11/29/2007 | Left Initiative

Наталья АГНИЩЕНКО, Оргкомитет Движения "Новые левые"

ПОРНОГРАФИЯ: история и перспективы

http://www.livasprava.in.ua/index.php?option=com_content&task=view&id=408&Itemid=1

1. Рождение товара, спроса и предложения



Художественное воспроизведение полового акта и половых органов не является изобретением современности, т.е. Нового времени. Вопреки школьным представлениям о целомудренном Средневековье, на стенах уцелевших каменных церквей во Франции можно увидеть вполне подробные сексуальные сцены. Такие же симпатичные, как и в индуистских храмах времен Кама-сутры. Глядя на них, и в голову не приходит подумать о порно – и вот моя версия почему: они никак не могут стать успешным товаром. Этим эксклюзивным большим каменным изображением нельзя масштабно торговать.



Средневековой аскезе, вторым полюсом которой был оргиастический карнавал, было далеко до буржуазной морали «хомо экономикус». Товаров было мало, с законностью продажи и копирайтом вопросов как-то не возникало и до таких мелочей как нравственность и мораль руки не доходили. Дошли только в 18 веке у француза Ретифа де ла Бретонна, с легкой руки которого появился «Порнограф, или Размышление порядочного человека об истинной безнравственности проституции». Этот крестьянин, привлеченный в Париж развитием мануфактурного производства, стал печатником, а в свободное время последователем Руссо, изучающим собственное развращение посредством парижских шлюх. Да-да, человек, пустивший в мир словечко «порнограф», стоял возле печатного станка. И он одним из первых прочувствовал, как быстро можно размножить уникальное удовольствие, сделав печатным. Разврат отчуждается от шлюхи. Разврат становится самостоятельным товаром. Этим можно торговать.



2. Стимулировать рождаемость трудом! в концентрационных лагерях!



Запрет на сексуальность, как это обстоятельно доказал Мишель Фуко, явился одним из главных стимулов роста ее продаваемости. В Англии первый парламентский акт, запрещавший порнографические публикации появился в 1824. А в 1834 г. в Лондоне на Холивейстрит существовало 57 магазинов, торговавших порнографическими предметами и изданиями.



Для стимулирования общественной опасности порнографии 12 сентября 1923 г. в Женеве была принята международная конвенция "О борьбе с распространением и торговлей порнографическими изделиями". В 1935 г. к ней присоединился СССР. В соответствии с конвенцией в СССР был издан общесоюзный Закон "Об ответственности за изготовление, хранение, рекламирование порнографических изделий, изображений и иных предметов и за торговлю ими" с санкцией в виде лишения свободы сроком до 5 лет.



Как видим, есть брешь в 12 лет. Социалистическая революция, ставившая в качестве своих задач сексуальное освобождение, отменила любые преследования сексуальности. Большевики объявили войну проституции посредством увеличения женских рабочих мест и уравнивания образовательных и культурных возможностей, не считая запреты на сексуальную экономику при отсутствии альтернативных предложений на рынке труда эффективным средством.



1935 год - это время, когда в стране окончательно победила сексуальная контрреволюция, уже приняты законы, карающие аборты и гомосексуализм, и вовсю идет компания по укреплению морали и увеличению рождаемости новых работников для новых строек.



3. Бороться за отсутствие «сексуальной власти» или за наличие трудовых прав?



Среди левых вообще и феминисток в частности существует два оппозиционных взгляда на проблему порнографии.



Сторонники первого ратуют за полный запрет порнографии, объясняя это тем, что любая порнография – это насилие над женщиной, и это графическое, воображаемое насилие порождает насилие в действительности (в частности, в виде преступлений на сексуальной почве). Порнография использует стандартные схемы, представляющие половой акт как доступный размножаемый объект: фрагментированное тело - «набор», состоящий из губ, гениталий и ягодиц (прием, который заимствовала реклама), сцены насилия над женщиной и – как апофеоз отчуждения от интимности – эякулирование на женское тело.



По выражению Андреа Дворкин, написавшей книгу «Порнография. Мужчины обладают женщинами», женщина – это тот, над кем совершают действия. Эти действия совершает мужчина и посредством них он выражает сексуальную власть. То есть порнография является ничем иным как выражением абсолютного доминирования, абсолютной мужской власти над женщиной.



Сторонники другого взгляда рассматривают порнографию как культурное явление. Например, Сьюзен Зонтаг в эссе «Порнографическое воображение» исходит из того, что не только произведения маркиза де Сада, Л. Захер-Мазоха, Ж. Батая, но и порнография в целом оказали огромное влияние на различные виды искусства – живопись, кинематограф, фотографию, литературу и на массовую культуру от Бердслея до Уорхола. Зонтаг говорит, что «в конечном счете, место, отводимое нами порнографии, зависит от целей, которые мы ставим перед своим сознанием, своим опытом». Левые, выступающие против запрета и ограничения порнографии, кроме того, не без оснований утверждают, что введение цензуры на порнографию приводит к последующей цензуре на высказывания сексуальных меньшинств, запрету абортов и т.д., то есть автоматически ограничивает свободу слова и выражения.



В тех странах, где порнография в той или иной степени легализована, существует полный запрет на детскую порнографию, зоофилию и некрофилию – то есть на использование не-субъектов, тех, кто не имеет юридических прав. А там, где нет выработанного законодательства по проблемам порнографии, ссылаются на сложности в дефиниции и проблематичность различения порнографии и эротики, оперируя такими неподдающимися четкой фиксации понятиями, как «непристойное» и «вульгарное» против «художественного» и «одухотворенного».



Как только берутся за критерий нормы такие понятия, как мораль и нравственность, мы тут же попадаем под произвол власти, которая устанавливает новые регуляторы морали с таким уверенным видом, как будто они только что списаны с древних скрижалей – и имеет срощенный с государством нелегальный секс-бизнес.


Делать бизнес нелегальным – значит именовать его криминальным, а, следовательно, репрезентировать его и индивидов, так или иначе имеющих к нему отношение, как преступников, извращенцев. Тогда все имеющее отношение к такому роду деятельности, как проституция или порнография, автоматически выносится за черту нормальности (нормальной сексуальности). Нелегальный бизнес - значит не облагаемая налогом сверхприбыль («торговля людьми для целей сексуальной эксплуатации является теневым рынком с многомиллионным долларовым оборотом») для владельцев («получателями прибыли являются транснациональные организации торговцев и сутенеров»); рабский труд и существование вне закона для секс-работников.



Выделяя женщин, мужчин и детей, работающих в этой индустрии, в моральное гетто, мы их уничтожаем – они отвратительны и криминальны, следовательно, о них не говорят, их нет. Как писала в середине прошлого века Гейл Рубин, подразумевающаяся криминальность секс-бизнеса держит его в маргинальном статусе, не способствуя его развитию, делает его извращенным. Ограничение коммерческой активности целью не попасть в тюрьму подменяет ее цель обеспечить клиентов товарами и услугами - и способствует эксплуатации работников сферы сексуальных услуг и плохим условиям их труда. Если бы сексуальная коммерция была легальной, работники сферы сексуальных услуг получили бы возможность организовываться и требовать более высокой оплаты и лучших условий труда. Таким образом, левые, выступающие за жесткую цензуру порнографии, работают на интересы нелегальных поставщиков сексуальной продукции.