11/25/2010 | Олег Козак

Шановні підприємці, ми маємо обов’язково захистити свої права, які в нас відбирають Податковим кодексом. Це не тільки протест “спекулянтів” та “контрабандистів”, як їх називає ця влада, це класова боротьба, яку ми не маємо права програти, бо наступним кроком буде повна ліквідація підприємців як класу. І на Майдан треба виходити не тільки “спрощенцям”, а й тим хто працює на загальній системі, а також інтелігенції, вчителям, селянам і військовим. Бо це не тільки бажання підвищити податки, а в риториці влади вже проскакують вислови, які наша країна вже чула...після НЕПу.

Прошу уважно прочитайте як ломали хребта “непманам” (там багато букв, але дочитайте до кінця) і зрозумійте, що ми маємо перемогти, бо в нас немає іншого виходу. Цю пам’ятку нам написали наші предки-підприємці власною кров’ю та життям. Нам Бог дарує шанс захистити себе і майбутнє своїх дітей, тож виходьмо на Майдан.

Історична справка. Мовою оригіналу.


КАК ЛОМАЛИ ХРЕБТЫ НЭПМАНАМ

Свёртывание НЭПа проводилось с целью вырвать из рук частников инвестиционные ресурсы, без чего не было бы и великих свершений: коллективизации, индустриализации и культурной революции.

Демонтаж НЭПА начался негласно, сначала мерами по налоговому удушению частного сектора, затем лишению его правовых гарантий. При этом на всех партийных форумах провозглашалась верность новой экономической политике. 27 декабря 1929 в речи на конференции историков-марксистов Сталин заявлял: «Если мы придерживаемся НЭПа, это потому, что она служит делу социализма. А когда она перестанет служить делу социализма, мы новую экономическую политику отбросим к черту» [4]. Налоговый инспектор стал ключевой фигурой.

В 1928 году налоги на нэпманов были увеличены вдвое, что привело к закрытию частных промыслов, магазинов и лавок.

В феврале 1928 г. в связи с реорганизацией банковской системы в Госбанке начал сосредоточиваться основной объем операций по краткосрочному кредитованию. При этом в его ведение перешла большая часть филиалов акционерных банков, которые стали играть вспомогательную роль в кредитовании хозяйства. Операции по долгосрочному кредитованию осуществлялись в основном в специально созданном Банке долгосрочного кредитования промышленности и электрохозяйства (БДК), Центральном банке коммунального хозяйства и жилищного строительства (Цекомбанке) и отчасти в Центральном сельскохозяйственном банке (ЦСХбанке) [5].

15 июня 1928 года Госбанку было предоставлено право руководить всей кредитной системой страны. А в августе 1928 г. на Госбанк была возложена обязанность кассового исполнения госбюджета, что позволило сосредоточить в нем кассовые операции социалистического хозяйства [6].

Оперативные сводки ОГПУ, сохранившиеся в фонде управления краевого прокурора Новосибирского государственного архива, свидетельствуют, что только за вторую половину января 1928 г., или, как говорилось в документах, «с начала проведения кампании», по 107 статье в Сибири было арестовано 396 частных предпринимателей [72]. Среди них - владельцы кожевенных заводов, мельниц, торговцы хлебом, мануфактурой, чаем, мясом. Их имущество было конфисковано, имеющиеся денежные накопления изъяты, магазины, лавки, мастерские закрыты. Сообщения об арестах частных предпринимателей и конфискациях их имуществ не сходили со страниц «Советской Сибири» в течение всего года [7].

Способы перекачки средств из частнокапиталистического хозяйства в государственный сектор были официально санкционированы и циркуляром наркомата юстиции и Верховного суда РСФСР от 20 апреля 1929 г. «О мерах борьбы с сокрытием доходов» [74], применение которого на практике также приводило к обыскам, арестам частных предпринимателей и их семей, конфискациям имущества и прочим репрессиям. После объявления в газетах о недоимках по налогам в частном секторе по СССР в размере от 150 до 200 млн руб. к «пристальному» выявлению доходов частных предпринимателей и сбору недоимок подключилась общественность. Первыми организовали бригады по проверке взимания недоимок с «частника» рабочие московского электрозавода. По примеру москвичей в Сибири под руководством местных партийных органов также создавались «тройки» из «наиболее выдержанных и проверенных товарищей», которые должны были в короткие сроки, как правило, в течение недели, обследовать на вверенном участке всех недоимщиков и лиц, на которых падало подозрение в том, что они скрыли свои доходы. Эти «ударные бригады» путем тщательного обыска на квартирах выясняли, не прячет ли недоимщик своих ценностей и денег, нет ли у него скрытого имущества и т.д. Предварительно члены «тройки», узнав в налоговом участке фамилии и адреса недоимщиков, наводили о них справки у соседей, а затем выписывали ордера на обыск квартир. Причем так называемая подготовительная работа велась в обстановке глубокой конспирации с тем, чтобы обеспечить максимум внезапности в «проведении операций» (как, правило, ночных обысков). Широкое привлечение рабочих к подобной деятельности объяснялось не столько нехваткой работников налоговых служб, отсутствием специальной налоговой полиции, слабой подготовкой по экономическим вопросам местной милиции, сколько созданием на государственном уровне общей атмосферы нетерпимости к тем, кто сумел создать капитал и жил лучше других, а также подозрениями в лояльности фининспекторов, покрывавших высокие доходы частных предпринимателей.

Действия в отношении частных предпринимателей постепенно стали приобретать все более общий характер и распространяться со сферы непосредственной частнокапиталистической деятельности на бытовой уровень, затрагивать семьи представителей новой буржуазии. Так, в старейшем в Сибири Томском университете после проверки социального состава студенчества более 100 человек были лишены права голоса и исключены из вуза из-за своей принадлежности к семьям частных промышленников и торговцев. Аналогичные проверки с теми же последствиями были проведены в 1929 г. в большинстве учебных заведений Сибири.

В Сибири по решению первого Краевого Сибирского съезда жилищной кооперации «нетрудовой элемент» подлежал в короткий срок полному выселению из кооперативных домов. Та же участь ожидала предпринимателей, проживавших на государственных квартирах. В их отношении предполагалось действовать под девизом: «Ни одного метра жилой площади в муниципализированных домах - нетрудовому элементу». Вопреки установившейся на рынке цене, например, за квартиру площадью 60 кв. м 25 руб. в месяц, сам домовладелец, занимавший в точности такую же квартиру, должен был платить за нее 200 руб. в месяц. Соответственно этой стоимости начислялись и налоги, без того имевшие ярко выраженную «классовую» ориентацию.

И все же в 1929 году имущественное обособление предприятий и их хозрасчет сохранялся. Только в 1930 году частника ликвидировали как класс.


ДАВЛЕНИЕ НА ЕДИНОЛИЧНИКА

Жёсткая налоговая политика проводилась Сталиным как к нэпманам, так и к единоличникам, составлявшим к началу второй пятилетки более трети сельского населения. Никто бы не пошёл работать на государственное предприятие, если бы на соседнем нэпмановском заводике с невысокой налоговой нагрузкой можно было получать большую зарплату.

А когда задавили нэпманов, оказалось, что к участию в модернизации страны не удаётся привлечь единоличников, предпочитавших копаться на своих делянках. На совещании в ЦК Сталин требовал "создать такое положение, при котором крестьяне-единоличники имели бы меньше возможностей и жили хуже, чем колхозники... Надо усилить налоговый пресс". Это было сказано уже осенью 1934 года, тогда же были повышены ставки сельхозналога для единоличных хозяйств.


Два роки знадобилось Сталіну, щоб ліквідувати непманів як клас. Трохи більше тривало “розкуркулення”. А почалось усе з підняття податків для непманів, та надання повноважень податковій інспекції. Нічого не нагадує?

Дії нашої влади повністю копіюють дії Сталіна. У Податковому кодексі не тільки збільшують податки для “спрощенців”, але й надають широкі повноваження податковим інспекторам, а в деяких коментарях діячи Партії Регіонів навіть не скривають, що роблять це для того, щоб підприємці ішли працювати на заводи. Так само робив і Сталін, бо за НЕПом він розпочав колективізацію та індустріалізацію, а паралельно були голодомор, репресії 1933-38 рр., мільйони скалічених долей і повне знищення підприємців як класу. Не допустимо повторення, хоча б заради пам’яті про невинних підприємців, та заради майбутнього наших дітей, щоб їм не прийшлось у своєму житті носити тавро “Син ворогу народу”.

Виходьмо на Майдан!
Підприємець і журналіст Олег Козак