08/18/2008 | Via

Свидетельства очевидцев
1. Тито Отинашвили, 64 года из села Кехви
9 августа около 3х часов дня мы вышли из села. Наше село находится недалеко от Цхинвали. До того, как покинуть село, мы 4 дня провели в подвале. На наш дом упала бомба, после чего мы спустились в подвал, где были абсолютно изолированы от внешнего мира и не имели никакой информации. Над головой постоянно летали самолеты, сначала мы думали, что это наша авиация, ведь нас никто не предупреждал, что надо бежать из села. 7, 8, ( августа были ужасные бомбежки, которые не кончались. Это были российские самолеты, на корпусе самолетов была красная звезда. Стреляли не только самолетов, но и из всех видов оружия. В результате стрельбы были разрушены все дома. Стрельба велась в основном по плотно-населенным районам.
3 часа мы шли пешком. Было уже темно, когда мы дошли до Тбилиси. До войны я перенесла операцию, на обеих ногах, поэтому всю дорогу меня нес мой сын. Когда снова начиналась бомбежка, мы ложились на землю. Из-за больных ног мне было очень трудно вставать.
На территории, которую раньше контролировали наши, нам встретились люди, по-моему они были чеченцы, они говорили на языке, не похожем ни на русский, ни на осетинский язык, я осетинский язык знаю. Они нас пропустили, но отобрали все ценное, что у нас было. Пешком мы дошли до Эретского леса, где нас подобрал автобус, отправленный грузинскими властями, с тех пор мы беженцы.
В моем селе трупы валялись прямо во дворе и некому было их хоронить. Бомбили мирных жителей. Раньше у меня был дом в Цхинвали, который у нас отобрали и разграбили раньше, тогда мы и перешли в Кехви, и вот теперь опять нас выгнали из дома, в котором жил еще мой прадед.
Мы с осетинами жили очень мирно, было много смешанных сел, почему нас затащили в эту политику, при чем мы? Я возлагаю ответственность за это на всех, пусть вернут мою жизнь.
Крестный моего внука – осетин, мы очень дружили семьями, В нашем районе 9 сел, если у кого-нибудь что-то случалось, мы всегда были вместе, поддерживали друг друга. На этом держался наш район.
Сначала я потеряла всех в Цхинвали, теперь и в Кехви. Я уже несколько дней не могу связаться с теми, кто остался в селе после того, как мы ушли.

2. Нино Церетели, 36 лет из деревни Ачабети
Из деревни мы выехали 8-го числа в 6 вечера на грузовике соседа. К нам прибежали соседи и сказали, что надо срочно уходить из села, потому что к селу подошли русские войска. 8 числа началась бомбежка. Чуть выше нашего дома были российские посты, как раз оттуда и началась стрельба.

3. Оситашвили Михаил, деревня Нуни.
Я уже второй раз беженец, первый раз я бежал из деревни Тигви в 1994 году, мы всей семьей приехали в Нуни. Много лет я с трудом строил наш дом. В деревне нас было всего 150 семей. Никогда не думал, что я второй раз стану беженцем.
1-го августа со стороны осетин начались обстрелы минометами. В 6 утра я должен был покормить скот, но не успел, начался обстрел. Почти весь скот убили. Им этого оказалось мало, они отправили к нам вертолеты, мы думали, что они хотят уничтожить всех грузин. Мы держались, сколько могли, но 7-го нам пришлось бежать в том, что на нас было одето. Вся наша деревня была выжжена. Слава Богу, что мы все-таки выжили. Трое суток мучились в дороге, сейчас живем в школе, в одном классе 5 семей. Мы комфорта не просим, но хорошо было бы в комнате 1 семья. Я готов вернуться в свой обугленный дом, но пока мы тут, хочется, чтобы у детей были условия получше, у меня здесь 3 детей и 1 внук. Мой зять на войне, мы были бы очень благодарны, если бы кто-нибудь мог бы нам помочь.

4. Изо Бидзинашвили, 50 лет, деревня Карби Горский район.
Нас начали бомбить 6-го числа. Все эти дни мы жили под обстрелом. Наша деревня находилась в эпицентре обстрела, теперь от нее ничего не осталось. Мы прятались в подвале. Мы не думали, что разбомбят центральную дорогу, но они все же сбросили бомбу и убили моего мужа. Мой муж погиб 8-го числа. Он вышел на улицу к соседям, в это время началась бомбежка, я побежала его искать, на земле валялось много окровавленных трупов. Приехала «Скорая», они выбирали раненых, а до умерших никому уже дела не было. Мой муж лежал чуть дальше всех остальных. Соседи затащили его домой, но он был уже мертвый. Соседка лежала лицом на земле. Когда я подбежала к ней, мне стало плохо, потому что я увидела, что все ее внутренности валяются на земле. Трудно описать то, что мы пережили, такое можно понять, только если сам переживешь это.
Наших солдат перебили и мирных жителей тоже не пожалели. В тот же день мы похоронили всех погибших и бежали из села. Периодически со стороны Цхинвали залетали самолеты и бомбили нас. Там осталось все, что у нас было. Моей свекрови 83 года, она осталась там, сказала, что там убили ее сына и она тоже хочет умереть там. Сейчас мы живем в школе, на шестерых у нас 1 кровать. Мне бы вернуться к себе домой, больше ничего не хочу.
5. Молодой человек, который просил не называть его имени, из деревни Мэгврекиси, 2 км от Цхинвали.
8-го числа я бежал из деревни, потом опять вернулся за родителями. Стрелять начали уже 6-го, сначала стреляли со стороны Цхинвали, а потом уже со всех сторон. Больше всего мы испугались, когда к нам залетел истребитель. Мой отец и мой дядя остались в деревне, их мама тяжело больна, прикована к постели, и они не могли ее бросить там одну. Недавно звонил домой, мои родные сказали, что бомбежка продолжается, кругом горят дома и им приходится прятаться в саду. Еще вчера вечером они были живы, сейчас я не знаю, что с ними.

6. Белиашвили Нино, 59 лет, деревня Мэгревкиси.
Мы бежали с деревни 3 дня назад. Наш сосед вывез всех женщин на своем тракторе, а мужчины остались в деревне, с тех пор мы ничего о них не слышали, не знаем, живы ли они. Нас одновременно бомбили 4 самолета. Это были русские самолеты, они облетали деревню, подлетали пониже и сбрасывали бомбы. Много домов было разрушено, некоторые сгорели, да что там дома, много людей погибло. Не знаю, какого числа это случилось, я даже не знаю, какое сегодня число.
Я слышала, что в нашем районе русские похищают людей, и женщин и мужчин, бросают их в большие машины и куда-то увозят. Точно так же было и в 1994 году. Моего 21-летнего сына, студента факультета журналистики, остановили на дороге, отобрали машину, самого увезли в Цхинвали, долго пытали, а потом убили.
7. Нэлли Самхиашвили , 55 лет, деревня Мэгврекиси.
Я бежала абсолютно ни с чем, даже мужа там оставила, теперь не знаю, жив он или нет, ничего от него не слышала до сих пор. Вся моя жизнь осталась там, даже если я вернусь, где я буду жить и как, там уже ничего не осталось, все разбомблено. Когда я последний раз говорила с мужем, он сказал мне, что вся деревня и вся дорога завалена трупами, никто не смеет к ним подойти, так как вокруг везде русские военные и их техника.

8. Марина Эдишерашвили, 46 лет, деревня Мэгврекиси
Сначала мы бежали на тракторе, потом пешком. На дороге было много мин, мимо нас проехали на машине иностранные журналисты. Позже мы узнали, что их тоже обстреляли и кто-то из них погиб. Мы еле дошли до Горийского моста. Нам встретилась машина, водитель которой нас подобрал. Он сказал, что работает в полиции, дал свой номер телефона и просил звонить, если что. Мне так жалко тех, кто остался там. Я ни на что не жалуюсь, лишь бы им помочь, узнать, живы ли они. К этому времени у них бы и продовольствие закончилось.
9. Наира Цикаридзе, 39 лет, г. Гори
Сначала все было нормально, но неожиданно наши войска вышли из Гори. Эти войска были распределены по ближайшим деревням Эредви и т.д. Нам сказали, что в Гори встанут миротворческие силы. Какие они миротворческие? Я своими глазами видела, как они убивают наших солдат, как русские самолеты бросали бомбы и как гибли мирные люди. Они с самого начала знали, что случится, но успокаивали людей, чтобы не было паники, и вот что с нами случилось.
Я с детьми в Тбилиси попала 10 августа. В Гори я я жила в военных домах. Мы бежали, когда начали бомбить центр города. Наши военные ворвались к нам и сказали, что мы должны срочно бежать из дома, так как его будут бомбить. Мы вышли из города, я , мой 18-летний сын, моя сестра с детьми и муж. По дороге нам не останавливала ни одна машина, все бежали из города. Я встала перед проезжающей машиной и громко сказала : «Забери детей, или тебе придется переехать через меня». Мы были в дороге целые сутки – уставшие, голодные, очень хотели пить. Со стороны Цхинвали слышался звук стрельбы. Вокруг была паника и хаос. Мои родители там потеряли друг друга. Их предупредили, что русские заходят в Гори. Отец вышел, чтобы найти зарядное устройство для телефона, и больше не возвращался. Мама осталась там ждать его. Мы не знаем, жива ли она. Недавно мы нашли отца в Тбилиси.

10. Человек, который попросил не называть его имя и деревню.
В лесу мы нашли тропинку, по которой и вышли из деревни. Все наши родственники остались там и иы не знаем, живы ли они. Нам сказали, что их, как и многих других, взяли в заложники. В основном забирают женщин. Когда мы бежали, нас только бомбили, а позавчера еще начали сжигать дома и забирать людей. Нашу деревню сравняли с землей. Как я знаю, наши односельчане прятались в лесах, у них нет ни еды, ни воды, никто о них ничего не знает.

11. Слава Менанашвили, деревня Курта
В нашей деревне остались только старики и больные люди, по 3-4 человека, говорят, их не трогают. Наши дома сжигают русские, чеченцы, казахи и осетины. Я все это видел своими глазами. Они заходят в дома, выносят все ценное, технику, а потом сжигают дом. Там не осталось ни одного грузинского солдата, их всех безжалостно убили. Мы бежали 12-го ночью. Шли через лес, а точнее ползли с женами и детьми. Нас то бомбили, то стреляли. В лесу было много таких, как мы. По дороге нам встретились чеченцы. Они убивали тех, кто им оказывал сопротивление, а некоторых увозили неизвестно куда. Если кто-нибудь был в военной форме, тех убивали сразу. И если у кого-нибудь в доме находили военную форму, дом сразу сжигали, с такими домами обходились особенно жестоко, остальные в основном грабили. В школе Курты они устроили себе базу. Весь район разгромлен, мой дом сравняли с землей, думаю, туда вернуться уже нереально.

12. Дашо Цабадзе, деревня Тирдзниси
Я ехал в сторону Каралети , когда мне встретились то ли русские, то ли осетины. Они были в форме. Вообще их трудно различить, в русской армии, которая зашла к нам, были солдаты разных национальностей – кроме русских были осетины, чеченцы, казахи, трудно понять, кто из них кто. Они меня остановили, заставили достать аккумулятор из машины, я сказал, что еду в деревню Тквиави, сказал, что я там живу. Если бы я сказал им правду, откуда я, наверняка у меня были бы проблемы. У меня отобрали мою машину, взамен дали какую-то старую, разбитую, и отпустили. Я приехал к себе в деревню, рассказал всем о том, что случилось, успокоил всех, сказав, что они не убивают мирных жителей. Но в ту же ночь начался этот кошмар: казахи, русские и осетины начали грабить наши дома и убивать мирных жителей.

13. Робинзон Бегашвили, село Курта
Когда они зашли в Курту, они начали сжигать подряд все дома. Мы бежали через лес и до Тбилиси добрались только 12 августа. Почти 25 км прошли пешком. Меня заставили оставить все документы. Всех тех, кто оказывал сопротивление, расстреливали на месте то ли русские, то ли чеченцы, я не разобрался. Они устроили базу в школе. Они разрушили дома в деревнях Эредви, Тирдзвниси, Курта и других. Я уже схожу с ума, очень нервничаю за детей, недавно сообщили, что русские идут на Тбилиси. Даже не знаю, что мне теперь делать, неужели нас и здесь настигнут?

14. Замира Майсурадзе, 67 лет, Цхинвальский район, село Зарцеми.
Из села мы бежали 10 августа. Мы даже не надеялись на то, что выживем. Нас без конца обстреливали со всех сторон, дома все окна были разбиты, а двери изрешечены. Мы так быстро бежали, что не успели взять с собой ничего, только то, что на нас одето. Из нашего села все так бежали, ни с чем.
Я в селе жила с мужем, мы не собирались бежать, думали, что бы ни было – мы переживем вдвоем, но после, когда становилось все хуже и хуже, мы тоже бросились в бега, как и все остальные. Шли мы через горы и леса. Возле деревни Хеити нас встретили чеченцы. Грабить и отбирать у нас было нечего, но они нас пропускать все равно не хотели. Я начала плакать и умолять, чтобы нас с мужем пропустили, видимо они сжалились и вот мы тут – в Тбилиси. Нам еще повезло – нас остановили только двое чеченцев, я слышала, что в некоторых случаях их было намного больше, и что просто так они никого не пропускают. Хорошо, что я знаю русский язык, я говорила с ними по-русски, видимо, они подумали, что я не грузинка.

15. Циули Метревели, Наира Метревели, деревни Хеити и Кэмэти.
Стрельба началась 6-го августа. Да что там 6-го августа, эта стрельба длится 13 лет уже. Когда мы узнали, что грузинские войска входят в Цхинвали, мы подумали, что, видимо, все спланировано и все скоро закончится, и все спрятались в подвалах, но после, когда начались бомбежки, мы решили бежать. Никто нас даже не предупредил, что все это могло случиться, никто не сказал, что там было опасно и что срочно надо было бежать. У меня даже 2-х минут не было на то, чтобы собрать вещи. Мы бежали на соседской машине, через лес. Я даже документы не успела взять с собой. Единственное, о чем я думала, это мой свекр, который недавно ослеп на оба глаза, и я думала, что должна успеть как-то его вывезти, не оставлять же больного человека одного.
На дороге стояло очень много людей, все они умоляли взять их с собой, наш водитель уже сходил с ума, он не мог поместить больше никого в машину, но и оставлять людей в этой ситуации было просто невыносимо. Кругом была паника.
Недавно мы по телефону говорили с теми, кто не успел убежать. Они говорят, что до сих пор прячутся в лесах, без еды и воды. Они видели, как русские грабят и поджигают наши дома. Сосед, который нас вывез, не смог взять из дома ничего. Он сказал, что если бы он вывез вещи, то не поместились бы люди, как он мог оставить там людей. На своей большой машине он вывез практически пол нашего села.
( Во время интервью одному из беженцев позвонили и сообщили, что его отец, который не успел бежать вместе с ними, погиб.)

16. Дареджан Арабашвили, 57 лет, деревня Шиндиси
Боже мой, я все оставила там, вся моя жизнь. Мы бежали в понедельник вечером. К тому времени русские солдаты уже стояли в деревне Тквиави, мы еле успели убежать. На дороге стояли наши солдаты. Они пытались отбиваться от истребителей, стреляли в них из танков, очень скоро стрельба закончилась, видимо истребитель их взорвал. Очень много наших парней расстреляли, кто ответит за это перед ихними матерями?!
Мы не успели взять с собой ничего, как бы успели, мы ведь до последнего момента не собирались бежать. Но когда мы узнали, что русские завезли казаков, которые как ненасытные людоеды сметают все, и издеваются и убивают людей, нам пришлось бежать. Как мне тут сказали другие беженцы, казаки подожгли и ограбили все дома в нашей деревне.
Как мы мирно и спокойно жили, кто теперь вернет нам нашу жизнь?

17. Гогинашвили Галози, деревня Титджниси, 13.08.2008.
Все началось ночью. Нас обстреливали, дети очень перепугались, мы не хотели бросать дом, но когда русская авиация начала нас бомбить, мы решили бежать. Они бомбили нас три раза в день, никто и ничто не могло от них спрятаться. Вся деревня бежала вместе с нами. Позже я узнал, что русские полностью разбомбили деревни: Тквиали, Тирдзниси, Дитси, Арбо. Мы бежали на машине моего зятя, по дороге видели много людей, все бежали из домомв. Мы также видели грузинских солдат, они тоже бежали пешком, российский самолет бомбил без конца, никто не знал, куда бежать и где прятаться.
Один наш солдат упал на дороге, мы подъехали к нему, он был весь в крови, мы посадили его в машину и поехали дальше. Если бы не мы, думаю, его никто бы не подобрал, на дороге была такая паника, никто бы не обратил на него внимания.
В эту школу мы попали вчера. До этого нас возили по разным местам, нигде не было места, кроме этой школы. Сюда же привезли дочку моей сестры, она беременная была, хорошо еще, что с ней ничего не случилось по дороге, как мы приехали, на следующее утро она родила.
В Тквиави у меня осталась сестра и ее муж, они не смогли бежать. Насколько я знаю, теперь всю нашу деревню контролируют русские, люди прячутся от них в лесах. Я своими глазами видел, как русские истребители бомбили деревню, сначала стреляли по грузинским войскам, а позже уже по всем, даже по машинам скорой помощи.
Единственное, что я хочу, чтобы все успокоилось и чтобы мы снова могли вернуться домой, что нам делать в Тбилиси?
В нашей деревне жили осетины, с которыми мы дружили, непонятно, почему это все началось, мы ведь так дружно жили.


12, 13, 14 августа 2008 года
г.Тбилиси.
Марина Габашвили и ее коллеги-учителя собрали эти интервью у беженцев, находящихся сейчас в школах Тбилиси.