Колонисты и колонизаторы. Часть 1
07/10/2010 | Андрей Кириллов
В конце 19 века голландцы уходили из своих колоний в Юго-Восточной Азии. Они оставили огромные плантации кофе, развитую торговые контакты и даже небольшие железные дороги, и именно в это время в печати появилась статья одного из членов голландского парламента, под названием «Долг Чести». Главная идея автора состояла в том, что голландцы должна выплатить странам, которые они оставляют, тщательно высчитанную сумму, которая могла бы пусть приблизительно, но компенсировать колонизированным народам тот ущерб, который им причинили. Удивительно, но эта статья стала основой государственной программы тогдашнего голландского правительства.
Трудно предположить что либо более неприемлемое для современной России, нежели намек рассчитаться ей со своими бывшими колониями. Для русских Крыма это вообще сложнейшая проблема – с одой стороны, претензии можно направить и от их родины, Крыма, с другой – их самих можно справедливо причислить к народу-завоевателю. Даже назвать себя, русских, колонизаторами, кем были их отцы и деды, у них язык не поворачивается.
Присоединение колоний для России, как и для других империй, состояло из нескольких задач, нескольких этапов – сначала военное подавление противника, уничтожение его политического устройства (сопровождаемое грабежами, убийствами гражданского населения и разорением поселений), а потом - обложение новыми налогами, введение новой колониальной администрации и захватам земель. Все это был и в Крыму, и нет ничего более неуместного, нежели указывать на те сомнительные блага, которые якобы получили крымские жители от завоевателей – для империй свойственно облачаться в мантии цивилизаторов, как и манера не спрашивать завоеванных, хотят ли те цивилизовываться. Самым важным моментом здесь является факт принуждения, насильственное навязывание своей воли и права распоряжаться имуществом и судьбой покоренных народов. Русские Крыма, как и русские вообще, должны честно определить себе в списки колонизаторов, со всей вытекающей оттуда моральной ответственностью.
Однако русское большинство Крыма от этого чрезвычайно далеко. Их политические взгляды составляют причудливую смесь разного рода автономизмов и регионализмов, иногда соседствующих с желанием вновь слиться с Россией, то есть, так сказать, быть вторично ею колонизированными. Странным образом крымский русский автономист исключает из числа своих союзников, казалось бы вполне естественных, крымских татар – не чувствуется ли в этом подавленное сознание русскими своей роли для этой нации? Что было бы гармоничнее, нежели такое крымское братство – русского с караимами, с армянами и с исторической государствообразующей крымской нацией – крымскими татарами, для возрождения и процветания свой родины – но нет, и нет для русского крымского автономиста заклятее врага, нежели крымский татарин.
В конце концов, кто же тогда такой русский? Можно определить таким образом – это потомок колонизаторов, оказавшийся в стране с глубоким постколониальным синдромом – Украине, направляющий свою ненависть к колонизированному им народу – крымским татарам.
Сознание крымских русских совмещает в себе не только непонятое и неопределенное состояние своей собственной «крымской русской» культуры, но и все пороки современного русского самосознания. С одной стороны мы видим провинциальность и роковую зависимость от мнений из Москвы, чувство второсортности, обиды от столичного пренебрежения, с другой – неприязнь ко всему миру и спесивость, свойственную самой этой бывшей столице. Полудееспособный российский флот и Севастополь, героизм которого остались далеко в прошлом, по-прежнему трепетно любимы, причем с какой-то слезливостью, но это нужно совмещать с чувством, что метрополии уже давно нет ни до тебя, ни до Севастополя дела. В Москве же крымские русские получают всю меру пренебрежительности, причитающуюся провинциалам и «лимите», а от самих российских провинциалов слышат упреки в том, как же они могут жить «под хохляцкой оккупацией». Своей же собственной интересной культуры у крымских русских нет, идеи, которые ими используются, или придуманы для них в России, или мелковаты. Литература ничтожна, научных школ нет, политическая жизнь вызывает презрение к ключевым ее фигурам. Да и есть ли какая то особая русская крымская культура, - вот вопрос, ответить на который можно и так, и эдак.
Между тем, именно в признании себя в качестве завоевателей и колонизаторов Крыма может быть выходом к некому более честному состоянию мировоззрения. Крымское ханство было уничтожено, из Крыма выселяли христиан, земли крымских татар раздавались русским чиновникам и солдатам, традиционная культура подавлялась, народы депортировались или ассимилировались, в Крым направляли все новых и новых переселенцев, тосковавших здесь по своим краям – все эти факты должны занять свое место, скажем, на уроках крымской истории в школах. Крымска история в том виде, как она представлена на уровне концепций, поражает неразработанностью, и в полной мере наследует как русским имперским, так и советским государственным взглядам. Крымская история сейчас состоит из огромного количества мелких фактов, мелких исследований разнообразных эпох и культур, но все это великолепие перекрывается армейским сукном заключительного русского присутствия – и Крым предстает или в качестве места резиденции царя, или как фальшивая цветущая «всесоюзная здравница». Создается впечатление, что крымскую историю невозможно написать вне зависимости от «московского» подхода, но это ошибка – мало какой историк имеет возможность создать более своеобразную концепцию, нежели тот, кто возьмется представить историю Крыма, свободную от российскоцентричного духа. Удивительна неплодовитость крымских историков, культурологов и политологов, и она ничем иным не объясняется, кроме как гипнотической зависимостью от Российской Академии Наук, - но именно она определяет вторичность и неоригинальность взглядов крымских русских.
Завоеватели и покорители смогут сказать что-то свое, когда честно признаются в свих пороках и докажут свои возможные благодетели, но уже всем надоели, когда рядятся в одежды просветителей и кормильцев.
Андрей Кириллов,
специально для "Теразе"
http://teraze.com.ua/page.php?id=12&article=881
Трудно предположить что либо более неприемлемое для современной России, нежели намек рассчитаться ей со своими бывшими колониями. Для русских Крыма это вообще сложнейшая проблема – с одой стороны, претензии можно направить и от их родины, Крыма, с другой – их самих можно справедливо причислить к народу-завоевателю. Даже назвать себя, русских, колонизаторами, кем были их отцы и деды, у них язык не поворачивается.
Присоединение колоний для России, как и для других империй, состояло из нескольких задач, нескольких этапов – сначала военное подавление противника, уничтожение его политического устройства (сопровождаемое грабежами, убийствами гражданского населения и разорением поселений), а потом - обложение новыми налогами, введение новой колониальной администрации и захватам земель. Все это был и в Крыму, и нет ничего более неуместного, нежели указывать на те сомнительные блага, которые якобы получили крымские жители от завоевателей – для империй свойственно облачаться в мантии цивилизаторов, как и манера не спрашивать завоеванных, хотят ли те цивилизовываться. Самым важным моментом здесь является факт принуждения, насильственное навязывание своей воли и права распоряжаться имуществом и судьбой покоренных народов. Русские Крыма, как и русские вообще, должны честно определить себе в списки колонизаторов, со всей вытекающей оттуда моральной ответственностью.
Однако русское большинство Крыма от этого чрезвычайно далеко. Их политические взгляды составляют причудливую смесь разного рода автономизмов и регионализмов, иногда соседствующих с желанием вновь слиться с Россией, то есть, так сказать, быть вторично ею колонизированными. Странным образом крымский русский автономист исключает из числа своих союзников, казалось бы вполне естественных, крымских татар – не чувствуется ли в этом подавленное сознание русскими своей роли для этой нации? Что было бы гармоничнее, нежели такое крымское братство – русского с караимами, с армянами и с исторической государствообразующей крымской нацией – крымскими татарами, для возрождения и процветания свой родины – но нет, и нет для русского крымского автономиста заклятее врага, нежели крымский татарин.
В конце концов, кто же тогда такой русский? Можно определить таким образом – это потомок колонизаторов, оказавшийся в стране с глубоким постколониальным синдромом – Украине, направляющий свою ненависть к колонизированному им народу – крымским татарам.
Сознание крымских русских совмещает в себе не только непонятое и неопределенное состояние своей собственной «крымской русской» культуры, но и все пороки современного русского самосознания. С одной стороны мы видим провинциальность и роковую зависимость от мнений из Москвы, чувство второсортности, обиды от столичного пренебрежения, с другой – неприязнь ко всему миру и спесивость, свойственную самой этой бывшей столице. Полудееспособный российский флот и Севастополь, героизм которого остались далеко в прошлом, по-прежнему трепетно любимы, причем с какой-то слезливостью, но это нужно совмещать с чувством, что метрополии уже давно нет ни до тебя, ни до Севастополя дела. В Москве же крымские русские получают всю меру пренебрежительности, причитающуюся провинциалам и «лимите», а от самих российских провинциалов слышат упреки в том, как же они могут жить «под хохляцкой оккупацией». Своей же собственной интересной культуры у крымских русских нет, идеи, которые ими используются, или придуманы для них в России, или мелковаты. Литература ничтожна, научных школ нет, политическая жизнь вызывает презрение к ключевым ее фигурам. Да и есть ли какая то особая русская крымская культура, - вот вопрос, ответить на который можно и так, и эдак.
Между тем, именно в признании себя в качестве завоевателей и колонизаторов Крыма может быть выходом к некому более честному состоянию мировоззрения. Крымское ханство было уничтожено, из Крыма выселяли христиан, земли крымских татар раздавались русским чиновникам и солдатам, традиционная культура подавлялась, народы депортировались или ассимилировались, в Крым направляли все новых и новых переселенцев, тосковавших здесь по своим краям – все эти факты должны занять свое место, скажем, на уроках крымской истории в школах. Крымска история в том виде, как она представлена на уровне концепций, поражает неразработанностью, и в полной мере наследует как русским имперским, так и советским государственным взглядам. Крымская история сейчас состоит из огромного количества мелких фактов, мелких исследований разнообразных эпох и культур, но все это великолепие перекрывается армейским сукном заключительного русского присутствия – и Крым предстает или в качестве места резиденции царя, или как фальшивая цветущая «всесоюзная здравница». Создается впечатление, что крымскую историю невозможно написать вне зависимости от «московского» подхода, но это ошибка – мало какой историк имеет возможность создать более своеобразную концепцию, нежели тот, кто возьмется представить историю Крыма, свободную от российскоцентричного духа. Удивительна неплодовитость крымских историков, культурологов и политологов, и она ничем иным не объясняется, кроме как гипнотической зависимостью от Российской Академии Наук, - но именно она определяет вторичность и неоригинальность взглядов крымских русских.
Завоеватели и покорители смогут сказать что-то свое, когда честно признаются в свих пороках и докажут свои возможные благодетели, но уже всем надоели, когда рядятся в одежды просветителей и кормильцев.
Андрей Кириллов,
специально для "Теразе"
http://teraze.com.ua/page.php?id=12&article=881
Відповіді
2010.07.29 | Ночной дозор
Колонисты бывают разные
2010.07.30 | Дежурный
А текст какой содержательный
Mm mm mm, mm mm mm mm mm,Mm mm mm, mm mm mm,
Mm mm mm mm, mm mm mm mm mm,
Mm mm mm, mm mm mm mm
In noreni per ipe,
In noreni cora;
Tira mine per ito,
Ne domina.
In noreni per ipe,
In noreni cora;
Tira mine per ito,
Ne domina.
In noreni per ipe,
In noreni cora;
Tira mine per ito,
Ne domina.
In romine tirmeno,
Ne romine to fa,
Imaginas per meno per imentira
Mm mm mm, mm mm mm mm mm
Mm mm mm, mm mm mmmmm
Mm mm mm mm, mm mm mm mm mm
Mm mm mm, mm mm mmmmm
Mm mm mm, mm mm mmmmm