ДОКУМЕНТЫ НКВД ОПРОВЕРГАЮТ МИФ О 20 ТЫСЯЧАХ ДЕЗЕРТИРОВ (продолжение)
03/23/2011 | Айдын Шемьи-заде
Айдын Шемьи-заде
Большая ложь о крымских татарах как информационное сопровождение репрессий против народа
3. ДОКУМЕНТЫ НКВД ОПРОВЕРГАЮТ МИФ О 20 ТЫСЯЧАХ ДЕЗЕРТИРОВ
Большая ложь о «массовом участии крымских татар в военных формированиях Вермахта» основывается на письме государственного преступника Кобулова на имя Берии, в котором излагается выдумка, что «20 тыс. крымских татар дезертировали в 1941 году из 51-й армии при отступлении ее из Крыма». Это утверждение противоречит архивным сведениям и является очевидным информационным сопровождением преступления властей в отношении выселяемого народа. Однако эта ложь государственных преступников с готовностью была принята и развита некоторыми услужливыми историками и публицистами и эксплуатируется по сей день.
О.Романько (как и некоторые другие профессиональные историки) легко оперирует численностью «татарских добровольцев», называя их количество в 20 тысяч человек. Для того чтобы объяснить, откуда оказалось в Крыму после мобилизации мужчин в Красную армию столько крымских татар соответствующего возраста, О. Романько цепляется за миф о том, что «значительное количество крымских татар дезертировали из Красной армии в период осенних боев 1941 года».
Странно, что дипломированный доктор исторических наук повторяет это клеветническое утверждение после того, как стала известна вышеупомянутая справка от 1944 года, подписанная капитаном Л. Забоевым!
Согласно справке от 1944 года, подписанной капитаном Л. Забоевым, заместителем начальника отделения Отдела НКВД СССР по борьбе с бандитизмом, из общего числа мобилизованных из Крыма за три года в общей сложности дезертировало всего 479 лиц. Неизвестно, были ли среди них крымские татары. (ГАРФ. ФР-9478. Оп.1. Д.377. Л. 8-15).
Из архивных данных известно, что к началу войны в Крыму проживало только 15938 татар в призывном возрасте от 18 до 45 лет. Из тех же данных известно, что на фронтах погибло 3271, без вести пропало 1290 человек. После войны за 1945-1946 годы в места депортации было отправлено 8995 крымских татар-ветеранов, в том числе 524 офицера и 1392 сержанта (ГАРФ. Ф.Р.-9479 Оп.1. Д. 436-33. Л. 98-99). Некоторое число крымских солдат и офицеров избежало отправления в места депортации и расселилось по разным регионам СССР.
Повторяю для особо невнимательных: без вести пропало 1290 воинов крымских татар!
В число пропавших без вести включаются и попавшие в плен. Если исключить из числа 1290 человек тех, кто погиб без вести - вот он контингент, из которого черпали «добровольцев».
Господа историки, это не высшая математика! Это элементарная арифметика плюс неучастие в пропагандистской лжи. Исходя из этой цифры, можно отделять антинародную ложь от правды.
За последние годы в крымской прессе было опубликовано достаточно материалов, свидетельствующих о том, что немцы в оккупированном Крыму смогли сформировать только шесть так называемых «мусульманских батальонов» (телеграмма № 636 от 31 октября 1943 г., отправленная в Москву командиром Южного соединения партизан Крыма М.Македонским). Эта же цифра фигурирует в материалах Суда над Главными военными преступниками в Нюрнберге. Если в батальоне 150 человек, то, следовательно, в этих (используемых немцами в качестве охранных) частях состояло всего 900 человек. Да и национальный состав этих отрядов был весьма пестрым, большинством из них командовали русские люди. Была ли хотя бы половина из этих 900 человек крымскими татарами?
После ознакомления с текстом «Der Untermensch» вопрос о доверительных отношениях немцев к крымским татарам снимается. Но вполне возможно, что в планах Вермахта были иллюзии, что нерусское население проявит особенный антисоветизм – почему бы фашистам не использовать в этом отношении «недочеловеков»? Однако эта иллюзия развеялась, точно так, как развеялась иллюзия, что как только немецкая армия войдет на территории СССР, так все население с радостью восстанет против большевиков. Летом 1943-го года командующий войсками Вермахта в Крыму сообщал в докладной записке, адресованной Розенбергу, что «татары оказались крайне ненадежными» (О. Романько "Немецкая оккупационная политика на территории Крыма и национальный вопрос (1941 - 1944) / Часть II).
О. Романько пишет, что в населенных пунктах Крыма и в лагерях военнопленных немцы привлекли для военной службы 9255 человек. Теперь мы знаем, что считать всех этих военнопленных крымскими татарами нельзя – откуда столько? Известно, что чтобы спастись от концлагеря татарами записывались все темноволосые несчастные наши солдатики, даже евреев среди этих «татар» было немало.
«Одновременно с этим, вербовочные комиссии оперативной группы «Д» и представители мусульманских комитетов завербовали еще 1632 человека, которые были сведены в 14 рот самообороны» (О. Романько). Можно ли было набрать после тотальной мобилизации в Красную армию еще такое число мужчин?
В Германии с XIX века существовала категория Landsturm, в которую входили лица мужского пола от 16 до 18 лет и от 45 до 55 лет (в середине XX века к старикам относили людей, едва переваливших 45 - 50-летний возраст). В эти роты «самообороны» немцы загнали именно вчерашних мальчишек и стариков, а также и инвалидов, то есть тех, кто не мог быть мобилизован в Красную армию летом 41-го года.
Можно привести множество такого рода свидетельств. Жительница села Аджи-Менди Касиде Бекирова вспоминает о ситуации во время оккупации: «Староста наш был Батал-акъа - хромой инвалид - остался единственным мужчиной в деревне (!), немцы нахально его сами назначили из-за отсутствия мужчин. Он всегда успевал предупреждать о проделках немцев заранее: видно, у него были связные» (Гульнара Бекирова. «Крымскотатарская проблема в СССР (1944 – 1991)). Известны рассказы о том, как мальчишкам немцы всучивали старые русские трехлинейки, а те потом сбегали к партизанам. Как поступали с ними партизаны – это отдельный разговор.
Сколько шестнадцатилетних пареньков и пятидесятилетних стариков набрали немцы в «роты самообороны» в городах и селах Крыма? Может и несколько сотен, а может и несколько тысяч.
Но ставить сотворенное над этими людьми насилие им в вину, а тем более в вину всему народу – это намеренная преступная акция. Цинично лживая антинародная акция!
Надо ли доказывать, что среди крымских татар не могло быть вчерашних мальчишек, которые желали бы сражаться рядом с немцами против своих отцов и старших братьев? Также не могло быть стариков, которые готовы были воевать с Красной армией, в рядах которой сражались их сыновья!
Не исключено, что на весь Крым нашлось несколько татарских башибузуков, которые с воодушевлением взяли в руки вражеское оружие и упивались властью над подчиненными им «добровольцами» - в любом сообществе находятся такие авантюристы. Но известность в оккупированном Крыму получили не татарские авантюристы, а такие люди, как небезызвестный Мальцев, сначала пошедший на службу к оккупантам в качестве городского головы Ялты, потом в марте 1943-го года с энтузиазмом занявшийся прогерманской агитацией уже в качестве организатора частей РОА в Крыму, создателя вербовочных пунктов. В войсках Вермахта Мальцев дослужился до чина генерал-майора.
Беря пример с Мальцева, в июне 1943 г. добровольцем в РОА вступил и феодосийский городской голова И.С. Харченко. А вскоре их примеру последовали и многие другие представители местной гражданской власти (О. Романько).
30 июня 1943 года в Симферополе состоялось освящение помещения центрального вербовочного пункта РОА в Крыму, по случаю чего был отслужен торжественный молебен.
Кто-то будет утверждать, что в вербовочные пункты выстраивались очереди? Не верится, что «сотни лучших русских людей» становились в очереди в разных городах Крыма, чтобы подать заявления о вступлении в ряды РОА! С какой стати?!
Так же и татары не могли идти в «добровольцы» к немцам. И есть воспоминания свидетелей, как немецкие вербовщики, нагрянув в татарскую деревню, отлавливали шестнадцатилетних мальчишек и инвалидов.
Я и сам, десятилетний пацан, спасался с двенадцатилетним русским другом от устроенной немцами облавы на улице Горького в Симферополе. Кто их, фашистских гадов, знает…
Нет однозначного ответа на вопрос, почему в Крыму до марта 1943-го года не создавались батальоны русских добровольцев. Возможно потому, что более цивилизационно близкие немцам русскоязычные мужчины Крыма были в дефиците из-за широкого использования их в полицейских формированиях по Крыму. Действительно, не могло же немецкое командование оставить без внимания немалое по числу мужское население оккупированной территории!
В лагерях военнопленных страх под стволами немецких автоматов заставлял наших советских мужчин идти в РОА или в «мусульманские батальоны». Добровольцы?! С чего бы это человек в здравом уме пожелает вдруг идти воевать на стороне тех, кто развязал войну и сжигает его землю? Отдавать свою жизнь за немецкую фройляйн, чтобы она продолжала жрать свой шоколад и пудинг? За «великого фюрера», у которого такая красивая челка?
Прости меня, Аллах!
Другое дело идти на сотрудничество с оккупационной властью в тылу, тут и материальные выгоды, и опять же ощущение власти. Но в Крыму вакантных мест для татар в оккупационной администрации не было, почти все должности (кроме странной должности по культуре в Симферопольской управе!) занимали конфессионально близкие немцам не-татары. Не доверяли немцы татарам, гиммлеровская пропагандистская брошюра «Der Untermensch» не позволяла.
В Севастополе в 1942 г. в составе русской вспомогательной полиции служило 120 человек, в 1944 г. — около 300. В Феодосии в «главном отделении милиции» числилось 284 человека. (Д. Жуков И. Ковтун. Русская полиция Издательство: Вече, 2010 г.).
А сколько человек служило в русской вспомогательной полиции других городов Крыма?
Об отряде «Schuma» (вспомогательной полиции порядка), который, якобы, формировался из крымских татар, есть такая информация: «В батальоне 240 человек, т.е. 4 роты, бойцы вооружены русскими и немецкими винтовками, имеется 20 автоматов. Настроение солдат антифашистское» (ГААРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 505. Л. 210-в.).
Отряды «Schuma» немцы создавали по всей оккупированной территории Советского Союза, были эти отряды «интернациональными». С чего это крымские «Schuma» должны были быть мононациональными? Возникает вопрос, какой процент набранных в эти полицейские отряды «добровольцев» составляли крымские татары?
Еще нам пишут, что 5 марта аж 1945-го года была создана горно-егерская группа из 2421 человек «крымских татар». И офицерами в этом отряде были, оказывается, «крымские татары» – тут же приводятся фамилии этих офицеров типа «Губайдулин Абдулгази» или «Адамович Секир» или же «Каттеев Гази» - вы же понимаете, это «типичные крымскотатарские имена»! Есть тут и уже знакомая нам фамилия Карабаш – тот самый референт-коммунист, дядя которого в 21-м году в составе большевиков-карателей расстреливал своих же односельчан. На самом деле кроме этого Абдуллы Карабаша и Кемала Орайлы крымских татар среди 13 офицеров нет. Таков, очевидно, и процент крымских татар в названной горно-егерской группе.
Не надо быть марксистом, чтобы понимать, что народная масса, простой народ отделен от тех групп населения, которые рвутся к власти и ради неё готовы на предательство. Мы уже знаем, какие слои населения в Крыму были жизненно заинтересованы в крушении советского строя, кто с радостью шел на сотрудничество с оккупантами – и это никак не могли быть возродившиеся в Советском Союзе к политической и культурной деятельности крымские татары! Но и нетатарские жители Крыма в массе своей считали оккупацию большим бедствием и верили в близкое освобождение от немецких захватчиков.
Так называемый «простой народ» обладает достаточным здравомыслием. И в городах, и в деревнях женщины, молодые и немолодые, питали ненависть к нацистским оккупантам, к «новым хозяевам» Крыма, они молились за возвращение своих мужей и сыновей, а это возвращение было связано только с изгнанием немцев.
Да что об этом говорить! Такое отношение «простых людей» к немцам было везде – и в России, и в Средней Азии, а на оккупированных территориях - особенно. Разве это не очевидно?
Зная социальный состав татарского и нетатарского населения Крыма уже можно составить представление о том, что активность в желании угодить нацистам со стороны нетатарского населения Крыма была несравнимо выше, чем со стороны татар. И командование оккупационных войск, подчиняясь требованиям CC, как уже было сказано, считало, что «надо наладить отношения только с русским народом, как самым многочисленным и влиятельным».
Таким образом, если, как утверждала антитатарская пропаганда, коренное население в 44-м году было репрессировано по причине его «массового коллаборационизма», то тогда уж скорее был резон обрушить репрессии на нетатарское население. Слава Аллаху, наших христианских крымчан московская власть пощадила. А не то могла выслать и христиан, как это сделала петербургская власть в 1778-м году. Тогда по велению Екатерины II великий полководец Александр Суворов погнал наших греков и армян пешком за пределы Крыма…
Теперь, когда нет оснований обвинять крымских татар в «измене советской власти», надо бы дать искренний ответ на вопрос, в чем была причина высылки всего народа в Азию? Не сомневаюсь, что серьезные крымские историки имеют свое мнение на этот счет. Может быть, эти ученые мужи, преодолев свой страх перед неведомым мне закулисьем, всё же выскажутся по такому кардинальному вопросу? А на то, что какого-то рода страхи в этом плане существуют, указывают попытки некоторых ученых мужей, пишущих об этом крупнейшем преступлении века, продолжать с определенной долей стыдливости всё же повторять зады антитатарской пропаганды.
Я меньше всего хотел бы, чтобы на меня обиделись много цитируемые мной здесь серьезные историки. Нельзя не видеть, как по мере более детального ознакомления с архивными и другими материалами меняется тональность изложения ими событий 1941-1945-го годов. Но я считаю, что нелицеприятное упоминание о неточностях в изложениях коллег есть проявление моего уважения к ним.
Среди пишущих о «добровольческих» формированиях в Вермахте популярностью пользуется пассаж о «крымскотатарских батальонах, сражавшихся под Берлином и в Альпах, но не за безумные идеи безумного фюрера, а за свой потерянный Крым».
Автор этих слов С. М. Червонная честный ученый, способный признавать ошибочность своих порой поспешных выводов. Но при этом она несколько увлекающаяся романтическая натура. Всё же исторические очерки не романтическая поэма. В поэме возможны преувеличения и метафористические завихрения. Багрицкий мог написать «Я мстил за Пушкина под Перекопом», но писать, что крымские татары мстили за «потерянный Крым» под Берлином - это, конечно, не исторично.
Если и находились в войсках Вермахта под Берлином крымские татары, то это были несчастные замороченные парни. Запуганные перспективой умереть от немецких автоматчиков или сгинуть в немецком концлагере они шли в «добровольцы», затем бежали от Красной армии как от не менее реальной перспективы получить пулю в затылок или оказаться уже в советском концлагере. Очень уж высокой фантазией надо обладать, чтобы заявлять, что они сражались под Берлином за Крым! Эти парни не знали даже о ситуации в Крыму перед 1917-м годом, где уж иметь информацию о годе 1783-м! Они старались выжить – и этим все сказано.
(Продолжение следует)
Большая ложь о крымских татарах как информационное сопровождение репрессий против народа
3. ДОКУМЕНТЫ НКВД ОПРОВЕРГАЮТ МИФ О 20 ТЫСЯЧАХ ДЕЗЕРТИРОВ
Большая ложь о «массовом участии крымских татар в военных формированиях Вермахта» основывается на письме государственного преступника Кобулова на имя Берии, в котором излагается выдумка, что «20 тыс. крымских татар дезертировали в 1941 году из 51-й армии при отступлении ее из Крыма». Это утверждение противоречит архивным сведениям и является очевидным информационным сопровождением преступления властей в отношении выселяемого народа. Однако эта ложь государственных преступников с готовностью была принята и развита некоторыми услужливыми историками и публицистами и эксплуатируется по сей день.
О.Романько (как и некоторые другие профессиональные историки) легко оперирует численностью «татарских добровольцев», называя их количество в 20 тысяч человек. Для того чтобы объяснить, откуда оказалось в Крыму после мобилизации мужчин в Красную армию столько крымских татар соответствующего возраста, О. Романько цепляется за миф о том, что «значительное количество крымских татар дезертировали из Красной армии в период осенних боев 1941 года».
Странно, что дипломированный доктор исторических наук повторяет это клеветническое утверждение после того, как стала известна вышеупомянутая справка от 1944 года, подписанная капитаном Л. Забоевым!
Согласно справке от 1944 года, подписанной капитаном Л. Забоевым, заместителем начальника отделения Отдела НКВД СССР по борьбе с бандитизмом, из общего числа мобилизованных из Крыма за три года в общей сложности дезертировало всего 479 лиц. Неизвестно, были ли среди них крымские татары. (ГАРФ. ФР-9478. Оп.1. Д.377. Л. 8-15).
Из архивных данных известно, что к началу войны в Крыму проживало только 15938 татар в призывном возрасте от 18 до 45 лет. Из тех же данных известно, что на фронтах погибло 3271, без вести пропало 1290 человек. После войны за 1945-1946 годы в места депортации было отправлено 8995 крымских татар-ветеранов, в том числе 524 офицера и 1392 сержанта (ГАРФ. Ф.Р.-9479 Оп.1. Д. 436-33. Л. 98-99). Некоторое число крымских солдат и офицеров избежало отправления в места депортации и расселилось по разным регионам СССР.
Повторяю для особо невнимательных: без вести пропало 1290 воинов крымских татар!
В число пропавших без вести включаются и попавшие в плен. Если исключить из числа 1290 человек тех, кто погиб без вести - вот он контингент, из которого черпали «добровольцев».
Господа историки, это не высшая математика! Это элементарная арифметика плюс неучастие в пропагандистской лжи. Исходя из этой цифры, можно отделять антинародную ложь от правды.
За последние годы в крымской прессе было опубликовано достаточно материалов, свидетельствующих о том, что немцы в оккупированном Крыму смогли сформировать только шесть так называемых «мусульманских батальонов» (телеграмма № 636 от 31 октября 1943 г., отправленная в Москву командиром Южного соединения партизан Крыма М.Македонским). Эта же цифра фигурирует в материалах Суда над Главными военными преступниками в Нюрнберге. Если в батальоне 150 человек, то, следовательно, в этих (используемых немцами в качестве охранных) частях состояло всего 900 человек. Да и национальный состав этих отрядов был весьма пестрым, большинством из них командовали русские люди. Была ли хотя бы половина из этих 900 человек крымскими татарами?
После ознакомления с текстом «Der Untermensch» вопрос о доверительных отношениях немцев к крымским татарам снимается. Но вполне возможно, что в планах Вермахта были иллюзии, что нерусское население проявит особенный антисоветизм – почему бы фашистам не использовать в этом отношении «недочеловеков»? Однако эта иллюзия развеялась, точно так, как развеялась иллюзия, что как только немецкая армия войдет на территории СССР, так все население с радостью восстанет против большевиков. Летом 1943-го года командующий войсками Вермахта в Крыму сообщал в докладной записке, адресованной Розенбергу, что «татары оказались крайне ненадежными» (О. Романько "Немецкая оккупационная политика на территории Крыма и национальный вопрос (1941 - 1944) / Часть II).
О. Романько пишет, что в населенных пунктах Крыма и в лагерях военнопленных немцы привлекли для военной службы 9255 человек. Теперь мы знаем, что считать всех этих военнопленных крымскими татарами нельзя – откуда столько? Известно, что чтобы спастись от концлагеря татарами записывались все темноволосые несчастные наши солдатики, даже евреев среди этих «татар» было немало.
«Одновременно с этим, вербовочные комиссии оперативной группы «Д» и представители мусульманских комитетов завербовали еще 1632 человека, которые были сведены в 14 рот самообороны» (О. Романько). Можно ли было набрать после тотальной мобилизации в Красную армию еще такое число мужчин?
В Германии с XIX века существовала категория Landsturm, в которую входили лица мужского пола от 16 до 18 лет и от 45 до 55 лет (в середине XX века к старикам относили людей, едва переваливших 45 - 50-летний возраст). В эти роты «самообороны» немцы загнали именно вчерашних мальчишек и стариков, а также и инвалидов, то есть тех, кто не мог быть мобилизован в Красную армию летом 41-го года.
Можно привести множество такого рода свидетельств. Жительница села Аджи-Менди Касиде Бекирова вспоминает о ситуации во время оккупации: «Староста наш был Батал-акъа - хромой инвалид - остался единственным мужчиной в деревне (!), немцы нахально его сами назначили из-за отсутствия мужчин. Он всегда успевал предупреждать о проделках немцев заранее: видно, у него были связные» (Гульнара Бекирова. «Крымскотатарская проблема в СССР (1944 – 1991)). Известны рассказы о том, как мальчишкам немцы всучивали старые русские трехлинейки, а те потом сбегали к партизанам. Как поступали с ними партизаны – это отдельный разговор.
Сколько шестнадцатилетних пареньков и пятидесятилетних стариков набрали немцы в «роты самообороны» в городах и селах Крыма? Может и несколько сотен, а может и несколько тысяч.
Но ставить сотворенное над этими людьми насилие им в вину, а тем более в вину всему народу – это намеренная преступная акция. Цинично лживая антинародная акция!
Надо ли доказывать, что среди крымских татар не могло быть вчерашних мальчишек, которые желали бы сражаться рядом с немцами против своих отцов и старших братьев? Также не могло быть стариков, которые готовы были воевать с Красной армией, в рядах которой сражались их сыновья!
Не исключено, что на весь Крым нашлось несколько татарских башибузуков, которые с воодушевлением взяли в руки вражеское оружие и упивались властью над подчиненными им «добровольцами» - в любом сообществе находятся такие авантюристы. Но известность в оккупированном Крыму получили не татарские авантюристы, а такие люди, как небезызвестный Мальцев, сначала пошедший на службу к оккупантам в качестве городского головы Ялты, потом в марте 1943-го года с энтузиазмом занявшийся прогерманской агитацией уже в качестве организатора частей РОА в Крыму, создателя вербовочных пунктов. В войсках Вермахта Мальцев дослужился до чина генерал-майора.
Беря пример с Мальцева, в июне 1943 г. добровольцем в РОА вступил и феодосийский городской голова И.С. Харченко. А вскоре их примеру последовали и многие другие представители местной гражданской власти (О. Романько).
30 июня 1943 года в Симферополе состоялось освящение помещения центрального вербовочного пункта РОА в Крыму, по случаю чего был отслужен торжественный молебен.
Кто-то будет утверждать, что в вербовочные пункты выстраивались очереди? Не верится, что «сотни лучших русских людей» становились в очереди в разных городах Крыма, чтобы подать заявления о вступлении в ряды РОА! С какой стати?!
Так же и татары не могли идти в «добровольцы» к немцам. И есть воспоминания свидетелей, как немецкие вербовщики, нагрянув в татарскую деревню, отлавливали шестнадцатилетних мальчишек и инвалидов.
Я и сам, десятилетний пацан, спасался с двенадцатилетним русским другом от устроенной немцами облавы на улице Горького в Симферополе. Кто их, фашистских гадов, знает…
Нет однозначного ответа на вопрос, почему в Крыму до марта 1943-го года не создавались батальоны русских добровольцев. Возможно потому, что более цивилизационно близкие немцам русскоязычные мужчины Крыма были в дефиците из-за широкого использования их в полицейских формированиях по Крыму. Действительно, не могло же немецкое командование оставить без внимания немалое по числу мужское население оккупированной территории!
В лагерях военнопленных страх под стволами немецких автоматов заставлял наших советских мужчин идти в РОА или в «мусульманские батальоны». Добровольцы?! С чего бы это человек в здравом уме пожелает вдруг идти воевать на стороне тех, кто развязал войну и сжигает его землю? Отдавать свою жизнь за немецкую фройляйн, чтобы она продолжала жрать свой шоколад и пудинг? За «великого фюрера», у которого такая красивая челка?
Прости меня, Аллах!
Другое дело идти на сотрудничество с оккупационной властью в тылу, тут и материальные выгоды, и опять же ощущение власти. Но в Крыму вакантных мест для татар в оккупационной администрации не было, почти все должности (кроме странной должности по культуре в Симферопольской управе!) занимали конфессионально близкие немцам не-татары. Не доверяли немцы татарам, гиммлеровская пропагандистская брошюра «Der Untermensch» не позволяла.
В Севастополе в 1942 г. в составе русской вспомогательной полиции служило 120 человек, в 1944 г. — около 300. В Феодосии в «главном отделении милиции» числилось 284 человека. (Д. Жуков И. Ковтун. Русская полиция Издательство: Вече, 2010 г.).
А сколько человек служило в русской вспомогательной полиции других городов Крыма?
Об отряде «Schuma» (вспомогательной полиции порядка), который, якобы, формировался из крымских татар, есть такая информация: «В батальоне 240 человек, т.е. 4 роты, бойцы вооружены русскими и немецкими винтовками, имеется 20 автоматов. Настроение солдат антифашистское» (ГААРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 505. Л. 210-в.).
Отряды «Schuma» немцы создавали по всей оккупированной территории Советского Союза, были эти отряды «интернациональными». С чего это крымские «Schuma» должны были быть мононациональными? Возникает вопрос, какой процент набранных в эти полицейские отряды «добровольцев» составляли крымские татары?
Еще нам пишут, что 5 марта аж 1945-го года была создана горно-егерская группа из 2421 человек «крымских татар». И офицерами в этом отряде были, оказывается, «крымские татары» – тут же приводятся фамилии этих офицеров типа «Губайдулин Абдулгази» или «Адамович Секир» или же «Каттеев Гази» - вы же понимаете, это «типичные крымскотатарские имена»! Есть тут и уже знакомая нам фамилия Карабаш – тот самый референт-коммунист, дядя которого в 21-м году в составе большевиков-карателей расстреливал своих же односельчан. На самом деле кроме этого Абдуллы Карабаша и Кемала Орайлы крымских татар среди 13 офицеров нет. Таков, очевидно, и процент крымских татар в названной горно-егерской группе.
Не надо быть марксистом, чтобы понимать, что народная масса, простой народ отделен от тех групп населения, которые рвутся к власти и ради неё готовы на предательство. Мы уже знаем, какие слои населения в Крыму были жизненно заинтересованы в крушении советского строя, кто с радостью шел на сотрудничество с оккупантами – и это никак не могли быть возродившиеся в Советском Союзе к политической и культурной деятельности крымские татары! Но и нетатарские жители Крыма в массе своей считали оккупацию большим бедствием и верили в близкое освобождение от немецких захватчиков.
Так называемый «простой народ» обладает достаточным здравомыслием. И в городах, и в деревнях женщины, молодые и немолодые, питали ненависть к нацистским оккупантам, к «новым хозяевам» Крыма, они молились за возвращение своих мужей и сыновей, а это возвращение было связано только с изгнанием немцев.
Да что об этом говорить! Такое отношение «простых людей» к немцам было везде – и в России, и в Средней Азии, а на оккупированных территориях - особенно. Разве это не очевидно?
Зная социальный состав татарского и нетатарского населения Крыма уже можно составить представление о том, что активность в желании угодить нацистам со стороны нетатарского населения Крыма была несравнимо выше, чем со стороны татар. И командование оккупационных войск, подчиняясь требованиям CC, как уже было сказано, считало, что «надо наладить отношения только с русским народом, как самым многочисленным и влиятельным».
Таким образом, если, как утверждала антитатарская пропаганда, коренное население в 44-м году было репрессировано по причине его «массового коллаборационизма», то тогда уж скорее был резон обрушить репрессии на нетатарское население. Слава Аллаху, наших христианских крымчан московская власть пощадила. А не то могла выслать и христиан, как это сделала петербургская власть в 1778-м году. Тогда по велению Екатерины II великий полководец Александр Суворов погнал наших греков и армян пешком за пределы Крыма…
Теперь, когда нет оснований обвинять крымских татар в «измене советской власти», надо бы дать искренний ответ на вопрос, в чем была причина высылки всего народа в Азию? Не сомневаюсь, что серьезные крымские историки имеют свое мнение на этот счет. Может быть, эти ученые мужи, преодолев свой страх перед неведомым мне закулисьем, всё же выскажутся по такому кардинальному вопросу? А на то, что какого-то рода страхи в этом плане существуют, указывают попытки некоторых ученых мужей, пишущих об этом крупнейшем преступлении века, продолжать с определенной долей стыдливости всё же повторять зады антитатарской пропаганды.
Я меньше всего хотел бы, чтобы на меня обиделись много цитируемые мной здесь серьезные историки. Нельзя не видеть, как по мере более детального ознакомления с архивными и другими материалами меняется тональность изложения ими событий 1941-1945-го годов. Но я считаю, что нелицеприятное упоминание о неточностях в изложениях коллег есть проявление моего уважения к ним.
Среди пишущих о «добровольческих» формированиях в Вермахте популярностью пользуется пассаж о «крымскотатарских батальонах, сражавшихся под Берлином и в Альпах, но не за безумные идеи безумного фюрера, а за свой потерянный Крым».
Автор этих слов С. М. Червонная честный ученый, способный признавать ошибочность своих порой поспешных выводов. Но при этом она несколько увлекающаяся романтическая натура. Всё же исторические очерки не романтическая поэма. В поэме возможны преувеличения и метафористические завихрения. Багрицкий мог написать «Я мстил за Пушкина под Перекопом», но писать, что крымские татары мстили за «потерянный Крым» под Берлином - это, конечно, не исторично.
Если и находились в войсках Вермахта под Берлином крымские татары, то это были несчастные замороченные парни. Запуганные перспективой умереть от немецких автоматчиков или сгинуть в немецком концлагере они шли в «добровольцы», затем бежали от Красной армии как от не менее реальной перспективы получить пулю в затылок или оказаться уже в советском концлагере. Очень уж высокой фантазией надо обладать, чтобы заявлять, что они сражались под Берлином за Крым! Эти парни не знали даже о ситуации в Крыму перед 1917-м годом, где уж иметь информацию о годе 1783-м! Они старались выжить – и этим все сказано.
(Продолжение следует)