Цікаво про нашу цивілізацію, модернізацію і освіту. (\)
10/15/2010 | АБВГ
http://www.echo.msk.ru/programs/netak/716785-echo/
«Мы будем продвигаться вперед смело и безошибочно, занимая случайные открытия Запада, но придавая им смысл более глубокий или открывая в них те человеческие начала, которые для Запада оказались тайнами. Спрашивая у истории церкви и законов ее, светил путеводительных для будущего нашего развития, и воскрешая древние формы жизни русской, потому что они были основаны на святости уз семейных и на неиспорченности, индивидуальности нашего племени». Это Алексей Хомяков писал о модернизации России 150 лет тому назад.. Когда большевики взяли в руки власть, они решили, наращивать промышленную мощи страны, а потом наращивание этой самой военной мощи, во что все… весь пар в милитаризм и ушел. Но именно при них был сделан этот технический рывок. То есть, мы берем с Запада то, что нам нужно, а во всем остальном мы лучше их знаем… Консервативной эта модернизация стала потому, что власть могла опираться только на консервативные, архаичные, патриархальные круги, общественное мнение, привычки. Привычки вот так работать, привычки так смотреть на мир, привычки так относиться к начальству, так относиться к собственному творчеству. Никакого нового человека из этого получиться не могло. Нужна была опора, а если я – это моя социальная опора, вот самые консервативные слои общества, то тогда я, для того чтобы дальше брать то, что мне нужно, все эти технические новинки, иду на уступки, для того чтобы внедрить это. И технические новинки внедрять приходилось в сопротивляющуюся среду. И для того, чтобы как-то это уравновесить, они за каждое новое, условно говоря, внедрение, платили отступлением в собственном плане общей модернизации. И, в конце концов, между прочим, они сами пропитались этим, и мы же видим, что первоначальный модернизаторский дух первых лет советской власти, когда сносили с горящими глазами семью, ковали действительно нового человека, одержимо осваивали машину, как живую, относились к этому, как к смене картины мира. Совершенно новое искусство новая архитектура. Все самое последнее, что было на свете, но оторвано от механизма воспроизводства, воспроизводства новых и новых модернизаций, которые должны быть… Поэтому опора на архаичное отношение потом. Опять семья, опять вождь, опять царь, опять строгая иерархия… И нету нового человека никакого, который способен производить идеи. И социальный вектор только один, который назначат. И никакого движения. Модернизация, и особенно необходимость вот всеобщего образования, для того чтобы люди могли работать на вот этих частично уворованных, частично освоенных, частично произведенных в шарашках, новых технологиях, дали образование. Причем самый бум-то приходился как раз на первые, когда еще были живы утопические идеи, что мы сейчас всех научим грамоте, и они сразу все, как один, вперед и преобразуют страну и будут совсем не такими как. Любая модернизация, если она хочет быть успешной, это непременно работа с ценностями и со структурой самого человека, с человеческой цельностью. То есть, если мы не проведем некоторые преображающие работы на этом уровне, то мы не будем иметь никаких конструктивных результатов и неизбежно будем иметь имитацию и слепки с чужого.
У нас якобы такая мощная, такая большая система образования. По уровню образования мы входим в 15% самых развитых стран. По вкладу нематериального, человеческого ресурса в ВВП мы входим в 15% самых малоразвитых стран. Вот такой парадокс, немыслимый совершенно, это абсолютно странно. Тогда встает вопрос: что надо модернизировать? То есть, прежде всего нужно искать тут. Но когда мы говорим о Сколково, мы вообще не говорим про систему образования. Мы пережили огромный бум научный, и через школьное образование, которое теперь тотально всеобщее, не только в нашей стране, а, ну, практически везде, язык науки в сознании становится способом выражения того, что люди думают. А люди ни про что такое умное не думают. И они на этом языке начинают нести бог знает что. И современные мистические, сектантские, люди, они рассказывают вам, используя научные термины, о том, что вот это излучение вас зомбирует…Все-таки, первично образование. Они все проходят через школу, для них нет вопроса статуса… они другого языка не знают. Они говорят только… и они говорят о чисто бредовой мистике, такой примитивной, простенькой, не то что без всякой вертикали, а без… вообще без всего. Без всякого ума. Они говорят на языке науки. О связи между черной кошкой и ДТП… которая есть, но совершенно другая. В советское время у нас очень не любили советские лингвисты такой отдел лингвистики, как прагматика. Не любили. Это в том понимании прагматика, это когда я говорю что-то, как меня понимают. Потому что свято верили, что если так сказано и написано, значит, это все должны так и понимать. А вот это не так.Я вам скажу, что это очень по-российски. Никому неинтересно, никому это не нужно, никто не хочет знать. Великие обобщения. «Если у нас так все противятся модернизации, может быть, она нам и не нужна? Ведь живут же бедуины так тысячи лет». культура и цивилизация в их развитии – это совокупность защитных механизмов человека против разрушительных начал в природе и в себе. Поэтому они нам нужны, чтобы защищаться и чтобы жить. Это часть жизни.
«Мы будем продвигаться вперед смело и безошибочно, занимая случайные открытия Запада, но придавая им смысл более глубокий или открывая в них те человеческие начала, которые для Запада оказались тайнами. Спрашивая у истории церкви и законов ее, светил путеводительных для будущего нашего развития, и воскрешая древние формы жизни русской, потому что они были основаны на святости уз семейных и на неиспорченности, индивидуальности нашего племени». Это Алексей Хомяков писал о модернизации России 150 лет тому назад.. Когда большевики взяли в руки власть, они решили, наращивать промышленную мощи страны, а потом наращивание этой самой военной мощи, во что все… весь пар в милитаризм и ушел. Но именно при них был сделан этот технический рывок. То есть, мы берем с Запада то, что нам нужно, а во всем остальном мы лучше их знаем… Консервативной эта модернизация стала потому, что власть могла опираться только на консервативные, архаичные, патриархальные круги, общественное мнение, привычки. Привычки вот так работать, привычки так смотреть на мир, привычки так относиться к начальству, так относиться к собственному творчеству. Никакого нового человека из этого получиться не могло. Нужна была опора, а если я – это моя социальная опора, вот самые консервативные слои общества, то тогда я, для того чтобы дальше брать то, что мне нужно, все эти технические новинки, иду на уступки, для того чтобы внедрить это. И технические новинки внедрять приходилось в сопротивляющуюся среду. И для того, чтобы как-то это уравновесить, они за каждое новое, условно говоря, внедрение, платили отступлением в собственном плане общей модернизации. И, в конце концов, между прочим, они сами пропитались этим, и мы же видим, что первоначальный модернизаторский дух первых лет советской власти, когда сносили с горящими глазами семью, ковали действительно нового человека, одержимо осваивали машину, как живую, относились к этому, как к смене картины мира. Совершенно новое искусство новая архитектура. Все самое последнее, что было на свете, но оторвано от механизма воспроизводства, воспроизводства новых и новых модернизаций, которые должны быть… Поэтому опора на архаичное отношение потом. Опять семья, опять вождь, опять царь, опять строгая иерархия… И нету нового человека никакого, который способен производить идеи. И социальный вектор только один, который назначат. И никакого движения. Модернизация, и особенно необходимость вот всеобщего образования, для того чтобы люди могли работать на вот этих частично уворованных, частично освоенных, частично произведенных в шарашках, новых технологиях, дали образование. Причем самый бум-то приходился как раз на первые, когда еще были живы утопические идеи, что мы сейчас всех научим грамоте, и они сразу все, как один, вперед и преобразуют страну и будут совсем не такими как. Любая модернизация, если она хочет быть успешной, это непременно работа с ценностями и со структурой самого человека, с человеческой цельностью. То есть, если мы не проведем некоторые преображающие работы на этом уровне, то мы не будем иметь никаких конструктивных результатов и неизбежно будем иметь имитацию и слепки с чужого.
У нас якобы такая мощная, такая большая система образования. По уровню образования мы входим в 15% самых развитых стран. По вкладу нематериального, человеческого ресурса в ВВП мы входим в 15% самых малоразвитых стран. Вот такой парадокс, немыслимый совершенно, это абсолютно странно. Тогда встает вопрос: что надо модернизировать? То есть, прежде всего нужно искать тут. Но когда мы говорим о Сколково, мы вообще не говорим про систему образования. Мы пережили огромный бум научный, и через школьное образование, которое теперь тотально всеобщее, не только в нашей стране, а, ну, практически везде, язык науки в сознании становится способом выражения того, что люди думают. А люди ни про что такое умное не думают. И они на этом языке начинают нести бог знает что. И современные мистические, сектантские, люди, они рассказывают вам, используя научные термины, о том, что вот это излучение вас зомбирует…Все-таки, первично образование. Они все проходят через школу, для них нет вопроса статуса… они другого языка не знают. Они говорят только… и они говорят о чисто бредовой мистике, такой примитивной, простенькой, не то что без всякой вертикали, а без… вообще без всего. Без всякого ума. Они говорят на языке науки. О связи между черной кошкой и ДТП… которая есть, но совершенно другая. В советское время у нас очень не любили советские лингвисты такой отдел лингвистики, как прагматика. Не любили. Это в том понимании прагматика, это когда я говорю что-то, как меня понимают. Потому что свято верили, что если так сказано и написано, значит, это все должны так и понимать. А вот это не так.Я вам скажу, что это очень по-российски. Никому неинтересно, никому это не нужно, никто не хочет знать. Великие обобщения. «Если у нас так все противятся модернизации, может быть, она нам и не нужна? Ведь живут же бедуины так тысячи лет». культура и цивилизация в их развитии – это совокупность защитных механизмов человека против разрушительных начал в природе и в себе. Поэтому они нам нужны, чтобы защищаться и чтобы жить. Это часть жизни.