Відповіді

• 2004.07.24 | Александр Сидоров.

  Re: Краткая история донского казачества (Ч.1)

  Александр Сидоров. Краткая история донского казачества (часть 2)
  
  ---------------------------------------------------------------
  © Copyright Александр Сидоров
  Email: zhiganets@mail.ru
  
  Казаки Дона после революции
  НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО, ДОНСКИЕ КАЗАКИ продолжали подчеркивать свою
  исключительность, жили замкнутыми обществами, избегая даже смешанных браков.
  Русских и представителей других наций и национальностей здесь считали
  чужаками, "иногородними". После отречения царя в феврале 1917 года на Дону
  после двухвекового перерыва собрался Войсковой Круг. Избирается
  правительство во главе с атаманом А.М. Калединым. Казаки требуют, чтобы
  новой русское правительство считалось с их правом самим избирать форму
  взаимоотношений с Россией.
  Временное правительство потребовало отдать атамана под суд и готово
  было бросить на Дон крупные военные силы. В этих условиях 20 октября 1917
  года Войсковой Круг постановил считать Донскую Землю независимой республикой
  вплоть до образования в России приемлемого для казаков порядка.
  С приходом власти большевиков казаки поначалу соблюдали нейтралитет: их
  привлекала перспектива обещанного окончания войны. Казачьи полки
  возвращались домой, к семьям, и эта радость гасила всякие мысли о
  сопротивлении красным комиссарам. В результате красные войска сравнительно
  легко заняли Дон, 16 апреля провозгласили образование Донской Советской
  Республики, одновременно насаждая свои порядки в станицах и уничтожая
  физически всех, кто был с ними не согласен.
  Очень скоро, однако, казаки опомнились; на севере Дона было
  организовано мощное сопротивление. 6 мая 1918 года красные были выбиты из
  Новочеркасска (столицы донского казачества), принят проект Донской
  Конституции и провозглашена независимость Дона.
  Однако раскол в казачьем движении произошел тогда, когда донское
  казачество оказалось вовлечено в круг политических интересов русского
  "белого движения". Казачьи массы не захотели брать на себя роль спасителей
  России, как этого требовал генерал Деникин. Казаки хотели сражаться только
  за свою независимость. В январе 1920 года на Верховном Круге Дона, Кубани и
  Терека в Екатеринодаре была подписана декларация объединения трех казачьих
  республик в одно независимое федеративное государство. Однако эти ярко
  выраженные сепаратистские, местнические тенденции, нежелание выступать
  единым фронтом с другими антибольшевистскими силами привели к краху
  казачьего сопротивления. После его разгрома казачество как сословие
  большевиками было полностью упразднено. Запрещены всякие казачьи атрибуты,
  полностью искажена история казачества: теперь казаками объявили русских
  крестьян, бежавших на Дон с начала XVI века. Таким образом, ни о какой
  самобытности и "автономности" казачества не могло быть и речи.
  НЕКОТОРОЕ ИЗМЕНЕНИЕ В ОТНОШЕНИИ К КАЗАЧЕСТВУ начинает происходить к
  концу 30-х годов. 20 апреля 1936 года публикуется постановление ЦИК СССР о
  восстановлении казачества вплоть до казачьей формы и атрибутов. Это
  происходило в русле сталинской политики укрепления государственности,
  возрождения исторических русских традиций и уничтожения старой
  "интернациональной" гвардии большевиков-разрушителей. Укрепляя любыми (в том
  числе варварскими) способами страну, Сталин пытался вернуть России
  национальные ориентиры (в том числе и перед лицом набиравшего силы фашизма).
  Однако все же "восстановление" казачества имело зачастую декоративный и
  декларативный характер, ограничиваясь этнографией - костюмами, танцами,
  песнями и проч. То есть внешними проявлениями. Однако даже это со стороны
  старой большевистской гвардии вызывало активное неприятие (как и возвращение
  атрибутов старой царской армии - сначала званий, а позже - погон).
  Несмотря на усилия Сталина по смягчению отношения к казакам, многие из
  них приняли активное участие в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов
  на стороне гитлеровского фашизма. На стороне Гитлера сражалось 94 тысячи
  казаков, из них 40 тысяч донских. В подавляющем большинстве это были
  "советские" казаки; казаки-эмигранты чаще всего оказывались патриотами
  России и не шли на сговор с германцами. Сражались донские казаки на стороне
  германских войск и в битве за Ростов в 1943 году.
  Кроме того, целые казачьи дивизии входили в состав войск СС. При этом
  "германские казачки" сражались чаще всего упорнее, чем сами немцы. Казачьи
  части, сражавшиеся на стороне Гитлера, были разоружены только 27 мая 1945
  года - через 18 дней после официального окончания войны.
  По секретному договору со Сталиным все казаки и их семьи, захваченные в
  расположении союзников, были депортированы в Россию. Передача мятежных
  казаков была произведена в австрийском городке Лиенц. Многие казаки были
  позже расстреляны, остальных ждал ГУЛАГ...
  ДО 1996 ГОДА РЕАЛЬНЫХ ПОЗИТИВНЫХ ПЕРЕМЕН в судьбе казачества не
  происходило. В 1996-м году движение за возрождение казачества, начавшееся с
  так называемой "перестройкой" 1985 года, достигает своего апогея. С ним
  вынуждены считаться официальные власти. Правда, в рядах казачества идет
  бурная борьба за власть. Сначала борются казаки атамана Николая Козицына и
  атамана Виктора Ратиева, затем в борьбу включается бывший глава города
  Волгодонска Вячеслав Хижняков. Борьба ожесточается, когда становится ясно,
  что верховная власть будет разыгрывать "казачью карту" и возрождать
  Всевеликое Войско Донское. К этому времени реальных претендентов на
  должность атамана Войска двое - Козицын и Хижняков. К этому времени за
  Козицыным закрепляется амплуа "красного" атамана (который пользуется
  поддержкой коммунистов), а за Хижняковым - "карманного" атамана (лояльного к
  российским властям). В результате исход предопределен: 17 июня 1997 года
  Указом Президента России зарегистрирован Устав Всевеликого Войска Донского,
  в октябре атаманом этого Войска назначен Хижняков. Козицын переходит в
  активную оппозицию, заявляя, что реестровое казачество (то есть официальное
  Войско, чьи члены внесены в государственный реестр) - дорога к
  расказачиванию. Хотя прежде он сам активно поддерживал эту идею.
  2 ноября 1997 года помимо официального хижняковского, опального
  козицынского, автономного ратиевского, на Дону образуется еще общественная
  организация - Белое движение казаков Дона. Его атаманом избирается войсковой
  старшина Дмитрий Алексеевич Гнутов. Одним из создателей Белого движения стал
  председатель Монархической партии Дона Георгий Марков. Главная цель движения
  - возрождение казачества, России и монархии.
  В 1998 ГОДУ борьба за власть в казачестве достигает апогея. 20 мая на
  Дон приезжает из Майами с визитом атаман Донского Войска в зарубежье
  95-летний Николай Васильевич Федоров (в 1920 году в составе белых частей
  ушедший в эмиграцию). Федоров официально признает преемником Войска Донского
  начала века Всевеликое Войско Донское во главе с Хижняковым. В ответ в июне
  Козицын со своими казаками пикетирует здание областной администрации.
  Требование: отставка Хижнякова, выборы нового атамана, защита прав
  казачества и проч.
  Подтолкнул к выступлению козицынских казаков и Указ Президента РФ "О
  форме одежды, знаках различия и чинах не проходящих военную службу членов
  казачьих обществ, внесенных в государственный реестр..." (подписан 24 апреля
  1998 года). Помимо всего прочего, в Указе сказано:
  "НЕЗАКОННОЕ ПРИСВОЕНИЕ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЧИНОВ, А ТАКЖЕ НОШЕНИЕ
  СООТВЕТСТВУЮЩИХ ИМ ЗНАКОВ РАЗЛИЧИЯ И ФОРМЫ ОДЕЖДЫ ВЛЕКУТ ЗА СОБОЙ
  ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В УСТАНОВЛЕННОМ ЗАКОНОМ ПОРЯДКЕ". Вводится строго
  определенная казачья форма, ношение которой нереестровыми казаками
  запрещено.
  Другими словами, все казаки, кроме хижняковских, ФАКТИЧЕСКИ КАЗАКАМИ НЕ
  СЧИТАЮТСЯ!
  Пикетирование практически ничем не окончилось. На сегодняшний день на
  Дону существует 4 казачьих общества во главе с Хижняковым, Козицыным,
  Гнутовым и Ратиевым. Каждое считает себя "единственно истинным". Население
  Ростовской области в большинстве своем относится к казакам с иронией,
  поскольку многие из них - попросту деклассированный элемент. Тот же Ратиев
  был в свое время выгнан по отрицательным мотивам из милиции, Козицын -
  уволен из внутренних войск за недостойное поведение (рассматривался на
  офицерском суде чести за попытку ограбления в нетрезвом виде женщины).
  Возрождение казачества таким, каким оно было в начале века, в настоящий
  момент вряд ли можно считать возможным.

• 2004.07.24 | Кубанец

  ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ КАЗАКОВ И ОБРАЗОВАНИЯ КАЗАЧЬИХ ВОЙСК

  ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ КАЗАКОВ И ОБРАЗОВАНИЯ КАЗАЧЬИХ ВОЙСК
  
  Слово "КАЗАК" различными авторами толкуется и производится различно:
  
  1) от "косогов" - народа Кавказского,
  
  2) от "казар" - народа Скифского,
  
  3) от "Касахии" - Закавказской области, упоминаемой Константином Багрянородным,
  
  4) от "каз" - турецко-татарского слова, означавшего "гусь",
  
  5) от "ко" и "зах" - монгольских слов, означающих: первое - "броня, латы, защита", а второе - "межа, граница, рубеж"; откуда "ко-зах" значит - "защитник границы",
  
  6) от именования этим именем у татар бессемейных и бездомных воинов-бродяг, составлявших авангард татарских полчищ в XIV веке,
  
  7) от именования этим именем у бухарцев - Киргизского народа,
  
  ) от значения этого слова на половецком языке - "страж", "передовой",
  
  но ни одно из этих толкований не может быть безусловно правильным.
  
  
  
  1444 г. - Первое упоминание летописи о казаках, обитавших по Червленому Яру, имеется в рассказе о набеге Ордынского царевича Мустафы на Переяславль-Рязанский.
  
  1502 г. - Первое упоминание летописи о городовых рязанских казаках, в наказе великого князя Московского Иоанна III к великой княгине Рязанской Агриппине: "твоим служивым людям... и иным и городовым казакам быть всем на моей службе, а ослушается кто и пойдет самодурно на Дон в молодечество, их бы ты... велела казнити.."
  
  1538 г. - Первое упоминание летописи о вольных (воровских) казаках в Южных пределах Руси в ответе Московского правительства на жалобу нагайцев: "и вам гораздо ведомо лихих где нет. На Поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки; а наших Украин казаки с ними смешавшись, ходят и те люди, как вам тати, так и нам тати и разбойники"...
  
  1549 г. - Первое упоминание летописи о Донских казаках, в жалобе князя Нагайского Юсуфа к Царю Иоанну IV : "казаки его в трех, четырех местах города поделали, с Азова оброк снимают и воду из Дона пить не дают", на что Иоанн отвечал: "наших казаков на Дону нет никого, а живут на Дону из наших государств беглые люди, ..... на Дону живут разбойники, без нашего ведома, ... мы и прежде посылали истреблять их, да люди наши достать их не могут".
  
  1552 г. - Первое упоминание летописи о Донских казаках в составе русского войска при покорении Казани. (Прим. Указание это не вполне достоверное, так как некоторые летописцы называют этих казаков не Донскими, а городовыми.)
  
  1560 г. - Первое упоминание летописи о Волгских казаках вышедших с Дону "казаки вороваху по Волге... Благочестивый же Государь послал на них воевод своих со многими ратными людьми и повел их имати и вешати"...
  
  1570 г. Января 3. - Первое упоминание о царском жаловании Донским казакам в грамоте, привезенной на Дон боярином Иваном Новосильцевым - факт, послуживший к установлению с сего числа старшинства Донскому войску.
  
  1571 г. Февраля 16. Первый "устав сторожевой станичной службе", составленный боярином князем Воротынским и впервые разделивший точно казаков: на городовых или полковых и на сторожевых или станичных.
  
  
  
  Прим. Возникновение городового (русского) казачества относится к XV веку, набирались городовые казаки во время войны из вольных нетяглых людей и безземельных батраков и за службу получали поместья наравне с боярскими детьми. Такие казаки были в городах Замосковских, Украинских, Понизовских и Мещерских и числились в Разрядном Приказе. С уничтожением стрельцов исчезают и городовые казаки.
  
  1577 г. Стольник Иван Мурашкин с царскими войсками разбил воровских Волжских казаков, следствием чего было образование через несколько лет нескольких казачьих войск: Сибирского и Яицкого (впоследствии Уральского), из них первое образовалось из Волжской дружины Ермака Тимофеевича, пришедшего в 1579 г., по приглашению богатых купцов солеваров Строгановых, оборонять Великую Пермь и восточную окраину Христианства - а второе из Волжской дружины атамана Нечая, ушедшей на юг и, в 1580 году, покорившей столицу нагайцев город Сарайчик.
  ---------------------------
  http://www.fstanitsa.ru
  згорнути/розгорнути гілку відповідей

  • 2004.07.25 | Рюген

    Получается, что украинские казаки появились гораздо позже

    русских. Первые упоминания о казаках на Украине относятся, если не ошибаюсь, к 1570-м годам. Если не прав, дайте знать.
    згорнути/розгорнути гілку відповідей

    • 2004.07.25 | Контостефан

      Re: Ні, це не так

      Тема забавна, й як завжди все з голови на ноги поставлено.
      
      Щодо виникнення власне _українського_ козацтва, перші 100-відсотково достовірні згадки датуються 80-ми роками 15 сторіччя (десь 1488). Козацтво тюркське відомо значно раніше.
      
      Крім того, є декілька дуже цікавих пісень, де козак служить в Царграді, з достовірними описами власне Царгороду. Не виключено, що це є релікти ще пізньовізантійських часів (нагадаю, Царград впав в 1453 році), бо туркам козаки служити не могли через православ*я. Механізм такої служби, можливо такий: через генуезські колонії в Криму (і Молдові, напр. Монкастро) і купці й вояки могли дуже просто дістатися Царгороду, де незле платили.
      
      
      Десь читав, що навпаки, українські козаки вважали донців тими, що відокремилися. На мій погляд, логічно, зважаючи на здебільшого дружні стосунки кОзаків та кАзаків и 16-17 стор. Бо серед кОзаків було чимало шляхти (власне української, литовської та православно-польської), яка _вміла_ воювати та мала до того ж кодекс честі. Не хочу ображати Дін, але, вибачте, звідки було звичаям такого плану взятися там? з Москви?
      
      
      Потім, схоже, ситуація дійсно змінилася за рахунок припливу московського люду на Дін (мабуть, дуже солодко їм в Московії жилося), й
      відповідної зміни етнічної та цивілізаційної схем. В 17 стор. були вже навіть конфлікти між Дніпровцями та Донцями - себто, братерство скінчилося.
      
      А взагалі тема цікава, давайте обговорювати. Тільки ось прохання :
      не цитуйте лажові статті. Є серйозний трьохмовний сайт www.cossakdom.com із купою наукових робіт.
      Достовірної та об*єктивної інформації більш ніж досить.
      
      З повагою, Контостефан
      згорнути/розгорнути гілку відповідей

      • 2004.07.26 | Петро

        Re: Ні, це не так

        Контостефан пише:
        >Не хочу ображати Дін, але, вибачте, звідки було звичаям такого плану взятися там? з Москви?
        
        А кто вообще говорил про родство русаков и казаков?
        
        > Потім, схоже, ситуація дійсно змінилася за рахунок припливу московського люду на Дін (мабуть, дуже солодко їм в Московії жилося), й
        > відповідної зміни етнічної та цивілізаційної схем. В 17 стор. були вже навіть конфлікти між Дніпровцями та Донцями - себто, братерство скінчилося.
        
        А кто должен по-Вашему был пахать на полях? казаки?
        Беглые батрачили, но им выделяли жилье, снабжали инвентарем, техникой, и давали как-нибудь развиваться (как-нибудь - потому, что все чужие не имели права собственности и голоса. Т.е. в любой момент могли "кышнуть"). Не нужно намекать на Догвиль - чуть-чуть другое Так кто на такие условия не прибежит из крепостничества?
        
        Воевали и дружили в соответствии с СЕМЕЙНОЙ выгодой, и не больше. Сколько случаев - сегодня вместе черных бъем, завтра - друг с другом, послезавтра - поодиночке русаков режем.
        Да и разные семейные ценности: на Дону семейный уклад, в Сечи (Низовое) - нельзя жениться (для продолжения рода, следовательно, семья не важна).
        
        
        > А взагалі тема цікава, давайте обговорювати. Тільки ось прохання :
        > не цитуйте лажові статті. Є серйозний трьохмовний сайт www.cossakdom.com із купою наукових робіт.
        
        Проблема в том, что большинство из этих "научных" трудов составляли люди, не заинтересованные в существовании ко(а)зачества. На Дону казак - сродни национальности, как украинец, например. Да и в статье описаны эти проблемы хоть и частично, но тоже. Хочу только добавить, что и Запорожское возродить невозможно - ключевые позиции заняли также "нужные" люди. Ну хоть лидеров ЕЩЕ не отстреливают.
        
        > Достовірної та об*єктивної інформації більш ніж досить.
        >
        > З повагою, Контостефан

      • 2004.07.27 | Рюген

        Re: Ні, це не так

        Контостефан пише:
        > Тема забавна, й як завжди все з голови на ноги поставлено.
        >
        Решили поставить обратно на голову?
        > Щодо виникнення власне _українського_ козацтва, перші 100-відсотково достовірні згадки датуються 80-ми роками 15 сторіччя (десь 1488). Козацтво тюркське відомо значно раніше.
        >
        Можете привести ссылки? Было бы интересно.
        > Крім того, є декілька дуже цікавих пісень, де козак служить в Царграді, з достовірними описами власне Царгороду. Не виключено, що це є релікти ще пізньовізантійських часів (нагадаю, Царград впав в 1453 році), бо туркам козаки служити не могли через православ*я. Механізм такої служби, можливо такий: через генуезські колонії в Криму (і Молдові, напр. Монкастро) і купці й вояки могли дуже просто дістатися Царгороду, де незле платили.
        >
        Казаки ("украинские") СЛУЖИЛИ туркам. И насильно, и добровольно.
        >
        > Десь читав, що навпаки, українські козаки вважали донців тими, що відокремилися. На мій погляд, логічно, зважаючи на здебільшого дружні стосунки кОзаків та кАзаків и 16-17 стор. Бо серед кОзаків було чимало шляхти (власне української, литовської та православно-польської), яка _вміла_ воювати та мала до того ж кодекс честі. Не хочу ображати Дін, але, вибачте, звідки було звичаям такого плану взятися там? з Москви?
        >
        А где же? Из Дрогобыча?
        >
        >
        > З повагою, Контостефан
        Аналогично, Рюген

    • 2004.07.25 | Контостефан

      Компетентний огляд питання

      http://www.cossackdom.com/articles/b/brehunenko_genez.htm
      
      Цікаво - бо всім шкодить завелика міфологізація.
      
      Контостефан
      згорнути/розгорнути гілку відповідей

      • 2004.07.26 | Петро

        Re: Компетентний огляд питання

        Спросите любого "кровного" Донского Казака как в его родне относятся к украинским, и недай бог русачьим полукровкам. - Их дальше флигеля в дом не пускают! (это свои-же кровные родственники) Дед рассказывал, что у них на хуторе отец дочь-украинку зарубил лишь за то, чтобы не вышла замуж за казака, хотя наоборот отношение более демократичное.
        
        Но это все в прошлом. Сейчас там такие же казаки, как у Вас украинцы (годы свьетскага саюза даром не прошли).
        
        
        ЗЫ Модератору - это не разжигание вражды. это поиск правды.
        
        ЗЫЫ Предположение - именно по этому славноизвестные походные группы на Донбассе успеха не имели (кроме Молодой Гвардии)
        згорнути/розгорнути гілку відповідей

        • 2004.07.29 | Norman

          Re: Компетентний огляд питання

          При тому всіому забули сказати на різнитсі між Украінським і донским козатством.
          
          На відміну від Украінтсів, донскі козаки:
          
          1. нe мали такої тсeнтралізованої огранізатсіі як Sіч.
          2. Жили з жінками і заводили гарeми
          3. Змішувалися з татарами
          4. Нe вважали сeбe за :воїнів православя" (тсe тільки тeпeр вони з хоругвами бігають)

        • 2004.07.29 | Габелок

          Re: Компетентний огляд питання

          Я схожу історію чув від одного донського козака за прізвищем Гуренко. Він теж доводив, що нічого спільного донські козаки з українцями, чи українськими козаками мати не могли
          
          
          Петро пише:
          > Спросите любого "кровного" Донского Казака как в его родне относятся к украинским, и недай бог русачьим полукровкам. - Их дальше флигеля в дом не пускают! (это свои-же кровные родственники) Дед рассказывал, что у них на хуторе отец дочь-украинку зарубил лишь за то, чтобы не вышла замуж за казака, хотя наоборот отношение более демократичное.
          >
          > Но это все в прошлом. Сейчас там такие же казаки, как у Вас украинцы (годы свьетскага саюза даром не прошли).
          >
          >
          > ЗЫ Модератору - это не разжигание вражды. это поиск правды.
          >
          > ЗЫЫ Предположение - именно по этому славноизвестные походные группы на Донбассе успеха не имели (кроме Молодой Гвардии)

• 2004.07.25 | Рюген

  Масса фактических ошибок. (-)

• 2004.07.30 | Navigator

  А спробуйте це джерело - не пожалкуєте!

  http://cossackdom.com/enciclopedic/k.htm
  
  КАЗАКИ - народность, образовавшаяся в начале новой эры, как результат генетических связей между Туранскими племенами скифского народа Кос-Сака (или Ка-Сака) и Приазовских Славян Меото-Кайсаров с некоторой примесью Асов-Аланов или Танаитов (Донцов). Сообщения древних историков и географов, вместе с данными археологии, дают возможность установить довольно точно эпоху и место возникновения нашего имени в его первоначальных формах, а также непрерывность процессов метисации разно­родных племен, при созда­нии единой народности ка­зачьей и время торжества среди них славянской речи. От глубокой двадцативеко­вой древности и до наших дней звучание и начертание Казачьего имени в источни­ках подвергалось только нез­начительным изменениям. Первоначально у Греков оно писалось, как Коссахи. Так Географ Страбон называл во­енный народ, размещавшийся в горах Закавказья при жиз­ни Христа Спасителя. Через 3-4 века, еще в античную эпоху, наше имя неоднократ­но встречается в Танаидских надписях (инскрипциях), об­наруженных и изученных В..В. Латышевым. Его гpeческое начертание Касакос сохранялось до Х в., после чего русские летописцы ста­ли его смешивать с общекав­казскими именами Касагов, Касогов, Казягъ. Первона­чальное греческое начертание Коссахи дает два составных элемента этого названия «кос» и «сахи», два слова с определенным скифским зна­чением «Белые Сахи». Но название скифского племени Сахи равнозначно с их же Сака и потому следующее греческое начертание «Каса­кос» можно трактовать, как вариант предыдущего, более близкий к современному. Смена приставки «кос» на «кас» очевидно, причины чисто звуковые (фоне­тические), особенности про­изношения и особенности слуховых ощущений у раз­ных народов. Эта разница сохраняется и теперь (Казак, Козак). Коссака, кроме значения Белые Сака имеет и еще одно скифо-иранское значение - «Белые олени».
  
  От глубокой древности и до наших дней жизнь Ка­заков связана с северо-запад­ной частью Скифии Азиат­ской. Перемещения их пред­ков в ранний кочевой пери­од позначены «торческими» курганными погребениями с одним конем. Они указыва­ют первоначальное переселе­ние в III-II в. до Р. Хр. из Закавказья на Сев. Кавказ, где их племена начали посте­пенный переход к оседлости, интенсивно внедряясь в жизнь Славян Меотиды (Северы -Плиния и Сувары - Птоломея). В результате про­цессов, которые в археоло­гии принято называть «внед­рением Сарматов в среду Меотов», на Сев. Кавказе и на Дону появился смешан­ный славяно-туранский тип особой народности, делив­шейся наряд племён, извест­ных истории под именами Торетов, Торпетов, Торков, Удзов, Беренджеров, Сираков, Брадас-Бродников и др. В пятом веке, после нашест­вия Гуннов, большинство из них оказалось между Волгой и Яиком, куда вместе с ни­ми перешли и «торческие» погребения. Распространи­лись они и в верхне-донскую лесостепь, где арабские исто­рики в VIII в. обнаружили Сакалибов, а Персы, через сто лет после них, Брадасов-Бродников. Оседлая часть этих племен, оставаясь на Кавказе, подчинялась Гун­нам, Болгарам, Казарам и Асам-Аланам, в царстве ко­торых Приазовье и Тамань назывались Землей Касак (Гудуд ал Алэм). Там же среди них окончательно во­сторжествовало христианство, после апостольской про­поведи св. Кирилла, ок. 860 г. На 35 года позднее, Кассаки Поволжья, Удзы и Торки, выполняя военное поручение Хазарского кагана, выгнали из-за Волги Печенегов и при­нудили их уйти за Донец и Днепр. При этом часть Пе­ченегов покорилась Удзам и Торкам и вместе с ними пе­реселилась на Нижний Дон.
  
  По всему Приазовью и по Дону в то время звучала уже славянская речь. Об этом знали Греки, давшие своими свидетельствами ос­нование автору Российских Четьи Миней утверждать, что жители Приазовья «ко­их Греки Козарами, Римляне же Газарами называли, был народ скифский, языка сла­вянского, страна же их была близ Меотического озера» (по Ригельману). Казачий антропологический тип и ка­зачья разговорная речь формировались в обстановке ко­личественного преобладания Приазовских Славян, но до настоящих дней в нашем народе сохранилось много туранских физических свойств, много вкраплений туранских слов и оборотов речи, из которых самым значительны» надо признать отсутствие форм среднего рода. Не напрасно казачий язык раньше считался славяно-татарский.
  
  То же касается и Подонских Бродников. Изученные антропологически донские погребения «начального периода существования Саркела (см.) показывают, что уже раннее население его было смешанным. В него вошли компоненты типичны для населения Южного Поволжья и Подонья» (В.В. Гинцбург, МИА 109). Речь здесь идет о том смешанном населении, в котором сов. археология предполагает Бродников (М. А. Артамонов, МИА 62). По общему мнению Бродники - неоспоримые предки Донских Казаков. Они указаны в персидской географии десятого века (Гудуд ал Алэм) на Сренем Дону под именем Брадас и известны там до XI в. после чего их прозвище заменяется в источниках общим казачьим именем.
  
  В 965 г. Земля Касак путем завоевания попала под власть Киева. В 988 r. oна передана в управление одному из Рюриковичей, Mcтиславу Владимировичу, который после смерти отца отложился от Киева в со своими Коссаками (Косаги, Казягъ летописей) и Казарами занял подонские н донецкие степи до Чернигова. В кровавом бою Мстислав разбил под Лиственом, выступивше­го против него, киево-новгородского князя Ярослава и стал государем державы, по­лучившей название по глав­ному городу Томаторкани (у Русских - Тьмутаракань). До 10601 г. Томаторкань объе­диняла в своих границах все племена Коссаков и прости­ралась от Кубани по всему Додонью, Донцу и Северщине, включая Курск и Ря­зань. Упадок этой казачьей монархия начался с прихо­дом в Черноморские степи племенного союза Кипчаков или Половцев (1060г.,). Юг державы. Земля Касак вместе со столицей Томаторканью, еще полтора века после этого оставался незави­симым государством. Это колыбель Казаков Азовских, Гребенских, Казаков-Черка­сов, вышедших отсюда на Дон и Днепр. Жители же дентральной степной части государства, занятой Половцами. отошли в лесо-степь и продолжали бороться против них сообща с Русью, в ка­честве ее федератов (см.), верных Клобуков. В русских летописях Черные Клобуки после стали называться Черкасами и Казаками. Все они попав на Днепр, оставались там семь веков. В свою оче­редь, часть населения держа­вы Томаторканской скрылась в Крыму и запечатлена там в генуэзском колониальном уставе, как Казаки охраны колоний.
  
  С приходом Монголов в 1223 г. Подонские Бродники оказались на их сторо­не и бились против Руси на р. Калке. Когда же по Вост. Европе установилась власть Золотой Орды (1240 г.), все Казаки оказались в границах татарской империи. Тут они пользовались некоторыми ав­тономными правами, имели во главе своей Церкви епископов Сарайских и Подон­ских и в большинстве сохра­нили свой славянский язык и христианскую веру, хотя впоследствии среди них по­явились и магометане. Под властью ханов Донские Казаки оставались до конца че­тырнадцатого столетия, а Днепровские веком больше. Те и другие должны были выполнять некоторые служи­лые и хозяйственные повин­ности.
  
  Когда в Орде начались междоусобия Казаки, жив­шие вдали от правящих цент­ров, много страдали от свое­волия ордынских шаек. Это побудило их принять уча­стие в восстании Московского князя Димитрия. Однако, разгром войск Мамая на Ку­ликовом Поле (1380 г.) не принес освобождения для Руси и стал роковым для Казаков: Татары принудили их очистить берега степной части Дона и переселиться не только в его верховья, но и дальше на север вплоть до Камы, Сев. Двины и Белого моря. Днепровские и Пере­копские Казаки отложились от Крыма после того, как ханы покорились власти сул­тана, т. е. в конце XV в., Азовские же оставались на местах до начала XVI, а по­том, рассорившись с Турка­ми, перекочевали ближе к Северской земле. Там они объединились с общиной Казаков Белгородских.
  
  Последними ушли от ханов Ордынские Нагайские и Ордынские Астраханские Казаки, соединившиеся с Донцами только во второй половине шестнадцатого сто­летия. От этих дат жизнь Казаков оказалась связанной с судьбами великих княжеств Московского и Литовского. В условиях постоянной турецко-татарской угрозы, яви­лась необходимость служить двум династиям: Рюрикови­чам в Московии и Гедиминовичам в Литве. Протестом против этой необходимости явилось образование двух казачьих «речных республик» на Дону и на Нижнем Днеп­ре, которые послужили крепкими очагами возрождаю­щейся казачьей независимо­сти и главными центрами объединения казачьей народ­ности.
  
  Однако, на родную землю и в родную среду возвращались не все Казаки. Многие роды и семьи остались на насиженных за столетие местах Московии, Лит­ве и Польше. Они с готовностью служили интересам в. князей, царей и королей принимали их щедрые монаршие милости, в виде «жалований», «привилеев», земельных поместий, дворянства, шляхетства, роднились с семьями Русских, «Литвы», Поляков и постепенно растворялись в их среде. Дети и внуки казачьих эмигрантов оставались также и на далеком севере. Привыкнув к суровому климату, они двинулись небольшими группами на-восток через горы и сплошные массы изобильных лесов. Промышляя пушным зверем и покоряя местные .племена, они усвоили для московских царей огромные пространства Сибири. В первое время они еще помнили о связях с Донскими Казаками, называли себя «сынами Тихого Дона», и положив начало ряду новых военных общин, стали именоваться Казаками Терскими, Уральскими, Сибирскими, Забайкальскими и т. д. Единые по происхождении они оказались разделены огромными пространствами, жизнь их потекла по свои особенным путям. На следующем историческом этапе XVI-XVI1I вв. главная казачья масса выступает в качестве Донцов и Запорожцев, возвратившихся с Днепра на исконную Землю Касак в Приазовье под именем Казаков Черноморских в конце восемнадцатого века.
  
  Наша древняя история пока восстановлена только в схеме и потому не раз представляется в искаженном виде, иногда по неведению, а чаще по национальным соображениям чуждых нам историков. Вместе с тем, непоколебимой остается старая точка зрения, изложенная в этнографическом труде профессора Московского университета Е. Ф. Зябловского (Всеобщая география Российской империи. М. 1807, ч. 3 стр. 16) и в учебнике русской геогфии К. И. Арсеньева, где казаки указываются в качестве особого славянскою народа, занимающего часть России, наряду с господствующими Россиянами и поко­ренными Поляками.
  
  КАЗАКИ ДВОРЯНЕ - гражданское состояние неизвестное в казачьих общинах и республиках во время их независимого существования. Правда, доверие, уважение высокая оценка боевых заслуг в свободном обществе часто открывали Казаку дорогу к выборным постам и к некоторым экономическим преимуществам «милостию народа», но дворяне с особыми правами появились только в XVI ст. среди «царских холопов», служилых Казаков, как средство при­крепления их к кругу слу­жебных обязанностей. Исто­рик Ключевский указывает, что «в 1585 г. в Епифанском уезде 289 Донских Казаков зараз были поверстаны в зва­ние детей боярских, составлявших низший чин провин­циального дворянства, и получили там поместные наде­лы». По особым заслугам многие Казаки были наделены и крупными земельными участками со званием и пра­вами дворян-помещиков. Их роды поставляли первых кан­дидатов на должности воен­ных начальников, как в ка­зачьей городовой службе, так и в стрелецких полках - «приказах». Привыкнув к положению «начальных лю­дей», новые дворяне отходи­ли от казачьей народной среды, роднились с русским дворянством и все крепче приростали к русскому быту. Они знали, что вернувшись в казачье общество на Дону, они потеряют все приобре­тенные преимущества и потому только немногие из этой «верхушки» оказались впоследствии на казачьих ре­ках. Зато еще недавно в Воронежской, Орловской и Курской губерниях можно было встретить дворян, помнивших о своем казачьем происхождении.
  
  С присоединением Земли Донских Казаков к Рос­сии, там установлены обще­имперские права гражданского состояния. В 1798 г. император Павел I ввел у Казаков армейские чины с присвоением офицерам дворянского звания. Казак получал личное дворянство по­сле производства в первый офицерский чин, или продвинувшись в статской служ­бе до чина IX класса (титу­лярный советник), или бу­дучи награжден орденом, уч­режденным для чиновников и офицеров. Потомственное дворянство Казак приобре­тал дослужившись до чина действительного статского советника в гражданской или до чина полковника в воен­ной службе, или если был награжден орденом св. Геор­гия, орденом св. Владимира или каким либо другим ор­деном первой степени. Это были «служилые дворяне». Если же Казак, за особые заслуги, награждался крупным поместьем, он становил­ся «поместным дворянином». Донской атаман М. И. Пла­тов и ген. Ф. П. Денисов, получив поместья, возведены в графское достоинство. Они стали «дворянами титулованными». Сохраняется преда­ние, что царь Иван Грозный наградил Ермака Тимофееви­ча за покорение Сибири ти­тулом князя Сибирского.
  
  КАЗАКИН - особый фасон верхней русской одежды, подобной покрою казачьему чекменю; узкий в талии, с застежками на крючках, с правой полой поверх левой.
  
  КАЗАКИЯ - земля принадлежащая Казакам. Это гео­графическое название обра­зовалось из племенного име­ни «Казак» с суфиксом «ия», определяющим край, терри­торию. Вообще такая форма географических наименова­ний не характерна для древ­них славянских языков; в летописях она принята только для названий, взятых из западных источников, преимущественно греческих (Либия, Киликия, Мидия, Фракия). Обычно же летописцы употребляют названия одинаковые и для народа и для страны им занятой (Чехи, Моравы, Болгары, Русь, Казары, «путь из Варяг в Гре­ки» и т. п.) Такая форма со­храняется для стран и теперь еще у Поляков (Пруссы, Чехи, Венгры). Следовательно, названия Чехия, Болгария, Россия, Черкасия и др., только заимствованная Славянами и прогрессивная форма прежних - Чехи, Болгары, Русь, Черкасы и пр. Также и Казакия - только прогрессивная форма старого назва­ния вашей земли Касак-Казаки («был в Казаках», как «был в Черкасах», «в Болга­рах, в Казарах»).
  
  Задолго до того, как наше имя появилось в рус­ских актах, в 948 г. Констан­тин Багрянородный (Порфирогенит) писал первоначальное название нашей страны, по греческому обычаю - «Касахия». На 30 лет позднее, персидский географ сохраняет его почти без изменения - «3емля Касак» (Гудуд ал Алэм}. Оба указывают ее на Сев. Кавказе, причем у первого она находилась за Кавказской горой от Алании, а у второго она принадлежала Аланам и упиралась в Азовское море. Писавший тогда же, Араб Масуди отличал народ Касак от горских Кешеков. В академических комментариях к Константину Порфирогениту (С. Петербург, 1744 г.) Сигфрид Байер говорит о Казахии: «Сие есть всех древнейшее казацкого народа поселения упомянутие». Из русских историков Дона первым вспоминает Казакию А. Попов. Его «История о Донском Войске» пройдя все цензурные испытания увидела свет в 1814 г. На стр. 111 этой книги значится: «Мы усматриваем, что сие Войско издревле называлось Донскими Казаками, а земля их Казакиею, ибо на персидском языке Казак значит Скифа».
  
  Основываясь на письменных и археологических памятниках казачьей древно­сти, можно считать Дон, Меотиду (Приазовье) и примыкающие к ним северо-кавказкие равнины той страной, которую когда то называли уже Касакией, Землей Касак, иначе говоря, - колыбелью казачьего рода. По русским историкам Болтину, Pигeльмaнy и Карамзину, знаем выходцев с Сев. Кавказа: Казаков, Черкасов, Казаков Пятигор, Казаков Гребенских и Азовских,. Пя­тигорских Черкасов славянской речи упоминают в на­чале XVI в. иностранцы Мат­вей из Мехова и Герберштейн, как жителей Кавказа. Казаков Днепровских и Дон­ских до XVIII в. тоже часто называли Черкасами, очевид­но считая их выходцами из Черкасии, страны кавказской.
  
  Сторонники вольно-ка­зачьей идеологии проповеду­ют возрождение объединен­ного казачьего государства - Казакии, включая в его гра­ницы и области более позднего распространения Каза­ков по рекам Волге и Уралу.
  згорнути/розгорнути гілку відповідей

  • 2004.07.30 | Контостефан

    Re: майже жалкую

    Шановні майданівці та пане Навігаторе,
    
    на жаль, цей текст - абсолютна нісенітниця, написана не істориком, а скоріш людиною, що нахапалася всього потроху вкрай поверхово.
    Це - приклад псевдоісторичного підходу.
    
    В кожному абзаці є лажа. Дійсно, не жалкую, що прочитав. Бо писання це, на мій погляд, походить з панказацьких кіл. Я особисто не ліпив би запорожців до всіх інших "казаков". Наше козацтво - явище _дуже_ відмінне від "казачєства". Ось з терміном важко - бо для мене "казачєство" - це явище напів-консервативне, напів-бандитське (див. численні статті на козак-домі), себто бездуховне. А відстоювання православ*я в інтерпретації "бий чурок" мені чуже. Наше ж козацтво стало історичним чинником саме в момент Сагайдачного, ставши офіційним захисником православ*я та, що ще більш важливо, трималося цього дуже ревно. Згадайте, наприклад, що козаки саме з міркувань православ*я не чинили опору війську Текелі при зруйнуванні Січі. Це- духовність. Справжня, а не похмільна.
    
    Вибачте за можливу загостреність формулювань, пишу швидко, щоб вловити всі на мій погляд головні моменти.
    
    Цікаве питання - чому наші брати-кубанці зараз є більшими росіянцями, ніж москвичі? Чому на Дону так фанатично відхрещуються від можливої споріднености з нами?
    
    З повагою,
    
    Контостефан
    згорнути/розгорнути гілку відповідей

    • 2004.08.02 | Navigator

      А даремно жалкуєте.

      Те, що бракує академічності - то на це вказують самі укладники енциклопедії, бо відношення до ідеологів козаків з боку імперії було негативним всі роки.
      Те, що в словнику подані цікаві пласти історії, яких не торкалась ні російська, ні українська історична рука - це, по-моєму, факт. Якщо й не все в тих пластах є факт.
      Щодо кубанців.
      Вони - яскравий приклад того, що є істиною метою імперії.
      Це імперія.
      І ті, хто воює за імперію, і ті, хто воює проти, в історичній перспективі утворюють поживний бульйон в імперському казані. Для того, щоб кришку не зірвало, вона намертво запаяна від зовнішнього світу... Так от, на Кубані бульйон по імперським рецептам вже майже готовий.
      Щоб нам не було так сумно - додам дещо з зовнішнього світу.
      Навіть з Нового Світу!
      Німеччина і Австро Угорщина дали більше еміграції в США, ніж Англія!
      Де приємний прибалтійський акцент американців і шкіряні шорти?

• 2004.08.01 | VENED

  БУЛАВИНСКИЙ БУНТ. (1707-08 гг.) Федор Крюков

  Федор Крюков
  Работы из эпохи булавинского движения
  1. «БУЛАВИНСКИЙ БУНТ. (1707-08 гг.)
  Этюд из истории отношений Петра Великого к Донским казакам
  В 1707 году от 2Ш числа августа командиру двух полков, стоявших в Троицкой на Таган-Рогу, полковнику кн. Юрию Владимировичу Долгорукому прислан был из Люблина именной указ государя Петра I. Предписывалось отправитъся на Дон, во «всс казачьи городки для сыску беглых разного чина людей», которые из внутренних областей, со старых, насиженных мест бежали с женами и детьми на Дон, «оставя прежние свои помыслы, починя воровство и забойство».
  В силу этого указа князь явился 2Ш сентября в Черкасск и в войсковом кругу объявил атаману Лукьяну Максимову «всему войску» о царской волс. Царская воля в то время для Дона еще не была законом, и требовала согласия войскового круга на сыск упомянутых «беглых всяких лгодсй». Но в Черкасске круг не позволил производить сыск. В «сказке», данной князю «за рукою и за войсковою печатью»; казаки заявили: «до сего времени не было такого указа великого государя, чтобы пришлых с Руси людей не принимать, и закону о том не бывало».
  Запрещение войскового круга сыскивать беглых в Чсркасске не распространилось на другие казачьи станицы, или по-старинному городки. «Войсковыми письмами было предписано атаманам и казакам всех станиц, лежащих выше Черкасска по Дону и по его притокам «быть во всем послушными к сыску и к отдаче беглых всяких чинов людей». Вместе с Долгоруким, и его офицерами в эту сыскную экспедицию командировать черкасских пять старшин: Обросима Савельева, Ефрема Петрова, Никиту Алексссва, Ивана Шапова и Григория Матвеева.
  От 6Ш по 9— сентября Долгорукий производил сыск в станицах Маныческой, Багаевской и Бссссргеневской, лежащих по Дону, и нашел беглых всего 14 человек. В Богаевской станице кроме того отыскано было 16 женщин, мужья которых причислялись тоже к новопришлым и находились в это время вместе с донскими казаками в военном походе, в Польше. Эти женщины были под расписку персданы атаману и старожилым казакам станицы. Дойдя до Донца, Долгорукий свернул на эту реку и целый мссяц производил сыск в донецких станицах. Выслано было им до трех тыс. человек.2^ Главная квартира князя была в Шульгинском городке против [нерзб] на р. Айдаре.
  Здесь под 8^ октября ночью Долгорукий был убит казаком Трехизбянского городка Кондратием Булавиным; энергичный князь Долг. был убит атананом, а отряд его (более 1000 человек) вырезан.
  Это событие было в равной степени неожиданно как для самих казаков, так и для Московского правительства. Главная казачья масса совершенно не была подготовлена к бунту, и этим обстоятельствам объясняется последующий неуспех дела, начатого Булавиным. Г. Краснов утверждает,3) на основании прочитанных им неизданных документов из Морского Архива, что осенью 1707 года происходили волнения в Хоперских и Медведицких станицах и что тамто и решено было убить князя Юрия Долгорукова и офицеров его, а солдат принять в казачью среду; но последующие события опровергают это предположение.
  Какие же были причины убийства у князя Долгорукова и последующего за этим (в 1708 году) возмущения донских казаков.
  С. М. Соловьев4' и Н. И. Костомаров5* причину эту видят в том, что казаки оскорбились нарушением Московским правительством своих исконных казачьих прав не выдавать бежавших на Дон разумеется, должно было волновать казачество, вызвать в казаках озлобление. Такое нарушение было уже не первым: в 1702, в 1704 годах уже производился сыск беглых. Казаки роптали, но ограничились по этому поводу лишь перепиской с Моск. правительством.
  Теперь казачья масса по вопросу о беглых и в связи с этим о старинных казацких правах явственно раздвоилась: Черкасский круг, состоящий болыпе из домовитых, зажиточных казаков, Москва не обозначала и жаловала более рачительных, указывала и болыпую долю в жалованьи царском, старался сохранить мир с царским правительством и Москвой.
  Казачество вся жизнь которого проходила в неизбежной борьбе с татарами, враждебными соседями турками, кавказскими даже горцами, не могло гюполнятся естественным приростом, как успешно пополняются теперь. Оно нуждалось в притоке новых сил извне, всякий поэтому бежавший не только с Руси, но и с басурманской стороны, был желанным гостем на Дону и легко входил как член в казацкую общину.70 Федор Крюкое. Работы из эпохи булавинского движения
  догадался об участи казаков, ждавших его в Есауловской станице С бывшими при нем двумя тысячами он ушел на Кубань. Полна глубокой, щемящей тоски песня, сложенная этими казаками;
  Да кто б у нас, братцы, побывал на Тихом Дону!
  Да кто бы нам рассказал про батюшку славный Тихий Дон!... Из мятежных атаманов на Дону остался еше Никита Голый. Это был отважный воин из без'шабашной голытьбы. Он вырезал полк Бильса, сопровождавший 100 будар с хлебом к Азову. Собирался даже двинуться с горстью своих сподвижников к Москве и разослал грамоты по Украинским городам.
  «Нам до черни дела нет, писал он в ней, нам дело до бояр и которые неправду делают, а вы, голутьба, все идите со всех городов, конные и пешие, нагие и босые! идите, не опасайтесь! будут вам кони и ружья и платья и денежное жалование; а мы стали за старую веру и за Дом Пресвятой Богорордицы, и за вас, и за всю чернь, и чтобы нам не впасть в Еллинскую веру. А вы, стольники и воеводы и всякие приказные люди! Не держите чернь и по городам не хватайте и пропускайте всех к нам в Донские городки; а кто будет держать чернь и не отпускать, и тем людям смертная казнь». 8^
  Два месяца держался Никита Голый на Дону. 26Ш октября 1000 его товарищей были окружены в Донецкой станице царскими войсками, а 4Ш ноября сам Голый был выбит из Решетовской станицы и погиб в битве. Опять трупы поплыли к морю по волнам Дона и пожар Решетовской станицы в последний раз озарил берега опустошенной реки.
  Смирились мятежные казаки. В память этих кровавым событиям сложилась у них песня, которая поется казаками и теперь. И напев, и слова ее полны горькой и жгучей скорби:
  Чемто наша славная земелюшка распахана?
  Не сохами то славная земелюшка наша распахана,
  не плугами,
  Распахана наша земелюшка лошадиными копытами, А засеяна славная земелюшка казацкими головами. Чемто наш батюшка славный тихий Дон украшен? Украшенто наш тихий Дон молодыми вдовами. Чемто наш батюшка славный тихий Дон цветен? Цветен наш батюшка славный тихий Дон сиротами. Чемто во славном тихом Дону волна наполнена? Наполнена волна в тихом Дону отцовскимиматериными
  слезами.83^
  Такою ценой самодержавное российское правительство заплатило казакам за вековую их борьбу на одной из самых опасных окраин, за самоотверженную защиту русской народности от ударов с юга и юговостока, за расширение пределов русского государства.
  Отец и дед Петра Великого относились к казакам с ласкательством униженною лестью... Казаки были слишком нужны им к службе. Новые Московские самодержцы, уже стеснялись поклониться серым рыцарям в зипунах, с мозолистыми руками. «Святитель» Филарет в просторной грамоте изобразил бедственное состояние Руси и замыслы против Москвы... Именем Бога убеждал казаков стать за царя...
  И казаки служили преусердно. Их похваливали, поощряли жалованьем; «чтобы службою вашею и радением Московское Государство по прежнему распространялось и церкви Божии по прежнему в лепоту облекались». А между тем цари московские уже и в те времена лукавствовали и не брезговали вероломством по отношению к казакам. Царские послы, на предъявленные турецким султаном требования усмирить казаков, разорявших пограничные турецкие области, говорили: ...
  Самодержавие, сменившее татарское владычество, вскормленное в его недрах, но возложившее на русский народ новые оковы и запоры, не могло, разумеется, примириться с свободой и самостоятельностыо какойлибо общины, класса, народности, если представлялась возможность задавить эту свободу. Потеря казацкой автономии была лишь вопросом времени. Особым политическим смыслом казаки не отличались. За вождями поднимавшими знамя восстаний, во имя облегчения, за народ за права и свободы шли они охотно лишь при удаче, но при неудаче позорно оставляли или выдавали их Московскому правительству.
  Булавин не избег обычной участи казацких вождей. Борьба с царемисполином была непосильным делом для одного казачества и с первых шагов обрекалось на неудачу. Исторический момент был против Булавина. Но тем трогательнее образ мя/гежного атамана, звавшего казаков стать за неприкосновенностъ прав и самостоятельность Старого Поля, другу за друга, брату за брата, сыну за отца, звавшего нагих, босых и голодных бороться за лучшую участь, не отдавать без боя себя в разоренье. Казаки поднялись на призыв... Бросили своего атамана. Он погиб. Его смута закончила последнюю страницу самобытной истории войска Донского.
  В своих грамотах Московским Царям казаки и раныне иногда называли себя холопами великих государей. Теперь из фигураль
  42
  Федор Крюков. Работы из эпохи булавинского дви.жепия
  Казаки очень дорожили своим правом давать приют всем обиженным и обездоленным в родной стороне. Люди тогда были дороги. Московскому правительству люди нужны были для рекрутчины, для податей, для подневольного труда на дворянство, на заводчиков, на высшее духовенство, на правительственные предприятия и учреждения.
  Тсперь казачья масса по вопросу о беглых и в связи с этим о старинных казацких правах явственно раздслилась: Черкасский круг, состоявший больше из домовитых, зажиточных казаков, заинтересованных службой царскому правительству, отмеченных им, получавших при дележе царского жалованья большую сравнительно с другими долю, старался сохранить мир с царским правительством и Москвой.
  Казачья беднота, расселявшаяся гл. обр. по Донцу, Медв. и Хопру, и также по Дону те, что живя по Дону выше впадения Донца, «верховые» казаки донецкие, мсдведицкие и хоперские дорожили более казацкими старинными вольностями, неприкосновенностью Старого Поля. Но центр был внизу, главное влияние на состояние дела шло из Черкасска; и одни верховые казаки не начали бы восстания, если бы сыскная экспедиция кн. Долгорукого не вынудила их к этому своими исключительными жестокостями.
  Гораздо правдоподобнее объяснение А. Савельева, объяснившего убийства киязя Долгорукова озлоблением казаков за те жестокости и надругательства, которые чинил над ними князь. А что Долгорукий ироизводил насилия и жестокости при розыске беглых, об этом говорят источники двух родов. Вопервых, казачьи гтесни:
  Старая казацкая песня, которой уже не поют в современных казармах, сохранила такую память о царском сыщике:
  Спасиботе Батюшка (царь) ты нас поилкормил, Ты поилкормил нас, батюшка, берегжаловал, Ты в одном же на нас, батюшка, прогневался Ты прислал же к нам на тихий Дон разыщика Ты разыщика прислал к нам Долгорукого. Без указа осударева он разорять нас стал, Без московского курьера командировать нас стал, Стариков наших старожилов велит казнитьвсшать. Молодых казаков берет он во солдаты, Молоденьких малолеточков бсрет он во рскруты, Молодых красных девушек берет во постелю, Он маленьких младеньцев кидает за заборы».7^
  Что в горькой песне этой нет преувеличения , свидетельствуют источники другого ряда. То же самое, почти в тех же выражениях,
  
  
  43
  Булшшнский бунт ( 1707~08 гг.)
  говорится и в грамотах Кондратия Булавина, напр., в грамоте к кубанским казакам:
  «Прислали они, бояря, от себя к нам на реку полковника князя Юрия Долгорукова со многими начальными людьми, для того, чтобы им, старшинам, с боярами всю реку разорить; и стали было бороды и усы брить, так и веру христианскую переменить и пустынников, которые живут в пустынях, ради имени Господня, и хотели христианскую веру ввести в еллинскую веру; и как они, князь с старшинами, для розыску и высылки русских людей поехали, по Дону и по всем рекам послали от себя начальных людей, а сам он, князь с нашими старшинами, с Ефремом Петровым с товарищи многолюдством поехали по Северному Донцу по городкам...»
  1) В грамоте Булавина, посланной кубанским казакам говорится, между прочим, следующее:
  «...и они, князь с старшинами, будучи в городках, многие станицы огнем выжгли и многих старожилых казаков кнутом били, губы и носы резали и младенцев по деревьям вешали, также женска полу и девичья брали к себе для блудного помышления на постели, и часовни все со святынею выжгли».°'
  2) Писал тогда казак с Медведицы Антон Ерофеев к <<дядюшке Савелию. Пахомовичу» на Кубань: «а у нас теперь отнимают бороды и усы, также и тайные уды у жен и у детей насильно бреют».9*
  Если принять еще во внимание, что адмирал Крейс говорит о казацких женщинах женские иерсоны красавицы, благообразные, глаза темные, большие, волосы черные, нос и рот пропорциональный, очень благоприятны и вежливы к чужестранцам и вспомнить разнузданность воевод и начальных людей того времени, то причина убиения Долгорукова, высказанная г. Савельевым, будет наиболее вероятна.
  О беглых не упоминается и в той грамоте, которую Кондратий Булавин разослал по казачьим городкам вслед за убиением Юрия Долгорукого. В ней говорится лишь о насилиях и посягновениях бояр и немцев на свободу жизни казаков и свободу их совести. Самая полная часть этой грамоты находится у Голикова: «Сей бунтовщик послал по всем станицам возмутительное циркулярное письмо, чтобы «всем старшинам и Казакам «за дом пресвятой Богородицы, и за истинную Христианскую веру, и за все великое войско Донское, также сыну за отца, брату за брата и друг за друга, стать и умереть за одно, ибо зло на нас помышляют, жгут и казнят и злые Бояре и Немцы вводят нас в Еллинскую веру и от истинной Христианской веры отвратили; а ведаете вы, атаманы молодцы, как наши деды и отцы на сем Поле жили, прежде сего старое наше Поле крепко стояло и держалось, а те злые наши супостаты то наше старое Поле все перевели и ни во что почли; и чтоб нам его потерять и единодушно всем статъ. Мне правое слово да'ли и думами укрепили, все Запорожские казаки и Белогородская орда, чтоб всем им с нами стать вкупе за одно. И вам бы, атаманы молодцы, о сем ведать, и куда сие наше письмо придет, то б половине остаться в куренях, а другой быть половине готовым и выступить оружейным и конным в поход; и сие письмо посылать городок от городка наскоро и днем и ночью, не мешкав, о все станицы, и на усть и вверх Бузулука и Медведицы».10^
  Но Медведицкие, Хоперские и Донские станицы совсем не отозвались, Донецкие же откликнулись очень вяло. Атаман Закатной станицы Матвей Медведев попытался было собрать казаков, но безуспешно. Момент, избранный Булавиным, был неудобен по многим причинам. Приближалось зимнее время. Казаки явно не надеялись своими силами осуществить достаточно широкие их планы, которые неизбежно вытекали из восстания ( а Булавин уже призывал к грабежу украинных городов): высказывал Булавин, и не верили ему, что придут на помощь Запорожцы, Терские казаки, Астраханцы и Белогородская орда им было довольно и того, что уже было сделано, т. е. устранение Юрия Долгорукого и его отряда) и опасались нашествия царских войск, не решались покидать своих куреней (для грабежа Украинных городов, к чему призывал Булавин). Отважного атамана встречали по станицам с хлебомсольюустранением Юрия Долгорукого и его отряда были все, разумеется, довольны, угощали в станичных избах вином и медом, но о деле говорить уклонялись. Лишь атаман Боровского городка прямо высказал Б[улави]ну свои опасения:
  Заключали вы всем государством: что вам делать, если придут войска из Руси, тогда и сами пропадете и нам пропасть будет. Булавин на то отвечал так:
  Не бойтесь. Начал я это делать не просто; был я в Астрахани и в Запорожье и ма Терках; Астраханцы и Запорожцы и Терчане все мне присягу дали, что им быть ко мне на вспоможенье в товарищи и скоро они к нам будут. А теперь пойдем ли мы по казачьим городкам и будем казаков к себе приворачивать, а которые к нам не пойдут, таких мы, назад вернувшись, будем жечь, а животы грабить; и как городки свои к себе склоним, пойдем Изюмским полком по городам до Рыбного, конями, ружьем и платьем наполнимся, а потом пойдем в Азов и Таганрог, освободим ссыльных и каторжных, которые нам будут верные товарищи, и на весну, собравшись, пойдем на Воронеж и до Москвы».")
  Но скоро Булавину пришлось убедиться, что начатое им дело уже с первых шагов проиграно. К нему стекались на его призывныеграмоты только голые, босые и безоружные «голутвенные» люди та беспорядочная и бесшабашная толпа, на которую нельзя было с уверенностью положиться, которая слепо шла за вождем при удаче, а при неудаче оставляла его на произвол судьбы, для которой борьба за неприкосновенность старого Поля была делом второстепенным, ибо не было у нее ничего особенно дорогого и заветного, ей хотелось одного грабить и гулять. Типичными представителями этой голытьбы был Валуйский беглец Ивашка Лоскут, гулявший по Волге, Дону и Каспию еще со Стенькою Разиным и теперь не без хвастовства говоривший о себе: «я прямой Стенька>>. Он был стар годами и назывался полковником. Другими видными сподвижниками Булавина в это время были: Филат Никифоров, сьш станичного атамана Староайдарской станицы, и Григорий Банников, коротояцкий подъячий.
  12)
  Не получив предполагаемой помощи от казаков, Булавин не мог осуществить своих планов пройти по Украинным городам и затем взять Азов и Таганрог. К концу месяца он должен был принять оборонительное положение против войскового атамана Лукьяна Максимова и собранных им казаков, шедших усмирять «воров и бунтовщиков». Булавин с своим отрядом вышел на речку Айдар и остановился недалеко от Закатной станицы, у леса. К вечеру появился войсковой атаман с казаками и ударил на его отряд. Голытьба Булавина билась отчаянно, и при наступлении ночной темноты казакам войскового атамана пришлось отступить. Отрезав булавинцам дорогу к Закатному, Лукьян Максимов окружил их с трех сторон цепью частых караулов. Булавин с своими сторонниками был в безвыходном положении. Не надеясь силою пробиться через казачьи пикеты и считая свое дело окончательно погибшим, он ночью убежал из лагеря в лес, оставив на произвол судьбы свою голытьбу. За ним бежали наиболее близкие к нему и посвященные в его планы лица. Оставшаяся голытьба, узнав о бегстве своего атамана, подняла шум и тоже бросилась в разные стороны. Часть спаслась, часть попала в руки казаков, приведенных войсковым атаманом. Лукьян Максимов 12 человек из этих попавшихся отправил в Москву, 10 человек повесил и расстрелял и 100 с лишним человек наказал кнутом, отрезав, кроме того, некоторым носы.
  II
  Булавин ушел в Запорожье. Остановился он сначала в урочище Кленкове, на р. Калмиусе.13^ Сюда же пришли уцелевшие его сторонники с Донца. Голое и безпокойное сборище стало пополняться охотниками из украинских гультяев и запорожцев; всего собралось около Булавина до 9000 человек.14^ Сам он в средине зимы явился в Сечь и стал звать Запорожцев идти с ним в русские города изводить бояр, немцев, прибылыциков и всяких утеснителей простого люда. Сечь заволновалась и раскололась на две партии. В одной преобладали «молодята», в другой старики. Первые настаивали на том, чтобы примкнуть к Булавину и идти истреблять арендаторов и панов. Вторые удерживали их, противились всеми силами этому намерению. Против выставлялось два веских довода: зимняя распутица и то, что часть запорожцев, находившаяся в это время в Москве, в случае возмущения Сечи могла погибнуть совершенно напрасно. Булавину приказано было жить в Кодаке.15^
  От Мазепы явился батуринский полковник с зтим требованием. Опять в Сечи началось бурное движение и раскол. Старики советовали исполнить требование, но бсспокойная часть Сечи усмотрела здесь правонарушение, так как по обычаю в Сечъ мог приходить всякий и не подлежал выдаче по чьему-либо требованию. Волнение и раздор дошли до того, что старый кошевой был сброшен и на его место рада выбрала Костю Гордеенку, которого Мазспа называл в своих донесениях царю, «древним вором и бунтовщиком». Булавин не был выдан, несмотря на неоднократное повторение требований о выдаче или, по крайней мере, об изгнании донского бунтаря из Кодака. На сырной неделе Булавин виделся с новым кошевым и куренными атаманами и получил от них клятвенное обещание в том, что запорожцы и донцы «будут радеть друг за друга» и в нужных случаях подавать друг другу «руку помощи».16^ Решено было, что сечь пойдет с Булавиным на великорусские города, когда он призовет белгородскую орду, Горских черкес и калмыков.17*
  Тогда Булавин провозгласил себя военным походным атаманом и, переправившись через Днепр, кликнул клич: «Атаманы молодцы, дорожные охотники, вольные всяких чинов люди, воры и разбойники! Кто похочет с военным походным атаманом Кондратьем Афанасьевичем Булавиным, кто похочет с ним погулять, по чисту полю красно походить, сладко попить да поесть, на добрых конях поездить, то приезжайте в черны вершины Самарския!»18^ Бродячие бездомовные толпы гуляк со всех сторон повалили валом к атаману, обещавшему такие заманчивые блага. По приказанию царя, Мазепа отправил два полка против атамана голытьбы.'9^ Булавин не стал биться с высланными войсками и двинулся на Хопер, куда еще зимой звали его казаки.
  В это время Лукьян Максимов с старшинами, желая выслужиться перед царем, разъезжал по Донцу и разыскивал беглых для высылки их на Русь. Особенно усердствовал при этом старшина Ефрем Петров не обошлось без ссоры с донецкими казаками. Некоторые станицы даже были разорены отрядом войскового атамана.
  Такие действия Лукьяна Максимова и старшин возбудили всеобщее негодование казаков и подготовили мятеж. Тутто и явился Булавин.
  В начале апреля20^ он был уже в Пристанной станице (на Хопре) и, посоветовавшись с станичным кругом этой станицы, разослал по всем рекам по Дону, Донцу, Хопру, Медведице, Бузулуку и по всем запольным речкам письма, призывающие казаков идти к Черкасску, сменить войскового атамана и старшин и затем всем вместе стать за казачьи права и неприкосновенность Старого Поля.21^ В пограничные русские города послана была грамота, в которой подробно говорилось, во имя чего поднял вооруженную руку атаман Булавин и его товарищи:
  «От Кондратия Булавина и от всего съездного войска походного Донского в Русские города «начальным добрым людям посадским и торговым в села и в деревни, и всяким черным людям»: ведомо, что они всем войском единодушно вкупе в том, что «стоять со всяким радением за дело Пресвятой Богородицы и за истинную веру христианскуго и за благочестивого царя, и за свои души и головы, сын за отца, брат за брата, друг за друга, и умирать за одно». Пусть никто от них, казаков, обиды никоей ни в чем не опасается, «худым людем, князьям, бояром, прибылыциком, и немцом за их злое дело отнюдь не молчать и не спущать», и между собою добрым начальным, посадским и торговым и всяким черным людям отнюдь бы вражды никакой не чинить, напрасно не бить, не грабить и не разорять, и буде кто станет кого напрасно обижать или бить, и тому чинить смертную казнь; а по которым городам по тюрьмам есть заключенные люди, и тем заключенным из тюрьмы выпустить тотчас без задержания. Да еще им ведомо чинят, что с ними казаками Запорожские казаки и Белогородская орда, и иные многие орды им казакам за душами руки задавали в том, что они рады с ними стать за едино. А с того их письма списывать списки, а подлинного письма отнюдь бы не потерятъ и не затаивать, а будет кто то письмо истеряет или потаит, и они того человека найдут и учинят смертную казнь. У того письма походного войскового атамана Булавина печать».22^
  Старые, «лучшие» казаки верховых городков, начиная от НижнеКурмоярского и вверх по Дону, съехались в Пристанную станицу на совет с Булавиным.23^ Здесь решено было идти на Черкаский, прогнать с атаманства Лукьяна Максимова, переменить старшин. «Если своего намерения не исполню, то этою саблею отсеките мне голову», говорил в кругу Булавин, и все Хоперские, Медведицкие, Бузулукские и Донецкие казаки примкнули к новому походному войсковому атаману. Из верхнедонских станиц только пять отказалось от участия в бунте. В общем, около Булавина собралось тысяч пять казаков.
  Тотчас же по выступлении в поход казаки присоединили к себе рабочих, готовивших на Хопре строевой корабельный лес для отпуска в Азов. Начальных людей, которые были приставлены для надзора за рабочими, всех перебили.
  Войсковой атаман Лукьян Максимов, прослышав о лоходе Булавина, собрал казаков, калмыков, татар и, получив еще полк солдат от Азовского губернатора Ивана Толстого в помощь, двинулся лротив мятежников. Встретился с ними в степи, против Перекопской (на Дону) станицы, в верховьях речки Лиски.24' В войске Лукьяна Максимова была часть и верховых казаков. Чтобы избежать напрасного кровопролития они требовали предварителъных переговоров с мятежными казаками. По их словам, им желательно было узнать доподлинно, кто виноват в возмущении, войсковой ли атаман Лукьян Максимов, если он разсылал, как носились смутные слухи, письма о сопротивлении царскому указу, или Булавин, если самовольно возбудил в казаках мятежное движение и убил князя и его офицеров. В пререканиях прошел день 8т апреля. На другой день из войска Кондратия Булавина явился посланец с подобным же предложением. Он требовал, чтобы для переговоров с булавинцами был отправлен старшина Ефрем Петров. Требование было исполнено, Ефрем Петров побывал у мятежных казаков. Возвратившись после переговоров к своему войску, собрал круг, чтобы сообщить результаты своих переговоров. Поднялись опять споры в кругу. В это время Булавин делает внезапное нападение на него (полк Васильева). Ошеломленные, стремительным натиском и гиканьем булавинцев, солдаты полковника Васильева и калмыки побежали, верховые казаки сейчас же перешли на сторону нападающих, и в какойнибудь час атаман Максимов был разбит совершенно и бежал. Пушки, порох, свинец, царская казна в 8000 рублей, которая в это врсмя препровождалась Доном, все досталось Булавину. Тут жс был проведен дележ все добычи. Досталось на человека по два рубля с гривною.25*
  Победа эта подняла все население Медведицы, Хопра, Донца, Бузулука и верхнего Дона. Двенадцать Донецких станиц вышли под начальством атамана Семена Драного. Сорок две Хоперских станицы вел Никита Голый, прославившийся впоследствии как самый упорный и опасный бунтарь. С Медведицы пришли казаки 14 станиц.26^
  Берегом Дона направилось пешее и конное войско Булавина, а по разлившейся реке поплыли казацкие лодки. Войско шло к Черкаску. Встречавшиеся на пути станицы примыкали к движению и увеличивали число сторонников возмущения. На продовольствие походного войска в станицах с каждого двора давали по пирогу и по чашке пшена, кроме сухарей и всякой живности, которая была даянием не обязательным.
  28 апреля Булавин подошел к Черкаску. У него было уже до 15000 войска.27' Город лежал на острове, был окружен отовсюду водой и защищен двойным тыном с раскатами и с 80 пушками.28^ И в летнее время Черкаск был почти неприступен для неприятельских нападений, а теперь, когда Дон широко разлился и затопил даже улицы города, подступ к нему был еще более затруднен. Булавин и не сделал попытки взять город приступом, он решил обождать, надеясь, что 5000 казаков не долго продержатся в осадном положении.29' После он объяснил свой образ действия тем, что «не похотел христианской крови пролить и напрасных, неповинных душ, вдов и сирот погубить боем».30^ Был у Буланина расчет и на расположение к себе черкасских казаков, в чем он действительно не ошибся.
  Напрасное кровопролитие и ненужные потери с обеих сторон не входили в расчет и потому, что в тылу у Булав[ина] двигалась уже 20тысячная царская армия под начальством майора Вас[илия] Долгорукого, брата убитого Юрия. Необходимо было беречь силы.
  Булавин разбил лагерь на протоке Василеве, в виду города.31^ Войсковой атаман Максимов дал приказание стрелять в мятежников из пушек. Песколько выстрелов огласили окрестности. По весеннему половодью звук далеко прокатился, но снаряды не долетали до рядов Булавинского войска и падали в воду. безполезная стрельба прекратиласъ. Черкаск продсржался еще два дня. Утром 1"™ мая ворота его отворились и из города потянулись к Булавинскому лагерю толпы черкаских казаков. Среди них шли связанными Лукьян Максимов и пять старшин, производивших сыск с Долгоруким. Старшина Иван Фролов, сын знаменитого войскового атамана Фрола Мипаева, бежал в Азов к Толстому; с ним бежало еще 25 человек.32'
  Теперь все казаки, все «войско Донское» было вместе Булавин выполнил первую часть своего плана собрал воедино казаков. Прежде всего занялисьделами войскового управления. Старый войсковой атаман и старшины были свергнуты. Лукьян Максимов и пять старшин, выданные Кондратию Булавину, были отведены в Рыковскую станицу и там размещены по избам за крепкими караулами. На другой день, после сдачи Черкаска, было приступлено к суду над ними в общем войсковом кругу. Круг собрался в Скородумовской станице, верстах в трех от Черкаска Черкаск был залит водой. (Пришедшее войско расположилось в самом Черкаске, в РыковскоЙ и Скородумовской станицах).
  Со времен Разина не собиралось такого многолюдного казацкого круга. Вышедшая из берегов река сияла лазурью в ярких бликах майских дней. Короткие струги и лодки качались у берегов. Волновалось море беспокойных голов. Смешанный гул голосов полыхнул ураганом, падал, сливаясь... крики бесшабашных гуляк «сударейбратцев», голи кабацкой, плыли, колыхались над водой. Широкая яркая жизнь разгульной и вольной старины развернулась опять над тихою, величавою рекой, вышедшей из берегов.
  Три дня в войсковом кругу шло расследование дела о бывшем старом войсковом атамане и бывших старшинах. Три дня шумели, пререкались, дрались, обвиняли, оправдывались, долго спорили о степени виновности, войсковой атаман и старшины обвинялись в утайке и присвоении 30 тыс. рубл. царского жалования, в самовольной раздаче за взятки войсковых земель новопришлым людям; в вымогательствах во время сыска кн. Долгорукого, вследствие чего в число подлежащих высылке попали не только пришлые с Руси люди, но и казакистарожилы; в разорении многих станиц, в допущении вопиющих жестокостей со стороны Долгорукого и его отряда.
  Бывший войсковой атаман и старшины обвинялись за многие неправды и разорение, а именно: «царское жалование в дуване не дуванили, новопришлым с Руси людей многое число принимали и о заимке юртов, без войскового ведома письма давали, а за те письма многие взятки себе брали; по указу царскому не одних пришлых с Руси людей, но много и старожилых казаков, проживавших на Дону лет 20 и больше, высылали насилыю на Русь; вымогая взятки, сажали многих в воду, вешали по деревьям за но ги, женщин и младенцев между колод давили, чинили всякие ругательства и разорили многие станицы, разъезжая для сыску с князем Юрием Долгоруким».33*
  Больше всех озлоблены были на Лукьяна Максимова и бывших старшин Донецкие казаки, которым пришлось действительно много выстрадать от их усердия перед царскими требованиями и злоупотреблений. Максимов и пять старшин, сопровождавшие покойного Юрия Долгорукого, были приговорены к смертноЙ казни. Их привели в круг и начали сечь плетьми, желая выпытать и добиться признания, куда девались деньги, не поступившие в общий между всеми казаками дуван (20000 рублей вознаграждения за усмирение Астраханского бунта и 10000 рублей обычного годового
  
  жалования за 1708 г.). Сечение желаемых результатов не дало. 6т мая осужденным отсекли головы. Перед казнью Ефрем Петров сказал казакам: «хотя я от вас и умру, но слово мое не умрет: вы этот остров такому вору отдали, а великому государю тот остров знатен и ргку великий государь всю очистит и вас воров выведет». Слова эти были до известной степени пророческими.
  Прежние старшины не все были казнены: так старшины Василий Меньшов, Познеев и их товарищи были отправлены в ссылку на жизнь в верхние казачьи городки с «женами и детьми».34^
  По окончании суда и казни над бывшим войсковым атаманом и старшинами, войско приступило к избранию новых начальных людей Войсковым атаманом выбран был Кондратий Булавин.3^ Каждая группа станиц донских, хоперских, донецких и медведицких выставила по есаулу. Обычное влияние на войсковые дела «домовитых» черкасских старшин и казаков этим сильно урезывалось.
  Главснство Булавина над Донским войском признано было теперь всеми казаками. От лица войска он разослал отписки к начальным царским людям, стоящим во главе городов, соседних с территорией Донских казаков. Он объяснял движение походного войска желанием переменить старого атамана и старшин. Приводил и те обвинения, которые войско предъявило и своей старой администрации.
  Казакам видимо не хотелось разрывать с царем. Их желанием было только сохранить старые права, которыми пользовалось роднос Поле, и служить Государю Московскому они готовы были всеусердно. По общему единодушному требованию казаков Булавин должен был отправить нсмедленно же станицу в Москву с повинною. Но Булавин пока ограничился лишь простою отпискою. Отписка, персчислив уже известные обвинения против Лукьяна Максимова и всей старой войсковой администрации, заканчивалась след[уюп!ими] словами:
  «Мая 2, пришед мы в Черкаской, увидали за атаманом и старшинами многие неправды: царского жалования в дуване не давали, новопришлых с Руси людей многое число принимали и о заимке юртов, без нашего войскового ведома, письма многие давали и за те письма многие взятки себе брали; по твоему указу не одних пришлых с Руси людей, многое число и старожилых казаков, которые пришли лет по 20 и болыие, и тем вссх неволего в Русь высылали и в воду, ради своих бездельных взяток, сажали, по деревъям за ноги вешали, женщин и младенцев меж колод давили и всякое ругательство чинили, городки многие огнем выжигали. Князя Юрия Долгорукого убил нс один Кондратий Булавин, но с ведома общего, потому что князь чинил у розыску не против твоего указа. От тебя, великий государь, мы никуда не откладываемся, твоих украинских городов не разоряли и отнюдь не будем, желаем тебе служить по прежнему всем войском Донским и всеми реками преусердно. И чтоб твои полководцы к городкам нашим не ходили; а буде они насильно поступят и какое разорение учинят, в том воля твоя; мы реку Дон и со всеми запольными реками тебе уступим и на иную реку пойдем».36)
  Войско искренне заявляло о своих мирных намерениях и преусердном желании служить великому государю при условии ненарушимости своих старых прав. Угроза оставить родину в случае утеснений и разорений со стороны царя и его полководцев повторялась казаками не в первый раз, но она далеко не для всех них имела одинаково серьезное значение. Слишком тесны были узы, связывающие казаков с русской народностью, узы единой религии, языка, обычаев, общей народной тяготы и общего горя; чтобы можно было легко оторваться от родных мест даже при наличности утеснений со стороны Моск[овского] царя, и искать приюта во владениях «царя Турского». Поэтому достаточная часть казаков стала за выражение покорности царю, за примирение с Москвой. Едва ли они даже верили в возможность удержания старинных прав при этом способе действий. Но сохранность жизни, имущества, нагиженные левады им казалось уже более существенным, чем право приюта беглых... Борьба с царем была в их глазах совершенно безнадежным делом.
  Это мы можем видеть и из одного частного письма того времени (казака Антона Ерофеева к дядюшке Савелию Пахомовичу): «А если царь нам не станет жаловать, как жаловал отцов наших и дедов и прадедов, или станет нам на реке какое утеснение чинить и мы войском от него отложимся и будем милости просить у Вышняго Творца нашего Владыки, также и у Турского царя, чтобы Турский царь нас от себя не отринул».37^
  Но Булавину и его близким сподвижникам Семену Драному, Игнатию Некрасову, Никите Голому такой образ действий был совсем не по душе. Начиная восстание, они поставили на карту все и готовы были бесстрашно взглянуть в глаза смерти. Вынужденный необходимостью послать отписку к царю и ждать на нее ответа, Булавин в то же время разослал письма к Кубанским казакам, к Запорожцам и Горским Черкесам, приглашая их стать обще, друг за друга постоять в правде и в разорение себя напрасно не отдать. Было уже известно, что царь двинул войска на казаков; Булавин ответил на это распоряжением не пропускать никаких припасов в
  Азов и в Троицкую крепость. Он завел тайные сношения с Азовским протопопом Василием38*, но явно враждебных действий против этих городов еще не начинал, так как казаки все ждали ответа царского на свою отписку и понуждали нового войскового атамана посылать к царю с повинною.
  В отписке кубанским казакам он между прочим говорит: «А ныне мы, государи наши батюшки, Савелий Пахомович и все атаманымолодцы, обещаемся Богу, что стать нам за благочестие, за дом Пресвятые Богородицы, и за святые соборные апостольские церкви, и за предание седьми вселенских соборов как они святые на седьми вселенских соборах утвердили веру христианскую и во отеческих книгах положили и мы в том друг другу души подавали и кресту святое евангелие целовали, чтобы нам всем стоять в соединении и умирать друг за друга».39)
  К Турецкому султану адресованы были следующие строки:
  «Войсковой атаман Кондратий Афанасьев и все войско Донское у тебя, Турского султана, милости прося и челом бью. А нашему Государю в мирном состоянии отнюдь не верь, потому что он многие земли разорил за мирным состоянием и ныне разоряют, также и на твое величество и на царство готовит корабли и каторги и иные многие воинские суды и всякой воинской снаряд готовит».40'
  К Запорожским казакам 17го мая Булавин писал, между прочим, следующее:
  «А ныне нам, войску Донскому, слышно чинится, что де собранием государевы полки пришли разорять наши городки казачьи стоят на Донце близ Святогорского монастыря и в иных местах, и хотятде идти под Черкаской, и мы всем войском Донским, войсковой наш атаман Кондратий Булавин, просим у вас, атамановмолодцов, у тебя войскового атамана Запорожского Константина Гордеевича и всего войска Запорожского милости, если вам слышно про приход царевых полков на наше разорение и вы нам дайте помощи, чтобы нам стать вкупе обще, и в разорение нам себя напрасно не отдать, а у нас войско Донское в поход посланы тысяч с пятнадцать и больше для того, если государевы полки станут нас разорять, и мы им будем противиться, чтобы они нас в конец не разорили напрасно, также б и вашему войску Запорожскому зла не учинили; ежели будет вам слышно про приход государевых полков, где они стояти будут, и вам бы о том писать к нам войску ведомости вскоре; а о чем у нас с вами, атаманымолодцы меж себя был совет обще на ваших [нерзб] и на панов и которым путем обещали вы с нами, так и говорите, чтобы ваш совет благой был к нам не непременен и того б не оставлять, а во всем вы атаманы молодцы
  Запорожское войско против супостат надеятеся на милость Божию, а мы войском Донским вам все помощники и о том бы к нам в Черкаск прислать бы вам от себя человек 20 или 30 своих казаков лучших людей; а мы у вас, атаманы молодцы, о всем вышеписанным просим милости всем войском Донским любезно, чтобы нам жить в купе и во всяком добром совете и друг за друга постоять в правде и свое здоровье нам меж собою оберегать купно».41'
  Булавин верно понимал царяисполина и не надеялся на то, на что уповала благонамеренная часть казаков что он нростит им смерть князя Долгорукого, их мятежное движение и оставит неприкосновенными их старые права и волю. Примирится с тем, чтобы за спиной самодержавия осталась неприкосновенной вольная, вечно беспокойная, бродящая , самостоятельная казацкая община, царь, завершавший здание самовластия, никогда не мог. И перед казаками, дорожившими свободой и неприкосновенностью прав родного Старого Поля, был только один выход: бесстрашно глянуть в глаза смерти.
  V
  Казаки ждали царского ответа на свою отписку в течение мая и июня месяца. Царские войска, числом более 20.000, надвинулись со всех сторон на их землю и начали разорять беззащитные городки. Верховые казаки стали уходить домой. Безделыюе двухмесячное времяпрепровождение в Черкаске надоело вссм остальным казакам. Они настойчиво стали требовать от Кондратия Булавина, чтобы он посылал с повинною к царю. Войсковой атаман убеждал их, что это будет совершенно безполезно, что нужно готовиться к упорной защите, а не покорность проявлять, если старые казацкие права действительно дороги казакам Но узость, недальновидность и мелочный расчет домовитых казаков брали верх над благородными суждениями отважного атамана о необходимости объединиться для решительной борьбы за казацкое право, за старую волю.
  Круг шумел, волновался, настаивал на своем требовании. В казаках за время бездеятельного ожидания составилась уже сильная партия, настроенная против нового нойскового атамана и его планов. Раздраженный Булавин захотел задавить ее решительными действиями. Он приказал захватить всех недовольных или крикунов и начал грубо ругать казаксш за то, что они не понимают сами того, что требуют. В кругу опять зашумели, что он слишком много говорит, и не посылает к великому государю с повиныою.
  Не всех ты нас перекуешь! кричали недовольные казаки: тсперь нас в согласии много, можем тебя и в кругу поймать!>И2'
  С этого дня Булавин стал ходить с крепким караулом из 8 человек. Он начал действовать почти не руководствуясь желанием круга. Написал и разослал в верхние казачьи городки письма, требуя, чтобы из оставшихся там казаков по семи человек с каждого десятка собирались в Черкаск для похода на Азов. Губернатору Азовскому он еще с начала июня грозил смертью, если тот не выдаст ему старшину Василия Фролова и бежавших с ним 25 казаков, которые в концс мая отбили у черкасских казаков ночью табуы и угнали в Азов.
  В то же врсмя Булавин отправил два отряда для действия протйв наступавших царских войск. (Общее количество войск, действовавших против донцов, превысило 20 т. чел.) Один отряд был под предводительством Семена Драного и Никиты Голого (по Северному Донцу); второй отряд, под командой Игнатия Некрасова, пошел вверх по Дону, затем перешел на Волгу и направился к Саратову.
  4 июля Булавин двинул 5000 казаков к Азову. Походным атаманом этого отряда был Лука Хохлач. Попытка взять с такими ничтожными силами Азов, одну из сильнейших крегюстсй того времени, оберегаемую при том же многочисленным гарнизоном, была, конечно безрассудна. Во втором Азовском походе участвовало 15000 войска, и то город был взят только после доволыю продолжительной осады. Теперь же горсть казаков шла на верную неудачу.
  Но рок уже тяготел над Булавиным. Ему не удалось раздуть искру казацкой привязанности к свободе в яркое пламя воодушевления и героической борьбы. Враждебная часть войска ослабляла и без того недостаточные силы его, и широкие планы обречены были на жестокие неудачи.
  5Ш июля казаки конною и судовою ратью прибыли к Азову и, переправившись через реку Каланчу, стали на левом берегу ее. На другой день они подошли к самому городу и расположились близ «делового» двора, в лесных припасах. Толстой выслал против них полк Николая Васильева, к которому примкнули и те черкаскис казаки, которые 1СЙ мая бежали в Азов. Булавинцы лавой бросились на вышедших против них солдат, сбили их и ворвались в Матросскую и Плотничью слободы предместья Азова. Четыре роты солдат, высланы были в помощь полковнику Васильеву. Одновременно началась жестокая канонада с городских стен с раскатов Алексеевского, Петровского и Сергиева, и с кораблей, стоявших в устье Дона. Казаки около часу держались под этим огнем, наконец были сбиты и побежали: 423 человека пало, около 400 утонуло в реке и 60 было захвачено в плен.43^
  Расстроенные, беспорядочные толпы беглецов со стыдом возвратились в Черкаск. За день раныпе такие же толпы явились изпод Кривой Луги, где пал в битве Семен Драный. Много было слез в Черкаском. Не менее двух тысяч казаков погибло. Дошли слухи, что верховые станицы подвергались разграблению и разорению от войск Долгорукого и что на самый Черкаск наступало многочисленное царское войско. Шум и волнение начались в Черкаске. Все казаки, как один человек, озлобленно кричали теперь на Булавина. Обвиняли атамана в том, что он, не дал помощи, когда они были у Азова; что единственно он затеял все это мятежное движение, а зачем никому неизвестно; что теперь царь не пощадит ни казачьих жен, ни детей, ни жилищ.
  Руководителем недовольных был старый казак Илья Зерщиков.44* Он посоветовал кругу сейчас же схватить Кондратия и, сковав, отослать царю. Это единственный способ, по его словам, умиротворить разгневанного великого государя. Под предводительством Зерщикова казаки двинулись к куреню, в котором жил Булавин. Начали ломиться в двери и в окна. Булавин, решил продать свою жизнь возможно дороже. Своею рукой он убил двух казаков, остальные отступили. С майдана была привезена пушка и из нее начали громить стены дома. Атаман удалился в горницу и из пистолета выстрелил себе в рот. Это было 7Ш июля.
  Тело Булавина на другой день было отослано в Азов. Там его за ногу гтовесили на берегу Каланчи, где стоял его отряд назад тому три дня.
  Войсковым атаманом был провозглашен Илья Зерщиков.
  II
  Посмотрим теперь, как действовало правительство во врсмя Булавинского возмущения.
  Октябрьский инцидент 1707 года, т. е. гибель кн. Юрия Долгорукого и уничтожение его отряда, был совершенной неожиданностью, для царя, и для самих казаков. Государь только что получил подробную реляцию от князя с изложением его действий по сыску беглецов. В реляции говорилось, что в Черкасске приняли князя и офицеров «честно», т. е. с хлебом и солью, войсковой круг дал им в помощь пять старшин и вдруг через несколько дней известие о страшной расправе с царским отрядом. Петр не знал, что думать. Но вскоре он получил «подлинную ведомость», которая старалась успокоительно объяснить эту неожиданную катастрофу: это не казацкий бунт, а просто разбойничье нападение.
  Расчетливый образ действий войскового атамана Лукьяна Максимова возымели свое действие. Петр, получив войсковую отписку о разгромлении мятежников, совершенно убедился в том,что казаки не причастны к этому мятежу.
  «О Донском деле объявляю, писал он князю Меныыикову: что конечно сделалось партикулярно, на которых воров сами казаки, атаман Лукьян Максимов ходил и учинил с ними бой, и оных воров побил и побрал и разорил совсем, только заводчик Булавин с малыми людьми ушел, и за тем пошли в погоню, надеются, что и он не уйдет: и так сие дело милостию Божиею все окончилось».45'
  Узнав, что Булавин посслился в Заиорожье, Петр стал требовать от Запорожских казаков выдачи его; о чем им после царь имел случай напомнить и напомнил.46* Тогда Мазепа, по распоряжению государя, выслал против Булавина и его голытьбы два полка Левенца и Козаржевского, и Булавин должен был удалиться из Кодака на Хопср.
  В концс марта 1708 года Петр, к своему огорчению, должен был разубедиться в том, что дело бунта, начатое Кондратием Булавиным, «милостию Божиею все окончилосъ». Пламя возмущсния быстро разгоралось, с верхнего Дона, Хопра, Медведицы, Бузулука и Донца огонь распространялся по Украинным областям, и в Тамбовской губернии началось уже серьезное движение.47* Царь увидел, что не мало придется употребить усилий, «чтобы сей огонь за так утупшть». Прежде всего он дал приказание двинуться на мятежников полку стольника Степана Бахметева с подполковником Рихманом. Затем 12 апреля было послано предписание князю Василию Владимировичу Долгорукому, брату убитого Юрия, такого содержания:
  «Мт Нег!
  Понеже нужда есть на Украине доброму Командиру быть, и того ради приказываем Вам оное; для чего, по получении сего письма, тотчас поезжай к Москве и оттоль на Украйну, где обретается Бахметев; а кому с тобою быть, и тому посылаю роспись. Также писал я к сыну своему, чтобы посланы были во все украинские городы грамоты, чтобы были Вам послушны тамошние воеводы все, и по сему указу изволь отправлять свое дело с помощью Божиею, не мешкая, чтоб сей огонь зараз утушить. РИег».48^
  На этом же преднисании находилагь «роспись, кому быть»:
  1) «Бахметев совсем. С Воронежа 400 драгун. С Москвы 2) полк драгунский фонДельдена. 3) пехотный новый, 4) Шидловский со всею бригадаю, также 5) из Ахтырского и 6) Сумского полков; к тому же дворянам и царедворцам всем, и прочим, сколько возможно сыскать на Москве конных».49)
  Одновремешю с этим было отправлено князю «рассуждение и указ». что чинить Господину Майору Долгорукому», в котором предписывалось:
  58 Федор Крюков. Работы из эпохи булавинского движения
  «Понеже сии воры все на лошадях и зело легкая конница, того для невозможно будет тех с регулярною конщщею и пехотою достичь; и для того только за ними таких же посылать по разумению, самому же ходить по казацким городкам и деревням, (из которых главный пристанный городок на Хопре), которые пристают по воровскому, и оные жечь без остатку, а людей рубитъ, а заводчиков на колеса и колья, дабы тем удобнее оторвать охоту к приставанью (с тем вели выписать из книг князь Юрья Алексеевича) к воровству людей; ибо сия сарынь, кроме жесточи, не может унята быть. Прочее возлагается на рассуждение г[осподина] Майора».50'
  Голиков делает примечание по этому «рассуждению и указу» такое: «Если припомним состояние времени, каковое злодеи сии бунтовали и коль страшные следствия влекли они за собою, то жестокость таковая весьма извинительна, яко неминуемая ко скорейшему потушению опаснейшего пламени сего>>.51^
  Петр сделал очень удачный выбор, назначив для усмирения бунтовщиков князя Василия Долгорукого. Господину майору гвардии не пришлось усмирять самого бунта, потому что бунт общий, казачий потух сам собою со смертью его вождя Кондратия Булавина, но для той цели, которая указана была в «рассуждении и указе», т. е. жечь городки, сажать людей на колья и колеса, одним словом истреблять «сарынь» хотя 6ы рна уже случилась и покаялась. для этой цели избранный царем полководец был как нельзя более, но на первых порах майор возбудил было неудовольствие великого государя медленностью и нерешительностью своих действий, когда бунт был в полной силе. Но как только бунт утих и казаки прислали своих депутатов с повинною, кн. Василий Долгорукий обнаружил себя ведиким артисгом_ истребления. Петр был вполне прав, когда писал Меньшикову: «командира над всеми тамошними войска учинил я майора нашего г. Долгорукого (понеже иного достойного на то дело не нашел)».52* «Достойного» человека, дсйствительно, было мудрено найти, потому что все таковые были заняты, хотя по прежним деяниям Борис Шереметьсв был тоже не менее пригоден для такого дела, как усмирение бунтовщиков и воров.
  Царь намеренно, конечно, вручил командование над войсками, посланными на усмирение бунта, брату убитого кн. Долгорукого! Сверх обычной жестокости царских полководцев, майор Долгорукий из мести за брата должен был ознаменовать свой поход исключительными ужасами. И они, действительно, гюказал себя великим артистом истребления.
  Князь Василий Долгорукий, тотчас по получении предписания, обрадовал сердце великого государя таким письмом:
  «Я поехал к Москве сего же апреля 21 дня на почте, а как возможно буду убираться, чтоб мне немедленно ехать и мешкать на Москве не буду, и которое, государь, указали мне определено дело, надлежит мне немедленно, прося у Бога милости, как возможно скорее тушить, чтобы тот проклятый огонь больше не разгорался. В письме, государь, написано ко мне, чтобы мне выписать из книг Юрия Алексеевича: и мне, государь, и без книг памятно. (В цедулке, государь, ко мне написано, что) ваше величество опасается, чтоб я Булавину, за его ко мне дружбу, поноровки какой не учинил; истинно, государь, доношу: сколько возможно за его к себе дружбу платить сму буду».53'
  Переписка между государем, майором Долгоруким и Азовским губернатором Толстым велась по особой, секретной азбуке, секрет которой известен был лишь этим трем лицам».54'
  Однако майор Долгорукий, на первых порах, т. с. когда бунт был в полной силе, действовал очень медленно и нерешительно, чем возбудил вел. неудовольствие государя. Он целые три недели полз из Невли в Воронеж, протянул самое дорогое время в Москве, а между тем Кондратий Булавин подвигался к Черкаску. Петр больше всего опасался взятия Черкаска, из которого было рукой подать до Азова и Таганрога. Получая от Толстого тревожные вести о движении мятежного казачьего войска, Петр 27Ш апреля отправил из Петербурга второс письмо к Долгорукому:
  «Господин майор!
  Я без сомнения чаю, что вы уже указ о езде своей против воров получили; ныне же паки подтверждаю, чтоб немедленно вы по тому указу поход свой восприяли и спешили как возможно; понеже как Мы слышим, что оные воры собираются на усть Хопра, и хотят итти в Черкаский, чтоб возмутить Донскими Казаками, чего ради наипаче поспешить надобно, и сей их вымысел пресечь и идти туда, хотя и до Азова, дабы, ежели то правда, но точно для укрепления казаков, но паче оно иметь о Азове, дабы и там чего ж учинили, а что будет чиниться, давай нам знать немедленно, и хотя с Москвы не все с тобою могут поспеть, то хотя с половиною и поменьше вам надлежит идти, а достальных пеших водою с Воронежа приказать за собою отправить».55*
  Для ограждения Азова Петр двинул из Киева Смолеиский полк56' и 9Ш мая, отправляя к губернатору Ивану Андреевичу Толстому поручика Пискарского, писал с ним о своих опасениях за Азов так:
  «Господин губернатор!
  Понеже вы уже известны о умножении вора Булавина, и что оный идет в низ; того ради для лучшего опасения сих нужных
  60 Федор Крюков. Работы из зпохи булавинского движения
  мест, послали мы к вам полк Смоленский из Киева, и велели ему на оных иттить, а сего поручика нашего Господина Пискарского послали к вам, дабы увидать подлинно о вашем состоянии, и нет ли какой блатни у вас меж солдат. Также (от чего Боже сохрани) ежели Черкаск не удержится; имеешьли надежду на своих солдат, о чем о всем том нсмедленно таки чрез сего посланного, с которым послана к вам цифирь для корреспонденции к нам. Также другой ключ для корреспонденции с Господином майором (гвардии Долгоруким), который послан на тех воров с воинскими людьми, прочее показано оному посыльному словесно».571
  Письмо было писано из Петербурга, и до Петра не успело еще дойти известие и взятии Булавиным Черкаска, чего он так сильно опасался. Царь понуждал его письмами скорее спешить в Воронеж и оттуда к Черкаску для охраны Азова и Таганрога. 1^ же мая он писал князю Долгорукому:
  «Господин Майор!
  О воре Булавине имеем ведомости, что оный конечно идет в Черкаский, того дня как можно поснешай по первому от нас посланному к вам указу на Воронеж или куда позовет случай, и отсель до Черкаского и далее, и смотри нсусыпно, чтобы под Азовом и Таганрогом оный вор чего не учинил прежде вашего прихода; гого для заранес дай знать в Азов к Господину Толсто.му, для эха или голосу тамошнему народу, что ты идешь туда с немалыми людьми. Также дай слух, что и я буду туда, дабы какого зла не учинили тайно оные воры в Азове и в Троицком. Еще вам зело надлежит в осмотрении иметь и с теми, которые к воровству Булавипа не пристали, или хотя и пристали, да повинную принесли, да повинную принесли, чтоб с оными зело ласково поступатъ, дабы, как есть простой народ, они того нс поняли, что ты станешь мстить смерть брата своего, что уже и ныне нс без молвы меж них, чтобы тем пущего чего не учинить. Тако ж надлежит прсд приходом вашим к ним увещательные письма послать, и которые послушают, тако ж ласково с оными постуиать, а кои в своей [нерзб") пребудут, чинить по достоинству. Тако ж в Азон, для всякие осторожности, послали Мы полк из Киева с Андреем Ушаковым. Вчерашнего числа отправлен от нас в Азов к Господину Толстому с нужными письмами поручик Пискарский, которому тако ж и словесно приказано, дабы Господин Толстой непрестанно с вами списывался о тамошних делах, чего для послан к нему особливый ключ, которым с вами переписываться, таков же и к вам при сем послан. Тако ж и сие напоминаю вам, что хотя вы с вышереченным Толстым имеете некоторую противность, однако для сея причины надлежит оное оставить, дабы в деле политики не было».58^
  Забота об Азове и Таганроге, что Булавин по взятии Черкаска, подступит и к этим городам, настолько безпокоило Петра, что он думал даже сам поехать на Дон; он спешно усилил Таганрог войсками и писал 27го мая Меньшикову:
  «Понеже воровство Булавина отчасу множится, и ежели Черкаский не удержится, то оные воры пойдут к Азову и Таганрогу (которые места да спасет Господь Бог слез ради бедных христиан!), и хотя Бог соблюдет их от внутренного замешания, однакож воры все дороги займут и водяной ход, тогда зело будет трудны и отчаянны оные места: чего ради объявляю, что необходимая нужда мне будет на Дон ехать, дабы сей огнь (ежели до сего не истребится) с по мощью Божиею конечно истребить и себя от таких огласок воль
  И01
  ными в сеи воине сочинить».оу'
  Неделею раныпе, Петр был порадован известием о победе, одержанной его войсками за Битюгом иад отрядом мятежниками, которым предводительствовал один из товарищей Булавина Лучко Хохлач. Перед битвой между отрядом Хохлача Булавинцы пытались войти с царскими войсками два часа шли переговоры и пререкания:
  «Идете вы к нам в Донские городки для разорения, говорили мятежники: за что вам разорять? Нам до вас дела нет, ни до бояр, ни до солдат, ни до драгун; мы стоим за веру христианскую, нам только дело до Немец и до прибыльщиков и до неправых судей».60^
  Но Бахметев, разумеется, на «прелестное» письмо не склонился и неуклонно готовился к битве. Он стоял с своими соладатами на одной стороне Курлака, а казаки были на другой. В течение двух часов происходили переговоры между обеими сторонами. Хохлач повторил устно то же, что было написано в прелестном письме, т. е. «за что вам нас разорять». Очевидно, они не надеялись побить царские полки».
  А вы зачем убили князя Юрия Владимировича? отвечали им из отряда полковника Бахметева.
  Мы его убили за то, что он стал делать против государева указа. И ныне мы стоим за правду. Станете г нами биться, мы с вами биться, как меду пить, готовы».
  Между тем часть царского войска во врсмя этих [переговоров] переправилось через речку Курлак и в тыл кинулось на казаков. Мятежники были разбиты, потеряли пленными 143 человека казаков».61'
  Пленные были отправлены в Воронеж. В сражении этом был ранен подполковник Рихман, один стольник, три «жилыда», сотник Острогожского полка, двое драгун, один гренадер и один помещик.
  Получив известие о побсде, Петр написал воронежскому губернатору Апраксину такое распоряжение относителъно куртацких пленных:
  «Воров Булавинцев, которые ныне на Воронеже, прикажи казнить и перевешать по дорогам ближе тех городов, где они жили и воровали, и о том изволь отписать к Майору Долгорукому».62
  III
  Известие о взятии Булавиным Черкаска, чего так боялся Петр, произвело сильное впечатленис на царя. В письме к Толстому от 28^е мая он пишет, что обязатсльно сам явится на Дон, а пока двинул из Киева два полка драгунский Кропотова и пеший, снабдив их подробной инструкцией. Он немедленно двииул полки на усиление Азова и Таганрогу, за целость которых теперь более всего боялся.
  Майор Долгоруков тянул время самым бесполезным образом. Явившись в Воронеж только 12^ Мая, он засел в этом городе, поджидая войска:
  «Как я приехал на Воронеж, не токмо б чтоб все были в готовности, хотяб меньше лоловины было я бы бсз всякого мешканья того ж часу пошел; и коего часу я приехал, того часу послал указы к кн. Волконскому, Гагарину и другим, чтобы они немед„;енно шли в указные места, и они и по се число в указные места не бывали; Шидловский пишет, что ему без Московских ратных людей с одними Черкаскими полками идти ненадежно».64
  Между тем сюда прибыли пленные казаки, взятые в битве при Курлаке. Как назначенный усмирителем бунта, Долгоруков тотчас же выказал готовность распорядиться с ними и 15 мая отправил к царю отчет о своих предполагаемых действиях над бунтовщиками. Отчет гласил слсдующее:
  «Которыс воры взяты на бою 143 человека, в том числе старых казаков 23, а достальные все разных городов сходцы: и я, государь, по дороге к Пристанскому велел поставить 20 виселец и буду их вешать 17^ числа, и несколько четвертовать и по кольям распинать».65
  Но к искреннему сожалению распорядительного и решительна майора, ему нс пришлось самому и в назначенный им день привести в исполнение своего намерения. Петр тсм временем получил от казаков отписку, в которой они выражали желание служить великому государю всеми реками преуссрдно, если царские полководцы «перестанут учинять им всякое разорение». Поэтому царь поспешил отменить свос прежнее распоряжение Апраксину относительно взятых в плен «воров Булавинцев», чтобы не раздражить казаков, которые, в случае не исполнения предложенных ими условий, грозили уступить царю Дон со вссми запольиыми реками и уйти к Турецкому султану. 16 мая Долгорукий получил от Петра распоряжение и внушение поступать с казаками милостиво, «жестокостями не усиливать слухов о месте за брата». Долгоруков нс без сожаления отвечал на это письмом от 25— мая:
  «143 человека казаков хотел я вершить, и мая 16Ш числа получил от всего войска Донского отписку с покорением вин их, и тем винным казакам смертной казни не учинил для такого случая до вашего государева указа. И мне, государь, какая польза, что смерть брата своего мстить? Я желаю того: дай Бог, чтоб они тебе вину свою принесли без великой крови».6^
  А в следующем письме (от 28т мая) предписывал Долгорукому собирать скорее войско и стать с ним на удобном пункте:
  «Господин майор!
  Как к тебе сей указ придет, и ты болыпе над казаками и их жилищами ничего не делай, а войско сбирай по псрвому указу к себе, и стапь с ним в удобном месте».67
  Болыпего всего беспокоила царя мысль о возможности смуты в окрестностях Азова и Таганрога.
  Того же 28Ш мая государь писал к Толстому следующее (письмо было отправлено с солдатом Спицыным):
  «Господин губернатор!
  «Письмо Ваше я получил, в котором пишете, что как случилось в Черкаском, на которое ответствую: что как возможно храни гарнизоны от прелыцения. для чсго и денег не жалей, но как возможно, с помощию Божисю, сего храни, а я к вам конечно буду, и в том имей надежду совершенно, а казакам. иичего не чини. ежели от них ничего вновь не явится».68
  Долгорукий между тем перешел из Воронежа в Острогожск и там засел так же, как и в Воронеже, вследствие неявки нужного количества войск. 2Ш июня он жаловался в письмс царю на чрезвычайно медленный сбор ратников, назначснным в этот поход самим государем:
  «Царедворцы, которым велено со мною, не токмо что отправлены ко мне, и имян их не прислано; а они, государь, люди молодые и богатые, тем было и служить, а они отбывают от службы, в одном городе у одного дела человек пятьшесть живет; а они, государь, зело нужны на этих воров: известно тебе самому, каковы Донские казаки, не легулярное войско, а царедворцы на них зело способны, на Шведов они плохи, а этот народ зело способны».69:>
  64 Федор Крюков. Работы из эпохи булавинского движения
  Через неделю Долгорукий получил от Азовского губернатора письмо, в котором тот писал, что Булавиц грозит повесить его, Толстого, и всех Азовских и Троицких офицеров и «иным многия похвальныя слова пишет с великими грозами». Нужно было спешить туда, дабы предупредить исполнение угрозы со стороны Булавина, тем более, что получались извсстия и помимо того о движении Булавина. Но Долгорукий был связан указом государя и продолжал сидеть в Острогожске, дожидаясь дальнейших царских распоряжений и, повидимому, очень сожалея о том, что «в указе написано, чтоб мне больше над казаками и над их жилищами ничего не делать». Соответствующее распоряжение от царя пришло не скоро. Только 12 июня Петр узнал о состоянии дел на Дону и того же числа писал Долгорукому следующее:
  «Господин Майор!
  Три ваши письма, одно чрез Полибина, а другие чрез курисров, присланных от вашсго сына, до нас дошли, и по оным о всем состоянии вора Булавина известны; и хотя пред сим писано к вам с солдатом нашей роты Спицыным, чтоб без указу на оных воров вам не ходить, но токмо сбираться с полками в удобном месте, а ныне паки разсудили Мы, что лучшс вам собрався идти к Северскому Донцу, понеже мы известилися, что оный вор послал на двое своих людей, одних с Некрасовым водою или в верховые городки, или на Волгу, а другую посылку с Драным против вас, с которым только с две тысячи; и ежели тот Драный не поворотился, то лучше над ним искать, с помощию Божиею, так и над прочими такими ж. Также приезжий казак из Черкаского сказывал, что за посылками вышеписанными при Булавине только с 1000 их осталось. Буде же весьма крепко оные сидят, и никуда не посылаются, то лучше бы дождаться отсель посланных полков. Прочее вручаем на вашс разсуждение, по тамошнему делу обороту смотря; ибо издали нам нельзя знать, как там будучи».70
  Среди многообразных видов народного горя не было болсе жестокой тягости, как рекрутчина того времени. В старых песнях о ней еще и до сих пор звучит то жгучее страдание, которое пришлось пережить истомленному народу.
  О тяжести солдатской жизни и говорить нечего.
  Поэтому в царских войсках возможность брожения была вполне вероятна. Встревоженный царь в ряде писем приказывал зорко следить за настроением в войске, не жалеть денег на их содержание, всеми мерами отлучить их от сношений с казаками и спешить с усилением гарнизонов новыми войсками.
  Это было самое больное место его положения: сочувствие народа, простого народа было скорее на стороне Булавина, и войско, солдаты, вышедшие из этого народа, могли, без долгих колебаний, при