04/28/2010 | teraze

В апреле, после терактов в московском метро некая крымская пророссийская организация потребовала от государства ликвидации Меджлиса, как несущего угрозу общественной безопасности. Логика заявителей, а именно немногочисленного «Таврического союза», состояла в том, что Меджлис не зарегистрирован должным образом в Министерстве юстиции, им не контролируется и потому должен быть гнездом террористов. Утверждение вполне вздорное, однако оно может служить символом текущей тактики врагов Меджлиса, возможно, ими не до конца осознаваемой. Как бы сказали политологи, мы можем наблюдать формирование нового тренда по отношению к крымским татарам – общественности, как крымской и украинской, так в какой то степени и зарубежной навязывается мысль, что крымские татары могут быть источником угроз такого же типа, как атаки со стороны исламских радикалов-террористов.

В последние годы, и об этом можно говорить с сожалением, созрели предпосылки для того, чтобы украинцы, а также, что важно - западная политическая и культурная элиты постепенно изменили свое отношение к крымским татарам. Общими усилиями – и некоторых крымских мусульман, и украинской власти и, как становится все боле очевидно, так называемых крымских «российских соотечественников» – крымские татары во внешнем мнении могут в скором будущем быть уже не «нацией диссидентов», возродившаяся после коммунистической депортации, а «мусульманскими радикалами», эдаким передовым отрядом террористов-проповедников из Средней Азии и Ближнего Востока. Конечно, такая метаморфоза международного образа весьма осложнит крымскотатарскую политику, как внешней, так и внутриукраиской направленности.

Как бы мы не относились к этому факту, но исламофобия – один из распространеннейших стереотипов сознания современных европейцев, украинцев и, конечно же, россиян, стереотип, лежащий в основе сомнительной, но популярной концепции американского политолога Хантингтона о «фундаментальной несовместимости» западного и мусульманского мировоззрений. Подпитываемое из разных источников – от колониального прошлого французов и англичан до симпатий евреям в их войне с палестинцами – желание запугать, иногда откупится, но в любом случае отгородится от мусульман является одним из базовых моментов идеологий крайне правых политиков Европы типа Ле Пена, да и многих политиков более широкого политического спектра, - пусть даже их речи составлены вполне корректно. Евросоюз – это корпорация европейских христианских наций или экономический клуб общей конкурентоспособности? Немало европейцев считает, что первое, да и европейские стремления Украины в куда большей степени предполагает наличие «культурной, христианской» общности с Европой, даже если это сопровождается катастрофическими для экономики «газовыми» санкциями со стороны России.

В самой же России борьба с исламскими террористами возведена в ранг национальной, даже во многом «общенародной» политики и сопровождается дикими для цивилизованного мира дискриминациями мусульман – как на уровне концепций российского государства, наследующих царскую традицию опоры на русское Православие в ущерб другим религиям, так и в ежедневном быту, где симпатии к мусульманам выходят за рамки общепринятой «нормы».

Повторим - сейчас автор пытается только описать проблему, не стремясь оценивать ее с морально-нравственной стороны.

В то время, когда глава крымской милиции рассказывает «городу и миру» о раскрытии радикального мусульманского подполья в Крыму, это воспринимается большинством куда как более эмоционально, нежели информация от этого же лица о деятельности некой законспирированной группы сектантов-старообрядцев. При желании, найти в современном Крыму можно и таких, и их «неприятие мира» и господствующей культуры будет весьма схожим с идеями «строителей Всемирного халифата», - однако в голове украинского чиновника или польского журналиста нет угрожающего образа христианского сектанта.

Желая того или нет, генерал Москаль в качестве главы крымской милиции подтолкнул украинскую общественность к отождествлению понятий «крымский татарин» и «мусульманский радикал» – он придал смутным опасениям христианского большинства по поводу «ваххабитов» статус официально признанной угрозы. Сформировалась некая псевдологическая связка – крымские татары равно радикальные мусульмане равно "Аль-Каида", и мало кто будет задумываться насчет различий суннизма и салафийя. Симптомом такого дрейфа в обобщенном общественном «крымскотатарском дискурсе» может служит скачкообразно возросшее количество вопросов по исламской проблематике к Мустафе Джемилеву – он, воспринимаясь ранее прежде всего как лидер национального движения, должен комментировать сейчас в первую очередь религиозное состояние крымских татар (во всяком случае, именно такое впечатление создается, гладя на ленты новостей).

Многим из крымчан или из образованных украинских демократов покажется неубедительными такие рассуждения – образ крымских татар прежде всего как «народа-диссидента», «народа-жертвы и героя» для них преобладает над недоверием, но не стоит преуменьшать роль традиционных представлений «о других» и непросвещенность многих украинцев. Как и простых европейцев. Прилепить на крымских татар ярлык с уже готовым «образом врага», да такого, с которым борется весь цивилизованный мир плюс солдаты Путина, похоже, может показаться совсем нетрудным. И господа из «Таврического союза», осознавая это или нет, двигаются в таком направлении, - как и некоторые крымские милиционеры.

Андрей Кириллов
http://teraze.com.ua/page.php?id=35&article=612