05/25/2011 | Tatarchuk

Каменев Лев Борисович 2-й Председатель Всероссийского ЦИК
После смерти Ленина во внутрипартийной борьбе между Сталиным и Троцким в 1924—1925 годах Каменев поддержал Сталина.
Однако затем, в 1925—1927 годах, Каменев был одним из руководителей Новой оппозиции в партии. На XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года Каменев заявил: «Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского штаба. Мы против теории единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя».
В декабре 1927 года Каменев выслан в Калугу. Вскоре выступил с заявлением о признании ошибок.
В октябре 1932 года Каменев исключён из партии за недоносительство в связи с делом «марксистов-ленинцев» и отправлен в ссылку в Минусинск.
На XVII съезде ВКП(б) (1934) выступил с покаянной речью.
В декабре 1934 года Каменев арестован и 16 января 1935 года, по делу «Московского центра», приговорён к 5 годам тюрьмы, а затем, 27 июня 1935 года, по делу «Кремлёвской библиотеки и комендатуры Кремля», он приговорён к 10 годам тюрьмы.
В августе 1936 года Каменев осуждён по делу «Троцкистско-зиновьевского объединённого центра» и 25 августа расстрелян. Утверждается, что по дороге к месту расстрела он держался стойко, пытался приободрить павшего духом Григория Зиновьева: «Перестаньте, Григорий, умрём достойно!» От последнего слова отказался.

Зиновьев Григорий Евсеевич, 1-й председатель исполнительного комитета Коммунистического интернационала

Зиновьев сыграл важную роль в возвышении Сталина. Именно по идее Зиновьева в 1922 году Каменев предложил назначить Сталина на пост Генерального секретаря ЦК РКП(б). На XII съезде партии в 1923 году Зиновьев выступал с политическим отчетом ЦК, вместе с Каменевым и Сталиным вёл в это время борьбу против Троцкого.
Но в декабре 1925 года, на XIV съезде ВКП(б), Зиновьев, поддержанный Каменевым и ленинградской делегацией, от имени «Новой оппозиции» выступил против группы Сталина (Молотов, Рыков, Бухарин и др.) и партийного большинства, попытавшись посеять, тем самым, раскол в партии. В 1926 году его отстранили от руководства Ленсоветом и Исполкомом Коминтерна, решением пленума ЦК вывели из Политбюро.
Объединение с Троцким привело к тому, что в 1927 году Зиновьева исключили из партии и выслали. Сторонники Зиновьева также понесли наказания по партийной и служебной линии.
В 1928 году, после покаяния, Зиновьев был восстановлен в партии. В конце 1932 года вновь исключён (за недоносительство), арестован,
Особым совещанием при ОГПУ осуждён на 4 года ссылки и выслан в Акмолинск. В 1933 году по решению Политбюро восстановлен в рядах ВКП(б). Был приглашён на XVII съезд партии в феврале 1934 года, на котором выступил с покаянием и славословием в адрес Сталина и его соратников.
16 декабря 1934 года Зиновьев арестован и вскоре осужден на десять лет тюрьмы по делу «Московского центра». Содержался в Верхнеуральском политизоляторе. В 1935 году вёл записи, обращённые к Сталину.
«В моей душе горит желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Вас и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, что я понял всё, что я готов сделать всё, чтобы заслужить прощение, снисхождение…»
24 августа 1936 года Зиновьев был приговорён к высшей мере наказания по делу Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра.

Ну і так далі. Можна довго продовжувати, можна навіть український матеріал додати (там все ще більш гротескно і трагікомічно).
А між тим, радянський уряд впевнено вів країну вперед, не зважаючи на карьерні неуспіхи окремих "членів РСДРП з 1905". Народ дивився у майбутнє, жив, сподівався на краще. Радів, що взяли сусіда, але не його. Сумував, коли взяли хорошого знайомого (але ж він сам давно на це наривався). Ніяковів, коли доводилось підписувати зізнання про давні підозрілі дії родичів. Дивувався, коли ці ж зізнання паяли за пару років як розпис у недоносительстві. Знимаючи стрес та сподіваючись, аби минула чаша сия, гнівно, весело та навіть по-своєму остроумно засуджував невдах, які потрапили в репресії першими. Виживши та постарівши, зауважував молодому цинічному поколінню: але ж не все так було плохо! Просто час був такий, непростий був час.