09/08/2009 | Андрей Кириллов

РАЗГОВОР ГЛУХИХ. АГРЕССИВНЫЕ ЗАЯВЛЕНИЯ РОССИИ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ КРИЗИСА МЕЖДУНАРОДНОГО ДИАЛОГА

Андрей КИРИЛЛОВ, для Крымского Независимого центра политических исследователей и журналистов

Украина все более сживается с положением соседа распавшейся империи. Разговоры о вторжении на ее территорию не опровергаются, а поощряются Москвой. Запад, еще недавний украинский друг и старший товарищ, демонстрирует раздражение обоими – и возможным агрессором, и возможной жертвой. Будущее Крыма как яблока раздора обсуждается на улицах Симферополя и Ялты между приезжими россиянами и местными крымчанами – никто в войну не верит, но охотно о ней говорит. Таким стало лето 2009.

Амбициозная авторитарная Россия, борющаяся за глобальную конкурентоспособность Европа, Америка, еще не понимающая, чем станет для нее правление первого чернокожего президента и, между ними, Украина, так еще и не определившаяся сама с собой – вот стороны, вовлеченные в процесс.
Сложилась своеобразная ситуация, в которой Украине отводится роль основного объекта внешней политики России, объекта, на котором Россия будет демонстрировать миру свои возможности. Прогнозы развития событий, которыми заняты украинские эксперты и публицисты, сводятся в большей мере к мотивации российских правителей, фашизации ее населения и предположениям о том, насколько Россия готова к войне в военном и экономическом плане. Выглядит наиболее правдоподобным, что Россия к войне не готова, международное недоверие к ее руководству очень сильно и вообще такой шаг будет для нее самоубийственным. Но это не объясняет ту настойчивость, с которой российские чиновники, военные, журналисты и обычные граждане демонстрируют свое истеричное неприятие Украины. Выходит, что русские войны хотят, но разум останавливает их.

Есть смысл интерпретировать создавшееся положение как проявление глубоких социокультурных процессов, при которых текущая хроника заявлений, угроз и депеш, столь неясных и неожиданных, является естественным проявлением постимперского состояния и имперскими рецидивами. Что это не столько реализация долгой агрессивной стратегии, сколько демонстрация созвучия Кремля чаяниям миллионов сограждан. Дело в том, что существование независимой Украины само по себе есть свидетельство распада империи, а ее успешное существование ставит под вопрос легитимность российского режима в том виде, в котором он сейчас предстает. Другими словами, нет более неприятной для российского правительства перспективы, чем вопрос ее граждан «Почему мы должны терпеть подавление наших свобод, тогда как украинцы этого не позволяют, а качество их жизни выше?» Коренная легитимность Путина и Медведева строится на допущении, что порядок и свобода в России несовместимы, при том, что порядок и стояще за ним государство обеспечивают некий достаточный общий уровень жизни. Если он снизится, близость украинского и русского народа станет особенно больным фактом: выйдет так, что украинцы, тоже славяне и в общем-то православные, могут быть и свободны, и богаты, а россияне - нет. Почему?

Вместе с тем, непонятость России и ее притязаний являются следствием ее качественного отставания от Запада – если европейские элиты живут и мыслят в постиндустриальном обществе и озабочены нетрадиционными проблемами управления, такими, скажем, как этичность клонирования людей, то Россия все еще находится в фазе кризиса индустриальной экономики и неспособна к масштабной модернизации – как, впрочем, и Украина. В той же степени и элиты этих стран не готовы к пониманию современных общемировых вызовов и угроз, но если свои интересы Россия может подкрепить контролем над природными ресурсами и ядерным статусом, то украинскую элиту просто не беспокоят глобальные вопросы – у нее недостаточно воли и интеллекта для своей точки зрения на вопросы текущей повестки дня даже в масштабах Евросоюза. Кризис международного дискурса, а он все более очевиден, протекает как непонимание друг другом людей из разных эпох, и если на международной конференции профессора из России демонстрируют диковинные прогосударственные взгляды, то украинские зачастую вообще профнепригодны для такого общения.

Современные запад, Украина и Россия представляют собой общности, находящиеся в совершенно разных состояниях. Непонимание проявляется в огромном количестве аспектов обоюдного восприятия, так же как и взглядов на перспективы дальнейших отношений – так, председатель фонда польско-украинского сотрудничества PAUCI Ян Пекло в одном из недавних комментариев для прессы продемонстрировал существующее несовпадение такой фразой: «Если РФ хочет, чтобы ее воспринимали как партнера ЕС и западных демократических стран, она должна пересмотреть истоки Второй мировой и разоблачить союз Гитлера со Сталиным, который фактически привел к делению и ликвидации польского государства».

Кризис диалога, диалога как высказывания своих интересов и целей, приводит к тому, что появляется соблазн осуществить эти интересы прямым действием, не вдаваясь в рассуждения и объяснения. Максимальной концентрацией такого типа поведения является война, и Россия, интересы которой неоправданно, но очень часто лежат за ее пределами, кажется, готова прибегнуть к ней. Разное понимание кооперации, которую Россия очень часто использует как одну из форм своего доминирования, приводит в тупик ее отношения с соседями, но именно они – как сейчас Украина – должны быть максимально «близки» ей. Используя словарь геополитики, Украина - это плацдарм для распространения на Россию «революционного хаоса», который приведет к ослаблению государства и деградации социальной ткани, распад, который только государство может предотвратить и ежечасно предотвращает – верны такие мнения или нет, но это одно из наиболее последовательных положений российских интеллектуалов-охранителей.

В свою очередь, Запад часто с очень разных позиций отстаивает право Украины на собственный путь. Возможно ли какое-то соглашение между Европой, Америкой и Россией по «украинскому вопросу» – наверное, да, но вполне возможна и попытка разрубить его одним тяжелым ударом, если внутреннее состояние России ухудшится и внутренний кризис попытаются решить за счет внешнего.

Насколько Украина вообще понятна Западу? Джеймс Шерр в недавнем интервью сказал, что на Западе очень плохо понимают Украину, притом потому, что в суждениях о ней руководствуются меркантильными и излишне рациональными положениями. Он посетовал на немногочисленность тех европейцев, кто может понимать Украину «интуитивно». Возможно, сам того не желая, Шерр продемонстрировал важную культурную данность, характеризующую современное состояние Украины – она, как национальная совокупность, не способна объясняться с миром на понятном ему языке. Плоскость фактов и логики, то есть то, на чем основан западный и мировой международный дискурс, оказался не по силам Украине и для того, чтобы понять ее, нужно призывать интуицию, но не логику и рациональность. Это отчасти схоже с положениями ученых-ориенталистов 19 века, которые по определению лишали незападные культуры права описывать себя, предоставляя только представителям Запада право интерпретировать эти культуры. Последствием этого является то, что цена слова украинского государства стала предельно дешевой и ни к чему, что говорят украинские послы, министры, президенты, их западные коллеги не будут верить так же, как взрослый человек не верит ребенку или трезвый пьяному. Украина не просто разочаровала Запад – он уже устал ее слушать, и символом этого являются анекдоты о том, как Ющенко две трети встреч на высшем уровне занимает своими рассуждениями о космической миссии своей непонятой страны и норовит продолжить эту тему вне расписания.

Украина сейчас, конечно же, демократическая страна, если подходить к ней с рамками европейской демократии начала прошлого века. Украина - это демократия как «свободный рынок» и «политическая конкуренция», но не как «гарантии прав» меньшинств и слабых. Современная украинская демократия - это право сильных присваивать национальные ресурсы за счет слабых, а так же – и это очень важно – за счет игнорирования стратегических национальных программ. Национальная безопасность как совокупность внешнеполитических, оборонных и информационных усилий не входит в повестку дня украинской нации или, вернее, в круг вопросов, важных для украинской элиты.

Это огромное противоречие, так как средний класс сформулировал заказ на такую, вполне адекватную политику, однако ее нет. Некачественная, не отвечающая вызовам элита – вот главная проблема Украины, и угрозы со стороны России ставят этот вопрос с большой четкостью. В то время, когда образованный украинец легко находит общий язык с поляком, немцем или американцем, украинский министр в заграничном туре будет уличен во лжи, корысти или даже драке с персоналом аэропорта. Украинские ученые, журналисты и интеллектуалы давно и успешно вписались в западный круг проблем и вопросов, но ничто так не дискредитирует их страну, как их политики. Но именно политикам, которым делегированы функции отстаивания интересов граждан, дано право вести диалог на межгосударственном уровне.

В то время как Украина по многим показателям напоминает европейскую капиталистическую страну начала прошлого века (сильное социальное расслоение, политические и экономические кризисы, внешние угрозы и коллаборационизм элит), к России можно подходить с теми же лекалами, но определить ее как крайне правый режим того же периода. Стремление к «сильной руке», государственная пропаганда, сращение государства и капитала, национал-популизм, обращение к «великому прошлому» – все эти и многие другие явления, свойственные фашистским режимам кануна Второй мировой войны налицо и в современной России. И потому Западу и Европе непонятен ее милитаризм и стремление к перекройке границ соседних государств, о чем мечтают в Москве – для современной Европы территориальная целостность стран не является предметом разговора, и подобные притязания шокируют. В конце концов, европейцы помнят, чем подобное закончилось – особенно в Восточной Европе, которую так охотно делили сильные соседи. Тем не менее, дух «быстрой войны», «разрубания узлов» и создание «новых порядков» вполне соответствует сегодняшним настроениям россиян и, что наиболее удручающе, – даже образованных и интеллигентных из них.

Вместе с тем, Россия Медведева еще и наследница Советского Союза. В своей книге «Трубадуры империи. Русская литература и колониализм» американский культуролог Эва Томпсон среди прочего детально остановилась на советской газетной кампании 39-40 годов, развернувшейся во время и сразу после захвата восточных польских территорий. Ее внимание привлекли методы аргументации этого шага, в частности, навязчивое отождествление всех поляков с «панами», то есть использование ложной привязки актуального на тот момент классового признака – «пан» как «состоятельный человек» со всеми «поляками по национальности». Результатом явилось доминирование откровенно шовинистических взглядов и настроений в среде оккупантов, вполне легализирующих новую советскую власть на присоединенных территориях, однако с неким интернациональным оттенком – так, полякам «панам» противопоставлялись «мужики», «простые люди» – белорусы и украинцы. «Пресса поощряла ненависть к «панской Польше», «польским панам», «панам» и просто «полякам», несмотря на тот факт, что правительство Второй Речи Посполитой отменило все титулы для знати», - пишет Томпсон, анализируя подшивки газеты «Правда» тех годов.

С легкостью можно провести аналогии в современной российской дискуссии по украинскому вопросу, ключевыми тезисами которого являются такие – «украинцы как национальность и госэлита патологично враждебны России»; под их пятой страдает национально дезориентированный хороший «хохол» и этнический русский; пограничная часть этой страны незаконно занята украинцами и должна быть освобождена, желательно одновременно с ликвидацией такого нелепого и жестокого государства.

У Томпсон вызывало удивление, что на призыв партии заклеймить поверженную Польшу откликнулась даже талантливая и лиричная поэтесса Маргарита Алигер, более того, ее стихи были наиболее убедительны и искренни – стихи Алигер «выделялись даже на фоне многочисленных оскорблений Польши, и были они словами твердой уверенности в том, что эта страна должна погибнуть, что ее должны покорить ребята, говорящие на великом русском языке».
Таким образом, заведомо лживая пропагандистская кампания вовлекла в себя и, вполне добровольно, даже тех русских, которые призваны быть совестью нации, что, вообще говоря, замечательно характеризует воинственный национализм, эту фундаментальную характеристику русской политической культуры.
Как ситуация может развиваться в дальнейшем? Развитие альтернативных национальных проектов – украинского демократического и традиционно-авторитарного российского, воплощенного в Ющенко и Путине, противоречиво так же, как непохожи эти люди. Но возможен ли переход к силовой их фазе? – вполне, и тогда, когда количество угроз из Москвы станет слишком большим и их уже нельзя будет оставлять только словами. Одно из впечатлений, которое произвела недавняя речь Медведева к Ющенко, для многих состояло в чувстве, что «Империя» не может говорить так слабо и странно – «Империя» действует, причем жестко и неотвратимо для ее врагов. Где та грань, после которой война с Украиной будет неизбежна для россиян уже чисто психологически? Когда простые граждане потребуют уничтожения Украины, и как этого смогут избежать их правители и генералы, сейчас их в этом только поощряющие?

Взглянув с другой стороны, следует спросить, хватит ли у Европы и Украины сил и воли, чтобы доказать россиянам архаизм, бесперспективность и антигуманность их желания войны – той болезни, что пронизывает сейчас их массовое сознание. Во всяком случае, нужно действовать всем уже сейчас, чтобы оградить себя от этой опасности.


http://mediacrimea.com.ua/index.php?newsid=2447