04/29/2010 | Meester

україноненависницького пасквілю "Безсмертні Кортеліси" почне писате ще й таке:

"Незабываемый скорбный день
        МИКОЛА БАЖАН.
        Поезда шли через снежные степи Украины, проносились мимо дальних, скрывающихся в синеватой мгле предгорий Дагестана, гремели по мостам великих сибирских рек, проходили лесами Урала, по прямой неслись из Ленинграда. В вагонах была тишина. Люди, собравшись вместе, скорбно говорили об одном, и много находилось в этих поездах людей, которые могли подробно и живо рассказать о том, чья неожиданная смерть всколыхнула всю необ'ятную, великую нашу страну.
        Русский и украинец, грузин и тюрк - каждый из них мог рассказать о том, чьим именем украшены героические страницы истории их народов, истории освобождения и расцвета...
        18-й год. Суровая ранняя весна восемнадцатого года на Украине. Тяжелой, тупой толпой, вытаптывая и сжигая все вокруг, идет по степям Украины 500-тысячная, вооруженная до зубов и самоуверенная армия интервентов. Угодливо подвизгивая и подвывая, вьюнами вертится вокруг них продажная украинская буржуазия, украинский кулак, украинский буржуазный интеллигент. Это было страшное время, о котором никогда не забудет народ. Неорганизованные, раздробленные отряды красных партизан сопротивлялись, как могли. И воистину легендарной фигурой вознесся над степями Украины тот, кто организовывал сопротивление украинского народа, кто защищал каждую пядь украинской земли, кто в боях выковывал наше братство и чья неожиданная смерть призвала в столицу нашей родины лучших сыновей наших народов...
        Украинец вспоминал 18-й год. Он ехал из Харькова, рабочий того завода, по просторным, пахнувшим еще краской и свежим цементом новостройки цехам которого лишь несколько лет тому назад проходил спокойный и веселый, внимательный и пытливый человек, имя которого звучало легендарно.
        Сколько мог вспомнить ехавший в том же поезде грузин!..
        Зеленые, сверкающие под солнцем, откатывающиеся, как волны, в голубую прозрачную даль, невысокие и успокоенные горы Имеретии в одном из ущелий своих приютили селеньице Гореша, где пятьдесят лет тому назад впервые забилось человеческое сердце. Полстолетия тяжелейших испытаний и подвигов, восемь лет тюрьмы и каторги, двадцать лет неустанной гигантской борьбы и работы на бесчисленных фронтах войны за свободное человечество, - все снесло это мужественное сердце титана и героя. В легендах и песнях своих будут петь и рассказывать о нем грядущие поколения, и они не забудут векам передать о том, как презренные люди с забытыми и позорными именами, издыхая, нанесли свой подлый удар в это сердце... Пройдут годы, пройдут века, но так же свежи и пламенны будут воспоминания, так же свежа и неувядаема будет память о великом борце, как свежи и пламенны эти воспоминания сегодня, 21 февраля 1937 года, в этот незабываемый и скорбный день.
        Снег идет косо и кружась. Он ложится на алые и черные ткани знамен, срываясь легким синеватым дымком, когда ветер потрясает их полотнища. Задумчивая и печальная тишина стоит над Красной площадью, над неисчислимым множеством людей, поднявших вверх над головами своими тысячи и тысячи портретов, отпечатков того единого образа, который горит, болью и любовью согревая каждое сердце. Стоят рабочие и инженеры, академией и художники, командиры и красноармейцы, напряженно вслушиваясь в тишину, чтобы уловить печальные и величественные звуки приближения траурной процессии, идущей от Колонного зала сюда, к старым Кремлевским стенам, к великой усыпальнице, хранящей в себе прах человека, именем своим открывшего новую эру в первой, настоящей истории людей.
        На левом крыле мавзолея, где чернеет маленький квадратик микрофона, еще пусто. Сюда взойдут они, люди, беззаветно любимые миллионами, люди, которыми по праву гордится человечество. Сюда взойдет он, любимейший из любимых, чтобы в последний раз проститься со своим другом, соратником и учеником. Его скорбь разделяют с ним миллионы, его печаль переживают с ним лучшие люди земли. В скорби и тишине ожидает сегодня человечество своего учителя.
        Шопеновский марш, от которого вздрагивает сердце, первым вошел на площадь. Его отзвуки, отраженные стенами Исторического музея, пронеслись над головами людей и замерли в бесконечности. Им, казалось, не было предела, и они облетели всю страну, возвещая ту величественную минуту, когда великая родина навеки простится со своим любимым сыном. Глаза вглядывались туда, откуда появилась, взнесенная на плечах людей, знакомых всему миру, небольшая урна. Ее осенили зелень и цветы, маленький цветочный шатер, такой живой и трогательный в этот снежный, морозный день. Тишина стала еще глубже, еще величественней.
        Вглядываясь вперед, задумчиво и медленно шел Иосиф Сталин, рукой своей поддерживая носилки с драгоценным прахом. Молотов, Ворошилов, Каганович, Калинин, Косиор, друзья и соратники, шли с ним, окружали его. И в тысячах сердец горела мысль, которую несколькими минутами позже высказал тов. Косарев, говоря о той радости и счастье миллионов, которыми являются жизнь и здоровье этих людей, строителей социалистического общества.
        Небольшой группой стали они на левом крыле мавзолея. Прозвучали первые слова речи тов. Молотова. О большевике и вожде, о любимом друге говорил он, о человеке, не боявшемся и не знавшем неприступных крепостей, ни секунды никогда не сомневавшемся в безграничной правоте и победности того дела, которому он отдал всю свою жизнь. Гениальный организатор побед тяжелой индустрии, командарм на ответственнейшем участке борьбы в эпоху сталинских пятилеток сочетался в нем с исключительным талантом стратега, мастера военных побед. В кровопролитнейших боях под Орлом показал он свое уменье побеждать, в тяжелых походах за освобождение Азербайджана, Грузии, Армении испытал он свой талант.
        - Невозможно тут перечислить все заслуги тов. Серго перед революцией, перед социализмом! - сказал московский рабочий тов. Бутусов на траурном митинге.
        Удивительнейшие книги, мужественные и красочные поэмы должна родить такая человеческая биография, которую имел этот прекрасный рыцарь-большевик, любовно называемый народом простым именем товарища Серго.
        Прокатился орудийный выстрел, второй, третий... Гремел прощальный салют, гремел победный гимн, сжимались и вздрагивали сердца. В небольшой нише в стене скрылась урна с останками великого человека, овеянного вечной славой. Склонились обнаженные головы тысяч и тысяч людей: шелестя, склонились знамена. Неподвижно и торжественно стояли ряды бойцов Пролетарской дивизии. На зеленые шлемы их, на орудия, на снарядные ящики падал снег. Гремели салюты и рокотали оркестры. Но все это было - как удивительная тишина прощания.
        И тишину эту слышал весь мир. Весь мир, почувствовал в этот день, как утверждается на земле первое истинное бессмертие - бессмертие творческого духа большевиков."

Невже українці не спроможні позбутися бажанівщини-яворівщини?

Треба нарешті зрозуміти, що зрадники-пристосуванці не можуть бути патріотами, а можуть бути тільки зрадниками та пристосуванцями.

ГЕРОЯМ СЛАВА!

СЛАВА УКРАЇНІ!