12/10/2010 | Айдын Шемьи-заде

«Абдурефи Эсадулла был первым просветителем
среди крымских татар».
Д. Урсу

В аннексированном Россией Крыму порабощенный и униженный народ терял не только свою независимость и свои земли, но и свою культуру, развитие которой было искусственно прервано проводимыми властями изъятиями книг и рукописей, прекращением поступления печатных изданий из других мусульманских стран. «Изъятие книг из обращения среди татар служило любимым занятием администрации. Это составляло исконную задачу русского управления» - писал Арслан Найман-мурза Олешкевич-Кричинский («К истории борьбы с просвещением и культурой крымских татар». Баку, 1920 г.).

Крестьяне и ремесленники, спасая от разрушения свои семьи, свой национальный быт тысячами эмигрировали. Нарождающаяся интеллигенция старалась удержать население от эмиграции, но многие годы не могла противопоставить ничего эффективного против нарастающего давления царской администрации. Необходима была мобилизация всего народа для коллективной защиты от гнёта царских законов, от русских помещиков, от служащих русскому царю мурзаков.

Надо было искать новые пути борьбы за свой народ, надо было вооружить население против творимых оккупантами беззаконий и обмана.
Образование всегда занимало одно из важнейших мест в жизни крымскотатарского народа. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что в каждой деревне был свой мектеб, и почти в каждом городе Крыма имелось медресе, которые содержались на средства вакуфов и частных лиц. Обучение в этих учебных заведениях было строго религиозное, что тогда вполне соответствовало национальному духу народа. Однако чтением сур Корана нельзя было защититься от творимого произвола. Для этого надо было внести в прежнюю застарелую систему образования новые элементы, соответствующие общественным изменениям в Крыму. И прежде всего надо было обучить по возможности большое число людей русскому языку и дать представление о характере установившейся в Крыму чужой власти, что возродило бы разрушенную общественную жизнь народа. «Начало этому возрождению положила деятельность Абдурамана Къырым Хавадже и Абдурефи Боданинского», пишет известный историк Зюхал Юксель, использующая в основном турецкие источники (Zühal Yüksel. «Kırım Türk Edebiyatı». Türk Kültürünü Araştırma Enstitüsü, Ankara, 1992).

Абдураман Къырым Хавадже работал преподавателем крымскотатарского языка в Симферополе и издал в 1850-ом году в Казани русско-татарский разговорник. Абдурефи Боданинский, проводивший свою преподавательскую работу во многих городах бывшего Ханства, в 1873 году с большим трудом, преодолевая сопротивление властей, издал в Одессе «Русско-татарский букварь», причем необычайно большим тиражом в две тысяч экземпляров!

Личности Абдурамана Къырым Хавадже и Абдурефи Боданинского знаменуют начало этапов трудного возрождения народа, уже много десятилетий изнывающего под политическими, экономическими и культурными репрессиями оккупантов.

Тут обратимся к статье Амета Озенбашлы, напечатанной в 1925-м году в журнале «Окъув ишлери», в которой он пишет, что, несмотря на то, что учебные пособия Абдурамана Къырым Хавадже и Абдурефи Боданинского возродили прервавшуюся после российской аннексии книгоиздательскую традицию, для решения задач организации и воспитания угнетенных народных масс нужны были индивидуальные усилия образованных личностей, идущих в эти массы.

Эти усилия стали основой деятельности Абдурефи Эсадулла-огълы, принявшего фамилию Баданинский (1810 – 1881 гг.) по названию родового поместья Бадана (впоследствии фамилия преобразовалась в Боданинский).

Абдурефи-оджа осознавал громадность взятой им на себя задачи. Для работы с населением он привлекал самых способных из молодых своих учеников, определяя им методику и программу занятий. При поддержке прогрессивных мулл удавалось расширять программу традиционных национальных учебных заведений. «Bu şahıslar, medreselerde dinî eğitimin yanısıra, diğer derslerin de okutulması için gayret göstermişlerdir», - заявляет Zühal Yüksel («Эти личности в дополнение к религиозному образованию в медресе прилагали усилия для внедрения в программу и других дисциплин»).

«Абдурефи Эсадулла был первым просветителем среди крымских татар», - пишет Д. Урсу («Очерки истории культуры крымскотатарского народа (1921 – 1941)». Симферополь, Крымучпедгиз, 1999 г.).

Просвещение выше образования, дающего знание. Просвещение не только дает сумму знаний, оно формирует тягу к знанию. Просветители имели цель рационализировать взгляды, нацеливать людей на изменения в общественных отношениях.

В результате просветительской деятельности подвижников начавшегося национального движения крымские татары в массе своей переставали верить мурзам и пошедшим в услужение царизму муллам, стали ясно представлять себе истинные намерения санкт-петербуржских властей, научились объединять свои силы и не поддаваться провокациям.
Начиналась спонтанная мобилизация национальных сил среди трудящихся слоев населения. Слабая пока что крымскотатарская светская интеллигенция начинает возглавлять национально-освободительное движение, придавая ему политический характер.

Теперь расскажем о становлении личности Абдурефи Эсадулла-огълы.
Дед его Али-мурза происходил из кыпчаков, предок его был награжден одним из Гераев дворянским достоинством и земельным наделом. Надел находился недалеко от Акъмесджита вблизи земель калга-султана. Род был состоятельный, и его представители не только служили в ханской гвардии, но и обязаны были выставлять во время ханских походов отряд экипированных конников. В семье до последнего времени сохраняется утверждение: «Бизлер тек Герайларгъа таби ола эдик, башкъа бейлерге бойсунмай эдик» («Мы повиновались только Гераям, другие беи нам не могли указывать»).
Сын Али-мурзы Эсадулла отказался присягать российскому царю, и был вынужден покинуть Крым. По семейному преданию «Эсадулла-къартдеде бутун адамларындан ве бинълерден мал-койларындан бизим койни ташлап Къырымдан Азов боюна чыкъп кетмеге меджбур ола», то есть «прадедушка Эсадулла вместе со своими людьми и с тысячами голов скота был вынужден покинуть нашу деревню и уйти из Крыма на побережье Азова».
Там на правом берегу реки Бююк Берды (в районе нынешнего Бердянска) обосновался Эсадулла-мурза.

Из детей Эсадулла-мурзы кроме Абдурефи, родившегося в 1810 году в Бердянске, мы знаем по имени только младшего Амета.

Известно, что Абдурефи по согласию с отцом отказался оставаться на хозяйстве и решил получить образование и заняться преподавательской деятельностью. После успешного окончание в 1836-м году в Ногайске учительской гимназии Абдурефи остается в той же гимназии уже в качестве преподавателя. Однако спустя несколько лет администрация гимназии пишет жалобу Таврическому губернатору на молодого активного учителя, «в своей преподавательской деятельности выходящего за границы утвержденной программы», и жалоба это доходит до Санкт-Петербурга («Кырымтатар эдебиятынынъ тарихы», стр.176). Начиная с 1843 года, Абдурефи-оджа преподает русский и крымскотатарский языки и литературу в школах Новороссийска (не удивляйтесь, эти земли были населены крымскими татарами!), Алушты, Бахчисарая, Симферополя. Он, действительно, выходит за границы утвержденной программы, распространяет сферу своей просветительской деятельности за пределы школ.

Население, приведенное российской тиранией в «совершенное изнурение и полунебытие» (как торжественно докладывал Екатерине II князь Прозоровский), необходимо было в целях защиты своих прав научить разбираться в происходящем, для чего обязательным стало знание языка новых чиновников. Этим занимался Абдурефи-оджа, владевший в высокой степени русским языком и методикой преподавания, и этими знаниями он наделил своих молодых соратников.

14 февраля 1827 года было открыто татарское отделение при Симферопольской гимназии по подготовке преподавателей для татарских школ. Абдурефи Боданинский преподавал в этой гимназии с 1864 года и с того же года заведовал татарским отделением.
Необходимо указать на распространенную ошибку относительно рода Боданинских. Первая ошибка – якобы приехавший в Крым из Бердянска Абдурефи-оджа поселился в селении Бадана и взял фамилию по месту случайного своего поселения. Конечно, так не бывает! Представьте себе, что приехавший из Узбекистана уроженец Озенбаша поселился в Каменке под Симферополем и взял фамилию «Каменковский». Нет уж, озенбашские с гордостью носят или фамилию или псевдоним «Озенбашлы»!
Во-вторых, как проживающий в селе Бадана Абдурефи-оджа каждый день добирался до Симферопольской гимназии? На «шестерке» или на «лексусе»?

По сведением, полученным от Анифе Боданинской и подтвержденным сегодня Саиде Боданинской, семья Абдурефи-оджа жила в Акмесджите на улице Турецкой, пересекающей Кантарную. Там родились и Али (в 1865-м году), и Усеин (в 1877-м году), а фамилию «Баданинский» Абдурефи-оджа взял от названия принадлежащего его роду селения Бадана, в котором он сам не проживал.

У меня сейчас есть живущий в Симферополе хороший знакомый, который родился в Узбекистане, он никогда не жил в Озенбаше, но взял фамилию Озенбашлы, потому что Озенбаш его родная земля.
Добавлю еще небольшую информацию об Исмаиле Лёманове, который до того, как вынужден был покинуть Крым, проживал в большом дворе также на улице Турецкой. Исмаила Лёманова в нашей семье называют «Исмаил-эмдже». Его дед был братом Эсадулла-мурзы, то есть он был двоюродным племянником Абдурефи.

Абдурефи-эфенди женился на Эмине-шерфе. В семье родилось пятеро детей – Тевиде, Али, Абдулла, Алиме, Усеин.

Абдулла умер в возрасте 27 лет.
Старшую дочь Тевиде выдали за очень хорошего и состоятельного человека по имени Исмаил.
После смерти Абдурефи-оджа в апреле 1881-го года его жена Эмине вышла замуж за богатого человека, доброго, но малообразованного и придерживающего консервативных взглядов. Он хотел отдать Усеина в муллы. Поэтому в новой семье с матерью осталась дочь Алиме, а сыновья Али и Усеин стали жить в Акмесджите в семье Тевиде, которая была старше Али на три года. У Тевиде-ала и ее мужа Исмаила-энъште не было своих детей. В этой маленькой семье царили доброта и воспитанность.
Алиме отчим выдал замуж, но муж её оказался темным реакционным человеком. Алиме умерла в 27-ми летнем возрасте, оставив двух дочерей. Отец не дал им образования и не разрешал им общаться с семьей Боданинских, но они приходили тайком от него.

В 1885–м году двадцатилетний Али Боданинский закончил обучение на татарском отделении Симферопольской гимназии. Хорошо знающий историю, свободно владеющий русским языком Али Боданинский стал одним из первых сотрудников Исмаила Гаспринского в «Терджимане». Через год он по согласованию с Гаспринским уехал учительствовать в Армянск. Однако царская администрация лишила его за пропаганду национально-демократических идей права на преподавательскую деятельность. Вернувшись в Бахчисарай он снова начинает работать в «Терджимане». Собрав вокруг себя прогрессивных молодых людей, Али Боданинский создает кружок «Yenilik Araştırıcıları» («Приверженцы прогресса»).
«Входившие в этот кружок Сулейман Байбуртлы, Бекир Муртазаев, Сеит Абдулла Озенбашлы, Мехметшах Акчурин, Амет Нуреддин, Яя Пычакчи и другие, - пишет Zühal Yüksel, - признали Али Боданинского лидером, уважая за широту знаний и боевитость». Самый старший из этих молодых татар С. А. Озенбашлы был младше Али на два года.

Гаспринский испытывал жгучую нужду в сотрудниках, и молодые люди, показавшие себя достойными в кружке Али Боданинского, вскоре начинают сотрудничать в «Терджимане».

Так история связала в одну цепь первого просветителя крымскотатарского народа Абдурефи Боданинского, великого реформатора и просветителя тюрко-мусульманского мира, основателя пантюркизма Исмаила Гаспринского, который в 1864-м году учился у Абдурефи-оджа, и Али Боданинского, который после смерти Исмаила Гаспринского остался в качестве старейшего национального лидера. В феврале 1917-го года именно Али Боданинский организовал Мусульманский Ревком и положил начало национальной революции.

Младший сын Абдурефи Боданинского Усеин рос под духовным патронажем старшего брата, который передавал ему прогрессивные взгляды их отца. Когда после возвращения в Бахчисарай Али женился, он взял младшего брата к себе. Усеин первоначальное образование получил в четырехлетней народной школе, затем обучался в Симферопольской гимназии. После завершения обучения в Симферополе Усеин Боданинский был отправлен повышать образование в Петербург на общественные деньги, которые его брат Али вернул в течение нескольких лет.

Али был женат дважды, от первой жены детей не было. Его вторая жена Анифе родила ему двух сыновей и двух дочерей. Анифе Боданинская была членом Курултая.
Усеин, проживая в Петербурге, женился на Ольге Александровне Фоминой. После смерти Ольги Александровны сокрушенный горем Усеин Боданинский какое-то время пребывал в семье Фоминых в Москве и там познакомился с Анной Никитичной, которая стала его второй женой. Анна Никитична была убита в Симферопольской тюрьме НКВД в 1937-м году, когда приехала из Москвы выяснять судьбу арестованного мужа.
Когда Тевиде-ала овдовела, она до самой своей кончины в 1927-м году жила под присмотром Усеина в Хансарае, в домике рядом с директорским домом. Ухаживали за ней Ольга Александровна и жена хансараевского дворника, и еще приходящей прислугой в доме Усеина-эфенди была немка из давно поселившейся в Бахчисарае семьи.

Кроме Абдурефи были у Эсадулла-мирзы и другие дети.
Как рассказывает Саиде Али-къызы Боданинская, к северу от Симферополя за бывшим родовым селом Бадана еще и в начале XX века было имение Амета-эмдже, младшего сына Эсадуллы-мирзы, то есть младшего брата Абдурефи Боданинского.
Амет-эмдже временами присылал в семью Али-эфенди свежего освежеванного барашка. То, что называют ливером, было уложено внутри туши. Саиде-ханум рассказывает: «Отец нарезал из веток вишневого дерева палочки и на них нанизывал мясо для шашлыка».

Амет-эмдже однажды попросил своего племянника Али: «Ты у нас ученый человек, возьми к себе моего сына Абдурешита, дай ему образование». Абдурешит, действительно, получил хорошее образование. Часто, уже после гибели Али Боданинского, бывал в его семье, иногда подолгу проживал здесь. Он увлекался физикой. Саиде-ханум помнит, как он демонстрировал опыты с двумя банками, с помощью которых получал электричество, от которого загоралась маленькая лампочка.
«Усеин-эмдже однажды (примерно в 21–м году) повез всех нас в гости к Амет-эмдже, которому было тогда больше девяноста лет, - вспоминает Саиде-ханум, - Я помню его дом из многих комнат, везде были ковры, стояли у стен низкие деревянные столики-кона, инкрустированные перламутром. Народу в доме было много, наверное, это были в основном слуги. Амет-эмдже владел тысячами голов овец и другого скота».
Саиде Боданинская далее рассказывает: «Абдурешит Амет-огълы при советской власти в двадцатых годах работал в ялтинской школе преподавателем физики. И вот что случилось. Среди образованных людей начала века выделялся знаток истории Востока Якуб Кемаль, он был лет на двадцать моложе Али Боданинского и считал его своим идейным учителем. В первые годы после революции в Крыму в бывшем дворце эмира Бухарского был организован Восточный музей, директором которого был назначен Якуб Кемаль. Но в 1929-ом году его уволили с должности директора, он оказался безработным и находился под угрозой ареста как член Курултая, как активный деятель революции 17-го года. Тогда и возникла у Якуба Кемаля и Абдурешита-эмдже мысль убежать в Турцию. Они наняли баркас с парусом, но их кто-то выдал, и ЧК арестовала неудачливых беглецов. Абдурешит был выслан в Сибирь. О Якубе Кемале известно, что его позже судили».

Имеются сведения еще об одном потомке Эсадулла-мирзы. В 1940 году в семью Саиде и Эшрефа приехал мужчина, который назвался внуком брата Абдурефи Боданинского. К сожалению, Саиде сегодня не помнит имен, но это не был внук Амета. Этот родственник имел хозяйство где-то ближе к Перекопу. Он обещал, между прочим, к следующему лету привезти шкурки каракульчи – «яйляма» по-татарски. Но следующая встреча не состоялась из-за начавшейся войны. Да, это сейчас приехать к родственникам из одного района Крыма в другой не является проблемой – на собственном автомобиле за час или полтора домчишься куда надо.

В этой статье кратко изложена жизнь и деятельность Абдурефи Эсадулла Боданинского, первого просветителя крымскотатарской нации в послеханский период. Потомок отцов, которые с саблей в руках решали судьбы Восточной Европы, Абдурефи-оджа вооружен был только словом и калямом.

Но наступает этап, когда просветительство должно сопровождаться политической и даже боевой деятельностью.

Историк В. Возгрин пишет, что на смену Абдурефи, филологу и представителю "чистого" просвещения, пришли его сыновья, для которых политическая деятельность становилась образом жизни.

Да, у Абдурефи-оджа были достойные сыновья: прогрессивный общественный деятель Али Боданинский, один из организаторов и руководителей крымскотатарской национально-демократической революции 1917 года, и Усеин Боданинский, тоже активный участник крымскотатарской революции, известный ученый, создатель и многолетний директор музея «Хан-Сарай».

В книге Р. Фазыла и С. Нагаева «Къырымтатар эдебиятынынъ тарихы» («История крымскотатарской литературы») утверждается, что деятельность Абдурефи-оджа подготовила почву для эпохи «Терджимана». Я бы добавил, что ту просветительскую деятельность, которую Абдурефи Боданинский проводил среди крымских татар, его ученик Исмаил Гаспринский распространил на весь исламский мир, включая и Египет, и Персию, и Индонезию.