгия Гонгадзе. Тогда предполагалось организовать выезд из Украины жены майора Лилии и дочери Леси. Однако вскоре в силу каких-то причин необходимость в их срочном выезде за границу отпала. Вместо этого семья Мельниченко улучшила свои жилищные условия — на имя жены в начале февраля 2000 г. была приобретена двухкомнатная квартира на киевских Поздняках.

Таким образом, лидер социалистов познакомился и контактировал с Мельниченко намного раньше исчезновения Гонгадзе. Весной—летом 2000 г. многие наблюдатели подметили, что Мороз проявляет необычную для оппозиционного деятеля осведомленность о происходящем в высших эшелонах власти. В качестве иллюстрации можно привести такой пример.

14 июля 2000 г. на Дне правительства в Верховной Раде Мороз задал вопрос Ющенко: известно ли ему об установленной за ним слежке и кто именно, по его мнению, мог отдать такое распоряжение относительно “премьер-министра в европейской стране”? А незадолго до этого, 1 июля, у Кучмы состоялся разговор с тогдашним начальником управления госохраны В.Шепелем. Последний докладывал Президенту о подробностях времяпрепровождения Ющенко в прошедшие выходные.

Исходя из этого и ряда подобных фактов, с большой вероятностью можно утверждать: Мороз знал, что кабинет Президента прослушивается, или же в какой-либо форме получал соответствующую информацию.

На это обращали внимание Кучмы даже некоторые из его посетителей.

Чиж: Я боюсь, що це, може, десь і фіксується, чи щось.

Кучма: Да нє, не може бути...

Чиж: Бо минулої зустрічі Мороз носився з тим, що я вам сказав, що вважаю вас “хрещеним батьком”. Тому в мене є підозра, що, може, пишеться, чи, може, де... Ну, ви знаєте, як воно. Але — факт.

(Из расшифровки беседы, состоявшейся в кабинете Президента 18.09.2000 г.)

Впрочем, предположить, что лидер социалистов самостоятельно организовал тайную запись Кучмы, означало бы чересчур упростить ситуацию. Вероятно, он был лишь одним из побочных пользователей действовавшей системы.

В октябре 2000 г. Мороз вновь сообщил Цвилю, что майор Мельниченко является носителем какой-то особо важной информации, поэтому нужно срочно эвакуировать его вместе с семьей из Украины. После этого разговора Цвиль вернулся в свою машину и, ударив по рулевой баранке, в горячке воскликнул: “Блін! Це бомба! Кучмі кінець!”.

Невольным свидетелем исторической встречи Мороза и Цвиля, на которой решалась судьба Украины, стал человек, со слов которого в основном и излагаются дальнейшие факты. Их частично подтверждают и конфиденциальные источники авторов в спецслужбах Украины.

Известно, что поздно вечером 2 ноября 2000 г. в лесу под Таращей был найден обезглавленный труп журналиста Георгия Гонгадзе, пропавшего за полтора месяца до этого. А уже 4-го Украину покинул близкий знакомый майора Мельниченко Савченко. Перед отъездом этот человек созванивался с Морозом. Сейчас он предположительно находится в Португалии, где еще раньше обосновалась его жена Лариса.

9 ноября лидер социалистов нанес однодневный визит в Москву, где провел переговоры с бывшим директором Службы внешней разведки России Евгением Примаковым и, по некоторой информации, мэром Юрием Лужковым.

В это время Цвиль по поручению Мороза занимался получением визы для семьи Мельниченко в посольстве Чехии в Киеве. Когда все формальности были улажены, он принял майора во Львове. Их встреча состоялась дождливым вечером 24 ноября на знаменитой “клумбе” — традиционном месте сбора политически активных львовян. Туда Мельниченко с семьей подвезла красная “девятка” с киевскими номерами, за рулем которой находился его соратник и друг Алексей Нестеренко, известный в узких кругах как бывший (или хорошо законспирированный действующий?) подполковник ФСБ, специалист по вопросам безопасности банков.

Две ночи перед отбытием за границу Мельниченко провел во Львове, в квартире на улице Матюшенко. Известно, что он не выходил на улицу и коротал время в беседах на общечеловеческие темы с простым галичанином по фамилии Федькив. В это время жена майора Лилия съездила с друзьями Цвиля на радиорынок, где приобрела деталь для компьютера мужа — кажется, саунд-карту. Рано утром 26 ноября Мельниченко с семьей сел на городском автовокзале в рейсовый автобус Львов — Жешув и вскоре благополучно пересек украинско-польскую границу на пункте пропуска Шегини. Одновременно по этому же маршруту проследовал Цвиль на своем джипе “Паджеро” с чешскими регистрационными номерами. Именно в этой машине находилось большинство личных вещей Мельниченко, включая его персональный компьютер и пакет с компакт-дисками, на которых были записи разговоров Кучмы. Вечером майор был уже в Чехии, где попал под опеку Владимира Болданюка — дальнего родственника и одного из деловых партнеров Цвиля, отец которого во времена СССР работал в чехословацкой контрразведке.

Уже с первых дней разразившегося скандала стало ясно: Цвиль — один из немногих располагавших сведениями о местонахождении майора, способный влиять на его поведение и действия. Поэтому СБУ довольно быстро наладила с ним контакты. Сотрудником спецслужбы, работавшим тогда с Цвилем, был не кто иной, как генерал Валерий Кравченко, ныне диссидентствующий в Германии. Но положение осложнялось тем, что Цвиль вскоре потребовал к себе личного внимания со стороны первых лиц государства. И в дальнейшем действительно имели место его персональные контакты с руководством СБУ.

Несмотря на все предпринятые украинской спецслужбой усилия, избежать отъезда Мельниченко за океан не удалось. Как уже сообщалось, инициатива предоставления политического убежища беглому майору принадлежала шефу московского бюро “Нью-Йорк Таймс” Патрику Тайлеру, о чем сразу же был проинформирован посол США в Киеве Карлос Паскуаль. Известно также, что соответствующее политическое решение принималось на самом высоком уровне в Вашингтоне. В качестве аргумента приводился текст официального обращения тогдашнего председателя СБУ Леонида Деркача ко многим странам НАТО, в том числе США, в котором говорилось о существовании реальной угрозы для жизни Мельниченко. Без такого обращения (а оно означало признание украинской стороной факта опасности для жизни майора) бюрократическая процедура предоставления статуса беженца могла затянуться на непредсказуемо длительный период.

После отбытия Мельниченко в США тогдашний заместитель председателя СБУ Петр Шатковский посетил Чехию, где провел переговоры о судьбе вывезенного из Украины аудиоархива. Ему якобы на неких финансовых условиях удалось согласовать вопрос о нераспространении информации, представляющей государственную тайну Украины. Напомним, что в первый год своего пребывания за океаном Мельниченко, отрезанный от собственной фонотеки, не баловал публику очередными порциями компромата. Ситуация изменилась лишь после того, как записи каким-то образом удалось раздобыть председателю следственной парламентской комиссии Александру Жиру. Возможно, он получил их в Киеве от непосредственных организаторов подслушивания Президента. Или, что более вероятно, сумел найти какого-то спонсора и договориться с кем нужно в Чехии.

Рассказывая о роли Владимира Цвиля в новейшей украинской истории, следует признать: это настоящий герой “кассетного скандала”. С одной стороны, он полностью выполнил все обязательства, данные Морозу: обеспечил выезд майора и его семьи из Украины и безопасное убежище для них в Чехии, а также все необходимые контакты с украинскими депутатами и прессой. Кстати, первым из журналистов, посетивших Мельниченко в Чехии, была нынешняя пресс-секретарь премьера Януковича. В СПУ считают, что в качестве вознаграждения Цвиль получил (авансом?) две квартиры на Печерске, одна из которых досталась “по наследству” от старой социалистки Доли Владимировны Ковалевой.

С другой стороны, по имеющейся информации, Цвиль пошел на определенное сотрудничество с украинской спецслужбой. При этом он не преступил ту грань, которую можно было бы трактовать как предательство интересов Мельниченко. Именно потому они по сей день остаются в близких отношениях.

И в заключение о возможной связи между Цвилем и Марчуком. С самого начала разразившегося “кассетного скандала” ходили слухи, что Цвиль помимо тесных отношений с лидером СПУ был как-то связан с первым главой СБУ. Такой вывод был сделан на основе анализа его досоциалистического прошлого. Оказывается, до того как перейти в лагерь Мороза, Цвиль был активистом Конгресса украинских националистов. На первом этапе президентской кампании 1999-го он агитировал своих коллег за кандидатуру Марчука. Впрочем, тогда к поддержке экс-шефа СБУ склонялись многие национал-демократы, рассматривая его как единственную приемлемую альтернативу Кучме. Личное знакомство Цвиля и Марчука состоялось уже во время “кассетного скандала” — 4 февраля 2001 г. в Мюнхене на международной конференции. Владимир Иванович и Евгений Кириллович практически одинаково описывают ту встречу, что не дает оснований сомневаться в правдивости их слов: она была кратковременной, состоялась при свидетелях и ничем конкретным не увенчалась. Скорее всего, нынешние заявления о причастности Марчука к подслушиванию Президента Цвиль сделал на основании каких-то заявлений Мельниченко.

Алексей СТЕПУРА, Питер БЭРН