03/06/2009 | BIO

Симулякры
5 МАРТА 2009 г. ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА

Одно из главных преимуществ демократии – это способность обсуждать содержательные вопросы. Говорят, что в спорах рождается истина. Но чтобы в спорах рождалась истина, надо обсуждать нетривиальные вещи.

Надо обсуждать, например, почему небо голубое. Тогда можно выяснить много всего про рефракцию, атмосферу и длину волн. А если спорить о том, голубое небо или оранжевое, то даже если в результате спора выяснится, что небо-таки голубое, победит не истина. Победит банальность.

В мире случился глобальный кризис. Что надо для выхода из кризиса – спасти умирающие предприятия дополнительными кредитами или действовать по принципу «толкни падающего»? Это самый важный вопрос. Ответ на него неочевиден. В том смысле, что с легкостью можно представить себе совершенно неангажированных людей, которые дают разные ответы.

Какой вопрос обсуждают в России? «Кто это нам подстроил?» Ну ясен пень – пиндосы.

Другой вопрос. Демократические страны имеют наиболее высокий ВВП на душу населения в мире. Это не вопрос убеждений. Это вопрос статистики. В то же время авторитарные режимы – от Чили до Китая – нередко демонстрировали необычайно высокие темпы развития, имея свободную экономику и несвободное общество. Вопрос – при каких условиях политическая несвобода совместима с экономической свободой? Ответ неочевиден.

А что обсуждают в России? «Есть ли у России свой особый путь?» Брать взятки и рубить головы – это наш особый путь. Как-то трудно представить себе, чтобы Гордон Браун оттяпал голову собственной жене и сказал, что это — их английский особый путь: мол, король Генрих вообще двух жен казнил. Это не особый путь: мало ли кто и когда в историческом прошлом с дерева не слез.

Одна из основных информационных проблем авторитарных режимов – обсуждение реальных вопросов заменено обсуждением мифов. «Кто подстроил нам кризис?» «Есть ли у России особый путь?» Проблема в том, что обсуждение мифов не меняет действительность в лучшую сторону. Хотя оно способно менять ее в худшую.

Посмотрите на вопросы, которые обсуждаются в США во время избирательной кампании. Это вопросы о том, как будет выглядеть будущее общество. Как относиться к сексуальным меньшинствам? Повышать или понижать налоги? Что делать с абортами? Что делать с мигрантами?

В российском обществе этих проблем не обсуждают вообще. Налоги неинтересны избирателю, который не является налогоплательшиком. Зато ему интересны льготы.

Аборты и сексуальные меньшинства глубоко неинтересны избирателю: ему не до теоретических основ общества, ему был бы кефир в магазине.

Проблема мигрантов огромна, но она загнана на уровень подсознания. Ее не обсуждают как реальную проблему. При ее обсуждении срываются в крик. «Что делать с мигрантами?» Типичный ответ либерала: «Как вы смеете задавать такой гадкий вопрос?» Типичный ответ фашиста: «Резать их, гадов». Это не дискуссия — это невроз. Это констатация факта — в обществе существует проблема, но вместо ее обсуждения есть только невротическая реакция.

В России не будут обсуждать вопрос «что делать с мигрантами», потому что его совершенно бессмысленно содержательно обсуждать до решения другого вопроса — «что делать с судами, законами и выборами». Зато мы будем с охотой обсуждать проблему притеснения русского языка на Украине. Сравним эту ситуацию с американской: ответ на вопрос «что делать с мигрантами» является важным для любого политика. Но тот политик, который вместо этого вопроса попробует навязать обществу обсуждение того, почему во Франции мало учат английский, просто вылетит из обоймы.