10/25/2004 | observer

Трое в одном бункере
Кучма, Медведчук и надежды на секретное оружие третьего рейха
Валерий ЗАЙЦЕВ

Фюрер недоволен тем, что мероприятия, которые он распорядился провести, все еще не помогли улучшить обстановку.
Дневник Йозефа Геббельса, запись 1 апреля 1945 г., за 5 недель до полной и безоговорочной капитуляции Германии
Во избежание кривотолков, передёргивания, предвзятых толкований и прочих инсинуаций, я должен прежде всего объясниться. Я не сравниваю функционеров Третьего Рейха с чиновниками администрации Президента Украины Леонида Кучмы, я не сравниваю его самого — с Адольфом Гитлером. Очевидно, что их преступления, масштабы причиненных ими бедствий, разорение и разруха даже в масштабах одной только Украины совершенно несоразмерны, — что бы там ни говорили о Кучме радикалы из оппозиции. Речь идет только о модели поведения накануне краха. Тут действительно обнаруживается поразительное сходство. В том, как эти два человека в последние недели, в свои последние дни судорожно цеплялись за власть. (Впрочем, Кучма все еще продолжает цепляться.) Интриги, фантастические планы спасения, глубокая депрессия, перемежающаяся всплесками надежды на некое чудо-оружие, готовность пожертвовать чем угодно и кем угодно — лишь бы продлить свое злосчастное существование еще хотя бы на день, хотя бы на час. Вы думаете — это про Гитлера? Да. Но и про Кучму тоже.
Когда союзники уже заняли половину Германии и под Берлином гремела канонада советских орудий, Гитлер все еще надеялся. Он все еще ждал, что некие “мероприятия”, которые он “распорядился провести”, непременно “улучшат обстановку”. Надо сказать, что список чудес, на которые возлагал свои надежды фашистский фюрер, был поистине огромен. Он ждал, что потрепанные части, которые он снял с восточной стороны, отразят союзников на Западе (“хотя центральная Тюрингия — какой же это ‘Запад’ — вздыхает Геббельс”). Гитлер ждал, что наскоро сформированное ополчение (“фольксштурм” — это по-русски ополченцы) удержат советские войска на Востоке (хотя окраины Берлина — какой уж тут “Восток” — добавим от себя). Проштудировав историю войн Фридриха II, Гитлер ждал своего спасения от смерти какой-нибудь “императрицы” (как известно, Фридриха спасла смерть Елизаветы Петровны). И “императрица” действительно умерла — 12 апреля скончался президент США Франклин Рузвельт. Третий Рейх это не спасло. Но Гитлер вообще возлагал огромные надежды на неминуемый разлад между союзниками, и жадно ловил каждое сообщение, поддерживающее эти надежды. Эту логику нам как раз нетрудно понять, если мы вспомним, сколько лет Леонид Кучма удерживал власть, бесконечно балансируя между Кремлем и Белым Домом. Обещанный накануне голосования приезд в Киев Владимира Путина в не совсем понятном качестве (в качестве личного имиджмейкера Януковича?), — по-видимому, завершающий акт затянувшегося фарса. Впрочем, “кризисная” стратегия выживания Кучмы в последние полгода целиком строилась на попытке противопоставить “Восток” — “Западу” — и во внешней, и во внутренней политике.
А как же “секретное оружие” Третьего рейха? “Секретного оружия” было много. Целый арсенал. Было выпущено около тысячи сверхновых реактивных истребителей — почти все они сгорели еще на аэродромах, кроме того, союзники уничтожили заводы по производству предназначенного для них специального топлива. Было построено более 120 сверхсовременных подводных лодок на электродвигателях. Из них только две смогли выйти в море. В последние недели войны возникла даже идея — использовать устаревшие истребители для прямого тарана самолетов союзников (что-то вроде “камикадзе”). От этого тоже ожидался чуть ли не “коренной перелом” в войне. Что касается собственно “Чудо-оружия” — самолетов-снарядов Фау-1 и Фау-2 (Гитлер назвал их “Оружием возмездия”), то они еще с лета 1944 года применялись в великом множестве, однако сколько-нибудь значительных успехов, — слава Богу! — не достигли. Более того, 17 июня 1944 года (на следующий день после начала обстрела Лондона), один из Фау-1, сбившись с курса, упал на бункер Гитлера в Северной Франции — всего через несколько часов после того, как там завершилось совещание фюрера с командующими на Западе фельдмаршалами Роммелем и Рунштедтом. Никто не пострадал (бункер был крепкий), однако Гитлер очень расстроился и немедленно покинул зону военных действий. Этот случай прекрасно иллюстрирует не только тщетность надежд Адольфа Гитлера, но и бесславный конец всевозможных “спецопераций”, предпринимавшихся уже в наши дни администрацией Леонида Кучмы против сил оппозиции.
Кстати, о “спецоперациях”. В конечном счете, издыхающему режиму приходится делать главную ставку на чистый блеф. Кто не знает об организации “Вервольф”? Каждый хоть что-нибудь да слышал об этих немецко-фашистских партизанах, организовавших сопротивление союзникам на оккупированных территориях. Дети, перерезающие провода линий связи, старики, ворующие оружие и боеприпасы, женщины, засыпавшие сахар в бензобаки и однажды остановившие таким образом три танковых дивизии американцев, — все это были “вервольфы”. Точнее — не были. Потому что ничего этого вообще не было. “Вервольф” — это была такая специальная патриотическая дурилка, которую выдумал Геббельс, подхватив и творчески развив безумную идею Роберта Лея — вечно пьяного алкоголика, руководившего “Германским трудовым Фронтом” (профсоюзами). Организовав в конце марта 1945 года работу “Радио ‘Вервольф’” Геббельс аккуратно выделял по два часа каждый день на сочинение рассказов о геройских подвигах “вервольфов”. Геббельс ужасно удивился, когда через несколько дней к нему ворвался СС-овский генерал Прейсман и потребовал прекратить раскрывать по радио военные тайны Рейха. Оказалось, что этот самый Прейсман и был настоящим руководителем реально существующего “Вервольфа”, ничем особенным (в отличие от виртуального “Вервольфа” Геббельса) себя не проявившего. Таких “Вервольфов” у нас — полный зверинец. Это как раз те страшилки, которые (правда, с гораздо меньшей фантазией) запускает в последние дни администрация Кучмы. И немереный рост рейтинга Януковича, и танки, которые вводятся в Киев, дабы сорвать народное волеизъявление, и казачьи отряды, которые формируют где-то в Ростовской области Российской Федерации с той же целью — это все мифы, “вервольфы”. Такие же, как и те завиральные идеи, которые высказывали участники “последней и решительной” психической атаки, произведенной в минувшее воскресенье на российском ОРТ. Там, в программе “Времена” обожаемого мной интеллигентнейшего Владимира Познера в качестве “независимых” участников-“экспертов”, беседовавших о проблеме украинских выборов, присутствовали: легендарный и пресловутый Глеб Павловский(!), начальник избирательного штаба Януковича Сергей Тигипко(!!), наш парламентарий-эсдек Игорь Шурма(!!!) и, чтоб не показалось мало — Михаил Борисович Погребинский(!!!!) (см. Грани-плюс, №30 “Блеск и нищета украинской социологии”). Впрочем, Погребинский был представлен в качестве директора КЦПИК, а вовсе не как один из советников главы президентской администрации, ответственный за ряд предвыборных “мероприятий”. Надеюсь, что меня правильно поймут. Я вовсе не считаю, что советники Медведчука — это преступная банда моральных уродов, давно утративших совесть, честь и элементарный профессионализм. Я уверен, что среди них есть и вполне приличные люди. Точнее, перефразируя Марка Твена, я вполне допускаю, что некоторые из медведчуковских советников не повинны в некоторых из тех непотребств (проще говоря — “б***дств”), которые в последние полгода исходят из этой (прости, Господи!) б***дской администрации. Интересно, что сами организаторы “мероприятий” и “спецопераций” явно не понимают, что разоблачают себя с головой, делая ставку на очевидный блеф и “дурилки”, — такие же, как “Вервольф” Геббельса, или выдуманная им же “Альпийская крепость” — сверхмощный укрепрайон в Баварских и Австрийских Альпах, который, дескать, штурмовать — не перештурмовать вовеки веков. (ничего такого там не было и в проекте). Цель у всех этих выдумок была и есть одна — запугать противников, склонить их к переговорам, к уступкам, к миру.
Гитлер и Геббельс в течение нескольких лет использовали в пропагандистских целях решение союзников добиваться “безоговорочной капитуляции” — дескать, прогнившие империалисты и примкнувшие к ним большевики хотят поставить Германию на колени, так не допустим же этого! Ура! — все это здорово подогревало немецкий патриотизм. Но, когда полный и окончательный крах уже стоял на пороге, требование “безоговорочной капитуляции” стало очень и очень смущать нацистских бонз. Они хотели — “условий”, они хотели “гарантий” — совсем как Кучма. Другое дело, что Гитлер не понимал (Кучма тоже не понимает), что в эти последние недели от него, от его решений и “мероприятий” очень мало что зависит. В эти недели все решения оказались в руках гауляйтеров и командующих войсками — группами армий, дивизиями, полками, зачастую — командиров батальонов и рот. Сражаться или сдаваться, и если сдаваться, то кому — русским или союзникам, — каждый в эти дни решал уже сам. Так же, как сегодня каждый губернатор, каждый член избирательной комиссии — до участковой включительно — самостоятельно принимает решение, хотя и не спешит его афишировать. И если говорить о контроле, то Гитлер даже накануне краха имел чуть-чуть больше возможностей, чем Кучма. Вот простой пример. Как известно, 23 апреля (за две недели до капитуляции) большой и толстый “наци №2” Герман Геринг прислал Гитлеру телеграмму. Геринг заверял фюрера в своей любви и преданности и деликатно спрашивал — коль скоро любимый вождь сидит в окруженном Берлине и уже ничем серьезным руководить никак не может (что было чистой правдой), то, мол, не пора ли ему, Герингу, согласно завещания фюрера взять бразды правления в свои руки? Гитлер поначалу расстроился, но смирился. Однако, после беседы с Борманом, передумал и страшно обиделся на “Толстого Германа”, лишил его всех чинов и званий, и даже нашлась там поблизости какая-то СС-овская часть, чтобы взять под арест поторопившегося рейхсмаршала. А Кучма? Уж как он ни намекал своему тоже как бы назначенному преемнику Януковичу — что, мол, сначала — “Конституционная реформа” для Кучмы, что это и есть “первый тур” выборов, а сами выборы — это потом, это будет уже как бы второй тур. И что? И ничего. Янукович все еще и премьер, и преемник, хотя никакой “реформы” нет, и уже не предвидится, а есть только жалкая надежда на то, что удастся как-нибудь запугать Ющенко и протащить эту реформу между первым и вторым турами президентских выборов. Ну да, ну да — или реформа, или смерть какой-нибудь императрицы, или вообще — марсиане высадятся, и, не разобравшись в ситуации, побегут спасать Леонида Кучму. Вероятность всех этих событий приблизительно одинаковая.
А как же Медведчук? — спросят меня. Он-то, наверное, тоже на что-то надеется, тоже лелеет какие-то планы спасения — как минимум, своего личного? Верно! И к гадалке не ходи! — наверняка есть у главы президентской администрации и планы, и надежды, и свое собственное “секретное оружие”. Как пить дать, есть! Между прочим, в бункере вместе с Гитлером сидел до самой последней минуты один человек, который тоже был уверен, что как-нибудь да выкрутится. Речь, конечно же, не о Геббельсе. Во-первых, при всех своих отвратительных качествах, Геббельс был чертовски талантливым пропагандистом — а такие в администрации Кучмы-Медведчука давно уже не функционируют (и слава Богу!). И, во-вторых, Геббельс не искал для себя личного спасения. Человека, о котором идет речь, ненавидели и боялись все. Его называли “серым кардиналом” и “канцелярским Макиавелли”, по должности он был — личный секретарь Гитлера и начальник его канцелярии. Все уже, конечно догадались, что я имею в виду пресловутого Мартина Бормана. От имени Кучмы, то есть, простите! — конечно же, от имени Гитлера! — Борман в последние недели Третьего Рейха сосредоточил в своих руках почти всю власть и здорово успел ею попользоваться — разделался с конкурентами, подгреб под себя много-много денег — в общем, неплохо устроился, и, как сказано выше, собирался еще долго наслаждаться жизнью. На Нюрнбергском трибунале Борман отсутствовал и был приговорен к повешению заочно. Его вроде бы видели мертвым, однако в месте, которое указал единственный свидетель — шеф Гитлерюгенда Артур Аксман, тело так и не нашли. Поэтому о судьбе Бормана долгие годы ходили самые разные легенды. Говорили, что он стал подпольным мультимиллионером где-то в Латинской Америке, или, наоборот, — монахом в одном из итальянских монастырей, или, совсем уж наоборот — доживал свои дни на пенсии в Москве. Байка про то, что секретарь Гитлера был глубоко законспирированным русским суперагентом вообще пользовалась известной популярностью. Может, и был — в конечном счете, это не сыграло в его дальнейшей судьбе никакой роли. В 1972 году в месте, недалеко от указанного Артуром Аксманом, обнаружили при раскопках два скелета. По карточке дантиста в одном из них были опознаны останки Бормана. В 1998 году ДНК-анализ подтвердил: это точно был именно Мартин Борман. Он умер в 2 часа ночи 2 мая 1945 года — менее чем через двое суток после того, как тело Гитлера сгорело в воронке около развалин имперской канцелярии.