Сверстюк про Голодомор (/)
10/02/2008 | observеr
Сокрушительный удар голодом
Евгений Сверстюк, для «Главреда»
Великие катастрофы видятся на расстоянии. На Западе слухи о Голодоморе 1933 г. шокировали и казались невероятными. До сих пор трудно в это поверить.
Диапазон оценок обширный – от простого отрицания до осмысления неслыханного преступления против человечества. Напомним, что замалчивание большого преступления начиналось с библейского Каина, который и брата убил, и, скрыв правду, солгал самому Богу.
Первыми украинский Голодомор 1933 г. трактовали как геноцид украинской нации украинские иностранцы, да и то по прошествии десятков лет. Наиболее опустошенные голодом восточные и центральные области Украины до сих пор не пришли в себя и не слишком хотят «ворошить прошлое». Однако те, кого волна войны унесла на запад, дали неоценимые живые свидетельства, на основании которых молодой американский ученый Джеймс Мейс и известный историк Роберт Конквест с определенностью стали говорить об украинском геноциде. Решительно настаивает на том же и выдающийся французский историк Ален Безансон. Характерно, что всех этих иностранцев поразила вскрывшаяся правда. «Нет никаких сомнений, что Советскому Союзу следует выдвинуть обвинение в геноциде за действия против Украины. По крайней мере, такой была точка зрения профессора Рафаила Лемкина, автора проекта Конвенции», - пишет Роберт Конквест в «Жнивах скорботи» («Терен», Луцьк, 2007. – С.316). И дальше: «Вряд ли можно отрицать, что против украинского народа совершено преступление: будь то в камерах смертников и лагерях, или в голодающих селах против миллионов людей, бывших этим народом».
В середине 80-х годов, когда это писалось, еще было трудно пробить стену молчания о геноциде или концлагерях, или даже об уже доказанных убийствах, в Катыни. Тайну преступлений охраняла и военная мощь СССР, и агенты влияния, и сама инерция сложившихся понятий. Смелые ученые становились изгоями, всячески преследуемыми за правду, и прежде всего, информационно изолированными.
Современная Российская Федерация - правопреемница СССР, в первую очередь по замалчиванию преступлений, за которые нужно отвечать. Кроме упреков в «недружественном отношении к России», выдвигается аргумент, что периодически голод наступал во всем СССР. Однако Конквест изучает украинский Голодомор именно на фоне всего, что творили большевики во всей стране. В его книге есть глава «Трагедия народов Средней Азии и Казахстана» и глава «Кубань, Дон и Волга». И именно на этом фоне вырисовывается особый раздел «Издевательства над Украиной». Тонкий стилист и поэт, автор очень точно употребляет слова: в Украине был голод не по причине бесхозяйственной политики Кремля. Тут было организовано систематическое истребление крепких крестьянских семей, носителей веры и традиции, истребление интеллигенции и вообще влиятельных личностей, а также истребление партийных национальных кадров, заподозренных в симпатии к народу. Это была продуманная политика «сокрушительного удара» в сердце нации и тактика опустошения земли, на которой уже не воспрянет дух свободы.
Об издевательствах над Украиной очень правдиво пишет Исаак Бабель, участник революции, автор «Конармии»: «Повидал я в гражданскую потасовку много унижений, топтаний и изничтожений человека как такового, но это все было физическое унижение, топтание и изничтожение. Здесь так же, под Киевом, добротного, мудрого и крепкого человека превращают в бездомную, шелудивую и паскудную собаку, которую все чураются, как чумную. Даже не собаку, а нечто не млекопитающее…»
Такое впечатление о моральном геноциде вынес писатель из села Большая Старица, где жил два месяца – «одно из самых резких воспоминаний за всю жизнь – до сей минуты просыпаюсь в липком поту».
То есть душегубство продолжалось – и не только в Украине – десятки лет. Однако мы вычленяем год геноцида, указанный в новогодней телеграмме Сталина 1 января в 1933 г. «К украинскому крестьянству», - о том, что репрессировать не будут тех, «кто добровольно сдаст сокрытый хлеб» и будут репрессированы те, кто не сдаст («проигнорирует предупреждение»). Между тем, вождь знал из сообщений ОГПУ конца 1932 г., что хлеб из Украины уже выкачали. За этим стояло решение о тотальном обыске украинского крестьянства, чтобы установить, кто скрывает свой хлеб. Тогда не могли себе даже представить устных инструкций, за которыми скрывалось право обыска и у выполнивших обязательства, и потом у повторно выполнивших. И уж совсем парализовало ум то, что конфисковывали в домах все съестное.
Кремль помнил украинские национальные даты: 22 января (День Соборности) Сталин собственноручно забил последний гвоздь: он написал распоряжение блокировать границы Украины и Кубани, чтобы исключить возможность побега голодающих.
Во всем мире во все времена голодающим поступала помощь. О великом голоде в Украине знали в мире и пытались такую помощь отправлять. Кремль предусмотрительно организовал информационную блокаду. Слово «голод» было запрещено. Помощь не принимали.
Блокада лжи – одно из доказательств спланированного преступления. В общей системе секретности политика голода была особо засекречена. Пропаганда, которая была единственной формой легальной мысли, оформляла все в революционные лозунги, а международная агентура обеспечивала дезинформацию.
Оборотистый корреспондент газеты New York Times Дюранти в заметках в американские газеты отрицал факт голода в Украине, за что был награжден орденом Ленина. Зато в частных разговорах признавал, что голод скосил 10 миллионов украинских крестьян. Очевидно, в доступных ему высших кругах говорили откровенно. Только организаторы голода могли знать об его истинных масштабах: туда стекалась информация и отчеты о ходе Голодомора.
Об искусственном голоде знали практически все, кого это касалось. Нельзя было скрыть факт, что 1932-1933 годы были в Украине урожайными. Но насколько сложно было прорвать информационную блокаду и заклятый круг коммунистической солидарности, свидетельствует книга оппозиционного сенатора польского парламента Милены Рудницкой под красноречивым названием «Борьба за правду о Великом Голоде». Начиная с 1933 г. она апеллировала ко всем международным институтам и натыкалась на тупое сопротивление политической коньюнктуры. На Западе факты о великом голоде в Украине заглушала хорошо организованная контрпропаганда.
Не очень хорошо был информирован мир и о том, что Украина три года пушками Петлюры и пулеметами Махно боролась против российских оккупационных Белой и Красной армии, что эта война только утихала, и что участники той войны в Кремле решили нанести, по высказыванию Сталина, «сокрушительный удар» голодом по украинскому крестьянству, оказавшему национальное сопротивление.
То есть геноцидная война голодом 1933 года была стратегической кампанией с целью подрубить на корню опасную республику. Ведь Кремль готовился к войне, которую и начал в 1939 году.
О спланированности геноцида свидетельствует его всесторонний характер. «Украинизация» была использована для обнаружения активистов, а потом запрещена. В день рождения Т. Шевченко 9 марта 1930 г. в Харьковском оперном театре был устроен суд над украинской интеллигенцией во главе с авторитетным академиком Сергеем Ефремовым. Чекисты шутили: «Опера СВУ по сценарию ГПУ».
Это было демонстративное национальное унижение с намеком на продолжение. Дальше последовали массовые аресты украинской интеллигенции, затем расстрелы писателей (с сообщениями в прессе) и буквально охота на украинских священников и уничтожение храмов, по сути, наступление на носителей украинских традиций, языка, культуры.
Показательно, что всемирно известный просоветский кинофильм А. Довженко «Земля» в 1930 г. был запрещен. В нем усмотрели показ непреклонной силы украинского народа.
В войне с украинским народом («скрытыми петлюровцами») использовались уголовные методы грабежа, и даже военная фразеология «спешный прорыв», «сокрушительный удар», «разоблачение и разгром контрреволюционных сил», «показательные расстрелы» и тому подобное. Цель опустошения нации была достигнута. Постгеноцидная нация утратила способность к самозащите. Комплекс неполноценности поразил целые поколения. Новое крепостничество было воспето теми, кому даровали жизнь. В вымерших селах без крестов и могил объявили победу «народной власти» над народом.
http://glavred.info/archive/2008/10/02/135833-1.html
Евгений Сверстюк, для «Главреда»
Великие катастрофы видятся на расстоянии. На Западе слухи о Голодоморе 1933 г. шокировали и казались невероятными. До сих пор трудно в это поверить.
Диапазон оценок обширный – от простого отрицания до осмысления неслыханного преступления против человечества. Напомним, что замалчивание большого преступления начиналось с библейского Каина, который и брата убил, и, скрыв правду, солгал самому Богу.
Первыми украинский Голодомор 1933 г. трактовали как геноцид украинской нации украинские иностранцы, да и то по прошествии десятков лет. Наиболее опустошенные голодом восточные и центральные области Украины до сих пор не пришли в себя и не слишком хотят «ворошить прошлое». Однако те, кого волна войны унесла на запад, дали неоценимые живые свидетельства, на основании которых молодой американский ученый Джеймс Мейс и известный историк Роберт Конквест с определенностью стали говорить об украинском геноциде. Решительно настаивает на том же и выдающийся французский историк Ален Безансон. Характерно, что всех этих иностранцев поразила вскрывшаяся правда. «Нет никаких сомнений, что Советскому Союзу следует выдвинуть обвинение в геноциде за действия против Украины. По крайней мере, такой была точка зрения профессора Рафаила Лемкина, автора проекта Конвенции», - пишет Роберт Конквест в «Жнивах скорботи» («Терен», Луцьк, 2007. – С.316). И дальше: «Вряд ли можно отрицать, что против украинского народа совершено преступление: будь то в камерах смертников и лагерях, или в голодающих селах против миллионов людей, бывших этим народом».
В середине 80-х годов, когда это писалось, еще было трудно пробить стену молчания о геноциде или концлагерях, или даже об уже доказанных убийствах, в Катыни. Тайну преступлений охраняла и военная мощь СССР, и агенты влияния, и сама инерция сложившихся понятий. Смелые ученые становились изгоями, всячески преследуемыми за правду, и прежде всего, информационно изолированными.
Современная Российская Федерация - правопреемница СССР, в первую очередь по замалчиванию преступлений, за которые нужно отвечать. Кроме упреков в «недружественном отношении к России», выдвигается аргумент, что периодически голод наступал во всем СССР. Однако Конквест изучает украинский Голодомор именно на фоне всего, что творили большевики во всей стране. В его книге есть глава «Трагедия народов Средней Азии и Казахстана» и глава «Кубань, Дон и Волга». И именно на этом фоне вырисовывается особый раздел «Издевательства над Украиной». Тонкий стилист и поэт, автор очень точно употребляет слова: в Украине был голод не по причине бесхозяйственной политики Кремля. Тут было организовано систематическое истребление крепких крестьянских семей, носителей веры и традиции, истребление интеллигенции и вообще влиятельных личностей, а также истребление партийных национальных кадров, заподозренных в симпатии к народу. Это была продуманная политика «сокрушительного удара» в сердце нации и тактика опустошения земли, на которой уже не воспрянет дух свободы.
Об издевательствах над Украиной очень правдиво пишет Исаак Бабель, участник революции, автор «Конармии»: «Повидал я в гражданскую потасовку много унижений, топтаний и изничтожений человека как такового, но это все было физическое унижение, топтание и изничтожение. Здесь так же, под Киевом, добротного, мудрого и крепкого человека превращают в бездомную, шелудивую и паскудную собаку, которую все чураются, как чумную. Даже не собаку, а нечто не млекопитающее…»
Такое впечатление о моральном геноциде вынес писатель из села Большая Старица, где жил два месяца – «одно из самых резких воспоминаний за всю жизнь – до сей минуты просыпаюсь в липком поту».
То есть душегубство продолжалось – и не только в Украине – десятки лет. Однако мы вычленяем год геноцида, указанный в новогодней телеграмме Сталина 1 января в 1933 г. «К украинскому крестьянству», - о том, что репрессировать не будут тех, «кто добровольно сдаст сокрытый хлеб» и будут репрессированы те, кто не сдаст («проигнорирует предупреждение»). Между тем, вождь знал из сообщений ОГПУ конца 1932 г., что хлеб из Украины уже выкачали. За этим стояло решение о тотальном обыске украинского крестьянства, чтобы установить, кто скрывает свой хлеб. Тогда не могли себе даже представить устных инструкций, за которыми скрывалось право обыска и у выполнивших обязательства, и потом у повторно выполнивших. И уж совсем парализовало ум то, что конфисковывали в домах все съестное.
Кремль помнил украинские национальные даты: 22 января (День Соборности) Сталин собственноручно забил последний гвоздь: он написал распоряжение блокировать границы Украины и Кубани, чтобы исключить возможность побега голодающих.
Во всем мире во все времена голодающим поступала помощь. О великом голоде в Украине знали в мире и пытались такую помощь отправлять. Кремль предусмотрительно организовал информационную блокаду. Слово «голод» было запрещено. Помощь не принимали.
Блокада лжи – одно из доказательств спланированного преступления. В общей системе секретности политика голода была особо засекречена. Пропаганда, которая была единственной формой легальной мысли, оформляла все в революционные лозунги, а международная агентура обеспечивала дезинформацию.
Оборотистый корреспондент газеты New York Times Дюранти в заметках в американские газеты отрицал факт голода в Украине, за что был награжден орденом Ленина. Зато в частных разговорах признавал, что голод скосил 10 миллионов украинских крестьян. Очевидно, в доступных ему высших кругах говорили откровенно. Только организаторы голода могли знать об его истинных масштабах: туда стекалась информация и отчеты о ходе Голодомора.
Об искусственном голоде знали практически все, кого это касалось. Нельзя было скрыть факт, что 1932-1933 годы были в Украине урожайными. Но насколько сложно было прорвать информационную блокаду и заклятый круг коммунистической солидарности, свидетельствует книга оппозиционного сенатора польского парламента Милены Рудницкой под красноречивым названием «Борьба за правду о Великом Голоде». Начиная с 1933 г. она апеллировала ко всем международным институтам и натыкалась на тупое сопротивление политической коньюнктуры. На Западе факты о великом голоде в Украине заглушала хорошо организованная контрпропаганда.
Не очень хорошо был информирован мир и о том, что Украина три года пушками Петлюры и пулеметами Махно боролась против российских оккупационных Белой и Красной армии, что эта война только утихала, и что участники той войны в Кремле решили нанести, по высказыванию Сталина, «сокрушительный удар» голодом по украинскому крестьянству, оказавшему национальное сопротивление.
То есть геноцидная война голодом 1933 года была стратегической кампанией с целью подрубить на корню опасную республику. Ведь Кремль готовился к войне, которую и начал в 1939 году.
О спланированности геноцида свидетельствует его всесторонний характер. «Украинизация» была использована для обнаружения активистов, а потом запрещена. В день рождения Т. Шевченко 9 марта 1930 г. в Харьковском оперном театре был устроен суд над украинской интеллигенцией во главе с авторитетным академиком Сергеем Ефремовым. Чекисты шутили: «Опера СВУ по сценарию ГПУ».
Это было демонстративное национальное унижение с намеком на продолжение. Дальше последовали массовые аресты украинской интеллигенции, затем расстрелы писателей (с сообщениями в прессе) и буквально охота на украинских священников и уничтожение храмов, по сути, наступление на носителей украинских традиций, языка, культуры.
Показательно, что всемирно известный просоветский кинофильм А. Довженко «Земля» в 1930 г. был запрещен. В нем усмотрели показ непреклонной силы украинского народа.
В войне с украинским народом («скрытыми петлюровцами») использовались уголовные методы грабежа, и даже военная фразеология «спешный прорыв», «сокрушительный удар», «разоблачение и разгром контрреволюционных сил», «показательные расстрелы» и тому подобное. Цель опустошения нации была достигнута. Постгеноцидная нация утратила способность к самозащите. Комплекс неполноценности поразил целые поколения. Новое крепостничество было воспето теми, кому даровали жизнь. В вымерших селах без крестов и могил объявили победу «народной власти» над народом.
http://glavred.info/archive/2008/10/02/135833-1.html