03/21/2011 | Айдын Шемьи-заде

Айдын Шемьи-заде

Большая ложь о крымских татарах как информационное сопровождение репрессий против народа


1. РЕВАНШ АНТИТАТАРСКИХ СИЛ В КРЫМУ В ГОДЫ НЕМЕЦКОЙ ОККУПАЦИИ (1941-1944) (продолжение)


Как можно утверждать, что немецкие оккупанты, насадившие по Крыму русских глав городских управ, русских старост и русскую полицию, предоставили татарам какое-то самоуправление?!

Есть все основания утверждать, что политическое и экономическое притеснение крымских татар, гонения на крымскотатарскую культуру, ставшие основой политики царизма, возобновлены были в годы немецкой оккупации Крыма в 1941-44 годах и, похоже, продолжались во второй половине XX века людьми идентичной идеологической ориентации.

Какая социально-демографическая ситуация сложилась в оккупированном в 1941-м году Крыму?
Наибольшую склонность и коллаборационизму на оккупированных территориях проявляют, как правило, социальные и функциональные группы, близкие к верхам общества.
Перед революционными событиями 1917-го года русское население Крыма всё больше концентрируется в городах. Этот контингент преимущественно состоял из военнослужащих, чиновников, дворян – им революция несла только неприятности. К тому же известно, что после гражданской войны процентный состав русских в Крыму значительно возрос за счет беженцев из числа высших классов империи. (Я.Е.Володарский, О. И. Елисеева, В. М. Кабузан. «Население Крыма в конце XVIII – конце XX веков». Москва, 2003. Ин-т российской истории РАН).
В сорок первом году в социальном отношении большинство русского населения Крыма в городах было из губернского чиновничества и застрявших на полуострове беженцев из привилегированных слоев, наводнивших белогвардейский Крым при Деникине и Врангеле. Они приспособились к советской власти, но продолжали ненавидеть её, они ненавидели и русских выходцев из рабочих и крестьян и, конечно же, всех крымских татар!
Именно те самые чиновники и помещики и их отпрыски томились в ожидании германской армии, надеясь после ухода советской власти вернуть свои привилегии, вернуть верховенство над коренным населением Крыма.

Очевиден ответ на вопрос, кто встретил изгнавших советскую власть немцев с радостными надеждами, крымские ли татары, которые помнили усилившиеся при захвате Крыма немцами в 1918 году репрессии, или многочисленные в Крыму представители привилегированных слоев рухнувшей империи, на которых и в 1918-м году опиралась германская власть.
И в 18-м году, и в 41-м немецкие оккупанты находили общий язык с русской общественностью Крыма в её противостоянии с татарами.
Если в 1918-м году германская оккупационная администрация установила контакт с губернским чиновничеством в деле организации гражданской власти в Крыму, то в 1941-м году фашисты нашли общий язык с русскими коллаборационистами – антисоветскими элементами, скинувшими маски и повылазившими из своих нор. Вот уж кто был далек от простого русского населения Крыма, от его готовности бороться против оккупантов!

Таким образом, следует вывод, что в городах Крыма преобладали русские люди из тех слоев, у которых были все основания ненавидеть советскую власть.
Этот контингент представителей привилегированных до революции классов с началом войны воодушевился, ожидая крушения советской власти, которая отняла у них привилегии, отняла всё, что они имели, к тому же дала политические права татарам - за это эти слои более всего возненавидели советскую власть!
Уровень образования и культурная подготовленность у этого контингента русских людей были именно такими, как нужно для сознательного сотрудничества с немцами, которые на протяжении многих веков были привычными для российских высших слоев «культуртрегерами».

Что потеряли с установлением советской власти в Крыму все эти царские чиновники и застрявшие на полуострове беженцы? – всё!
Что потеряло коренное население Крыма с установлением советской власти? – только приобрело!

Нельзя думать, конечно, что все представители высших классов, оказавшихся в Крыму, были рады падению советской власти, но очевидно, что служить немцам пошли выходцы из их среды, а не из среды русских рабочих и колхозников. И пошли «бывшие» работать с оккупационной властью с огромной радостью и с огромным куражом. Сразу же стали издавать газеты, сразу же сформировали городские управы – и, наконец, получили власть хоть и под немцами, но без этих татар! Без этих татар, с их чебуреками и шашлыками, с их перекрывающими все прочие звуки криками муэдзинов! (Узнаете настроения?).

Многопрофильный отряд русских коллаборационистов проявил удивительную прыть, предложив свои услуги оккупантам. Это предложение было фашистами принято.
Падение советской власти законсервировавшимися в Крыму царскими чиновниками и помещиками было использовано, прежде всего, как «антитатарский реванш».

В сентябре 1942 года в оккупированном Крыму начали работать школы. В Симферополе (исследователи пусть подскажут, как обстояло дело в других городах Крыма) городская управа, состоящая из русских чиновников, постановила провести школьный апартеид. Крымскотатарских детей не принимали в «русские» школы, их отправляли в «татарскую» школу. Например, из школы №1 по требованию Симферопольской управы были исключены даже ранее принятые крымскотатарские детишки из проживающих рядом семей! В школе этой обучались русские, украинцы, армяне, караимы – все, кроме мусульман!
Ложью является утверждение, что разделение школ по национальностям проведено было, якобы, по указанию немцев. На самом деле, из русской школы были исключены все ученики из татарских семей по требованию русских чиновников из Симферопольской управы.

В управах практически не было крымских татар – точно так, как не было их в учреждениях Таврической губернии до революции. В Симферопольском городском управлении единственная татарка Ф. Болатукова парадоксальным образом работала начальником отдела культуры.
Вывески на крымскотатарском языке были допущены только в районе массового проживания местного населения. На центральных улицах Симферополя вывески были только на немецком и русском языках.

Бургомистрами и полицмейстерами в городах Крыма были за малым исключением русские:
Севастьянов, Бурцов в Симферополе;
Супрягин, Корчминов в Севастополе;
Токарев, Погорелов в Керчи;
Анжеревский, Пушкарев в Феодосии;
Мальцев, Середа в Ялте;
Епифанов, Салмин в Евпатории;
Хрестофоров, Свищев в Бахчисарае;
Польский, Радченко в Джанкое;
Мустафаев, Тимофеев в Карасубазаре;
Ардышевский, Агаев в Старом Крыму ".

И на этом фоне некоторые историки говорят о преференциях татарам. Какие преференции? Напротив – к крымским татарам пропагандировалось расистское пренебрежение и недоверие!

В выпущенной и распространенной в 1942-м году ведомством Гиммлера брошюре «Der Untermensch» тюркские и монгольские народы Советского Союза названы «недочеловеками». Отдельно причислены к «недочеловекам» почему-то «степные киргизы».
В этой брошюре «недочеловеками» не названы ни славяне вообще, ни русские в частности. Напротив, болгар и словенцев эсэсовцы восхваляют, с сочувствием говорят о русских рабочих, о русских женщинах. («Der Untermensch». Herausgeber: Der Reichsführer-SS SS-Hauptamt. Berlin, 1942).

Те опытные пропагандисты, которые на протяжении многих лет втюхивали всем нам, что нацисты именно славян называли «недочеловеками», преследовали какие-то свои цели. Но в этой брошюре проповедуется расистская ненависть не к славянам, а к тюркским народам!
Соответственно этой идеологии было и отношение нацистов к крымским татарам. А выдумки о преференциях татарам – позже придуманное НКВД идеологическое сопровождение преступного выселения народа!

Во всех сферах существования под оккупационным режимом преференции имели именно русские организации.

Русская администрация под германским знаменем возобновила работу театра. Нацистский штаб пропаганды создал для русского театра все условия, чтобы каждые две недели мог появляться новый спектакль. Также нацисты предприняли усилия, чтобы начали работать русские театры в Ялте и Алуште.
Как уже упоминалось, татарская труппа была изгнана из здания на Пушкинской улице. Но все же артистам удалось получить разрешение на открытие работы крымскотатарского театра. Редкие спектакли проходили в неприспособленном помещении. Репертуар из-за отсутствия материальных средств был крайне ограничен, но состоял из классических пьес, таких, как «Лейля и Меджнун», «Женитьба» Гоголя, «Гамлет», «Отелло».

Надо обратить внимание и на то, что уже с февраля 1942-го года в Симферополе были возобновлены радиопередачи по городской сети, но только на русском языке – и информационные, и концертные.

А как обстояли дела с печатными изданиями?
Некоторых историки и журналисты рьяно изобличают издаваемую при немцах газету на крымскотатарском языке «Азат Къырым» как свидетельство коллаборационизма коренного населения.
Однако при немцах раздолье было именно для русскоязычных периодических изданий! Наиболее значительным из коллаборационистских изданий в Крыму была газета «Голос Крыма» – орган Симферопольского городского управления. Первый номер этой газеты вышел 12 декабря 1941-го года. Тираж газеты быстро рос, достигнув к лету 1943-го года 80 тысяч экземпляров при периодичности три раза в неделю на четырех страницах. В 1943-м году стали выходить и специализированные приложения к этой русскоязычной газете: «Женский листок» и «Молодость», начал издаваться на русском языке журнал «Современник». Добавим к этому еще такие региональные русскоязычные оккупационные газеты, как «Феодосийский вестник», «Евпаторийские известия», «Сакские известия», «Южный Крым», «Вестник Керчи», «Земледелец Тавриды».

В свете вышесказанного возмущенное закатывание глаз и брызгание слюной при упоминании нищей газетенки «Азат Къырым» выглядит как плохой спектакль.
Двухстраничная «Азат Къырым» стала выходить раз в неделю только с 11 января 1942-го года, и она оставалась единственной оккупационной газетой на крымскотатарском языке. В дальнейшем «Азат Къырым» стала выходить дважды в неделю на четырех страницах, и тираж её достиг 15 тысяч только летом 1943-го года – сравните с тиражом «Голоса Крыма» в 80 тысяч при выходе три раза в неделю, да еще и с приложениями!
Обратим внимание на тот факт, что работа по организации газеты проводилась не по инициативе мусульманского комитета, а по инициативе немецкой пропагандистской службы Voraustrupp U2. Мусульманский комитет получил газету уже почти готовой (Науковi записки, вып. 31. Киiв, 2006).
С июля 1943 года началось издание крымскотатарского журнала “Ана Юрт” (“Отчий дом”), успело выйти только несколько номеров.

И по угодному немцам содержанию «Азат Къырым» был бледной тенью русскоязычных газет. Хотя и в «Азат Къырым» были восхваляющие нацистов тексты, но, как отмечают исследователи, «Азат Къырым» с самого начала демонстрировал приверженность к национальным проблемам, пронемецкие тексты были вынужденными [Н.В. Яблоновская. Проблема крымскотатарского национального возрождения на страницах газеты "Азат Кърым" (1942-1944). Культура народов Причерноморья, 2005. N62].
«Голос Крыма» печатал материалы следующей направленности. Его первая и вторая страницы состояли из двух типов статей: порочащих советский строй, советских государственных, военных и научных деятелей и, наоборот, восхваляющих немецкий «новый порядок», успехи германской армии.
Восхваления Гитлера и здравицы в его адрес был в каждом номере «Голоса Крыма».
Кроме того, на этих страницах помещались сводки с театров боевых действий, международные новости (обычно, переводы из немецких газет), речи Гитлера и других видных нацистов, а также их биографии.
Также газета «Голос Крыма» публиковала приказы о расстрелах жителей Симферополя с указанием их фамилий и совершенных преступлений.
Начиная с марта 1943 г., особое место на ее страницах заняла тема так называемого «власовского движения» и Русской освободительной армии (РОА).

Пропагандистские тексты в русских газетах были такого типа: «Надо положить конец чудовищному преступлению Сталина, продолжающему гнать на смерть миллионы людей за власть жидов и английских лордов. Будем драться за свободную счастливую обновленную Россию без эксплуататоров и жидовских палачей. За тесное содружество двух великих наций! За нашу совместную победу с Германским народом!»
Или такого: «Чтобы добиться победы над Советским Союзом, нужно ввести в бой против Красной Армии военнопленных. Ничто не подействует на красноармейцев так сильно, как выступление русских соединений на стороне немецких войск…».

(Продолжение следует)