10/24/2006 | Александр Привалов

Коллега только что рассказала: пришлось ей несколько дней провести в квартире, где с утра до поздней ночи говорит радио. Так полудня не прошло, как ей стало жутко и тошно — новости источают тревогу, в доме ощутимо пахнет агрессией.

Коллега права. Судя по медиа, атмосфера в стране за последний месяц переменилась — страна вступила в зону турбулентности. Чтобы заметить это, не обязательно часами слушать радио. Проглядите любую газету, любой выпуск теленовостей — сплошной, извините, саспенс.

Да, кажется, и не только в новостях. Я могу ошибаться — никак не знаток, — но и весь телеэфир как-то ощеривается. Раньше попса с криминалом присутствовали в нём примерно на равных правах, теперь попса идёт лесом. Нет, всяческие два-притопа-три-прихлопа и хохмачи совсем не исчезли, но уже явно уступают в количестве бессчётным сериалам про казаков-разбойников, репортажам об уголовщине и боевикам. Где-то это более заметно, где-то менее, но такое впечатление создаётся при взгляде на программу любого из основных каналов.

Естественно: именно такая сетка наилучшим образом отражает и использует задаваемую выпусками новостей повестку дня. Серия убийств, противостояние с Грузией, непрерывно разоблачаемые преступные группировки, всё более натянутые отношения с Западом, грызня — иногда малопристойная — представителей выстроенной в вертикаль власти… Какая уж тут «Фабрика звёзд» — прямые «менты». Тревога от всего этого усугубляется очевидным соображением: убийства в Москве случаются, к сожалению, чуть не каждый день — но теперь они оказываются серией. В полном наборе новостей всегда хватало насилия и агрессии — но теперь ими пронизана вся повестка дня.

Если приведённое наблюдение верно и СМИ действительно начали показывать зону турбулентности, то возникают две развилки вариантов. Во-первых, правильно создаваемое СМИ впечатление резкого роста напряжённости в стране или неправильно.

Во-вторых, нарочно это кем-то делается или само так выходит (понятно, что такой вопрос применим скорее к основным телеканалам, но все прочие медиа на национальную повестку дня и влияют несопоставимо меньше). Но первая развилка, в сущности, не очень важна. Когда из телеящика струится сплошное благорастворение воздухов, на реальную жизнь это не воздействует — вспомните, кто застал, брежневские времена. А вот когда из теленовостей идёт сплошная агрессия, то даже если она поначалу и гуще, чем в реальности, — будьте уверены, реальность очень способна быстро подтянуться.

Да и вторая развилка хотя и интересна, но уже не так принципиальна. Бог с ней, с телевизионной новостной политикой. Даже если задать гораздо более острый вопрос: а сами-то источающие агрессию новости случайно потоком пошли или их кто-то нарочно делает (в применении к серии громких убийств такие вопросы задаются непрерывно), — то окажется, что ответ на него почти не меняет дальнейших рассуждений.

Понятно, что исполнителей и заказчиков любого убийства, тем более громкого, необходимо найти и покарать. Да только и поимка, и кара — будем надеяться, скорые — не только не изменят агрессивной повестки дня, но и подтвердят её, вписавшись в неё без остатка, — как подтверждают её следовательские победные рапорты последних недель. Нахождение способа унять парад агрессии остаётся почти одинаково сложным делом, есть у парада конкретные постановщики или нет.

Куда проще вопрос о том, кому этот парад на руку. (Подчеркну, это совсем другой вопрос: если мы с вами набрели на большой подосиновик, то из того, что вы любите грибы, а у меня на них аллергия, не обязательно следует, что это вы его с вечера воткнули.) Агрессивная повестка дня, совершенно очевидно, на руку «силовикам» — или «операм», или «чекистам» — называйте вторую из двух сил, борющихся за победу в 2008 году, как вам больше нравится.

С прежней повесткой перспектив у них не было. Пока публика обсуждала (или ей предлагали обсуждать) вопросы, так или иначе касающиеся созидания, где было красоваться силовикам? их место было шестнадцатое, и аналитики дружно обсуждали, в октябре или в ноябре сменят премьера, чтобы начать электоральное шествие. Теперь, когда публика обсуждает удары и контрудары, преступления и наказания, — шестнадцатое место уже у их оппонентов, и у силовиков появляются перспективы.

Платой за это оказывается явное понижение ставок. Те же национальные проекты есть за что критиковать, но польза от них уже имеется, а может оказаться и большой. От борьбы с нелегальными мигрантами на рынках, так сильно потеснившей нацпроекты в центре повестки дня, какая-то польза тоже может произойти, но никак не вообразишь, что она будет стратегической. Так что ясно, кому новая повестка дня вредит. Конечно же, не только оппонентам силовиков — всей стране.

Я не о длинных соображениях (раскручивается спираль насилия и проч.), я о делах сегодняшних. Например, о том, что под фейерверки новой повестки дня с какой-то совсем уж невиданной гладкостью пролетел основные чтения в Думе бюджет 2007 года, бюджет бессодержательный, неумный и просто небезопасный, единственной внятно читаемой целью которого оказалось дальнейшее улучшение жизни правящего класса, чиновничества.

Нет, наши доблестные депутаты и прежде не проявляли особого рвения в критике бюджета, но иным хоть было неловко: всё-таки главное событие парламентского года, а мы и «мяу» не сказали. При смене повестки неловкость сняло как рукой. Когда стало можно попадать на авансцену со страстными речами об этнической преступности (чего прежде было нельзя) и о Саакашвили (и раньше было можно, но всё-таки не так), махнуть рукой на бюджет стало проще. Не в том даже главная беда, что многие разгорячились уже до опасных градусов, а в том, что на таком агрессивном фоне обсуждение и принятие разумных мер чрезвычайно затруднено.

Сегодня (пятница) в Москве с утра взорвали четыреста граммов тротила у налоговой инспекции, днём палили из автоматов на Малой Пироговке, что-нибудь случится и вечером. Не сидели тихо, боюсь, и в других городах. А значит, в вечернем телеэфире репортаж, например, о саммите Россия—ЕС окажется под этим гарниром, отчего и сам (даже если вдруг в Лахти всё пойдёт как по маслу) тоже будет выглядеть ощеренным. Скверно всё это. Надо останавливать.