10/10/2008 | observеr

Привычный спутник

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР Украины Юлия Тимошенко, видимо, думала, что отправляется в одну, привычную ей Россию, а прибыла в другую.

Вождь этой России не скрывал своей враждебности к Президенту Украины, а самой Украине предъявил обвинение, которое выглядело бы вызывающим, если бы даже было доказано. Ведь не Грузия напала на Россию, а Россия — на Грузию, понеся при этом потери, счет за которые теперь выставляется Украине, поскольку она будто бы обслуживала грузинские боевые комплексы. Усматривать здесь такое преступление против украинского и российского народов, больше которого, по словам Путина, не могло быть, значит сваливать с больной головы на здоровую.


Подобные обвинения звучат тогда, когда ведут дело к полному разрыву. Так ищут поводы к войнам. Неслучайно в мире оживились воспоминания о номерах, которые гитлеровская Германия выкидывала перед нападением на своих соседей. Словно заново, выстраивают отличительные признаки фашизма. Среди них — поджоги рейхстагов, после которых на страну обычно обрушивается вся мощь казенной «военно-патриотической» пропаганды и завинчиваются гайки.


Прием, оказанный премьер-министру Украины, стал сигналом: следующей, после Грузии, может быть Украина. Сигнал был адресован, прежде всего, российскому населению и, безусловно, дошел. В мире ведь нет другого государства, чье существование доставляло бы ему большую досаду. Так, как в эти дни с Украиной, новый российский порядок не мог обращаться ни с какой другой страной. По существу, он перестал скрывать, что не признает Украину государством и готовится вернуть ее в состав «исторической России».


Украинский Интернет пишет, что, если бы дело происходило четыре года назад, Юлия Тимошенко в знак протеста против оскорбления первого лица ее страны наверняка покинула бы пресс-конференцию и «мировые СМИ в деталях описывали бы именно эту сцену, а не цитировали наперебой Владимира Путина». Почему же «в этот день, сквозь шум и смех в зале, из колонок было слышно лишь отчетливое хихиканье украинского премьера, наблюдавшей эту сцену, сидя по правую руку от своего российского коллеги»? Считают, что она очень хотела с его помощью победить Ющенко на «газовом фронте».


Может быть... Но разве меньше ей хочется победить его сразу на всех фронтах? Хлопнув дверью в Москве, она вернулась бы в Украину таким кандидатом в президенты, что выборы могли бы превратиться в формальность. Почему же не решилась?

Изменило политическое чутье? С нею это бывает, и все чаще, но в данном случае... В данном случае вернемся к тому, с чего начали. Она оказалась не в той России, в какую направлялась. Она оказалась в стране, которую сковал страх. Да-да, страх как привычный спутник национального воодушевления. Новый российский порядок — порядок такой серьезный, что ему вон ничего не стоило в два счета обломать Союз правых сил. После кавказской войны эти «силы» поняли, что дальше с ними шутить не будут. Неужели одного этого факта кому-то недостаточно, чтобы признать, что довоенный и послевоенный режимы в России — это две очень большие разницы?


Путина и путинистов не боятся США, потому что они никогда никого не боялись. Не боится Китай, потому что он — Китай. Не боится, разумеется, Англия, потому что у нее был Уинстон Черчилль. Путина и путинистов не боится Прибалтика и десятки маленьких стран, которые по своей природе всегда готовы сражаться с любым врагом и в любом положении. С Украиной сложнее. Из видных украинских деятелей пока что не испугался один человек — Президент Ющенко. Самый миролюбивый, уступчивый до вялости, беспредельно раздражающий этим своих сторонников и теряющий их...

09.10.2008

АНАТОЛИЙ СТРЕЛЯНЫЙ