Черным по белому
10/27/2008 | Александр Генис
Александр Генис
Черным по белому
Обама заставил Америку забыть о цвете своей кожи
В «Записных книжках» Довлатова есть фраза, которую он услышал на боксерском матче: «Чернокожего спортсмена можно узнать по голубой каемке на трусах». Эта цитата вертелась у меня в голове во время всех президентских дебатов, потому что Обама и впрямь заставил Америку забыть о цвете своей кожи. За 20 месяцев кампании он так примелькался на экране, что мы перестали обращать внимание: кандидат не хуже других, разве что уши смешные.
На самом деле за этим стоит историческое достижение. Обама — не первый чернокожий претендент на пост президента, он — первый, кто не делает из этого проблемы. Отказавшись представлять угнетенное меньшинство, Обама вынес расу за скобки дискурса: раз он не говорит о неграх, и нам не положено. Но мы все-таки поговорим.
За проведенную в Америке треть века лицемерие стало моей второй натурой — необходимой и естественной. Пожалуй, это лучшее, что можно сказать о политической корректности. Не умея дельно отвечать на все больные вопросы взаимного бытия, она убирает их с поверхности, надеясь, что раз с глаз долой, так и из сердца вон.
Это не совсем ложь, но и не вся правда. С тех пор как негры стали афроамериканцами, многое изменилось. Гарлем перестал считаться трущобами (Билл Клинтон снял там себе офис). Постепенно сравнялись средние доходы белых и черных семей (другое дело, что процент последних куда меньше, чем первых). Тем не менее мне довелось бывать в церквах и школах, где белого лица не видели поколениями. Черные и белые живут в Америке похоже, но по-разному. Работают, скажем, вместе, а отдыхают врозь.
Обо всем этом, однако, вы не узнаете из газет, которые исповедуют бескомпромиссный расовый дальтонизм — как все приличные люди. Встречаются, конечно, и неприличные. Со мной такое было однажды, много лет назад и в Северной Каролине. Местная тетка, узнав, что мы из Нью-Йорка, с ужасом спросила у сына: «Как же ты в одну школу с ниггерами ходишь?»
Я так испугался, что до сих пор никому не рассказывал, ибо даже чужой расизм оставляет пятно на репутации размером с Аляску. Ляпнуть про негров в Америке очень стыдно. Просто не знаю, с чем сравнить. Разве что напиться в гостях у невесты или отобедать с Жириновским. Скрывая свои худшие чувства даже от себя, американцы не скажут, что думают, — никогда и никому, начиная, конечно, с социологов. Стараясь казаться лучше, им все врут с особым азартом. Согласно опросам общественного мнения, четыре пятых американцев говорят, что пьют диетическое пиво, но только 20 процентов покупают его на самом деле.
В этом главное препятствие Барака Обамы на пути к Белому дому. В политике оно называется «Фактор Брэдли», по имени первого чернокожего мэра Чикаго. Опережая белого соперника на шесть процентов, он все равно проиграл ему, потому что избиратели обещали одно, а сделали другое.
За две недели до выборов Обама тоже лидирует во всех опросах общественного мнения — и тоже процентов на шесть. Ситуация на его стороне: девять из десяти американцев считают, что страна под управлением республиканского Белого дома идет не туда, куда им бы хотелось. Рейтинг Буша лишь чуть выше, чем был у Никсона перед тем, как его собрались подвергнуть импичменту. Казалось бы, кандидат Демократической партии, к тому же победивший на всех дебатах, уже не может проиграть. Обама не только обещает, но и перечисляет перемены, он выглядит как президент и ведет себя не хуже. И все же дотошный и искусный анализ Стэнфордского университета показывает, что, будь Обама белым, за него проголосовали бы больше избирателей — на все те же шесть процентов.
Речь не идет об идейных расистах, которые ни при каких условиях не поддержат чернокожего кандидата. Таких всего 10 процентов, и они уже полвека не голосуют за демократов. Зато 50 процентов остальных американцев (и черных, и белых) подвержены расизму бессознательному, неуправляемому, бескорыстному, оставляющему вместо чувства вины легкий привкус недоверия.
Я знаю, потому что сам такой. Меня не смущает раса Обамы до тех пор, пока он ею не пользуется. А такое бывало. Красивая и умная Мишель Обама за 300 тысяч в год следила за тем, чтобы выгодные контракты доставались обойденным в других отношениях меньшинствам. Сам Обама вел университетский семинар, объясняя юристам-аспирантам, как обнаружить дискриминацию и побороть ее. В том, что будущая президентская чета сражалась за восстановление исторической справедливости, еще нет греха, но сомнения остаются.
Меня смущает, когда профессией становится раса, происхождение, вера, национальность или сексуальная ориентация. Возможно, потому, что в жизни мне нередко доводилось встречать профессиональных евреев, профессиональных русских, профессиональных христиан, а также гомосексуальных поэтов, писавших всегда об одном и том же. Поскольку я вырос в стране, где классовое сознание заменяло человеческое, мне не нравится, когда личность выражает себя с помощью любой группы…
«Вот так, — перебивает меня политически корректный внутренний голос, — и работает подсознательный расизм. Ты рационализируешь предрассудки, чтобы найти повод проголосовать за кандидата одного с тобой цвета».
В этом, впрочем, я тоже не уверен. Особенно после того, как на недавнем митинге сторонников Маккейна к нему подошла немолодая дама в красном (цвет республиканцев) платье и, доверительно склонившись к своему герою, сказала:
— Сенатор, ну как я могу доверять Обаме? Он же — араб!
— Нет, мэм, — светясь от благородства, ответил Маккейн. — Обама — не араб, а приличный, семейный человек.
«Господи, что он несёт», — подумал я и отложил окончательный выбор до первого вторника после первого понедельника.
23.10.2008
http://www.novayagazeta.ru/data/2008/79/22.html
Черным по белому
Обама заставил Америку забыть о цвете своей кожи
В «Записных книжках» Довлатова есть фраза, которую он услышал на боксерском матче: «Чернокожего спортсмена можно узнать по голубой каемке на трусах». Эта цитата вертелась у меня в голове во время всех президентских дебатов, потому что Обама и впрямь заставил Америку забыть о цвете своей кожи. За 20 месяцев кампании он так примелькался на экране, что мы перестали обращать внимание: кандидат не хуже других, разве что уши смешные.
На самом деле за этим стоит историческое достижение. Обама — не первый чернокожий претендент на пост президента, он — первый, кто не делает из этого проблемы. Отказавшись представлять угнетенное меньшинство, Обама вынес расу за скобки дискурса: раз он не говорит о неграх, и нам не положено. Но мы все-таки поговорим.
За проведенную в Америке треть века лицемерие стало моей второй натурой — необходимой и естественной. Пожалуй, это лучшее, что можно сказать о политической корректности. Не умея дельно отвечать на все больные вопросы взаимного бытия, она убирает их с поверхности, надеясь, что раз с глаз долой, так и из сердца вон.
Это не совсем ложь, но и не вся правда. С тех пор как негры стали афроамериканцами, многое изменилось. Гарлем перестал считаться трущобами (Билл Клинтон снял там себе офис). Постепенно сравнялись средние доходы белых и черных семей (другое дело, что процент последних куда меньше, чем первых). Тем не менее мне довелось бывать в церквах и школах, где белого лица не видели поколениями. Черные и белые живут в Америке похоже, но по-разному. Работают, скажем, вместе, а отдыхают врозь.
Обо всем этом, однако, вы не узнаете из газет, которые исповедуют бескомпромиссный расовый дальтонизм — как все приличные люди. Встречаются, конечно, и неприличные. Со мной такое было однажды, много лет назад и в Северной Каролине. Местная тетка, узнав, что мы из Нью-Йорка, с ужасом спросила у сына: «Как же ты в одну школу с ниггерами ходишь?»
Я так испугался, что до сих пор никому не рассказывал, ибо даже чужой расизм оставляет пятно на репутации размером с Аляску. Ляпнуть про негров в Америке очень стыдно. Просто не знаю, с чем сравнить. Разве что напиться в гостях у невесты или отобедать с Жириновским. Скрывая свои худшие чувства даже от себя, американцы не скажут, что думают, — никогда и никому, начиная, конечно, с социологов. Стараясь казаться лучше, им все врут с особым азартом. Согласно опросам общественного мнения, четыре пятых американцев говорят, что пьют диетическое пиво, но только 20 процентов покупают его на самом деле.
В этом главное препятствие Барака Обамы на пути к Белому дому. В политике оно называется «Фактор Брэдли», по имени первого чернокожего мэра Чикаго. Опережая белого соперника на шесть процентов, он все равно проиграл ему, потому что избиратели обещали одно, а сделали другое.
За две недели до выборов Обама тоже лидирует во всех опросах общественного мнения — и тоже процентов на шесть. Ситуация на его стороне: девять из десяти американцев считают, что страна под управлением республиканского Белого дома идет не туда, куда им бы хотелось. Рейтинг Буша лишь чуть выше, чем был у Никсона перед тем, как его собрались подвергнуть импичменту. Казалось бы, кандидат Демократической партии, к тому же победивший на всех дебатах, уже не может проиграть. Обама не только обещает, но и перечисляет перемены, он выглядит как президент и ведет себя не хуже. И все же дотошный и искусный анализ Стэнфордского университета показывает, что, будь Обама белым, за него проголосовали бы больше избирателей — на все те же шесть процентов.
Речь не идет об идейных расистах, которые ни при каких условиях не поддержат чернокожего кандидата. Таких всего 10 процентов, и они уже полвека не голосуют за демократов. Зато 50 процентов остальных американцев (и черных, и белых) подвержены расизму бессознательному, неуправляемому, бескорыстному, оставляющему вместо чувства вины легкий привкус недоверия.
Я знаю, потому что сам такой. Меня не смущает раса Обамы до тех пор, пока он ею не пользуется. А такое бывало. Красивая и умная Мишель Обама за 300 тысяч в год следила за тем, чтобы выгодные контракты доставались обойденным в других отношениях меньшинствам. Сам Обама вел университетский семинар, объясняя юристам-аспирантам, как обнаружить дискриминацию и побороть ее. В том, что будущая президентская чета сражалась за восстановление исторической справедливости, еще нет греха, но сомнения остаются.
Меня смущает, когда профессией становится раса, происхождение, вера, национальность или сексуальная ориентация. Возможно, потому, что в жизни мне нередко доводилось встречать профессиональных евреев, профессиональных русских, профессиональных христиан, а также гомосексуальных поэтов, писавших всегда об одном и том же. Поскольку я вырос в стране, где классовое сознание заменяло человеческое, мне не нравится, когда личность выражает себя с помощью любой группы…
«Вот так, — перебивает меня политически корректный внутренний голос, — и работает подсознательный расизм. Ты рационализируешь предрассудки, чтобы найти повод проголосовать за кандидата одного с тобой цвета».
В этом, впрочем, я тоже не уверен. Особенно после того, как на недавнем митинге сторонников Маккейна к нему подошла немолодая дама в красном (цвет республиканцев) платье и, доверительно склонившись к своему герою, сказала:
— Сенатор, ну как я могу доверять Обаме? Он же — араб!
— Нет, мэм, — светясь от благородства, ответил Маккейн. — Обама — не араб, а приличный, семейный человек.
«Господи, что он несёт», — подумал я и отложил окончательный выбор до первого вторника после первого понедельника.
23.10.2008
http://www.novayagazeta.ru/data/2008/79/22.html
Відповіді
2008.10.28 | vs.fedorchuk
Re: Черным по белому
Олександр Гінес, Марина Ефімова, Рая Вайль,Борис Парамонов...і аж до Давлатова в моїх очах виглядає самою якісною кафедрою Культурології!Коментувати(читай: робити зауваження) Гинесу? Ніколи!Коли питають про освіту,кажу:маю радянский диплом .....і закінчив Нью-Йоркську філію унівеситету RFEL!