02/15/2010 | Честный Историк

Уважаемые коллеги!

На прошлой неделе в Симферополе, во Всеукраинском информационно-культурном центре состоялась творческая встреча с читателями и презентация диска авторских песен бывшего редактора газеты «Кримська світлиця» Виктора Качулы. Диск, кстати, можно послушать по ссылке -
http://www.ukrlife.org/main/evshan/apple_ua.htm

К сожалению, журналисты крымских СМИ, приглашением которых занимался этот центр, дружно проигнорировали это событие. А зря. Потому что вот чествуем сегодня, 15 февраля, участников боевых действий на территории других стран, «афганцев» - если короче, а на этой презентации, кроме всего прочего, прозвучал цикл «афганских» песен В. Качулы, написанных, оказывается, еще лет 20 назад.

Почитайте. Мне кажется, что так об «афганцах» у нас в Крыму еще не писали – причём, даже хвалёные «крымско-русские» стихослагатели. А тут – украинский редактор с такими пронзительными стихами-песнями. Сколько же можно это замалчивать?


***

ЗА ОТВАГУ

Этот парень с меня,
Будто кто подгонял
Вес и рост, и размер на рубаху.
Не узнать со спины.
Но с другой стороны -
Я - не он. У него - "За отвагу".
Прямо зависть берет,
Так глазеют (везёт!)
На медаль эту Тани и Ксюши.
Чем я хуже - скажи?
Тем, что ТАМ не служил?
Он не выдержал:
Ладно, послушай.
Трое суток в пыли
Мы колонною шли,
Гнали мы на Кабул бензовозы.
Вдруг граната со скал,
Бензовоз запылал!!
Я в колонне застрял, как заноза!
Врассыпную народ,
- Прыгай!! - кто-то орёт.
Слышу - пламя ревет за спиною.
Да неужто рванёт?!
Это ж так разнесёт,
Что лишь Бог соберёт нас с тобою!
Видно, есть где-то Бог.
Кто ж ещё нам помог
В том краю, где судьба так игрива?
В общем, я - по газам!
Как - не помню и сам,
Но успел, дотянул до обрыва!
Я за камни упал,
Я, как листик, дрожал,
И не думал тогда, что отважный.
Вот такие дела...
А колонна - прошла!
Прорвалась, остальное - не важно...
- Вот и всё, - он сказал,
И плечами пожал.
И умолк, разговор прерывая.
Пять минут разговор,
Только я до сих пор
Ту колонну его вспоминаю:
Врассыпную народ,
- Прыгай!! - кто-то орёт.
Слышу - пламя ревёт за спиною.
До обрыва - держись!
Сколько - миг
или жизнь?
Смог бы я, если б это - со мною?
Ведь тот парень с меня,
Будто кто подгонял
Вес и рост, и размер на рубаху.
Не узнать со спины.
Но с другой стороны -
Я - не он. У него - "За отвагу".
1988 г.

***

АЛЕКСЕЮ МИРОЛЮБОВУ,
УСТОЯВШЕМУ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО...

Всё никак не отоснится,
Не уймётся этот сон.
Продираясь сквозь ресницы,
Ночью в душу лезет он.
И опять тот парень строгий
Надо мной стоит, как Бог.
Как же так? Ведь - ради Бога! -
Я же знаю: он - без ног?!
Видно, так судьбе угодно,
Чтобы мучил меня сон,
Что не он - а я безногий,
Я - калека, а не он...
Вот и корчусь я в постели,
И дышу - и не дышу.
Он стоит, и ноги целы,
Я - истерзанный лежу.
И опять летит граната
Из «зелёнки» в мой «КамАЗ»!
И оторванною пяткой
Я достать пытаюсь газ!!
Видно, так судьбе угодно,
Чтобы мучил меня сон,
Что не он - а я безногий,
Я - калека, а не он...
А потом, в палате белой,
От наркоза я бегу,
Но отрезанным коленом
Оттолкнуться не могу!
Вот и корчусь, как обрубок,
И ору - мат-перемат!!
Будто там, в «КамАЗе»-«трупе»,
Мои ноженьки горят!
Не мои!! Я это знаю!
Не мои!! Да это ж сон!
Я с ногами просыпаюсь,
Ну, а он?.. а он?.. а он?
Он опять, тот парень строгий,
Над моей душою встал,
Чтобы я хоть ночь - безногим -
За него откантовал!
Может, он, пока затея
Эта будет сниться мне,
На моих ногах сумеет
Пробежаться хоть во сне.
Пусть ему - да ради Бога! -
Пусть придёт хотя бы в сон,
Что не он - а я безногий,
Я - калека, а не он!
Вот и корчусь я в постели,
И дышу - и не дышу.
Он стоит, и ноги целы,
Я - истерзанный лежу.
И опять летит граната
Из «зелёнки» в мой «КамАЗ»!
И оторванною пяткой
Я достать пытаюсь газ!..
...Все никак не отоснится,
Не уймётся этот сон.
Продираясь сквозь ресницы,
Ночью в душу лезет он.
И опять тот парень строгий
Надо мной стоит, как Бог...
Я ему дал на ночь ноги,
Я хоть так ему помог...
Я ему дал на ночь ноги -
Что еще я сделать мог?
1988 г.


***

Его Серёгой звали. Серёгой Б-вым. Погиб в Афганистане. В том последнем бою душманы ранили его дважды, но он отстреливался до последнего, он цеплялся за жизнь, он живучий был!
Третья пуля оказалась смертельной...
Похоронен в поселке под Симферополем. Пионерская дружина в школе, где учился Сергей, носила его имя. Хотели присвоить имя Б-ва улице, где вырос Сергей. Но...
На этой улочке остались мать, брат и сестра Серёги. Сестрица гуляет - мужики стаями вокруг дома ходят. Братец за воровство отсидел в тюрьме. Мать пьянствует, пьяную где-то ее избили до полусмерти - болеет теперь. И пьет.
Как на таком доме повесить табличку - "имени Сергея Б-ва"? Не кощунство ли это? Был сход жителей посёлка. Крепко совестили Б-вых. Вроде, поняли те...
Постановили: улицу переименовать. "Не виноват Серёжа... Золотой паренёчек был, пухом ему земля, вечная ему память..." - сквозь слезы всхлипывали старушки-соседки.
Я потом был у Б-вых... Нет, ничего они не поняли... Еле удерживался, чтобы не взвыть, не взвопить - до совести, до нутра человеческого! Чтобы пронзила всех та страшная боль, та обида, та мука Серёгина - ну как можно топтаться по памяти, по чести, по доброму имени сына и брата?!
Никогда уже не сможет высказать свою муку Сергей Б-ов.
И я попробовал вместо него...


ПАМЯТИ СЕРГЕЯ Б.

... Мне три пули мои
говорить не дают.
Но мне надо сказать,
будь хоть трижды я мёртв!
Как из раны штык-нож -
так мне муку мою
Надо вырвать из гроба -
и так здесь не мёд...
Первой пулею я
в гроб был загнан на треть.
А второй - я второй
не хочу вспоминать!
Только с третьей попытки
вошла в меня смерть.
Всё. Готов. Отчего ж
продолжают стрелять?!
Гроб мой - как решето!
Нет покоя и тут!
Злые вести молва
аж сюда намела.
Ты ответь мне, сестра:
это правда, иль врут -
Будто ты по рукам,
по постелям пошла?!
Как же так? Я ж тебя
и любил, и берег.
А теперь ты себя
и меня продаёшь!
Да неужто, сестра,
я надеяться мог,
Что когда-то ты пулей
мне в душу войдёшь?!
Будто душу мою
расстреляли в упор!
- Брат, прикрой!! - я кричал,
но не ведал в огне,
А теперь вот узнал,
что ты вор!
что ты вор!
Что не брат ты,
а пуля вторая во мне!!
Чёрт бы с ним! И такой
я бы мог воевать!
Автомат мой ещё
был над "духами" - власть!
Вдруг пронзило мозги:
что ж ты делаешь, мать?! -
Ты последнею пулей
мне в душу впилась!!
Мать - ты пьёшь!
ты плюёшь
блевотой мне на гроб!!!
Мнится мёртвому мне -
вся могила - в плевках!!!
…Гляньте - тонкой травинкой,
очиститься чтоб,
Рвётся с гроба моя
неживая рука!
Мать -
не рви ту траву!
Брат - не рви!
И сестра!
Может,
боль моя с ней
прорастёт
до утра...

Виктор КАЧУЛА.
1989 г.
Симферополь.

P.S. 15 февраля 2004 г. Крымское телевидение проводило телемарафон, посвященный 15-й годовщине окончания афганской авантюры. В студии сидели убитые горем, забытые всеми, измученные болезнями и нуждой вдовы, осиротевшие родители, которых так жестоко подкосила невосполнимая утрата.
А Б-вых эта страшная потеря, наверное, просто сломила... Так имеем ли мы право судить их после этого?
Поэтому не называю ни фамилии (прости, Сергей...), ни посёлка, ни улицы, над которыми до сих пор витает неупокоенная расстрелянная афганская Серёгина душа...