01/20/2006 | Юлия Латынина

Россия попросила международный трибунал в Гааге одолжить ей подсудимого Слободана Милошевича на излечение. Посольство России в Нидерландах передало соответствующие гарантии в секретариат международного трибунала.

Это, несомненно, гуманное и своевременное предложение. Российская медицина хорошо известна качеством своих услуг, особенно если дело касается медицины тюремной. К Платону Лебедеву, например, так и не пустили независимую комиссию. Теперь ясно почему: если бы того же Платона Лебедева американцы попросили приехать на излечение, прокурор Устинов мог бы с гордостью сказать, что лучше, чем в России, Лебедева нигде не вылечат: вон даже сам Милошевич просится на койку в соседнем изоляторе.

Вообще-то в четырехтысячелетней истории международной дипломатии я не припомню прецедента, чтобы заключенного, обвиняемого в геноциде, отпускали на лечение в соседнюю страну; особенно ту, где осели его родичи и обвиняемые; ту, которая изумляет мир уровнем коррупции; ту, которая так толком и не признала подсудимого - преступником, а Гаагский суд – органом, уполномоченным его судить. С таким же успехом подсудимые на Нюренбергском процессе могли проситься на излечение к генералиссимусу Франко.

России, я полагаю, откажут. И поставят очередной «неуд», как двоечнику, очередной раз пойманному на курении анаши в туалете. Спрашивается: зачем мы курнули на этот раз? Ведь никто не заставлял. Никакой видимой дипломатической необходимости прилюдно быть выпоротыми не было.

Причина, вероятно, в том, что российская внешняя политика в последнее время подчиняется ряду простых закономерностей.

Возьмем, например, российско-иранский контракт на строительство ядерной электростанции в Бушере. Он так воодушевил Иран, что тот сорвал пломбы со своих ядерных объектов. Теперь весь Запад обсуждает, что делать с Ираном, и в глубине души надеется, что Израиль снимет с Запада это тяжелое бремя – решать, шарахнув по иранским ядерным объектам с воздуха.

На первый взгляд непонятно, зачем Россия, у которой свои собственные проблемы с моджахедами, вооружает шиитских фанатиков, которые, кстати, даже не скрывают презрительного отношениям к русским гяурам. Тем более что даже традиционная оговорка насчет того, что мы-де поставляем Ирану мирный атом, в данном случае малоубедительна. Ядерная электростанция, расположенная на берегу Персидского залива, в стране с азиатскими представлениями о ценности человеческой жизни сама по себе является оружием. Бушерская АЭС – это самый большой в мире пояс шахида.

Однако вблизи недоумение исчезает. Бушерскую АЭС строит компания «Атомстройэкспорт», которая еще два года назад принадлежала известному промышленнику Кахе Бендукидзе. Пока она принадлежала г-ну Бендукидзе, мы Бушерскую АЭС не строили. Но после того как г-н Бендукидзе стал министром экономики Грузии, «Атомстройэкспорту» устроили маленький налоговый юкос, и г-н Бендукидзе, как понятливый человек, продал компанию, имеющую миллиардный портфель заказов, «Газпромбанку» за скромную сумму в 25 млн долларов.

После чего Бушер начали строить.

Очень понятное решение. При чем здесь геополитика, если конкретные люди, недалекие от президента Путина, получают выгоду от стройки?

Или возьмем другое российское внешнеполитическое решение: перед поездкой Путина в Израиль Кремль заявил, что поставит Сирии «Стрельцы», а Палестинской автономии – 50 БТРов. Это кажется странным шагом перед визитом президента одной цивилизованной страны в другую цивилизованную страну.

Но тут надо напомнить, что президент Путин ехал не просто в Израиль, а в страну, где проживает акционер ЮКОСа Леонид Невзлин, и что после того, как президента Путина кончили стращать историей про желающего его свергнуть Михаила Ходорковского, его начали стращать историей про желающего его убить Леонида Незвлина.

Вот представьте себе, что, скажем, Тамерлан захватывает Багдад, а его враг Ахмад ибн Овейс бежит в Египет. После это Тамерлан отправляет мамлюкскому эмиру Баркуку настоятельное требование ибн Овейса выдать, угрожая в противном случае разорением Сирии и Египта. (Ну, понятное дело, Баркук в мягкой дипломатической манере Тамерлану отказал - а именно: послам отрубил головы и женился на племяннице свергнутого багдадского владыки.)

Это я к тому, что если демократический правитель едет на переговоры, то он не начинает их с угроз. А вот если авторитарный лидер едет в чужую державу, чтобы привезти оттуда голову заговорщика, который, как ему докладывают верные люди, каждый день готовит на него покушения, если человек считает, что дипломатия – это спецоперация, а мир – это поле для оперативной игры, то, конечно, это самая правильная позиция: выдайте беглеца, у которого мы отобрали собственность и посадили партнера, а то мы снабдим оружием террористов, которые убивают ваших граждан.

Или вот возьмем российскую реакцию на ооновское расследование причин гибели премьер-министра Ливана Рафика Харири. Как только комиссия возложила ответственность за это на спецслужбы Сирии и лично на президента Сирии Башара Асада, Россия грудью стала на защиту Сирии.

Тоже очень понятно. Если эти комиссии ООН возьмут за привычку расследовать покушения на глав государств, мало ли куда они сунут нос? Вдруг они решат расследовать не только гибель Рафика Харири, но и, скажем, неудавшееся отравление Виктора Ющенко? И не согласятся с версией наших государственных СМИ о том, что а) никакого отравления не было, б) Ющенко отравил Березовский, в) и вообще Ющенко негодяй.

В этом смысле предожение о выдаче в лизинг Милошевича превосходно вписывается в стандарты нашей внешней политики. Во-первых, оно вполне может быть коммерчески выгодно для какого-нибудь посредника, который объявил родичам Милошевича одну сумму, а нужным дипработникам – другую. Во-вторых, оно трогательно демонстрирует солидарность России с любым режимом, который достаточно грязен, чтобы навлечь неудовольствие Запада.

И, в-третьих, ему вряд ли светит успех.