03/25/2009 | Doerty

Признаюсь, я предчувствовал и даже рассчитывал на некий инцидент, однако действительность превзошла мои ожидания. Итак, без чего-то там четыре в прошлую субботу я явился в «Будинок книги та медіа» сети «Книжковый супермаркет», бывший «Орфей», что на Петровке, ноги моей больше там не будет, на авторскую презентацию второго издания книги Олеся Бузины «Вурдалак Шевченко», смутившую читающую общественность ещё во время своего первого выхода, в 2000-м году.

На месте презентации пока присутствовали только сотрудники магазина да пара фотографов, к началу пятого против ожиданий собралось не более двадцати человек, хотя я отметил присутствие стайки девушек, красивых, как на подбор. Одну из них, высокую блондинку, я застал за осмотром диска с «Двадцатью днями без войны» Германа, сохрани его, Господи, и помоги ему доснять «Трудно быть богом». Поглазев на девушек, я полистал новое издание opus magnum г-на Бузины, дополненное иллюстративным материалом, включающим открывающий книгу автопортрет Шевченко в обнажённом виде (без малого сто лет назад литературовед из диаспоры Григорий Грабович сопроводил его первую публикацию комментарием «Вот что скрывала от нас советская власть»), а также главой, в которой автор рассказывает, как был награждён за свои литературоведческие изыскания мордобоем. Поставив книгу на полку, я обратил внимание ещё на одну с именем Бузины на обложке- «Верните женщинам гаремы». Минутного знакомства с этим сочинением было достаточно, чтобы понять суть авторского посыла- женщины представляют собой скудоумную скотину, которую необходимо загонять в гаремы и использовать как объект для сексуальных наслаждений, а также как посудомоечную, стиральную и комнатоуборочную машину, и только в этом случае удручающее существование этой живности получит какое-то оправдание. Возможно, я почерпнул бы из этого собрания тысячелетней мудрости славянского домостроя ещё парочку любопытных идей, но тут на площадку перед собравшимися вышел сам автор и поздоровался с аудиторией.

Ведущая успела произнести несколько вступительных фраз о том, что они не хотели какой-то помпезной презентации и решили ограничиться такой вот скромной и демократичной, когда от собравшихся отделилась блондинка, проявившая похвальный интерес к Герману, подошла к Бузине и под звук восторженно защёлкавших затворов фотоаппаратов влепила ему в лицо торт. Писатель не растерялся, схватил девушку за плечи и принялся свободной рукой счищать крем с лица и старательно размазывать по лицу прекрасной террористки, приговаривая «так ты отсюда не уйдёшь», «поедешь отсюда в милицию» и «кто тебя послал?» Если вы помните, Бузина- здоровенный бык, в хорошем смысле слова, однако мужчина, который в этот момент материализовался рядом с ним, превосходил его по всем параметрам. Этот высоченный, толстенный, здоровенный бородач, которого все приняли за телохранителя Бузины и который в действительности оказался директором магазина, схватил девушку за другую руку. В толпе поднялся ропот, особенно когда блондинка, весьма хладнокровно, хотя и не без брезгливости, сказала: «Будьте любезны, не выкручивайте мне руки».

Должен сказать, что мне очень повезло, поскольку я потребовал отпустить девушку у бородача, который весьма интеллигентно уверил меня, что девушка выйдет из магазина только в сопровождении наряда милиции. Другой человек, почтенный шестидесятилетний гражданин с фотоаппаратом на шее, обратился с тем же требованием к Бузине, в ответ на что тот достал из кармана газовой баллончик и с расстояния в несколько сантиметров пшикнул гражданину в глаза, а затем, с широким взмахом руки, выпустил струю в толпу. К счастью, остальные успели попятиться, мне попало только на щёку и кончик языка, пекло, но не слишком. Воспользовавшись паникой в рядах посетителей, писатель и директор-книжник потащили девушку между стеллажами и остановились у двери в подсобку, где к ним присоединился третий, чуть повнушительнее литератора, но не столь огромный, как директор. Бузина предложил затащить её туда, на что девушка отозвалась, что никуда вместе с ними заходить не будет, я сказал (малодушно держась бородача, подальше от страшного баллончика), что никуда она вместе с ними заходить не будет, собравшиеся, которые, к их чести, не отставали, подтвердили нашу правоту- в этом рассерженном хоре особенно выделялся своими решительными интонациями голос ещё одной из красавиц, на которых я обратил внимание перед началом завершившейся с таким блеском презентации; зазвучали голоса «вызывайте милицию, пока они её не увели», на что бородач примирительно отозвался, мол, не беспокойтесь, милицию уже вызвали. Пострадавший гражданин, с лицом, красным, как у заживо сваренного индейца, из зажмуренных глаз которого ручьём лились слёзы, тоже был тут и осведомился:

-Бузина, вот скажи, зачем ты это сделал?

-Что? –отозвался Бузина.

-Что значит что? Брызнул мне в лицо газом.

-Каким газом? Никаким газом я не брызгал.

Огорошив аудиторию этим заявлением, он снова переключился на девушку:

-Будешь говорить, кто тебя подослал? –поскольку девушка молчала и только стоически улыбалась, он обратился ко мне: -А ты, подонок, пойдёшь как соучастник. На кого вы работаете?

-Я работаю на журнал, -отвечаю, -я про вас в журнал напишу.

-На какой-такой журнал?

Я сунул свою визитную карточку, и тут к нам подошёл ещё один обладатель фотоаппарата, настроенный агрессивней прочих.

-Ну что ты, -говорит, -Бузина, за полоумный идиот? Ну что ты творишь, объясни?

С проворностью одного из тех шерифов былых времён, способных выхватить кольт быстрее, чем ты- набрать «Пыщ1», Бузина извлёк баллончик и напустил газу в лицо второму фотокорру, после чего набросился на него с кулаками и ногами, однако тот, даром, что практически ослеп, сумел отбить его атаку. Я встал между ними с призывами к миру и добру, а Бузину, к счастью для меня, добра и мира, перехватил его новопоявившийся товарищ, директор же тревожно повторял «Олесь, успокойся!» Олесь успокоился, воинственно потряс баллончиком и объявил, со смесью горечи и злорадства, что все здесь собравшиеся- жалкие и бездарные трусы, которые ни на что не способны, кроме как устраивать такие вот подлые нападения. Продавщицы за спиной возмущённо шушукались: «Ну что за бездарь этот Бузина! Не может привлечь на презентацию людей, так нанимает девчонок, чтобы они шмякали ему тортом по роже, хорошая самореклама, нечего сказать».

-Ваш перфоманс удался, -сказал я девушке, чем обратил против себя гнев Бузины. По счастью, он решил угостить меня не газом, а тортом- со словами «а вот чтобы тебе ещё больше понравилось» -он мазнул мне несколькими кусками куртку, а потом ещё шлёпнул пригоршнею крема в лицо.

-Будешь всем рассказывать, что тебе дал пощёчину сам Бузина, -что я, без лишней скромностии делаю: мне дал пощёчину сам Бузина. И самую, не поймите это превратно, сладкую из всех, что я получил в своей жизни. Отправив в рот то, что удалось счистить с мехового воротника, я поблагодарил девушку за удачный выбор торта и сказал бородачу: «Давайте сделаем так, вы отпускаете девушку, а я и все остальные забываем об этом безобразии», но бородач в ответ только заверил меня, что под суд пойдёт не только девушка, но и я.

Бузина между тем не успокоился, нанеся такой урон моему одеянию, и в продолжении тех минут десяти, что оставалось до появления наряда, ещё несколько раз швырял в меня крошками, не обращая внимания на попытки бородоча его урезонить. Он выглядел весьма мрачным, даже подавленным, хотя его несколько утешило появление почитателей его таланта, которые пробивались сквозь столпившийся в узком проходе между книжными полками народ, чтобы взять у него автографы, которые тот охотно давал. Один из счастливых обладателей подписанного «Вурдалака Шевченко», солидного вида господин средних лет в дорогом пальто и очках в тонкой оправе, пробираясь обратно, остановился, повернулся в сторону писателя и с чувством провозгласил:

-Но вы, Бузина, молодец. Так держать!

-Это кому так держать?!- ошеломлённо произнёс фотокор, обменявшийся с Бузиной тумаками. –Это ему так держать, этому бандиту?

-Да, это Бузине так держать, -невозмутимо отозвался господин и с достоинством удалился.

Тем временем, я пытался вспомнить, почему мне кажется знакомым лицо девушки, которая держалась с завидной выдержкой, пожалуй, единственная из присутствующих сохранив способность улыбаться и шутить, притом, что находилась в самом незавидном положении. И я вспомнил- эта была одна из тех девушек-зайчиков, которых я видел на акции протеста против повышения цен проезда на метро, участников «Femen», киевской женской организации, созданной в первую очередь для борьбы с секс-туризмом на Украине и сексуальным рабством на экспорт, думаю, многие слышали про их акцию "Украина- не бордель". Как вы уже наверно догадались, другие девушки, замеченные на презентации, тоже принадлежали к её рядам. Когда это до меня дошло, я понял, что Бузина обязан бесплатным десертом своему произведению не про Шевченко, а про гаремы.

Прибывшие милиционеры были настроены вполне благодушно, однако галдёж, скученность народа и вспышки камер несколько их разозлили.

-Кто здесь, -говорят, -нападавшие?

-А вот эти двое, девушка и парень.

Девушка тут же сказала, что я никакой не нападавший и никак с ней не связан.

-Тогда что вы тут вообще делаете? –спросил милиционер.

-А я, -говорю, -свидетель. Господа, пожалуйста, кто готов свидетельствовать, присоединяйтесь, а остальные разойдитесь.

На мой призыв сразу же откликнулись пострадавшие фотографы и ещё несколько человек, остальные с недовольным ворчанием разошлись по магазину. Нас развели с отрядом Бузины, которые на своих автомобилях отправились в Оболонский РОВД, меня и девушку посадили в машину с тремя милиционерами, остальные остались ждать другого транспорта. Мы тоже поехали в отделение, но потом вернулись- милиционеры проследили, как фотографам оказывают помощь медики подъехавшей «кареты». Дама-врач сказала, что те пострадали весьма серьёзно и распорядилась отправить их для оказания более серьёзной помощи и медицинского освидетельствования в глазной центр. К девушке подошёл один из посетителей, потряс ей руку и посетовал, что она его опередила, показав собственную сумку, содержимое которой собирался вывалить Бузине на голову.

Когда нас всё-таки повезли в отделение, милиционеры смеялись и веселились от всей души, упоминая о поднесённом Бузине угощении, и недоумевали, что их вызвали. «А что, -недоверчиво сказал один из них, -неужели нельзя было договориться?» Я сказал, что пытался, но потерпел неудачу. Другой чуть ли не извинялся, что вынужден нас конвоировать, и уверял, что девушке ничего не грозит, потому что три здоровенных мужика, схвативших прелестную хрупкую девушку- это уже нечто вовсе такое, что и в борщ не кладут.

-Что за торт-то хоть был? –осведомился водитель.

-«Эстафета», -ответила девушка, -только мы его модернизировали- вынули часть теста, чтобы не нанести Бузине повреждений, и положили побольше крема.

У отделения нас встретила группа поддержки из девушек-фемен, я безуспешно пытался вызвонить друзей-телевизионщиков, ведь выходные для мобильных новостных команд- настоящий тихий час. В фойе нас встретили Бузина и бородач сотоварищи. Бузина смотрел таким же букой, бородач веселился и балагурил, девушку и меня назвал Жанной д‘Арк и Жаном, и пошутил, сказав, что узнал её, как участницу одной из уличных акций протеста, по соску, не уточнив, по какому именно. В отделении мы провели больше пяти часов, из которых большой частью маялись в коридорах и в кабинетах, поскольку у бедняг дежурных и без нас хватало забот- мимо туда-сюда сновали задержанные в наручниках, которых остряк-директор называл нашим прибывшим подкреплением, и жалобщики.

В коридоре к нам подошёл Бузина. Начав вполне адекватно, он поинтерсовался, понравилось ли бы мне, если бы он треснул меня головой о дверь. Я уверил его, что вовсе нет, на что он осведомился, что почему же тогда он должен терпеть такие издевательства. Девушка сказала, что вовсе не била его головой ни о какие двери, писатель отозвался, что неизвестно, что придёт ей в голову в другой раз, и спросил, понравилось ли бы ей, если бы он заехал ей тортом. Я сказал, что она ведь не писала оскорбительного текста о мужчинах, он же сказал, что пускай пишет, что ей вздумается, у нас свободная страна. Далее разговор перешёл на мою интимную жизнь, Бузина, в частности, предположил, что я заступился за особу, которая не является моей подругой, по причине импотенции и сопутствующего фактора- "бабы не дают". Попросив повторить моё имя и название издания, он сказал, что никогда прежде не слышал об этом горчичном листке и пустился набрасывать мой психологический портрет, заключив, что я жалкий, никому не известный неудачник. Наклонившись ко мне, он жарко зашептал мне в ухо, начав со старомодного «ты мерзавец», и продолжив, что мне очень повезло, что я такой вонючий трус, по которому сразу видно, что его никогда хорошенько не били, и который не служил, а отовсюду оштмазался, а вот если бы я вздумал с ним драться, я получил бы первый в жизни хороший урок, далее, поскольку речь зашла, не помню как, о вероисповедании, сказал, что я буду гореть в аду, как отколовшийся изменник. Я ответил, что горячо надеюсь, что его слова свидетельствуют о том, что он- православный христианин, который всё-таки спасётся, осознавая свои прегрешения. Бузина тоже не полез за словом в карман, отозвавшись, что я- кусок вонючего кала, вылезающего из протестанства, и обратился к девушке, поинтересовавшись, что же она за такая блядюга. Я сказал, чтобы он не смел её обзывать, он же парировал, что может и меня назвать блядью. Я сказал, что пускай называет, я мужчина, и мне всё равно. Посмотрев на меня с какой-то даже грустью, он констатировал:

-Ты не мужчина, ты- пидар, -и оборвал разговор, исчезнув в кабинете. После, уже в кабинете, он спросил, не скучно ли нам здесь сидеть, и уверил, что нам будет ещё скучнее. Сказал, что обещает мне, что, чтобы я не написал о нём, он затаскает меня по судам, что это, мол, крайне скучное, утомительное занятие, о чём он отлично знает, ведь он сам пережил 11 судебных процессов, но для меня, возможно, это не так уж и страшно, у меня ведь нет семьи, а так хоть будет чем заняться. Ещё я успел увидеть, как он твердит, что стал жертвой нападения, и в качестве доказательства показывал кулак, разбитый о лоб корреспондента.

Как потом выяснилось, он успел пообщаться и с девушками из группы поддержки, сидевшими в фойе- упрекнул их за акцию, сказав, что его книга носит юмористический характер, и было глупо с их стороны этого не понять, потом назвал девушек коровами и долго говорил о том, что знает таких, как они, блядей, говорил, чтобы они больше не смели так с ним поступать, в противном случае он с ними расправиться, и в подтверждение своих слов ущипнул одну из них за мягкое место. Директор магазина вёл себя достойно- сказал, что протестующие сорвали презентацию, которая стоила магазину больших средств, однако он всех прощает, он мол сумел себя обеспечить и теперь желает уступить дорогу молодым девушкам.

По понятным причинам, не стану передавать наш разговор с сотрудниками отделения, скажу только, что они были действительно на высоте, действовали корректно и профессионально. Когда мы ожидали такси, то зашли, спасаясь от холода, в здание газеты «День». Появившийся сотрудник с интеллигентным западным произношением недовольно осведомился, что мы тут делаем, и попытался нас выпроводить, когда же прекрасные суфражистки предложили ему написать о них статью, он сменил гнев на милость и поинтересовался, о чём именно писать. Узнав про происшествие с Бузиной и тортом, он гневно заметил, что «треба було йому замість торту дати по пиці каменюкою». После этого он тепло распрощался с нами, заверив, что мы можем ждать такси хоть всю ночь.


Список иллюстраций:
1. Удар украинского мачо по гендерным стереотипам.
2. Врёшь, не возьмёшь!
3. "- Два лба пытались мне подпортить парадный фасад, - говорит Олесь. - Пришлось успокоить их газом". Один из двух лбов.
4.Защищая писательскую честь и достоинство.
5. Этот страшный лик террора.
6. Бузина забрасывает свободную прессу смертоносными крошками. Свободная пресса испуганно машет салфеткой.
7. Автограф-сессия в боевых условиях.