06/09/2011 | Ночной дозор

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЛЕТАЮЩИЕ ПСЫ

В начале 19… года в заснеженные степи Корсакстана въехал, вгрызаясь в сугробы и оставляя позади себя комья бурой грязи, вездеход «Ухтыш» с двумя военными и одним штатским на борту. Почти половину громыхающей колымаги занимало довольное странное сооружение – клетка, перевитая кожаными ремнями, и издававшая множественные глухие рычащие звуки.

Клетку спустили у ворот объекта В-15 («Витязь»), солдаты выгрузили ее на платформу, неоднократно уронив и издав характерные наборы матерных русских ругательств. Словно в ответ им, клетка многоголосо взвывала и злобно скулила. Когда ее завезли в вольер и заперли на засовы, самый смелый рядовой потянул за кожаный ремень и тут же отпустил. Стены и прутья клеток звонко попадали, и к успевшим вовремя отскочить от решеток людям хлынула целая стая разъяренных, брызжущих пеной собачьих морд.

Так начиналась космическая опера, ставшая во многом уже легендарной и полузабытой, о дерзком плане Советского союза покорить космос.
Хотя для Дэзика, отчаянного деклассированного элемента с великолепной фигурой античного полубога, все развивалось более чем прозаично. Перед тем, как отправить на объект секретных испытаний МГБ, его долго и с пристрастием допрашивал некто Шариков. Пристально смотрел в глаза, пустив перед этим дым в нос, внезапно мог подскочить и ударить, потом вежливым голосом задавал вопрос. Вопрос варьировался множеством вариантов, но сводился к одной простой фразе: расскажи, сука, что ты делал при немцах?
Дэзик для себя решил, что он никакая не сука и потому отвечать Шарикову не будет. О сотрудничестве с немцами у него остались самые смутные, но весьма благоприятные воспоминания: полная миска еды, свежее мясо, игры с офицером и сладостные ночи у костра под губную гармошку. Но вот беда, где-то на заднем плане, как он их ни прятал, сновали и тени каких-то ночных облав, вынюхиваний следов, преследований и кусаний, что неизменно сопровождалось все той же вкусной похлебкой и вкусными косточками. Но об этом Шарикову (хотя какой он Шариков, чистый Шарик с помойки по виду) было совсем необязательно.
Потом уже приехал странный дядечка с добрыми глазами, почесал за ухом, наговорил чего-то доброго и вдруг – Дэзик и сам не успел понять как – усыпил. Очнулся он уже здесь, в диковинной прозрачной конуре, в стае таких же обезумевших от страха и ярости.
После вечерней кормежки добрый дядечка вышел и зачитал их новые права и обязанности. Сводилось все к тому, что за послушное выполнение команд собак будут кормить, а за невыполнение – нещадно бить. При этом было добавлено еще несколько патетичных слов, якобы все они попали в отборный отряд, на них лежит великая миссия, но Дэзик давно привык подобную чепуху пропускать мимо ушей. С едой он правила понял, и они его вполне устроили.

Неподалеку от Дэзика расположился нервный, дерганый тип с пятнистым хвостом («интеллигент», безошибочно определил Дэзик и сплюнул на пол от презрения). Этот был умником. Звали его Цыган, но тот каждый раз подчеркивал, что это всего лишь кличка, данная после ареста, а в миру он был Бернардом. При каждом удобном случае рассказывал, что очутился здесь по недоразумению, ложному доносу, якобы у него были родственники в окружении. «Заливай, заливай, - думал Дэзик – сам знаешь, Бернардом наши люди дворнягу не назовут».
Впрочем, от Цыгана был и толк: он часто рассказывал вещи, которых большинство собак в жизни не слышало, и рассказывал интересно и по делу. Особенно, помнится, поразил всех его ответ, когда кто-то лениво поинтересовался, что за страшные человеческие морды смотрят на них из угла каждого помещения, где проходят тренировки. Цыган приободрился и поведал, что это – портреты великих вождей. Одного звали дед Мазай, он все и придумал. Далее, особо бородатый и с лютым взглядом был Герасим, который даже родную Муму утопил из классовой ненависти. Добрый человечек с куцей бородкой был доктором Айболитом, лечившим всех зверей. А морда с самым спокойным и беспощадным взором, почти без шерсти, принадлежала современному правителю и пророку – академику Павлову, сделавшему для собак больше, чем все трое предыдущих, вместе взятые. Собаки слушали это, разинув пасти.

Между тем, их бешено тренировали. Учили бегать, прыгать, падать, даже висеть в воздухе на специальных шнурах. Нерадивых жестоко били, а старательных ласкали и хорошо кормили. За раны на теле добрый дядечка – все звали его Генеральный – охранников наказывал, поэтому удары те старались наносить по животу или спине.
Вскоре из сотни собак отобрали двадцатку лучших, потом десятку, пятерку, и кончилось все тем, что, к великой досаде Дэзика, он оказался в паре избранных … вместе с Цыганом. Сказать по правде, Дэзик от души надеялся быть отобранным, но в паре с собой мечтал видеть рыжеватую Лиску, на которую давно уже построил виды.

Но вот их двоих привели к Генеральному. Сидя под портретом Айболита, тот тщательно осмотрел обоих, похлопал, погладил, а потом обратился с короткой речью.
– Завтра вы оба летите в космос. Если вернетесь живыми и здоровыми, все ваши прежние обвинения снимут, а вас запишут в герои. Впрочем, вам уже повезло: даже если погибнете, то вас все равно произведут в герои – посмертно. Но вы уж постарайтесь, ребятки. Больно уж мне не хочется самому оказаться в клетке, похожей на вашу.

В назначенный день и час Дэзика и Цыгана отвели в какую-то ракету, привязали к стенам, перемотали всякими жгутами, Генеральный еще несколько раз сунулся в грохочущую на старте конуру, давая ценные советы вроде «и не забывайте вовремя жрать», «только попробуй сорваться с привязи прямо в полете». Когда пошли клубы дыма, Генеральный даже смахнул слезу, якобы, совершенно искренне.

Но вот ракета затряслась и понеслась прямо в небо. На космонавтов навалилась неимоверная тяжесть, сердце, как пойманный голубь, колотилось и того и гляди, могло вырваться из зубов. Потом внезапно все отпустило, но настала новая напасть – Дэзик и Цыган зависли в воздухе. И пока Дэзик, раскрыв пасть, извергал проклятья в адрес сучьей власти и его командования, Цыган величаво уставился в иллюминатор. Наконец напарник не выдержал и крикнул:
– Чего туда пялишься? Что там сосиску увидел?
– Нет! – сказал Цыган возвышенным, неземным каким-то голосом. – Взгляни сам. Это – планета Земля!!
Дэзик глянул и обалдел. Они с бешеной скоростью проносились над тайгой, тундрой, пустынями и полупустынями, лесом и лесостепью, мангровыми болотами и отвесными скалами. То и дело картинка повторялась. Они успели разглядеть детали, и Дэзику даже показалось, что он видел родной двор и яблони в цвету, а Бернарду на миг почудилось, будто мелькнул заветный балкон и подоконник, с которого он, бывало, лаял на соседских котов.

Но со временем вращение вокруг огромной планеты, да в диком темпе, да в подвешенном состоянии, начало сильно надоедать. Дэзик разнервничался и скушал всю еду, а Цыган как назло обделался, но даже не заметил этого.
В один из таких бесконечных часов в наушниках вдруг раздался знакомый голос Генерального:
– Ну что, вы живы?
– ЖИВЫ!!! – радостно заорали оба.
– Ребятки, самое страшное впереди. Приготовьтесь к снижению и посадке.

Аппарат стал падать, стремительно и шумно рассекая воздух.
– Так и знал, – жалобно взвыл Цыган. – Убьют нас на посадке. Скажут, что был несчастный случай.
– Отобрали лучших, твою мать. – возмущался Дэзик. – Герои, герои, лапша все это. Избавляются от лишних свидетелей.
И тут аппарат грохнуло оземь. Дэзик пришел в себя первым – перед ним лежал таки сорвавшийся с привязи Цыган, а из-под его брюха вытекала целая лужа крови.

ТАК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ГЛАВА ПЕРВАЯ, И ПРОДОЛЖАТЬСЯ БУДЕТ ГЛАВОЙ ВТОРОЙ – В КОТОРОЙ ЧИТАТЕЛЬ ПОЙМЕТ, ЧЕМ ОБЕРНУЛСЯ ДЛЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ ЭТОТ ЭКСПЕРИМЕНТ.