07/06/2006 | Наталья Гончарова

— Хочешь познакомиться с Мастером?
Выжидающе смотрю, зная, что от моего безбашенного приятеля можно ожидать чего угодно.
— Он обучает кунг-фу и ставит на ноги безнадежно больных…
— Тоже мне невидаль!
— Ты не понимаешь, он настоящий Мастер! Он знает, что такое Абсолютная истина и Вечный мир...
— Хм… Аргумент…
— Он настоящий буддистский монах, воспитанный в Шаолине… Ему почти шестьдесят, он вышел в мир по просьбе своего учителя и теперь живет в Харькове. Настоящий аскет. Ты много таких встречала?


Действительно, не много. Вернее, совсем не встречала. Богатое мое воображение тут же рисует старца в причудливом кимоно,

в руках — четки, в просветленных глазах — мудрость познания мира. И чтоб непременно у алтаря, таинственно и торжественно… Правда, колоритно? Решено, встреча назначена.

…Школьный спортзал на Новых домах. Человек в камуфляже — молодое лицо, спортивная фигура, слегка смущенный взгляд. Это Мастер? Составленный воображением образ разлетается в пух и прах…

— Мастер Чан Ван Хиеу совсем не говорит по-русски, — объясняет переводчик Женя. — Он не считает себя особенным человеком и не хочет, чтобы о нем писали. Мастер не хочет быть знаменитым…

(— Ну вот, облом. А я уже столько навоображала, — это я про себя растерянно. — А была такая тема…)

— …Но если вы хотите узнать о его работе, можете задавать любые вопросы, Мастер с радостью ответит…

Кунг-фу и Лотосовая Сутра

— Мастер, технике восточных единоборств сегодня обучают многие. Но Ваш случай особенный — буддистских монахов, воспитанных в монастыре Шаолинь,

в Украине больше нет. Кроме знания боевых искусств, это еще и уникальный духовный опыт… Как Вы попали в монастырь?

— Чтобы сегодня попасть в Шаолинь, достаточно лишь заплатить. В мое же время — начало пятидесятых — в монастырь допускались единицы. Я был восьмилетним мальчиком, когда меня привела туда тетя, потому что видела мою любовь к боевым искусствам и мою набожность. Толпа желающих попасть в Шаолинь стояла у закрытых ворот монастыря несколько месяцев, вместе с ними и я — на морозе, на ветру, шел снег, было очень холодно. Нам все равно не открывали ворота, нас всячески обижали, из-за ворот нам кричали ужасно обидные слова… Так нас испытывали: если человек стойко переносил все эти издевки, оставался жизнерадост-ным и не уходил от ворот — его могли впустить на территорию монастыря. Хотя это не означало, что его приняли в Шаолинь.

С человеком могли просто познакомиться и отправить его обратно домой. Когда меня впустили вместе с несколькими другими мальчиками, нам дали по кусочку хлеба — такие круглые лепешки. Тот, кто сразу съел этот хлеб, потом сожалел, потому что дальше нам принесли суп в пиалках без дна, и этими лепешками надо было заменить дно, чтобы съесть суп. У кого уже не было хлеба, тот остался ни с чем. Так нам показали, что в Шаолине ценится разум — главное для монахов, потому что если человек живет только для того, чтобы есть, он свои знания и умения может использовать во вред людям. Таких в монастырь не допускали. Тем, кто остался после испытания с лепешкой и супом, налили чай. Это был еще один экзамен. Тот, кто выпил чай сразу, испытание не прошел: чуть позже нас пригласили к алтарю, где находился Будда, и только я и мой товарищ поставили этот чай на алтарь — для него. Нам хотели продемонстрировать, что, если удовлетворять все свои потребности и забывать об учителе, ничего достичь нельзя. В результате отбора остался я и мой товарищ, нас приняли в монастырь.

— Был какой-то специальный обряд посвящения в монахи?

— Нас обрили наголо, облачили в одежду монахов… Полгода нам ничего не доверяли, кроме мытья посуды и уборки туалетов. (Восьмилетним мальчикам! — Н.Г.) Нас никто не жалел — наоборот, монахи старались эти туалеты загадить еще больше — чтобы посмотреть, выдержим ли мы испытание. Так нас проверяли на выносливость. Это было правильно и объяснимо: потом, когда человек занимается боевыми искусствами и духовными практиками, он часто испытывает трудности и соблазн все бросить, ему бывает очень тяжело. Чтобы этого не произошло с нами, нас испытывали. После испытательного срока началось обучение. Нас учили всему: боевым искусствам, духовным практикам, стихосложению, истории, культуре — Шаолинь это своего рода университет. Я очень благодарен своему учителю и стараюсь поступать так же, как он, и по его наставлению.

Славянская аура

— Я слышала, что у Вас во Вьетнаме была очень богатая семья…

— Да, мы были богаты, я из буржуазной семьи. У моих родителей было много заводов, много машин. Но когда во Вьетнаме произошла революция, мы все потеряли. Я стал жертвой революции Хо Ши Мина, у нашей семьи все изъяли.

— Вы вышли в мир по настоянию своего учителя?

— Да, мне было тогда тридцать, мой учитель решил, что я должен покинуть стены Шаолиня, потому что в миру я нужнее. Вначале я уехал во Вьетнам. А потом учитель сказал, что мое место —

в Украине. У меня была возможность поехать в другие страны: Америку, Францию, Англию, меня приглашали и обещали за это большие деньги. Но мой учитель сказал, что я нужен именно в Украине — поэтому я приехал сюда. Учитель решил, что эта страна мне подходит.

— Учитель оказался прав?

— Да.

В Харькове я живу уже тринадцать лет. Таких людей, как в Украине, я нигде не встречал. Мои друзья были в разных странах: Канаде, Америке, Англии, Франции, Японии, Корее — и они тоже считают, что украинцы особенные люди.

— Что же в нас особенного?

— Аура. Славянская аура очень светлая, незлобная, добродушная. В Украине сейчас происходит много перемен — и экономических,

и политических, но люди все равно остаются доброжелательными,

и эта аура сохраняется. Я хочу больше понять эту страну, я приехал сюда не ради денег, если бы я хотел заработать, то поехал бы не в Украину. Мне здесь очень комфортно…

Никаких секретов

— Вы выглядите значительно моложе своих лет. Это какие-то восточные практики? Особенный образ жизни?

— Я думаю, меня оберегают потусторонние силы, поэтому в свои почти 60 лет я чувствую себя молодым, ощущаю легкость и силу. Я всегда бережно относился к окружающему миру. В детстве я мог полезть в драку из-за задавленного кем-то муравья, потому что чувствовал ответственность за все живое. До сих пор я не ем ни мясо, ни лук, ни чеснок — чтобы не забивать энергетические каналы. Если ваша душа будет чиста от неприязни и злости, вы никогда не будете ничем болеть. Я помогаю многим людям, я часто их лечу, но если тот, кому я помог, потом относится ко мне плохо и неблагодарно, я не обижаюсь и не упрекаю — я понимаю, что человек слаб, у него немного бывает помутнен разум, и я жалею таких людей еще больше.

— А “сильные мира” обращаются за помощью?

— Да, я приехал в Харьков еще до открытия рынка “Барабашова”, и большие хозяева (владельцы рынка. — Н.Г.) приглашали меня посмотреть то место, где сейчас рынок, просили освятить этот кусок земли. Я приходил туда трижды, взывал к святым и использовал буддистские секреты, чтобы рынок был успешным. Сейчас, вы видите, он процветает, и тысячи людей зарабатывают там деньги. Многие вьетнамцы, хозяева харьковских предприятий, до сих пор просят им помочь, я помогаю, зная секреты буддизма, но ничего за это не прошу. (Реплика по поводу: Мастер Хиеу уже тринадцать лет по-аскетски живет в маленькой комнатушке общежития одного из харьковских предприятий. — Н.Г.)


Храм

— В Харькове сейчас кипят страсти вокруг строительства буддистского храма в парке “Зустріч”. Местные жители протестуют, говорят, что не хотят отдавать место в парке. А как же светлая славянская аура?

— Я надеюсь, храм в Харькове все же появится, люди благодаря ему станут больше уважать друг друга, любить живых существ, получат духовные знания о восточной философии, это поможет им очиститься. Проблемы со строительством возникли по многим причинам. Конечно, люди говорят, что не хотят отдавать под храм парк, но я думаю, они протестуют больше потому, что их кто-то подстрекает. Вторая причина — религиозное неприятие христианами буддистов. Люди не понимают, что у нас один бог — и в Китае, и в Италии,

и во Вьетнаме, и в Украине — просто это разные формы одной сущности. Вьетнамцы допустили ошибку, когда купили эту землю под храм, но не объяснили, что они собираются с ней делать. Нужно было объяснить, что храм строится не в качестве зоны отдыха для вьетнамцев, а будет открыт для всех людей, туда может приходить кто угодно, учиться философии, отдыхать душой. Если бы я мог распоряжаться этой землей и у меня были бы деньги, я построил бы там больницу — центр вьетнамской медицины, как на Одесской. Но я помогал бы людям бесплатно — это было бы место для тех, кто не может оплатить дорогое лечение. После этого люди спокойно приняли бы буддистский храм в парке.


Сергей Филоненко, буддистский монах:

“Наши люди воспринимали Восток очень поверхностно, боевые искусства воспринимали только как драку, пока в Украину не стали приезжать такие люди, как Мастер — вьетнамские учителя. Они показывают, что восточная медицина, восточные единоборства — это путь — путь гармонии человека с миром, Космосом. Благодаря этим людям мы осознаем глубину восточной философии, и результаты воспитания человека удивительны. Люди, которые выходят после обучения у таких мастеров, имеют сознание нового типа человека, который не охвачен культом грубой силы, примитивных удовольствий, у которого в жизни есть духовный фундамент. Я думаю, за этим будущее. Мы не можем воевать, надо найти точки взаимопонимания, взаимопроникновения между разными культурами”.


Ирина Шевченко, врач-педиатр:

“Кто-то приходит к нему за внутренней, энергетической подпиткой, кто-то узнать, чем и как лечиться. Он, как и любой целитель, дает толчок, а дальше человек сам должен работать. Восток ушел в познании человека очень далеко от нас. В традиционной медицине я уже давно разочаровалась — ее методы, на мой взгляд, можно применять только в некоторых случаях: неотложные состояния, родовспоможение, стоматология, хирургия — остальное не лечится, а залечивается. Человек приходит ко мне и изначально ждет, какую таблетку я ему назову от его болезни — лечиться другими методами он не хочет, ничего делать не хочет, выздоравливать не хочет. Чем его возьмешь? Ведь у нас каждый сам себе доктор: врачу я не верю, сам знаю, что для меня лучше, зачем мне его назначения, если у меня есть газета с народными рецептами и медицинская энциклопедия? Мне не обидно такое отношение — человек сам выбирает свой путь к здоровью. Но это неправильно. После общения с Мастером появляется более здоровое отношение к жизни, к земле, к окружающему миру, к природе — то самое ощущение гармонии, которого нам вечно так не хватает”.

Фото монаха дивіться на оригінальній сторінці видання МедиаПост